Забота

Топчусь на пороге привычные пять секунд, проворачиваю увесистый и до жути тугой ключ в замочной скважине, ступаю грязными ботинками на половик в прихожей и уверенно шмыгаю носом. Тишина, свет уже погашён. Бросаю на кожаный пуфик промокший насквозь почти бумажный зонт. Ей-богу, не знаю из какого материала сделан мой дружище, но каждый раз я проклинаю этот грёбаный зонтик, который кое-как спасает меня от дождя и рискует при этом, по всей видимости, максимально самоотверженно. Скидываю тугие баленсиаги с усталых стоп и впервые за день ступаю босой ногой на холодную плитку. Какие-то костяшки перехрустнули пару раз, и я наконец-то почувствовал облегчение. Коверкотовое пальто слетает с моих плеч так же быстро, как и оказывается на плечиках в шкафу. Ещё пара резвых, но, по возможности, тихих движений - и я уже так же бесшумно мою руки на кухне, потому что пробраться к ванной в темноте кажется мне невыполнимой задачей. Ноющий от голода желудок уже часа полтора поёт мне песни, упрашивая закинуть в него хотя бы что-то похожее на ужин или, например, такой же пропущенный обед. Но я лишь откусываю одинокое яблоко в корзине с некогда его соседями-фруктами, от которого органы моего пищеварения сжимаются в спазмах только сильнее. Но я успешно игнорирую все позывы к приёму пищи, потому что просьбы моей головы сиюминутно коснуться подушки куда более убедительны. Поднимаюсь наверх, мерзко скрепя дубовыми полами, но всё равно стараясь вести себя как можно тише. Дверь в спальню оказывается не заперта, и я с облегчением выдыхаю, радуясь, что не придётся совершать эти глупые попытки войти без звука. Тина спит, развалившись на кровати, бесцеремонно занимая и мою половину тоже. Я принимаю решение потом разобраться с этой бессовестной девчушкой и сначала попытаться стянуть с себя костюм, оставшись незамеченным. Комод абсолютно радушно принимает все мои одеяния, на удивление не обдавая привычным нещадным скрежетом, что не может не радовать. Пижама, которая, к слову, в стирке, идёт к черту вместе со второй такой же где-то на полке, и я прыгаю под одеяло с одних трусах. Кое-как умостившись рядом со спящей красавицей, я натягиваю на себя хотя бы краешек одеяла и закидываю руку на подушку, после чего эта самая красавица, всё ещё, между прочим, спящая, перемещается с подушки ко мне на грудь, устроившись максимально комфортно для себя и уже менее для меня. Но какой же я, чёрт возьми, тогда принц, если потревожу сон этой принцессы своими жалобами на дискомфорт сейчас, а не поцелуем наутро? Поэтому мысли о более удобном положении моего и без того ноющего после рабочего дня тела улетают куда подальше вместе с вдоволь отдохнувшими мышцами и восстановившимися силами. Моя девочка сладко посапывает носиком и обнимает меня за грудь, а я нежно прижимаю её в ответ, тяжело и устало вздыхаю и снова шмыгаю носом, потому что, похоже, сегодня мой грёбаный зонт подкачал и даже если пытался укрыть меня от дождя, то уже не так самоотверженно, в силу, наверное, возраста.