Пахнет ли жизнь?

Тренер возможно был не самым умным человеком на планете. Он даже не претендовал на звание самого мудрого. Но точно мужчина не считал себя тупым и не разбирающимся в жизни. Поэтому в произошедшем на встрече с русскими с этим красивым(нет) жестом Рэя, направленным на самопожертвование(самоубийство), он знатно винил себя. Ведь все предпосылки были налицо. Тогда из зала, где он оставил карапузов, они действительно поехали в сити. Рэй вел себя паинькой, и вообще, казалось, что предстоящая встреча с русскими его совсем не пугает. Да, он витал в своих мыслях, но это могло быть связано и с выходом на работу. То, что, едва дверь в квартире закрылась, Смит набросится на него с голодными поцелуями, начиная раздевать, альфа тоже списал на зал и спарринг с карапузами. В конце концов он был в неплохой форме, а если бы сам увидел Рэймонда полуголым и дерущимся(читай, красиво двигающимся и разгоряченным), то тоже, скорее всего, зажал бы его в каком-то углу. И сделал бы это намного раньше, а не тянул до самого вечера. Только вот поцелуи и движения омеги были голодными, будто они до этого целую вечность не виделись, а не течку его вместе провели. Словно Смит собирался насытиться Тренером впрок. Поэтому ни нормально поговорить, ни что-то обсудить не получилось. Рэй постоянно отвлекал его, буквально требуя ласку. То, что тот, видимо, таким образом решил попрощаться, Тренеру в голову пришло, лишь когда Майкл поднял тему предстоящих переговоров. Реакция Рэя была однозначна. Альфа, к своему стыду, не сдержался и сломал то злополучное кресло тогда в кафе. Однако реакция Майкла была практически такой же, и Джей, оставив их наедине, понадеялся на то, что Майкл сможет поставить Рэю на место поехавшие мозги. Как выяснилось позже — Микки не справился. Рэймонд, будучи истинным гангстером, имел козырь в рукаве в виде долга Майкла Пирсона. Сученыш (даже в мыслях Тренера это слово звучало с некоторым восхищением) подсуетился, идеально прогоняя схему: «Я умираю — остальные целы». И все бы сработало, если бы Тренер не проверил те слова Кевина. У альфы тоже были свои знакомые среди русских. Времени правда выходить на нормальный контакт не было, но про традиции он узнал. И явно бы нашел еще какие способы, кроме этого боя за пару, но Смит же его активно отвлекал весь предыдущий вечер. Тренер-то думал, что у того был план. План, а не желание самоубиться. Разумеется, по итогу Тренер был очень зол. И по большей части именно на себя, за то, что не послушал интуицию и не припер Рэя к стенке, понадеявшись на его благоразумие. Это самое благоразумие же, по всей видимости, легко отключалось, когда дело касалось безопасности Рэймонда и тех, кого он считал своей семьёй. Покинуть китайцев казалось жизненно необходимо. Тренера трясло. — Джей, я…. Я был не прав, — это первое, что Рэй говорит, когда Майкл их оставляет. Осторожное прикосновение к руке немного отрезвляет, но злость сдержать все еще слишком тяжело. А еще хочется повернуться и резко встряхнуть омегу. Наорать на него, высказать весь тот страх и ужас, что Тренер испытал, когда Рэймонд все же озвучил свое согласие. Попытаться докричаться. Но все, что у него выходит, слегка сжать чужие пальцы в ответ. — Мы… Рэй, давай поговорим позже. — Просто знай, что я… — омега тяжело вздыхает. — кажется уже не смогу без тебя. Это признание еще долго стоит у альфы в ушах. Поездка к карапузам с воспитательным нагоняем позволила выплеснуть лишнюю негативную энергию. Тренер, в отличие от того же Пирсона, не имел возможности делать ремонт слишком часто. Зато смог научить карапузов паре старых приемов. Мэл, вспоминающий весь свой «арсенал» к предстоящему бою, был в восторге. Тренер же медленно начал приводить себя в форму. У него было около пяти дней, чтобы подготовить свое тело, и чуть больше, чтобы решить все остальные дела. Нет, он не собирался умирать, но нужно быть готовым ко всему. *** Банни приехал за ним в четыре. С пробками, они могли не добраться и за два часа. Назначив карапузам общую утреннюю пробежку, Тренер поехал к Пирсонам с уже практически спокойной головой. Дорога проходила в молчании, но оно не нагнетало. Банни оказался достаточно хорошо обученным, ну или слишком долго соседствовал с Рэймондом. Сделав несколько важных звонков с предложениями поспарринговать некоторым своим знакомым, Тренер обеспечил себе интересный досуг в выходные. По итогу этих боев уже будет понятно, на что обращать внимание в оставшиеся дни тренировок. Спросить о Рэе очень хотелось, но альфа не представлял, как поднять эту тему. Банни, словно почувствовав его мысли, сам ответил: — С Рэем все в порядке, Тренер. Альфа скептически хмыкнул, так как с Рэем все как раз таки вряд ли было в порядке, но благодарственно кивнул. — Миссис Пирсон, будучи специалистом в сфере «Почему я должна кусать ногти, когда мои парни подвергают свою жизнь смертельной опасности», доходчиво объяснит ему, как он был не прав.  — Буду надеяться, что он при этом не слишком пострадает. — Только если морально, — хмыкает Банни. Разговор с Майклом тоже достаточно проясняет ситуацию. Они оба винят каждый себя, просто потому что видели предпосылки, но не довели дела до конца. И вот они оказываются здесь — в машине Пирсона: Тренер на переднем сиденье, Смит на заднем, возвращающиеся в Лондон. — Куда вас? — Банни задает важный вопрос на подъезде к городу, и у Тренера нет на него ответа. К Смиту? Но готов ли на это сам Рэй, да еще и после такой встряски. Может тому хочется тишины и спокойствия. К Тренеру? Но надо ли это самому Рэю. Тренер чувствует пристальный взгляд омеги, но молча смотрит в окно. Пускай сам решает. Они ведь опять на какой-то зыбкой дорожке. Рэй тяжело вздыхает, но говорит: — Вези нас ко мне, — говорит Рэй. — У меня в полвосьмого пробежка с пацанами. — Тренер замечает, не поворачиваясь в салон. — Я возьму вещи, и мы поедем к тебе, — комментирует Рэй. "Хорошо, - думает Тренер. - Это определенно хорошо." Они смогут поговорить. Когда они тормозят у дома Смита — Тренер даже не делает попытки выйти. Он лишь смотрит в окно, а мысли лениво текут в голове, ни на чем не останавливаясь. Просчитывать больше не хочется. Смит возвращается через пятнадцать минут сорок секунд с того мгновения, как дверь за ним захлопнулась, с большой черной сумкой. Тренер отстраненно думает, что там с одинаковой вероятностью могут быть как дорогущие костюмы, так и пара автоматов. В районе Тренера тихо и спокойно. Альфа просит ненадолго остановить у одного из кафе. В его доме все еще не так много еды. И если с завтрашнего дня он перейдет на здоровое питание, то сегодня он может себе позволить завершить этот дерьмовый день чем-то более приятным. К тому же, лично он практически ничего за день толком и не ел. Его обслуживают без очереди. Лучшая картошка фри в их районе, несколько пар гамбургеров и пирог. Им с Рэем должно хватить, если омега, конечно, будет такое есть. Дом встречает тишиной. Тренер показывает, где Рэй может оставить вещи, а сам скрывается на кухне. Поставить чайник, разложить еду, поставить посуду — рутинные действия позволяют отвлечься и сделать вид, что все нормально. Рэй сам приходит на кухню, когда Тренер уже заварил ароматный чай. Омега переоделся в домашнее, но менее виновато и устало от этого выглядеть не стал. — Садись, защитник, — у Тренера хватает сил беззлобно подшутить. Рэй выдавливает улыбку и садится за стол. Только не напротив, как делал все те дни, что жил у Тренера, а рядом. Они соприкасаются локтями и коленями, но никто не уходит от контакта, а ужин для обоих оказывается одним из самых вкусных, что они ели. — Рэй, — Тренер поднимает взгляд на омегу, что тут же напрягается, и смотрит внимательно. — Рэй, я хочу тебя услышать. — Альфа тяжело вздыхает и поясняет. — Очень хочу услышать все, что произошло в твоей голове с того момента, как все пошло под откос. С момента твоей встречи с той русской. Потому что не хочу, чтобы кто-то из нас варился в дерьме вины и чувства безысходности. Мне хватило пары часов сегодня в обед. — Тренер устало трет глаза. — Я очень хочу услышать все, что с тобой произошло. Смит, какое-то время осознающий просьбу, думает, что Тренер это заслужил. Что будет честно рассказать ему все. Но временами слишком чуткий, альфа привлекает его внимание, трогая за руку. — Рэй, я хочу, чтобы ты сам захотел. — омега вскидывается, он в конце концов не кисейная барышня, а имеет яйца, но альфа показывает руки в сдающемся жесте. — Ты мне ничего не должен. Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно и хорошо со мной. — Несмотря на сегодняшний пиздец? — Я действительно злюсь на тебя, но понимаю и, — мужчина тяжело вздохнул и продолжил. — принимаю твой выбор. Это было твое право. Но я все же думал, что у нас партнерство. — Думал? — Теперь я уверен, что под плащом уверенного гангсты скрывается тот еще эмоциональный придурок, — фыркает Тренер, и в его взгляде столько нежности вперемешку с легкой болью и беспокойством, что Смит не выдерживает. — Сегодня я узнал какой запах занимает первое место в топе самых отвратительных в моем списке, — с горькой усмешкой начинает Смит. — Это запах твоей злости и обиды. ***

***

***

Относясь к запахам достаточно трепетно и придирчиво Рэймонд имел в голове определенный список того, что нравилось, и того что нет. Список этот у него сложился, наверное, к годам двадцати пяти и с того момента менялся крайне редко. И если бы его спросили, что возглавляет топ нелюбимых запахов, то Рэймонд, даже не задумываясь, ответил бы вам — запах разложения. Любая гниль или протухлость и даже запах разлагающейся плоти — все это занимало первое место. Потом шли все гари и пригори. Следом скисание, и уже где-то в конце Смит вписывал запахи химии и лекарств. Поэтому осознать, что на самом деле не эти запахи он ненавидит всей душой, в его легкие за сорок, достаточно значительное потрясение. Однако этот момент не удостаивается столь должного внимания, в связи с занятостью большей части внимания гангстера в совсем другой сфере. Впервые тот запах, что теперь, по прошествии всех ранее изложенных событий, занимает первое место в его хит-параде ненавистных, Рэймонд почувствовал от Тренера в тот день, когда русские вторглись на территорию района альфы и чуть не убили их при выходе из машины. Чертова стерильность. О да, Рэй помнит, как задумывался над тем, что же этот запах значит. Откуда в окружении совершенно органических запахов этот оттенок химии. Что он может значить? Разумеется, было бы здорово, чтобы Рэй так никогда и не узнал, какие эмоции в Тренере тесно связаны с этим ароматом (а ведь изначально он действительно воспринимался как какая-то изюминка, но Смит вообще с Тренером редко угадывает). Но сейчас, сидя за столом в квартире Тренера и гипнотизируя уже остывшую чашку чая Смит позволяет себе окунуться в воспоминания, погружаясь в своей рефлексии на самое дно, или в начало того, когда все покатилось по пи… под откос. Он начинает свой рассказ. *** Тот день начинался не слишком паршиво. Диван в тренерской оказался действительно не ахти, и омега сделал пометку в первую же свободную минуту выкинуть эти пружины и купить что-то комфортное и удобное. Когда проснулся Тренер, омега лишь сонно что-то пробормотал в духе «Проснусь только за кофе, что будет чернее моих кругов под глазами». Получив в ответ поцелуй куда-то в голову, он вернулся в страну Морфея. Второе пробуждение уже было из-за какого-то бормотания, судя по всему у самой двери. Спать хотелось зверски, поэтому сонное тело решило дойти до источника раздражения и минимизировать шумовой эффект. О том, что за дверью может оказаться целое мини-собрание, а он не слишком одет — омега не подумал. Три пары удивленных, даже скорее шокированных, глаз и одна скептических не то чтобы взбодрили, но все ж процесс загрузки сознания в тело немного ускорили. Правда на парней Рэй тогда и внимания-то толком не обратил, потому что кофе пах слишком божественно. Они с Тренером прекрасно легко перекусили, а затем и вовсе позавтракали едой, что привез Банни. Рэй вежливо поблагодарил Тренера, отметив что тот вроде как всем доволен, и укатил на встречу с русскими. Знал бы он, что будет тогда говорить с сестрой главы русской ветки, подготовился бы получше. Но Миша оказалась понимающей. Рэймонд изложил ситуацию, с максимальным посылом давя на случайность и недоразумение. Русская при нем договорилась о встрече (благо с китайской стороной чуть ранее подобный момент обсуждал Майкл, едва стоило им закончить внутренние разборки), но взгляд её был полон жалости. Смит бы не обратил внимание на эту деталь, если бы та не сказала напоследок, что ей очень нравилось обслуживание с салоне Розалинд, и очень прискорбно, что этого больше не будет. Рэймонд, конечно же, не сразу поняв о чем та говорит, заверил, что на работу салона это никак не влияет, и все там протекает в штатном режиме, но взгляд русской был достаточно пронзительным и сочувствующим. Это зародило червячок сомнения в уверенной душе Смита. Пока он катался к Майклу отчитываться, а затем, получив заверение, что его помощи до следующего дня не потребуется, ехал к Тренеру, омега не переставал прокручивать разговор с русской в своей голове. Какая-то мысль не давала покоя, но Рэймонд не мог её поймать, чтобы оформить в связанный вывод. *** Наблюдать за Тренером на ринге было равнозначно альтернативе с просмотром легкого порно или эротики. Рэймонд вернулся в зал как раз в тот момент, когда Тренер решил избавиться от майки. Конечно, запах шести разгоряченных и распаленных альф бил по мозгам, но Смит на него, к собственному удивлению, внимания практически не обратил. Точнее без труда вычленил из этой вереницы запах своего альфы. Происходящее на ринге с головой захватило внимание Рэя, не оставляя возможности тревожным мыслям на счет русской портить настроение. Тренер пах горячим молоком со специями. Как одно из индийских блюд. Однажды Рэю довелось попробовать традиционный вариант этого напитка. Горячее молоко, кардамон, имбирь, мускатный орех, корица и перец. Все это имело непередаваемый аромат и карамельный вкус. Пряный и насыщенный запах, столь чутко улавливаемый Смитом от разгоряченного альфы, порождал темные желания. Тренер, вопреки всем законам здравого смысла, не пах потом, как таковым. А пах этим индийский молоком. И Смит вспомнил, как накануне, после его возвращения из зала, так же залипал на запахе. И не было никакой брезгливости или чистоплотности. Просто хотелось насытиться этим коктейлем. От альфы ощутимо веяло теплом разгоряченного, разогретого тела. Рэй мог поклясться, что даже сидя на определенном расстоянии чувствовал это. Держать себя в руках было очень сложно. Тем не менее видимо эта ситуация была несколько однобока, так как Тренер вел себя как ни в чем не бывало, задавая какие-то вопросы о делах. Дела. Да, это вернуло Рэя к прежним мыслям. Он ушел практически сразу после карапузов, предварительно договорившись, что около восьми заедет за Тренером и у того есть чем обедать. Раздумывая, чем занять себя до вечера, Рэй решил все же съездить по старым связям и попробовать узнать что-то про русских. Новости его не обрадовали. Фраза Миши о сожалении и салоне начала обретать истинный смысл. Рэй по слухам и каплям информации, убалтывая неразговорчивых конкурентов, смог выяснить несколько моментов: когда покушались на что-то, что принадлежало им — русские были безжалостны, а когда они были безжалостны, то оставляли за собой отсутствие свидетелей и реки крови. Это Смиту совершенно не нравилось. К моменту, когда он приезжает за Тренером, внешне он достаточно спокоен, но мозг усиленно думает, просчитывая различные варианты и ища выход. Пока Тренер заканчивает свои дела, Рэй мысленно прикидывает и так и этак, как можно повлиять на русских. Потому что пока вырисовывающаяся ситуация складывается не в их пользу. Из того, что он успел узнать по старым каналам — их всех просто убьют, без ноты протеста и объяснения причины. В ближайшее время и, если повезет, быстро. Смотря на Тренера в его зале, Рэймонд осознает, что, раз уж русские достали его и здесь, все эти люди находятся под угрозой. Тренер, его парни здесь, и те что на районе. Всего этого может коснуться рука смерти. Этого никогда не должно произойти по вине Рэя или при его косвенном участии. Никогда. Первый раз идея предложить свою жизнь в качестве платы за случайность посещает Смита именно тогда. Так он спасает сразу несколько семей. Семью Майкла, потому что того и Розалинд, и всех их людей никто и пальцем не сможет тронуть. И семью Тренера, так внезапно и, парадокс, случайно появившегося в жизни Смита. Тренер еще при встрече четко донес мысль о том, что не хочет в это впутываться. Если Рэй и Майкл знали о рисках, то Тренер не просто знал, но и избегал подобного. Поэтому оказаться втянутым (а ведь он убил тех киллеров у Рэя дома) по вине Смита во все это и в придачу еще и под прицел попасть — нет, Рэй этого ему никогда не пожелает. Поэтому ночью в квартире в Сити он ненасытен, отчаянен и податлив. Он не дает Тренеру сосредоточиться, желая в последний раз насладиться его теплом и заботой. Едва альфа засыпает, утомленный усилиями Рэя, как тот садится за компьютер. Нужно подготовить информацию, оставив Банни максимально полный список полезных рекомендаций и действий. Русские хотят мести — они получат его и отстанут от остальных. О своей судьбе омега старался не думать, чтобы инстинкт самосохранения и страх смерти не заставили его включить заднюю. Его действия холодны и расчётливы. Рэй не думает о будущем, концентрируясь на том, чтобы успеть привести все в относительный порядок. Когда Тренер просыпается, Рэй уже хозяйничает на кухне. На омегу нападает легкая нервозность, а в голове сумбур. Едва он закончил с работой, как глухое отчаянье заполнило все его существо. Он, как гребаный сталкер, сидел у кровати со спящим Тренером и не мог насмотреться на шикарного альфу, которого ему так поздно подкинула жизнь. Поэтому его поцелуи утром отчаянные и голодные, а касания жадные. Он словно пытается пересытиться альфой. Тренер, конечно, не был дураком и буквально перед выходом, придя в себя, фактически припер омегу к стенке. — У нас все хорошо? — он пытался поймать отстраненный взгляд мужчины. Рэя потихоньку накрывало принятие и легкая апатия. Еще никогда он не проходил стадии эмоционального реагирования так быстро. На счастье омеги, к моменту того разговора он уже смирился с неизбежным, и потому Тренеру поймать его было практически невозможно. — Да. — Хорошо, я перефразирую вопрос. У тебя, — Тренер поймал взгляд омеги. — у тебя все хорошо? — Да, все в норме. — Рэй, — альфа звучал угрожающе. Смит тогда выдавил саму искреннюю улыбку, на которую был способен, и, посмотрев Тренеру в глаза, даже не соврал. — Я рад, что мы с тобой познакомились. Тренер тогда вроде купился. Запах его недоверия, что пахло кислотой уксуса, наконец, сменился более спокойной общей обеспокоенностью и волнением. Клюква Рэем в запахе своего альфы переносилась намного легче. — Я тоже, но это не объясняет твоего поведения. — Альфа тяжело вздохнул, глядя на часы. Упрямство, чувствующееся в нарастающем запахом какао, не оставило бы Смиту шанса, но время играло на стороне омеги. Им было пора. — Пожалуйста, не делай глупостей, хорошо? План Рэя не был глупостью. Он был спасением. — Хорошо. Да, Смит вел себя совершенно нетипично. Тренер это тоже заметил. Но Рэй для себя уже все решил. И тогда, в том небольшом кафе перед встречей с русскими Смит практически не слушал того, что говорил босс. И хоть злость Майкла пахла грозовым небом, Смиту он доверял. Поэтому и отпустил. Рэй чувствовал себя предателем. Но он уже тогда сделал выбор, который только укрепился на встрече у китайцев. *** Аслан пах жженой землей и пластиком. Он смердел своими эмоциями, и омега был рад, что никто этого не чувствовал. Русская пахла свежими созревшими сладкими налившимися яблоками. Это был её естественный запах, без примеси эмоций. Легкая толика любопытства была тоже с запахом яблока, только уже кислого, зеленого. Она Рэю понравилась. Не так много людей умеет маскировать запах скуки, которую она определенно испытывала. А еще в ней было недовольство и раздражение, только, к удивлению омеги, оно было направленно на Аслана. Со стариком все обстояло сложнее. Его запах чем-то очень напоминал деревню, которой у Рэймонда никогда толком и не было. Скошенная трава и сарай с инструментами, пропахший высушенными травами и сеном. Китаянка пахла благовониями — чем-то острым, трудноразличимым, а фон эмоций ей представлен был лишь интересом резонирующего с остальными запахами тоном миндаля. Рэя так захватил этот анализ, что он совсем забыл про напряжение своих спутников, пока они не отреагировали на его заявление. Обида, злость и понимание безысходности от Майкла окутывали Рэймонда запахом тухлой воды и грозового неба. Смит практически кожей чувствовал ярость своего босса, который был хоть и сдержан, но безжалостен в своих выводах — душная влажная патока, которая не приносит ни прохлады, ни теплоты. Давящая сырая влажность, та самая, предшествующая развитию плесени. О, Рэймонд и не думал, что вынести это будет легко, но и столь всепоглощающей обиды от Майкла он не ожидал. Тренер же, наоборот, словно закрылся. Рэй тогда даже на мгновение испугался, что никогда больше не почувствует его приятный запах топленого молока и меда. Но если он уйдет к русским, так собственно и будет… И омега смирился с этим. Как смирился и Майкл с его выбором. Запах выкипающей соленой воды, этого отвратительного пара, прекрасно свидетельствовал о капитуляции альфы. Тоска и боль от неспособности что-то сделать пахли опавшей листвой. Смит расслабился. Он действительно готов был прямо сейчас уйти с русскими и закрыть этот ненужный конфликт. Довольство Аслана пахло гниющей клубникой. Русская сидела с эмоциями легкого сожаления и облегчения. Рэй отчетливо чувствовал аромат полыни. Старик же смотрел на него с уважением и сочувствием — медовый запах был разбавлен кислотой клюквы. Но стоило голосу Тренера сообщить о своем несогласии, как Рэймонд в одно мгновение понял несколько важных вещей. Во-первых, он не умрет. Во всяком случае, не сегодня и не от рук русского урода. Во-вторых, ему вставят пиздюлей как нашкодившему и неразумному коту, ну или как Тренер прописывал карапузам. В-третьих, судя по ожившему запахом надежды Пирсону, пиздюлей омега получит не только от Тренера. В-четвертых, самый отвратительный запах в его топ листе — это обида и злость Тренера, направленный на него, Рэймонда Смита. Даже подобные эмоции от Майкла он переносил намного легче. То же, что он почувствовал от Джея, в момент его «не согласен», отпечаталось на рецепторах и въелось в кожу так, что теперь омега сможет распознать даже мимолетную, едва упущенную самообладанием Тренера толику его эмоций. Обида альфы пахла плесенью на твороге. Той, дождаться которой практически невозможно, но если уж она появилась, взращенная на скисшем белке и забродивших сахарах, она отравляла сознание Смита. Приправленное доброй порцией злости альфы, что пахла химической смесью таблеток, хлорки, очищенного ультрафиолетом воздуха, спиртовой стерильности и йода, все это заставило Рэймонда напряженно замереть и тут же раскаяться во всех своих грехах. Ему стало физически плохо, чего не случалось с ним со времен подросткового пубертата, когда впервые обострившееся обоняние сводило его с ума. Замереть и просто дышать уже было огромной победой, не говоря о том, что вообще то хотелось упасть и свернуться в позу эмбриона. Оставаться в сознании и все еще следить за ситуацией помогал, как ни странно, абсолютно не сочетаемый со всем этим запах отчаянной нежности Тренера к Рэю. Цветущая липа и ваниль чудно пронизывают его гнев и обиду. Рэй бы и не услышал их, если бы Тренер его не игнорировал. Но омега не чувствовал взгляда альфы, не чувствовал его внимания, словно Тренер торгуется за что-то другое, а не вырывает его жизнь у цепкой костлявой и дурно пахнущего Аслана. Оставшийся разговор омега не способен оценивать. Слишком много мыслей в голове, слишком много собственных эмоций. Он улавливает злобу со стороны Аслана, уважение со стороны русской и какую-то вину со стороны старика. Тот, словно то, что Рэймонд омега кардинально меняло ситуацию, теперь смотрел на Смита внимательно. Слишком незаметно и слишком внимательно. — … умереть за того, кого люблю? Да, … — эти слова Тренера выводят Рэя из оцепенения. Рэй не хочет, чтобы за него умирали. Но и умирать самому тоже, как ни странно, уже не хочется. Хочется напиться и расстрелять всю коллекцию треклятого фарфора на комоде в гостиной в доме, где он не ночевал практически неделю. — Бой будет через неделю. — голос старика нейтрален, но Рэймонд чувствует его уважение. Не только к Тренеру, что вступился, но и к самому омеге. — И ты можешь не убивать. Смертей действительно хватит. — и пока его начинает отпускать, мелькает мысль, что старик почему-то уверен, что Тренер, именно Тренер, а не представитель его стороны, этот заходящийся желчью Аслан, выиграет. Тогда к омеге возвращает ясность ума и трезвость мысли. И настигает масштабом сотворенного им пиздеца. Жизнь за жизнь. У него нет слов ни для Майкла, ни для Джея. Никаких. Уже на улице, когда Пирсон дает им пару минут, Рэй все же пытается. — Джей, я. — о, говорить тогда было чертовски тяжело, но омега все же смог выдать общую мысль. — Я был не прав. Смотреть на отвернувшегося Тренера, что хоть и стоит в шаге, но ощущается за тысячи километров от Рэя, чертовски тяжело. Но прикоснуться, поверить в то, что они все еще живы просто необходимо. Ладонь Тренера тогда показалась безумно холодной. Его пальцы едва сжались в ответ, давая понять, что он услышал. Молчание показалось Рэю слишком долгим. Тренер снова закрылся. Ни единой эмоции нельзя было почувствовать в тот момент, и омега на секунду и правда испытал отчаянье, словно потерял своего альфу. — Мы. — Тренер тяжело вздыхает, и омега чувствует, как того все же немного отпускает. Он все еще чертовски зол и обижен, но Смит ему все же не безразличен. — Рэй, давай поговорим позже. Этого достаточно, чтобы Рэя затопило щемящей виноватой нежностью. Он вообще не был уверен, что может испытывать такие эмоции в столь сильном диапазоне, но вот. То ли гормоны после течки все еще шалят, то ли он просто не встречал правильного человека. — Просто знай, что я… — омега с трудом подбирал тогда правильные слова и все же решился. — кажется, уже не смогу без тебя. Ответного замешательства и приятного удивления достаточно, что Смит смог отпустить руку и сесть в машину. Всю дорогу к Пирсонам Рэй вслушивается в эмоции босса. И, когда они приезжают в поместье, он уверен, что Майкл готов к диалогу. О, давно он так не ошибался. Майкл закипает мгновенно. Рэй не то чтобы увернуться, он даже моргнуть не успевает. Но, вместо обиды или унижения от столь грубой пощечины, он испытывает истинное тепло. Омега и не догадывался, что Майкл настолько сильно за него волновался. Когда, позже, такая же пощечина чуть не прилетает ему от Розалинд, Рэймонд понимает, что где-то крупно просчитался. Это становится интересной пищей для ума. Все те пять часов, что они маринуют его безвестностью. Благо, миссис Пирсон находит в холодильнике лед, и Рэй вынужден отмораживать себе лицо, чтобы не щеголять с позорными следами побоев. Позже она делает ему какие-то примочки и к вечеру он выглядит не так плохо. Зато они в кои-то веки пили с Розалинд вдвоем. Она не настаивала, но разговор по душам вышел как-то сам собой. Она вспоминала встречу с Майклом, Рэймонд внимательно слушал и иногда вставлял какие-то свои замечания. Это позволяло отвлечься от безнадежной рефлексии. Но ощущение непредсказуемости будущего Смита очень угнетало. Особенно острым это ощутилось, когда вернулся Тренер. Альфа снова ничем не пах. Словно у того не было своего запаха, не было эмоций. Рэй тогда вышел в проем, но тот его даже не увидел, сразу направляясь наверх. Омега очень давно не испытывал такой иррациональной детской обиды, словно его намеренно проигнорировали. Розалинд лишь скептически хмыкнула на его замечание. — Не расстраивайся, дорогуша, — сегодня она могла позволить себе называть Рэймонда чертова Смита как угодно, и тот бы и слова не сказал, потому что был виноват. — Мальчики перетрут твой ход, выпьют водки, обсосут твои кости, смешают свои слезки, что не уберегли, и придут. Смит с яркой долей скептицизма посмотрел на Розалинд, но та испускала спокойствие и довольство. — Вам, миссис Пирсон, меня совсем не жаль, — особый драматизм удается ему без труда, так как скребущие на душе кошки знатно так портили настроение. — Ага, еще поговори со мной, и я найду пресс-папье Бергера. — омега тяжело вздохнула. Недовольно посмотрела на маячащего за диваном Рэя и все же смилостивилась. — Им просто нужно пережить то, что ты их, — она показала пальцами кавычки, — предал. Это здорово пошатнуло их чувство контроля над ситуацией. Мы с тобой можем импровизировать, мы гибче и не идем напролом, так уж эволюционно сложилось. Да, у нас есть яйца, но если на тебя прет ветер — проще пригнуться к земле и переждать, чем драться с ним на кулаках, смекаешь? Рэй задумчиво посмотрел на Розалинд, затем наверх и кивнул. — Вот и славно. И не ожидай от них все и сразу. Пройдет еще пару недель, если вы все, конечно, не решите сесть и решить все проблемы через рот, прежде чем все вернется на круги своя. А еще эту хрень они будут припоминать тебе до конца миров, поверь мне, — Розалинд снова вернулась к компьютеру. — Спасибо. — Рэй искренне посмотрел на омегу. — Всегда пожалуйста. А теперь тащи сюда свою виноватую задницу, я читаю этот договор восьмой раз и не могу найти, где эти мудаки меня нае.... обманывают. Когда альфы возвращаются вниз, Рэй достаточно отвлекается на работу, чтобы не выглядеть побитой собакой. Он готов к новой волне злости, но оба мужчины хоть и держатся достаточно холодно, Смита разорвать, хоть и словами, видимо не планируют. Разговор проходит даже легче, чем омега предполагал. Тренер, кроме безумной усталости спертого аромата, пахнет привычным беспокойством и волнением, и, что странно, заботой: карамель так ловко вплетается к нотам кислых яблок и клюквы, что Смит даже теряется. Альфа спрашивает про щеку, и Рэй врет, потому что сам виноват. Но злости от того нет. Они даже с Майклом умудряются пошутить на эту тему. Смит удивлен и даже как то скептически переводит взгляд на Роз, но та едва заметно пожимает плечами. Отстранение от дел омега предвидел, но Майкл был даже слишком добр. Поэтому после прощания он еще пытается что-то сказать, но Майкл четко очерчивает границы. Это возвращает в строй. Пирсон дает им обоим паузу и это правильно. Пока они ехали, Рэй был готов ко всему, вплоть до того, что Тренер скажет, что какое-то время им лучше не видеться. Но тот видимо об этом не думает. Он слегка напряжен и задумчив, но в нем явно больше не бурлит вихрь обиды и злости. Дома Рэй берет все самое необходимое, чего ему так не хватало на территории альфы, и несколько стопок сменной одежды. С сомнением смотрит на любимый автомат, но решает ограничиться береттой. Шаг Тренера с едой вызывает благодарность. Смит действительно очень странно питался сегодня. А молчанка от альфы его не угнетала. Он, помня слова Розалинд, был готов терпеливо ждать чужого решения и был благодарен, что делать это позволяют в непосредственной близости. Поэтому разговор, на который едва расслабившегося омегу вызывает Тренер, слегка обескураживает. Рассказать действительно хочется. Про все, потому что Рэймонд хочет быть понятым. Желает, чтобы Тренер не осуждал и не злился. И тогда он решает начать. Начать с того, что большую часть жизни для него является одним из способов ориентации в мире. Начать с запахов. ***

***

***

Тренер внимательно следит за историей. Историей сомнений и решений человека, который всегда превосходно делал свою работу. Историей шага самопожертвования не только ради Майкла Пирсона, но и ради него. От этого захватывает дух. Рэй говорит и говорит, а Тренер понимает, что у него не хватит сил и слов, чтобы выразить всю свою грусть и нежность. Да, альфа все еще зол. Но теперь только на то, что недостаточно упрям. Когда омега заканчивает, рассказывая и про переживания пока ждал их с Майклом уже в особняке, голос его сипит, но Рэй этого словно и не замечает. Тренер пододвигает к нему чашку чая, а сам обнимает, осторожно прижимая к себе. Смит устало вздыхает и расслабляется. — Ты больше не злишься? — Я злюсь только на себя, Рэй. Теперь только на себя. Я хочу попросить у тебя прощения, — голос Тренера звучит слегка приглушенно, из-за того, что он говорит куда-то в волосы омеги. — за то, что был недостаточно внимателен. Я совсем отвык общаться с вашей омежьей братией, привыкшей все скрывать. Более того, после нашего диалога в машине, в тот первый вечер, я был уверен, что раз ты просишь говорить с тобой, то и сам будешь говорить со мной. Но видимо это работает как-то не так. — Альфа глубоко вздохнул. — Ты был в своем праве и сделал все что мог. Просто, решая проблемы в заботе о других, ты забыл, что без тебя ни мне, ни Майклу не получилось бы жить как прежде. — Они дали тебе семь дней, — вдруг вспоминает омега. — Это всего лишь бой, Рэй. Каким бы не был соперник, подготовленным или супер-профи, я не проиграю. Знаешь почему? — Почему? — Потому что я буду драться за тебя.