In Joy And Sorrow

      Не могу вдохнуть, лёгкие пронзает тысячами лезвий, грудь сжимает болью. Слёзы. Они стекают безостановочно по лицу, от них мокрые волосы и руки, затекают в рот, оставляя соль на губах. Отчаяние, чёрное и безысходное, хочется вжаться в угол, исчезнуть, раствориться в этой боли и тенях ночной комнаты.       Вскакиваю с кровати, путаясь в одеяле и срывая резкими движениями простынь. Дверь в комнату закрыта, как всегда, придурок ратует за личное пространство. Пару раз ударяю, но только рука отзывается тупой болью. Дышать трудно, каждый вдох ужасно болезненный, хочется свернуться в комочек, лишь бы отпустило.       - Откройся! - Щёлкает замок и я влетаю в тёмную комнату, одним шагом оказываясь у кровати.       Братишка свернулся в комок, накрыв голову руками. Такой маленький, необычайно бледный. Короткие всхлипы отзываются резкой обжигающей болью в лёгких.       Его боль настолько сильная, о, Духи!       - Уилл, проснись! - Мужские руки словно окаменели, не позволяя добраться до лица. Мокрые от слёз, холодные и дрожащие. Он сломлен. - Просыпайся!       Забираюсь на кровать и начинаю трясти его. Бельё мокрое от пота и слёз. Срочно нужно проснуться, иначе мы оба не переживём эту ночь. Сколько вообще времени сейчас?       - Рэй, детка…       О, нет, чёртово запечатление! Всё же было так хорошо, он только начал улыбаться так искренне…       - Просыпайся! - Звонкий хлопок, ладонь обожгло от резкой пощёчины.       Его горящие жёлтые глаза, залитые слезами, ярко выделяются на фоне бледной кожи и светлого постельного белья в карикатурные ромашки. Словно два кусочка янтаря.       - Рейчел. Мне нужно к ней, - он закрыл глаза и начал отворачиваться к стене, но я до боли впилась в его плечи.       - Не смей, мать твою! Уилл! Проснись же! - Он замычал, резко дёргаясь. Руки онемели от напряжения, но хватки не ослабила только потому, что перестала чувствовать пальцы.       - Дай мне просто уйти…       Злость и отчаянье затопили моё сознание. Кому из нас принадлежат эти эмоции? Всё смешалось, воздух в комнате затрещал, как синтетическое одеяло от статического электричества. Сознание брата, всегда ощущаемое сгустком яркой энергии на периферии сознания, побледнело и стало почти неощутимым.       - Вернись ко мне! - По рукам мелькнуло пара искр, перескакивая на мужские плечи.       Уилл дёрнулся и вскочил на кровати, глотая ртом воздух и ошарашенно оглядываясь. Проснулся! Живой!       - Мо, прости меня! - Его объятия липкие от наших пота и слёз, он обнимает так отчаянно и крепко, цепляясь за меня, как за спасательный круг.       Да, я снова вытащила его из-за грани, куда его утаскивает тоска по Рэйчел. Туда, куда она ушла после смерти и теперь зовёт к себе. А он, сам по себе существо из другого пласта реальности, слышит это, его грань с тем миром тонка и эластична.       - Сейчас мы пойдём в лес, далеко-далеко, чтобы нас никто не смог побеспокоить, и я кое-что сделаю, - ладони до сих пор болят от напряжения, но упорно продолжаю вытирать с его щёк, начинающих наливаться краской, успокаивая. Мне нужно кое-что сделать, ещё не знаю как, но нужно. Не могу больше терпеть эти муки. - Спускайся и оборачивайся, я сейчас.       - Да, конечно, - он кивает и встаёт, откидывая на стул мокрое одеяло, чтобы высохло. Мой послушный младший братишка.       Из-под кровати легко выкатился бубен, к импровизированному чехлу которого я пришила на днях лямку для переноски. Как знала, что придётся его часто использовать. Запрыгнула в шорты, толстовку потеплее и свой инструмент за спину. Волосы ещё неприятно прилипают к шее, но времени на облагораживание нет, что-то подгоняет в лес, подсказывает действия.       Спускаясь по лестнице, коснулась сознания деда, чтобы удостовериться, что он не проснулся от нашей возни. Спит, судя по эмоциям, снится что-то приятное и весёлое.       Брат уже стоял на полянке перед домом, чутким волчьем носом втягивая холодный ночной воздух. Сегодня на океане штиль, ветер стих, затихла вся природа. Отличное время, чтобы совершить очередной ритуал, чувствую это, пока не стало восходить солнце.       - Нам нужно на север, где-то на побережье должна быть скала, - горячая спина податливо прогнулась, позволяя поудобнее на ней устроиться. Не в первый раз приходится так передвигаться, но тогда это делалось медленно, деликатно что ли. - И мчи, что есть сил, мы должны успеть затемно.       Почему я это знаю? Кто посылает всё это в мою несчастную голову, занятую только работой и этим чёртовым Полом?       Волк резко оторвался от земли, одним прыжком оказываясь в лесу, и помчался. Пришлось натянуть капюшон и уткнуться лицом шею, чтобы не зацепиться за что-то и просто не разбить себе лицо хлещущими ветками кустарников. Шерсть забивается в нос, по ней скользят пальцы, что приходится постоянно впиваться в неё с новой силой, а тело буквально перетряхивает от каждого движения волчьего тела. Как хорошо, что я не ела на ночь.       Не знаю, сколько прошло, как по мне - вечность, когда он остановился и присел, давая понять, что мы на месте. Ноги замёрзли и тряслись от такого способа передвижения, но одежду посерьёзнее я ещё не распаковала, руки болели от постоянного цепляния за серую шерсть, оставшуюся на мокрых руках.       - Ты знал, что линяешь, как кошка миссис Беккер? - Волк фыркнул, видимо, вспомнил нашу бывшую соседку-кошатницу.       Мы стояли на голой скале, скрытой со всех сторон густым кустарником и высокими соснами, ни травинки, ни песчинки. Впереди - океан, солёный и до боли в глазах чёрный.       - Посторожи за кустами, я должна быть одна, - бубен показался из чехла, глухо звякнули о клык полупрозрачные голубые бусины. Брат помялся на месте, но ушёл. Но не далеко, так как его предательски выдавали горящие волчьи глаза, не скрытые ближайшими ветками.       Океан вяло шумит, где-то далеко внизу разбивая небольшие волны о рваные края скал. Сев к нему лицом, на голые камни, перехватила поудобнее шаманский инструмент и сосредоточилась на том, что нужно делать.       - Рэйчел Абрамс, я призываю твой глас из Мира мёртвых, - удар вышел тихим, так подобает для мёртвых, которых не должно ничего тревожить. - Рэйчел Абрамс, прошу, поговори со мной.       Ладонь знакомо закололо при прикосновении к натянутой на каркас коже, нужный ритм сам приходил на ум и тело. Стих шум океана, не слышно эмоций Уилла, только холод, пронизывающий до боли. Кажется, что этот холод с каждым ударом проникает всё глубже под кожу, замораживая мышцы.       Резко отбрасываю бубен в сторону и наклоняюсь к скале, прикладываясь к ней лбом. По сравнению с холодом, терзающим моё телом, она кажется такой тёплой…       - Моника, почему я тебя слышу? - Знакомый высокий голос, который я уже начала забывать, исходит будто из-под земли, чуть приглушённо. О, Духи, я смогла!       - Рэйчел, прошу, послушай меня, - как же дико разговаривать с куском камня. - Перестань звать Уилла, буквально пару часов назад он почти ушёл из жизни на твой зов.       - Что? Он мёртв? - Она удивлена. А могут ли умершие удивляться? Я разговариваю с мёртвой девушкой, охереть!       - Нет, но мог бы, - от холода, явно исходящим из-за грани Миров, волосы покрылись инеем и стала бить крупная дрожь. Нужно заканчивать, пока не получила обморожение. - Перестань звать его, Рэйчел, умоляю, у него впереди счастливая жизнь. Ты же желаешь ему счастья? Конечно желаешь, поэтому отпусти…       Тишина в ответ, а я перестала чувствовать пальцы на ногах и руках, ставших тоже покрываться инеем.       - Хорошо, я отпущу его, потому что он заслужил прожить эту жизнь, - наконец-то!       - Тогда, да будет так - голос предательски задрожал, срываясь, а изо рта повалил густым облаком пар, - оставайся в Мире мёртвых, Рэйчел Абрамс, а я, Моника Фолл, остаюсь в Мире живых. Прощай…       Что-то лопнуло с глухим хлопком, как воздушный шарик, и на меня тяжело упало обжигающее тепло, шум океана и усталость.

POV Пол

      Его мысли вихрем ворвались в наши головы, когда Эмбри погнался за белкой, чтобы просто размяться на скучном патруле. Мы видели глазами Фолла то, что раньше приняли бы за какую-то постанову.       Но сейчас он прижимается к своей сестрице, видит густой иней на её длинных чёрных ресницах и посиневшие губы. Красивая, как божество, даже находясь на грани смерти от переохлаждения.       “Что за срань происходит?” - Эмбри снова и снова гонял в мыслях увиденное Фоллом, как эта девчонка долбила в бубен с какими-то висюльками, а потом шепталась со скалой. А я говорил, что она конченная.       Мы влетели на скалу, когда мальчишка Фолл помог сестре подняться на ноги и та растирала руки о его шерсть.       “Чем она занималась, что замёрзла в разгар лета? Почему ты это допустил? Что за нахер?!” - Я попытался проникнуть в голову этого пацана, спокойно смотрящего на нас, даже не пытающегося помочь моей наречённой.       - Заткнись, Пол, ты очень громкий, - её голос дрожал и затих на последнем слове. Тело расслабилось, отпуская сознание. Она что, слышит наши мысли?       Она просто взяла и уснула! Я оказался рядом, подхватывая свою наречённую на спину. Это наше первое прикосновение, от которого шерсть на загривке встала дыбом.