21 день Лета и Счастье небесного цвета

Звук горна вырвал меня из блаженной неги. Мику встала с насиженного места и потянулась. – Идём на обед? – она протянула руку. Коротко кивнув, я взялся за маленькую ладошку, встал и направился к выходу. Закрыв дверь на ключ, Мику нагнала меня и мы вместе пошли к столовой. Вожатая, как и обычно, стояла на входе, регулируя поток детей из младших отрядов. Быстро проскочив, я встал в очередь на раздачу, а Мику пошла занимать место. Две порции борща получены; аккуратно лавируя между оккупированными пионерами столами, я приближался к занятому японкой месту. – Кир, сюда! – Мику вовсю размахивала руками, подзывая к себе. – Итадакимас. – обронил я слово, прежде чем начать поглощать горячий, приятно пахнущий бульон. Суп оказался невероятно вкусным – будто в детство вернулся, так он был хорош. Оставшись довольным, я отодвинул тарелку и стал дожидаться Мику. Я лениво оглядывал её, пока она вовсю уплетала свою порцию супа. Чуть нависая над тарелкой, она активно работала ложкой, потому ждать её долго не пришлось. Через каких-то пару минут мы уже выходили из столовой. На скамейке, стоящей на своеобразной веранде перед входом, сидела Алиса и окидывала пристальным взором каждого мимо проходящего. Завидев нас, она начала сверлить меня взглядом, а когда оглядела мои разбитые кулаки, тихо охнула, но беспокойства не проявила. Мику обменялась с ней приветственным кивком, и мы двинулись дальше. По площади прогуливались стайки пионеров. То тут, то там раздавались всякие возгласы и разливался смех, кто-то от кого-то удирал после удавшейся шутки, а некоторые просто сидели на скамейках в тени деревьев. Пока мы с Мику прогуливались, я не проронил ни слова. Она рассказывала о своём доме в Японии, о природе, жаловалась на сильную жару, а я лишь угукал в ответ, где это было необходимо. Минув памятник, мы пошли к домикам. За спиной раздались шаги. Нас догоняла Славя. – Мику, Кирилл, привет! Вы не заняты? – – Я собиралась домой заскочить, надо забрать одну кассету и отнести в клуб. – Мику всё также отстреливалась очередями из слов. Ну точно, пулемёт… – У меня никаких планов нет. – отозвался я. Славя просияла в улыбке и продолжила: – Очень хорошо. Ты можешь мне помочь перебрать альбомы в кабинете директора? – ''Что-то перебирать. В кабинете директора лагеря. Как-то мне не по себе.'' ~ Страшно стало? ~ ''Просто не по себе. Страха нет.'' То ли что-то во мне изменилось или сломалось, или же это было волшебное влияние Слави, но отказать я не смог. – Почему нет, давай. Помощь ближнему своему не возбраняется же. – Мику не стала меня удерживать, и мы договорились встретиться в клубе некоторое время спустя. Мой конвоир сменился, и теперь меня вела блондинка-активистка. Она мгновенно перешла на свою крейсерскую скорость, и теперь я едва поспевал за ней, хотя шёл достаточно быстро. Войдя в здание администрации, мы поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Он был практически такой же, как в какой-либо среднестатистической школе – шкафы со всякими документами и папками вдоль стен, стоящие сверху коробки, какие-то награды на полочках… И, конечно же, большой Т-образный стол, во главе которого стояло массивное кресло. На стене, на маленьких крючках, висит пионерский горн, немного помятый, но всё ещё солидный. Славя достала стремянку и полезла наверх за коробкой, где по идее должны содержаться альбомы за предыдущие смены. Стремянка беспрестанно раскачивалась и каждое её колебание заставляло меня вздрогнуть – а вдруг Славя оттуда упадёт? ~ Если упадёт, то ты героически поймаешь её на лету. Если, конечно, сам не рухнешь от неожиданности или внезапно навалившейся на тебя пионерки. Так что, как говорится, будь готов! ~ Высказывания внутреннего голоса всегда носили какой-то шутливый, подкалывающий характер, а вот по сути он говорит далеко не часто. В очередной раз не оценив шутку своей ''шизы'', я готовился к тому, что стремянка потеряет и без того шаткую опору и мне придётся спасать нашу активистку от падения с приличной высоты. – Кир, помоги! Коробка оказалась тяжелее, чем я ожидала… – Пришлось аккуратно пристраиваться рядом, дабы вовремя подхватить коробку. Естественно, я стоял прямо вплотную к стремянке, а Славя находилась выше меня. И мне, разумеется, нужно было обратить свой взор наверх, дабы коробка не опустилась мне на голову с приличным запасом кинетической энергии и не выбила из меня последние остатки рассудка. ~ Благодарю за хороший ракурс… Снято! ~ ''Чего ты там сказал, а?!'' Коробка с ощутимым грохотом водрузилась на стол, и я с облегчением выдохнул. Славя, как ни в чём не бывало, сошла со стремянки и подошла ближе. Как сказали бы у нас, ''Пофиг, абсолютно.'' – Ну, давай перебирать. Надо выбрать те фотографии, которые на памятную выставку пойдут, а все остальные – в архив, либо в утиль, если плохие. – Далее мы погрузились в работу. В этом процессе я совместил выполнение важного партийного поручения и изучение истории лагеря, ибо ничто не может рассказать тебе о событиях минувших дней лучше, чем фотографии. Ворох чёрно-белых снимков вперемешку с цветными (цветные фотографии в то время были не очень в ходу, да и с проявкой таких было много мороки, но кто-то в этом лагере явно любил заниматься ей) содержал тонны информации, но, к сожалению, ничего полезного для себя я не нашёл. Разве что поглядел на смены, приезжавшие сюда в прошлые года – все, кого увековечили на этих фото, были счастливыми, улыбка встречалась практически в каждом кадре, что говорило о благополучии сего места. Последний альбом вернулся в коробку, и Славя уже приготовилась затаскивать её обратно, как мой взгляд упал на пару отложенных в сторону карточек. На одной из них я разглядел практически весь наш отряд в полном составе. Фотография сделана на фоне ворот лагеря, снова все улыбаются, но среди толпы сильно выделяется один парень, с тёмными, почти чёрными, волосами. Чёлка его немного прикрывает лицо, взгляд у парня задумчивый и немного печальный. С ним в обнимку стоит девочка, цвет волос которой меня поразил - оранжево-медный оттенок Двачевской и рядом не стоял с ярко-красным, рубиновым оттенком той девушки. В качестве заколок-шпилек она использовала два карандаша (весьма необычно!), а её тёмно-янтарные глаза завораживали смотрящего. Кажется, я довольно долго рассматривал фотографию, ибо Славя уже спустилась со стремянки и, стряхнув невесть как оказавшуюся на юбке пыль, спросила: – Чего задумался? – Я перевёл свой вопрошающий взгляд на неё и ответил вопросом: – За какой год эта фотография? – Как оказалось, это фото со второй смены прошлого, 1987 года. Славя и тогда была помощницей вожатой, хоть чуть и не потеряла эту должность, если бы не тот парень с чёлкой, который вернул ей потерянную связку ключей. – Это Семён. Мне так повезло, что он нашёл и вернул мне ключи, а то бы проблем от Ольги Дмитриевны было бы... – – Семён? – в голове почему-то всплыла мысль о том, что я уже где-то слышал это имя. – Да. А та девушка рядом с ним - Диана. Она очень талантливая художница, а ещё Мику так восторгалась тем, как она играет на фортепиано! Мы все звали её кратко, Ди. – – Понятно... – – Семён приехал в лагерь практически на последнюю неделю. Задержался может, по каким-то причинам, или что... – Похоже, что появление Семёна стало одной из загадок лагеря, – Ди тоже поздно приехала, и пробыла в лагере чуть-чуть совсем, но это не помешало ему увязаться за ней – в итоге они уезжали вместе, уже в обнимку, и держась за руки. – ~ Снова красивая история о любви, построенной меньше, чем за неделю. И тебе это знакомо, да-да. ~ Ещё немного поразглядывав фотографию, я наконец отложил её в сторону. Славя, похоже, хотела взять их себе на память, не стану же я отбирать это у неё? Поскольку наша работа здесь была закончена, мы покинули кабинет директора и разошлись уже на площади. Естественно, всплыл вопрос: куда дальше? Со стороны волейбольной площадки доносились какие-то крики, на эстраде кто-то играл на гитаре, да и гомон на пляже тоже привлёк моё внимание. Из всех вариантов я выбрал эстраду – стало интересно, кто же там так причудливо бренчит. Постепенно приближаясь к источнику звука, я лучше различал отдельные аккорды, мелодия становилась более осмысленной. Из-за деревьев показался навес сцены. Приятный запах дерева наполнял сердце теплом и уютом. На сцене стояла Алиса, вовсю играя на гитаре. Видимо, меня она даже не заметила, настолько была увлечена. Если музыканта прервать, музыка не продолжится. Потому решил не возникать и просто уселся на скамью, продолжая слушать. Алиса играла что-то из советского рока, а я просто наслаждался – не зная ни автора, ни самой музыки, ни слов, если бы они были. Разомлев от жары, я медленно таял, вальяжно развалившись на скамье. Отыграли последние аккорды и Алиса наконец заметила меня. Сначала она задумчиво посверлила меня взглядом, как тогда, у столовой, затем по её щекам пробежался лёгкий румянец, а после нарисовалась та же нахальная улыбка: – Давно сидишь тут? – Оторвавшись от насиженного места, я подошёл ближе, поднялся по скрипучим ступенькам на эстраду и ответил: – Не-а, не очень. Интересно стало, кто тут ведёт концерт, вот и пришёл. – Алиса лишь усмехнулась. – А дай-ка мне сыграть, а? – – Думаешь, лучше сможешь? – Алиса явно собиралась бросить мне вызов, ну а я, как человек неравнодушный к мнению общества о себе любимом, не смог проигнорировать его. – А вот да! Смогу! – Протянув мне гитару, Алиса отошла чуть в сторону и с азартом в глазах выпалила: – Ну давай, покажи, чего ты стоишь! – Взвесив гитару в руках, устроил её поудобнее. ''Понеслась!'' На ум сразу же пришла знакомая с детства мелодия из любимого мною фильма, где Марти МакФлай показал свои недюжинные навыки игры на гитаре, вернувшись в прошлое, дабы исправить жизнь своего отца и предотвратить своё исчезновение. Пальцы сами вспомнили, как играть и из колонок полилась та самая музыка о парнишке по имени Джонни Би Гуд. Я играл с упоением, отбивая такт ногой, и не сразу заметил публику, подтянувшуюся к сцене. Алиса села за барабаны и взяла такт на себя. Парень из толпы взял в руки бас-гитару и стал играть свою партию. За фортепиано уселась Ульяна (чудеса однако!), и вот уже группой мы исполняли легендарный хит 60ых. Среди толпы я приметил вожатую, которая сначала было страшно разозлилась, но потом на её лице изобразилась улыбка, и она стала вместе с остальными подтанцовывать в такт. В стороне от толпы стояли Славя и Мику. Блондинка-активистка оглядывала толпу, не переставая качать головой, а Мику… Она не могла скрыть восторга, танцуя активнее всех. Когда песня стихла, наша публика в лице толпы пионеров одобрительно заверещала и завопила. Слышались крики ''Браво! Бис!'', однако всех перекричала Ольга Дмитриевна: – Отряды, разойтись! – Я уже собрался было линять, да и Алиса уже двигалась к спуску со сцены, как вожатая нас окрикнула. – А вас, товарищи я попрошу остаться! – Ноги было напряглись, я приготовился бежать, что есть мочи, но в последний момент отбросил желание и расслабился. Вожатая подошла ближе и начала было гневную свою речь… – Кто вам тут позволял концерты вести? А что если бы оборудование повредили, или чего похуже? – Алиса понурила голову, Ульяна виновато переминалась с ноги на ногу. А я… А что я? – Ольга Дмитриевна, не ругайте их! – на сцену выбежала Мику. Славя поднялась вслед за ней. ''Мику! Спасительница наша!'' – С чего вдруг? – Ольга возмутилась не на шутку. – Ну, они же ничего плохого не сделали… – Ольга сверлила Мику взглядом где-то с полминуты, и я не выдержал, прочистил горло: – Да вам самой понравилось, Ольга Дмитриевна! Я же видел. – Вожатая обернулась и вздохнула. В глазах читалась досада и шаловливая радость. Конечно, не удалось подловить пионеров непослушных, ведь они извернулись и нашли предлог не наказывать их. – Что-что, а впечатление произвести вы умеете. Ладно, на этот раз прощаю. В следующий раз без спроса не разводите самодеятельность! – Ольга перестала хмуриться и одобрительно улыбнулась. По-быстрому свернув все кабеля и убрав инструмент на место, Алиса с Ульяной ушли, Ольга отправилась на площадь по своим делам, а Мику остановила меня и попросила помочь отнести гитары. – Пожалуйста-пожалуйста, Кир! Эти гитары хранятся у нас в клубе. Помоги отнести. – Ну как можно отказать такой девушке в помощи? Естественно, я согласился. ... До ужина оставалось совсем немного времени. Мику убежала по своим делам, делать ничего не хотелось и потому я неспеша побрёл к столовой. Палящее солнце потихоньку садилось, зной уступал место вечерней прохладе. Макушки сосен были залиты ярким солнечным светом; они мерно покачивались на ветру, издавая непротяжные скрипы. Вечер опускался на лагерь. Близ моего пункта назначения я встретил Двачевскую. Но она была не одна… Устроившись в кустах, я наблюдал весёлую картину – Электроника загнала в угол рыжая бандитка, и, судя по всему, они сейчас будут выяснять отношения. – Ну, Серёжка! Мне тут послышалось, или ты меня опять назвал так, как не следует?! – Она явно была на взводе. Порозовевшая, с огнём в глазах, она медленно подбиралась к Электронику. ''Вот это кино!'' – Да с чего бы мне тебя так называть? Алис, успокойся! – – Успокоиться?! – кажется, Алиса вскипела. – В первый раз я тебя простила, но ты потом при мне специально говорил так! Либо ты молчишь в тряпочку, либо у тебя фонарь под глазом образуется! – Обстановка накалилась. Если они тут подерутся, проблем у них будет… Выгонят из лагеря же! Я выскочил из кустов. Алиса перевела свой бешеный взгляд на меня, Электроник чуть ли не молил меня помочь, а я стоял и сверлил Двачевскую глазами. – А тебе чего надо? Чего припёрся? – Алиса буквально пылала от злобы и негодования. Встав с стойку, я размял пальцы и ответил: – Хочешь подраться? Или ты специально выбираешь тех, кто отпор дать не может? – Глаза Алисы налились кровью: – Ах ты ж… – – Ну давай. Тебе пофиг на то, что из лагеря за драку выгонят? Мне тоже. Нападай. – Время растянулось до невероятных масштабов. Алиса стояла в нерешительности, у меня от напряжения подрагивали мышцы ног. Тянуть время вечно я не мог, потому перешёл к активным действиям. Без предупреждения сделал пару широких шагов по направлению к рыжей, при этом громко хрустя пальцами. Психологическое давление возымело верх. Алиса сдала позиции: – Т-т-ты что, серьёзно? Кир, н-н-не надо! – Я сохранял дьявольское спокойствие, и просто приближался к ней. Электроник по-тихому слинял, и потому мы остались один на один. Вскоре Алиса, отходя спиной назад, упёрлась в стену столовой. Пути отступления отрезаны. Внезапно ставшая жертвой, загнаная в угол и напуганная до чёртиков Алиса вскрикнула: – Сдаюсь! Не бей! – ~ Довёл её! Прекращай. Она теперь будет припоминать тебе этот случай о-о-очень долго. ~ Я лишь положил ей руку на плечо и ответил: – Умерь свой пыл, боец. Бить надо за дело, а не за каждый мелкий косяк. – Рыжая бандитка смутилась и покраснела. Она виновато смотрела в землю и переминалась с ноги на ногу. Разобравшись с непорядком, я зашёл в столовую, и сразу после этого прозвучал священный для любого пионера горн. Призыв на ужин разлился по лагерю мощной волной. Первые посетители вошли внутрь. Я уже успел взять порцию себе и Мику и занять местечко у окна. Спустя пять минут столовая наполнилась толпой голодных пионеров, рядом со мной присела Славя, а Мику всё не было. – Место для принцессы аквамариновой держишь? – поинтересовалась блондинка-активистка, сидящая рядом. – Ну да… – – Она скоро придёт, не волнуйся. А, вон она, лёгкая на помине! – Мику вошла в зал, собиралась было пойти на раздачу, как я замахал руками, приглашая её к нам. Аниме-девочка подошла ближе и уселась напротив. – Ой, Кир, это мне? Спасибо! Я уже хотела побежать брать порцию, а ты вот, сразу на нас взял… Я уж и забыла, что ты чуть раньше приходишь и место нам тут занимаешь, так закрутилась с делами!.. – Пулемётная очередь из слов сразила не только меня, но и Славю. – Мику, помедленнее! – сказал я одновременно со Славей. – Ой, простите… – девочка смутилась и с милой улыбкой уткнулась в тарелку.