unknown
Ты совершаешь глупость, успокойся. Я не могу ничем тебе помочь. Я готов закрыть глаза на такое странное внимание к его персоне и на твои попытки что-то выяснить, но содействовать я тебе не буду.
***
Время всегда пролетает незаметно. Оно, как солнце на закате — моргнуть не успеешь, а уже пропало. Вот так с момента встречи двух напарников прошла неделя, хотя изо дня в день им казалось, будто они встречались только вчера. На этом их общение в реальной жизни прервалось. Опасения по поводу безопасности всё же были, поэтому лишний раз встречаться надобности не было, хотя очень хотелось. Монитор старшего пришёл из ремонта уже целым, поэтому новых встреч, казалось, больше произойти не должно, что очень разочаровывало парня. Дима привык к младшему за всё это время, проведённое вместе. Он стал первым человеком, от которого парень ждал сообщения только-только открывая глаза ото сна. Между ними завязалась крепкая дружба, и Дима действительно к нему привязался. — Э, нам на завтра конференцию внезапно поставили, чего? — Сквозь шум микрофона слышится стук пальцев по клавиатуре и клацание мыши. — Что-то важное? Дима опять коротает свободный вечер со своим напарником. Вроде бы всё как обычно, но его взгляд цепляет уведомление из информационного канала, в котором говорится об изменениях в расписании. Конференция в девять утра, с чего бы это? Время позднее, уже час ночи на дворе, почему нельзя было предупредить заранее? Видимо, это что-то действительно неотложное и срочное. — А, да, к нам должен прийти новый участник. Завтра его распределят и со всеми познакомят, у тебя всё то же самое происходило. Стандартная процедура, — устало тянет Лёша, зевая. Надо бы идти спать, но первым предложить завершить звонок он не может, что-то ему не даёт. — Слушай, а к кому он попадёт? Ну, в плане, кто его обучать будет? — Из полудрёмы его выводит взволнованный голос старшего. «Странно, что его такое беспокоит», — проносится в голове Горелова. Парень выглядывает в окно, уставившись на ночное шоссе, чтобы не уснуть. Ночью почему-то машин на его улице также много, как и днём, но объяснение этому он, наверное, никогда не найдёт. — Я думаю, что его возьмёт Андрей. Он единственный, у которого уже год нет ученика. Я был последним у него. Может, с появлением стажёра он очнётся и перестанет так себя вести, — Лёша качает головой. Спустя неделю младший даже не вытащил его из чёрного списка, потому что просто не знал, о чём с ним говорить. Андрей странно себя ведёт и это связано с Димой. Ревность? Сомнительное для Чернышёва чувство, как думал младший, поэтому об истинных причинах происходящего догадываться даже не мог, хотя его напарник прекрасно всё понимал. — Ты всё ещё с ним не разговаривал? — Дмитриев задаёт вопрос прямо в лоб, потому что считает, что сейчас самое время рассказать ему о своих догадках. — По-моему, он неровно к тебе дышит. Горелов замирает, нахмурив брови. Где-то минуту между ними висит немое молчание, на протяжении которого парень обдумывает сказанное старшим. Первой мыслью было конечно же отшутиться и сказать, что это не так, но взвесив всё, младший понимает, что других оправданий поведению Андрея найти просто не может. Дмитриев терпеливо ждёт ответа, но спустя несколько секунд уже начинает жалеть о сказанном, потому что в голове появляются мысли о том, что он сам себе всё надумал и раздул несуществующие вещи. Впрочем, не попробуешь — не узнаешь, но раз Лёша молчит уже целую минуту, то значит его слова далеко не пустой звук для него. — Я… не знаю. Давай не об этом, — растерянный голос слышится на другом конце провода, поэтому старший решает увести разговор в другое русло, но оказывается, что поздно — он уже забил всем головы навязчивыми мыслями про Андрея. Разговор заканчивается в странной атмосфере для них двоих. Перед сном Дима ещё долго ворочается на одном месте, пересчитывая звёзды на небосводе через грязные пластиковые окна в своей комнате. Мысль о новеньком не даёт покоя, оседая у него где-то в коре головного мозга. На самом деле он надеется, что они с Лёшей никогда не пересекутся. Какое-то странное чувство скребётся у него на душе, не позволяя думать о чём-то другом. В итоге он засыпает, но на утренней конференции и вида не подаёт, что что-то не так, внимательно вслушиваясь в долгую приветственную речь новичка. Слишком спонтанное появление ему на руку явно не идёт. — Здравствуйте, у вас вроде не принято называть имена, но, я бы хотел представиться, — какой-то звонкий и несколько детский голос слышится в наушниках. — Меня зовут Кирилл или же двенадцатый. Ранее я работал веб-программистом, у меня есть неплохой стаж работы. Наверное, это всё, да. Приятно познакомиться со всеми. «Слишком радостный и безупречный», — думает Дима, хмыкая. Все произносят одобряющие фразы и спустя пять минут приветствий управляющий действительно назначает его к Андрею. Это было ожидаемо, но всё равно что-то не даёт ему покоя. Остаток конференции проходит гораздо спокойнее, поэтому Дима облегчённо выдыхает, уставившись на экран. Лёша сегодня поговорить сможет только ближе к вечеру — сразу же после конференции ему надо к врачу, поэтому старший откидывается на спинку стула, размышляя, чем бы заняться. Неожиданно он получает уведомление, которое звучит громким щелчком из колонок. Двенадцатый Привет, ты же Дима, верно? Мне сказали, что ты пришёл в компанию до меня, и, вроде бы всё ещё числишься новеньким. Как впечатления? Можешь что-то интересное мне рассказать, мы с тобой ведь почти на равных? Что? Откуда он знает его имя? Кто ему рассказывал всё это? Старший качает головой, нахмурившись. Почему этот Кирилл ведёт себя так, будто они какие-то приятели? Дима предпочёл бы с ним никогда не сталкиваться. Такие «приторные» люди производят не самое лучшее впечатление на него. Всё же, ответить что-то надо, правда парень на его вопросы отвечать совсем не собирается. Ему же для чего-то нужен Андрей, пускай с ним и болтает. Он же и есть его «путеводная звезда».Тридцать второй
Да, я. Спроси у своего наставника все интересующие вопросы.
Дима сейчас очень жалел о том, что Лёши не было рядом с ним, потому что решать такие мелкие проблемы одному уже и вовсе не хотелось, когда тебе постоянно говорят что делать и помогают. Очень уж он привык к его вечному присутствию в голосовом канале. Они, казалось, поселились в нём, ибо выходили оттуда только когда шли спать. Тридцать третий Мне интересно послушать тебя, как новенького, говорю же. Можешь отметить как-то кого-то среди участников? У тебя вообще кто наставник? Дима закатил глаза. Немного странно задавать ещё больше вопросов, когда тебе даже не ответили на предыдущие, разве нет? Причём с учётом того, что отвечать на них тебе не собираются вовсе. Старший заглушил уведомления, решив проигнорировать назойливого парня. В конце концов, что ему за это будет? Он погасил монитор, перебираясь на кровать, чтобы ещё немного поспать. Сейчас был ещё даже не обед, поэтому время ему позволяло. Дмитриев закрыл глаза и почти сразу же уснул, погруженный в мысли о всех странностях, окружающих его в последнее время. Проснулся парень уже вечером. За окном стемнело, а голова начала безумно раскалываться. Каждый знает, что спать днём — отвратительно, но почему-то все всегда наступают на одни и те же грабли, причём Дима — не исключение. Его рука по привычке потянулась к телефону, в поиске уведомлений от Лёшиных сообщений, которых было штук двадцать, если не меньше. Парень решил не читать их, лишь невольно улыбнувшись, возвращаясь к компьютеру, чтобы включить его. Спустя секунду после запуска на экране высветился входящий звонок от Лёши, который старший сразу же принял, хватаясь за наушники. — Ты там уснул, что ли? Я же сказал, что я к обеду вернусь, но не к восьми же вечера, Дима, — знакомый голос заворчал в динамик. — Да, я проснулся минуты две назад, прости. Зато, я тебе сейчас такое расскажу, ты упадёшь, честное слово, — Дмитриев с энтузиазмом принялся пересказывать младшему его «содержательный» диалог с новичком. Сон как рукой сняло, поэтому он уже размахивал руками и высказывал свои впечатления в полной мере, ведь только с Лёшей он мог говорить так, как действительно хотел. — Ты правильно поступил. Не общайся с ним, я серьезно, — младший мгновенно стал задумчивым. Кирилл вёл себя слишком странно, чтобы доверять ему и рассказывать что-то о себе. За всё время его пребывания в компании ещё никто к нему так не приставал с расспросами, тем более новенький. Тут явно было что-то не так, правда он не знал, кто и зачем мог быть в этом замешан. — Забей, ты серьёзно переживаешь? — Дмитриев рассмеялся в микрофон. Настроения обсуждать новичка у него больше не было, да и он всё равно не собирался рассказывать ему что-то о себе, не говоря уже о том, чтобы отвечать на какие-то вопросы и знакомиться ближе. Это уж точно было ему ни к чему. — Какие-то вопросы? — Лёша расслабленно выдохнул в микрофон, пытаясь ухватиться хотя бы за какую-то нить разговора, лишь бы перестать разговаривать о сегодняшних происшествиях. — Нет, всё-всё, я молчу. — Дима включил веб-камеру, начав раскручиваться на стуле. — Смотри, как умею. Прикольно, да? Лёша улыбнулся, наблюдая, как старший раскручивается на компьютерном кресле. Его волосы взъерошились, растрепавшись в разные стороны, но сам он выглядел, будто пятилетний ребёнок в парке аттракционов. Совсем не скажешь, что этот парень уже довольно взрослый и работает в приличной компании. Казалось, что они с Лёшей ненадолго стали одного возраста. Рядом с ним ему будто бы всегда семнадцать. — Ой, я переборщил немного, — Дмитриев остановился, откинув голову назад, чем вызвал громкий смех у младшего. — Я не понимаю, что смешного ты в этом увидел? Мы в следующий раз когда встретимся, я тебя на стул посажу и буду раскручивать, пока у тебя голова не отлетит. Лёша резко перестал смеяться, причём вовсе не из-за угрозы быть раскрученным на компьютерном кресле до тошноты. Это волновало его меньше всего в данный момент. «Когда мы в следующий раз встретимся». Произойдет ли это? Он уже потерял всякие надежды на то, чтобы увидеть его снова. Для этого должен был быть веский повод, просто так своё желание прийти в гости озвучивать почему-то не хотелось. Горелов хмыкнул носом, потирая глаза. Стало уже не так уж весело. — А ты уверен, что мы ещё увидимся? — Конечно уверен. Мы встретимся, даже если каждый человек на свете будет против, просто потому что мы дружим и имеем на это право, да? Я считаю, что да, — Дмитриев сам ответил на свой вопрос, пожимая плечами. Он был уверен в своих словах, потому что просто не верил, что та встреча — первая и последняя в его жизни. — И вообще, по Гражданскому кодексу я имею полное право на свободу личной жизни. — «Да, а ещё в Уголовном кодексе написано, что тебе светит несколько лет тюрьмы строгого режима за твою деятельность, а так ты прав, конечно», — подумал про себя Лёша, лишь ухмыльнувшись.***
unknown Не получается, он не отвечает. Мне кажется, я сильно на него давлю. Может, я не с того начал?unknown
Пробуй всё, что только можешь, главное не спугни его. Других вариантов у меня просто нет.
unknown Ты обещал мне рассказать зачем тебе это. Я хочу услышать, зачем ты так сильно рискуешь своей репутацией и ставишь на кон свою карьеру.unknown
Я думаю, что в один из дней произошёл какой-то переломный момент. Он просто перестал мне отвечать и кинул в чёрный список, отнекиваясь делами. От новенького тоже не было активности, хотя это не особо подозрительно, мы и так не общались никогда почти. Я думаю, что они виделись или что-то в этом роде, хотя, скорее всего, я просто раздуваю из мухи слона. Он знает о безопасности и собой жертвовать ради единственной встречи не стал. Хотя, так совпало, что у новенького в этот день сломался компьютер, а у него вдруг появились срочные дела. Как вариант, либо они видятся на постоянной основе, либо не видятся вообще. Либо я ошибся и здесь что-то не так. Меня это беспокоит.
***
Следующие две недели прошли будто бы в тягомотном ожидании, которое висело в воздухе грозовой тучей. Лёше казалось, что он вяз в каком-то болоте. Ему непременно надо было поговорить с Андреем, решить вопрос с Кириллом, а на периферии у него засели ещё и мысли о Диме. Почему-то последние несколько дней он вёл себя с ним как-то уж очень странно, сам не отдавая себе в этом отчёт. В голове всплывали мысли о влюбленности Андрея в него, которые ему неосознанно внушил его ученик, заставляя волноваться ещё больше, ибо Лёша предполагал, что Дима мог сказать это просто из-за какой-то фантомной ревности. Всю эту кашу трогать даже не хотелось, потому что это явно потребует столько сил и энергии, сколько он найти в себе с трудом сможет. Всё это время он пребывал в некоем анабиозе, ощущая надвигающуюся бурю, от которой бежать просто не было смысла — она всё равно когда-то его настигнет. Кирилл с каждым днём вёл себя всё страннее, продолжая написывать Диме. Несмотря на твёрдые убеждения Лёши о том, что его нужно просто добавить в чёрный список, напарник просто его не слушал. Это угнетало и злило ещё больше, потому что парню казалось, что все его слова — пустой звук для него. — Лёш, слушай, мне сегодня опять начал писать тот Кирилл, я ему ответил. Вроде ничего не случилось, диалог с ним подозрительным не выглядел особо, просто такое ощущение, что Андрей ему ничего не рассказывает и помощи он ищет у меня, только не понимаю зачем и почему именно я, — Дима раскачивался на стуле, ожидая тирады упрёков от собеседника. Недавно они договорились, что всё, что происходит с парнем внутри компании он будет рассказывать младшему. С момента появления тридцать третьего прошло уже две недели, но Кирилл не терял надежды, каждый день присылая старшему так много сообщений, что в конце концов тот не выдержал и решил ответить. Активный спам — неплохое средство для привлечения внимания, правда не все так добры, как Дима. Парень даже в итоге решил оставить его в контактах. Хоть он парень и специфичный, но связи всегда пригодятся. Он же не собирался общаться с ним на постоянной основе, в конце концов. — Я же просил тебя ничего не отвечать. Он странно себя ведёт, никогда таких активных новичков не было. Да и я поверить просто не могу, что Андрей ничего ему не говорит, он же был моим наставником, я прекрасно его знаю. Тем более, Кирилл пристаёт только к тебе, никому больше такие сообщения не приходят, и это кажется мне не нормальным, — Горелов свято верил в то, что прав, не желая выслушивать оправдания старшего. В последнее время он слишком уж агрессивно себя вёл, часто вспыхивал из-за мелочей, что сильно настораживало Диму. Разговор с Андреем опять откладывался на неопределённый срок, заставляя его с каждым днём волноваться всё больше. Чернышёв чётко видел в старшем угрозу для Лёши, поэтому жизнь в неведении на протяжении месяца его точно не устраивала, поэтому он даже попытался решить проблему через начальство, но оставил её, поняв, что это принесёт лишь больше проблем. — Ты перегибаешь палку. Я не рассказываю ему ни о чём, мы просто болтаем о жизни и общих устройствах компании. Хватит, но при всём уважении, я не твой ребёнок. — Делай что хочешь, окей, но когда тебя загребёт полиция, даже не вздумай упоминать моё имя, — Горелов поставил чёткую точку в их разговоре, тут же покидая голосовой канал. Он мгновенно снял с себя наушники, швыряя их на кровать. На самом деле они оба понимали, что скорее всего младший был прав, но Дима не видел в общении с новичком чего-то опасного. Да, конечно, Кирилл немного странный, но это в принципе можно списать на особенность его характера, тем более в такой трудный тяжёлый адаптационный период, который Дима сам недавно испытал на своей шкуре. Дмитриев хлопнул себя по лбу. Замечательно, он умудрился поругаться с другом, а по совместительству и со своим куратором. Замечательное начало дня. Более того, парень не особо чувствовал себя виноватым, поэтому у него моментально в голове осела мысль о том, что писать первым ему он не будет. Впрочем, долго злиться не пришлось, ибо ему опять написал новенький. Честно сказать, настроения для общения у парня не было вообще, но игнорировать его тоже как-то неправильно, с учётом того, что он всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что две недели не отвечал ему. Кирилл Привет, у тебя есть время пойти поболтать в голосовом канале? Я свободен до завтрашнего дня, поэтому можешь написать мне в любое время. Я пойму, если нет. Парень уставился на диалоговое окно, ощущая небольшое смятение от этой ситуации. С одной стороны в этом не было ничего такого, новенький вёл себя дружелюбно и отказывать ему было бы просто неуважительно. С другой же, где-то в глубине Дима ощущал, что может быть Лёша и был прав, да и это возможно было бы предательством. Парень всё это время твердил ему, что этот контакт небезопасен, а он просто взял и наплевал на это, будто бы его учитель ничего для него не значил. Решающим грузом на весах стала глупая гордость, которая внушала Диме, что он не делает ничего такого, а следовательно неправым просто быть не может, поэтому в конце концов парень решил согласиться. — Ладно, я отвечу ему, что смогу ближе к вечеру, — парень погасил монитор, зевая. Он давно не был на улице и часто чувствовал сонливость и усталость, поэтому решил, что пора наконец-то выбраться из четырёх стен. Сегодня днём дома его точно не будет. Лёша в свою очередь просто пылал гневом, не понимая, почему его не хотят слушать и слышать. Если уж он себя так ведёт, то, наверное, пришло время помириться с Андреем. Он боязливо кликнул на кнопку «разблокировать», собираясь с мыслями ещё минут десять. Стоило начать диалог, наверное, но пальцы будто приклеились к столу, а в горле пересохло. Извиняться — всегда страшно, потому свою ошибку признавать крайне стыдно. Гордость съедает. fifteen Нам поговорить надо бы, наверное. Только если ты хочешь, конечно. Судя по всему Андрей был в сети, поэтому ответная реакция не заставила себя ждать. Парень сразу же получил приглашение в голосовой канал, и от сердца мгновенно отлегло. Значит старший настроен положительно и разговор пройдёт нормально. На очередную ссору у парня бы просто не хватило бы сил, поэтому он понадеялся на лучшее, нажимая на приглашение. — Ну, привет, — по-прежнему весёлый голос Андрея прозвучал в динамиках. Младший уже отвык от этого, целый месяц он не слышал его, и признаться честно, даже соскучился. Совесть взыграла в нём, встав комом в горле. Если бы не его гордость и злость, то они бы помирились ещё гораздо раньше. Лёша даже представить не мог, как Андрей чувствовал себя всё это время, чувствуя вину в случившемся в три раза больше, чем до этого. — Да, эм, привет, — парень мгновенно ощутил неловкость, закрывая глаза, чтобы не растеряться окончательно. На несколько десятков секунд в голосовом канале повисло молчание, пока Лёша пытался собрать мысли в единую кучу, ломая пальцы. Андрей обладал прекрасной выдержкой, а потому прекрасно понимал, почему парень молчит, ощущая веское преимущество в этой ситуации. Он принимал эту тишину, ожидая, пока Лёша заговорит сам, потому что это он стал инициатором этого разговора, в конце концов. — Мы оба виноваты, прости. Я вспылил и не захотел тебя слушать, но ты тоже должен прекрасно понимать, что у меня есть личное пространство и личная жизнь, которые не касаются никого, кроме меня, — он решил начать с некого компромисса, чтобы не испытывать такой сильный стыд за свои действия и слова. В любом случае во всех спорах всегда априори виноваты обе стороны, и он это знал. — Да, я понимаю. Мы оба накосячили и может быть я слишком обидел не только тебя, но и Диму своим поведением, потому что вы друзья, а я повёл себя как последняя ревнивая тварь. Закончили на этом. Эта ссора не нужна была ни мне, ни тебе. Категорично, но по сути так и есть. Андрею мгновенно стало совестно за то, что подозревал его в чём-то, потому что он понял, что его желание достучаться до правды было лишь импульсивным желанием ткнуть Лёшу в то, что он не прав. В связи с этим он решил написать Кириллу с просьбой отстать от Дмитриева, продолжая поддерживать непринуждённый разговор с парнем о событиях прошедших недель. Правда было уже слишком поздно. Кирилл Я узнал. В тот день они правда были вместе. Завтра я пойду в полицию. Не переживай, я не упомяну там ни тебя, ни Диму. Я просто не хотел, чтобы ты сделал ошибку. Он сам вырыл себе яму. Так долго пытался вдолбить в чужую голову, что никому нельзя доверять, что сам повёлся. Времени почти не остаётся. То, что попало в интернет — никогда оттуда не исчезнет. Заметай следы, только если не хочешь умереть, конечно. Дима пришёл домой ближе к ночи в несколько нетрезвом состоянии, сам не отдавая себе в этом отчёт. Настроение было мягко говоря ужасным, поэтому он решил провести половину дня в баре, пытаясь заглушить свою злость алкоголем. Но, несмотря на это, он как и обещал, включил монитор, чтобы поговорить с Кириллом. Его не особо интересовало, спал парень или нет, поэтому он просто зашёл в голосовой канал, где к его удивлению уже сидел новенький. — Пр-ривет, давно ждёшь? — Дима потёр глаза, зевая. Спать хотелось безумно, ведь сегодня парень впервые за долгое время оказался в зоне социальной активности и подышал свежим воздухом не из открытого окна у себя в спальне. К тому же, его алкогольные похождения явно не добавляли ему порцию энергии. Кирилл сразу же почувствовал что-то неладное. Естественно, трудно не заметить, когда твой собеседник чуть ли не в хлам пьяный. Впрочем, вида он не подал, сразу же начиная осыпать парня вопросами. Сейчас старший и не подумает о том, что что-то не так, Лёши ведь рядом нет. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, как говорится. Стоило начать издалека. — А чего ты сегодня со мной решил поговорить, а не с Лёшей? Вы же не разлей вода, — куратора он решил назвать по имени: гораздо легче втереться в доверие, если давить на более привычные и обыденные точки, ведь парни явно называли друг друга по имени. — А-а-а, ну, мы поссорились, — Дима уронил на пол телефон в каком-то лёгком порыве негодования, потому что злость на Лёшу за этот день увеличилась до необъятных размеров. Упоминания о нём давили на него, заставляя его сердце биться в сто раз чаще, переживая спектр непонятных ощущений. Эмоции усилились раз в сто и это только играло Кириллу на руку, — я бы хотел с ним помириться, потому что он мне, вроде, нравится, но, я сам ничего не… не понимаю. Такое внезапное признание ошарашило Кирилла. Судя по всему, Дима не отдавал ни малейшего отчёта своим действиям, говоря то, что действительно было у него на уме. Да, Лёша и правда ему нравился, потому что как ещё можно было объяснить их постоянные разговоры, необъяснимое (но, к счастью, взаимное) желание встретиться друг с другом и постоянные мысли о нём в голове, не покидающие своё пристанище ни на секнуду? — Сёрьезно? Мне так жаль, мне казалось, что вы не разлей вода. Теперь вы наверное больше не сможете встретиться, — Кирилл пришёл в себя сразу, попытавшись с сблефовать, будто бы решив поставить его перед фактом. Ответ был ожидаемый. Неплохой ход, фатальная ошибка. Один-ноль, явно не в пользу утопающего. Дело сделано, хорошая работа, Кирилл. Парень вытаскивает флешку из компьютера и дальше уже не важно, что произойдёт. Единственное условие, правда, Диму с Лёшей не трогать, а всю информацию передать заказчику, но иногда договорённости можно нарушать, превращая их в небольшие условности. Снисходительность Андрея спасает лишь Диму в этой ситуации, но будет ли он этому рад, когда с похмелья поймёт, что сделал самую главную ошибку в своей жизни?***
Прошли почти сутки, но темноволосый парень даже не умудрился встать с кровати. Его голова все также покоилась на белоснежной подушке, на которой тонкой паутинкой расстилались пряди его смоляных волос. Холодный ветер прорывался в квартиру через настежь открытое окно, и, наверное, если бы не он, Дмитриев не проснулся бы никогда. Парень вскочил с кровати, когда очередная волна морозного воздуха табуном пробежалась по его спине, вызывая покалывание и мурашки. Ещё минуту Дима стоял посреди комнаты, пытаясь понять, сколько проспал и что же всё-таки было до того, как он отключился. После небольшого оцепенения в голову стали возвращаться воспоминания. Парень оглядел комнату пару раз, в поисках каких-то зацепок, и действительно их нашёл. В компьютерный блок вставлена флешка — в трезвом состоянии он никогда бы её не оставил, просто напросто не смог бы забыть. Под столом возле мусорной корзины стоит пустая стеклянная бутылка без этикетки и каких-либо пометок. На дне сверкают остатки янтарной жидкости: Дима уверен, что там точно не яблочный сок. У комода, прямо на полу валяется телефон, с вытащенной, почему-то, сим-картой. Маленькие трещины в углу дисплея переливаются под светом закатного солнца — наступает вечер. Парень отвлекается от поисков и раздумий, когда на его голову накатывает пульсирующая боль. Ещё один признак того, что сутки назад он просто напился до беспамятства. Картина того вечера в голову возвращаться не желает, даже несмотря на множество оставленных в его квартире вещей. Дмитриев потягивается и поднимает телефон с сим-картой, чтобы хотя бы написать Кириллу или Лёше, но разряженная батарея быстро пресекает его намерения. Старший даже не ставит мобильный на зарядку, тут же направляясь к монитору. Сразу же после включения на экране отображаются сотни сообщений, паутиной застилающие экран. И от Андрея, и от Ви, но почему-то ни одного от Кирилла и Лёши. Так странно. В глаза мгновенно бросается самое последнее сообщение от Чернышёва, которое сверкает на экране ярче всего. Андрей Нам нужно поговорить. Срочно. И подобных сообщений ещё штук двадцать, причём их поток идёт уже часов двадцать почти без перерыва. Парень стремительно закрывает все остальные сообщения, краем глаза замечая какие-то угрожающие высказывания от Ви в диалоговом окне, после чего тут же заходит в голосовой канал к Андрею. Тот тут же принимает, облегчённо вздыхая. — Ты наделал хуйни, — сразу и без приветствий. — В смысле? Я ничего не помню, — безобидно отвечает Дима, даже не подразумевая, что совершил фатальную ошибку. — Естественно не помнишь, ты ведь накидался в хламину, а потом просто взял и рассказал Кириллу про то, что вы с Лёшей шарились в его квартире. Всего-то, подумаешь. Дыхание мгновенно останавливается, в горле сушит и лишь шум компьютера напоминает старшему о том, что он живой и всё ещё должен что-то сделать. До его головы не доходит осознание всего что происходит, потому что он просто не верит. Всплывает лишь один и самый главный вопрос, который парень тут же задаёт: — Что с Лёшей? Андрей хмыкает носом и ничего не отвечает. А что отвечать? Он не знает, что ему сказать, потому что сам без понятия, что творится с Лёшей. Младший уже вторые сутки не выходит на связь, и Чернышёв сидит будто на иголках, проверяя его статус в сети. В глазах мутнеет только от одной мысли, что сейчас он где-то там мёртвый или заколоченный чуть ли не до смерти людьми, которым очевидно в жизни очень насолил своим спектром деятельности. — Какого чёрта ты молчишь? — Дима не понимает, почему уже три минуты не получает ответа на свой очевидно простой, но чертовски важный вопрос. Андрей решает просто сказать как есть — они с Димой сейчас в одной лодке. — Он не выходил на связь с того момента, как Кирилл погрозился отнести заявление в полицию. Я сказал ему всё, как оно есть на самом деле и он уехал. Я не имею понятия куда, насколько и когда. Он даже не стал меня дослушивать. С этого момента Дима конкретно выпадает, но даже не знает с чего сильнее: с того, что возможно никогда больше не услышит Лёшин голос, или с того, что сейчас в полиции, возможно, лежит гребаное заявление, которое способно испортить жизнь десяткам людей, включая его самого. Следующие несколько минут длятся как идиотская немая сцена в дешевом комедийном фильме — также нелепо и абсурдно. Дима чувствует себя, как зажёванная плёнка в киноленте. Задаёт глупые вопросы, качает головой, а потом выпадает в осадок и молчит. Ситуация доходит до сознания долго и неохотно, а потом он просто закрывает лицо руками и стаскивает наушники с головы, кидая их на край стола, докуда провод дотягивается. Андрей молчит, и неизвестно сколько они ещё просидят так, сложа руки. Хотя, что им ещё остаётся делать? Друзья друзьями, а жизни десятков людей все же ценнее, чем одна. За окном падают хлопья снега и, если честно, у Димы даже нет желания отрывать руки от лица. Нет желания просыпаться больше в принципе. Он совершил ошибку и сильно виноват, но больше его беспокоит вовсе не надвигающееся наказание, а судьба ебучего Лёши, который находится неизвестно где. С другой стороны, его вполне можно понять, потому что если ему удалось выбраться, то нужно молчать, чтобы не попасться вновь. В любом исходе Диме с Андреем ждало лишь затишье в ответ, хотя они и не пытались выйти на связь. Слишком опасно. Тишина звенит в ушах каждого из них, до тех пор, пока у Андрея не кончается терпение. Парень сбрасывает звонок, оставляя собеседника в одиночестве. Первой мыслью в его голове пролетает необходимость во сне, но перед этим есть ещё кое-что, гораздо важнее головы на мягкой подушке. Он берёт в руки исписанный блокнот и зажигалку, после чего ставит себе на колени мусорное ведро. Стальное, без пакета, не расплавится. Горящая бумага красиво полыхает в темноте. Бумага дотлевает в мусорной корзине. В комнате пахнет пеплом и кофе, а света почти не видно, кроме горящего экрана компьютера. Андрей склоняется над монитором, закрывая глаза, как вдруг, страница обновляется. Он несколько раз моргает, приходя в себя, после чего вскакивает со стула, путаясь в проводах. Зелёная иконка «в сети», кажется, мерещится ему в галлюцинациях. Тут же он получает входящий звонок, от Димы. Судя по всему, не один он ждал приговора. — В сети! Лёша зашёл, я видел, он жив! — Парень орёт в трубку, будто увидел восьмое чудо света. В ответ ему Андрей лишь смеётся, закрывая лицо руками. Защитная реакция это, или просто порыв счастья впервые за двое суток — сказать не может даже он сам. Сбрасывает трубку и тут же пишет Ви. Дима сидит, сложив ноги, за горящим монитором, на котором яркими зелёными цифрами сверкает единственная радостная новость. Может, это и не он, хотя искренне хочется верить, что флешку парень сохранил от чужих глаз, и сейчас сидит где-то в безопасности, подчищая следы. За эти два дня они наверное слишком сильно изменились, сплотились какой-то ментальной связью, и почему-то, даже не выходя на связь, Дима был уверен, что Лёша что-то обязательно придумает. И наоборот. Если бы не он, парень сейчас был бы никем, по сути, поэтому старшему так хотелось встретить его живым и невредимым хотя бы раз, и не отпускать, чтобы больше так не вышло. Дима смотрит на огни улицы сквозь пластиковые окна, замечая падающие хлопья снега на рассвете. Уже утро. В панельном доме напротив окна горят от света гирлянд, а парень сидит один, совершенно не готовый к празднику. Это его первый Новый Год, когда он загадает просто чтобы Лёша остался в живых — это будет, наверное, лучшим подарком. Дмитриев обводит кружком ещё одно число на календаре. Остаток до праздника уже можно пересчитать по пальцам одной руки. Время летит слишком быстро. Хельсинки встречают Лёшу новогодними песнями и мягким снегом белоснежного цвета. На улицах поют люди, лавки с леденцами и глинтвейном работают круглосуточно, и все вокруг чувствуют себя счастливей некуда. Все держатся за руки, танцуют, кружатся и совершенно никуда не спешат. Впервые за несколько дней Лёша чувствует себя счастливым, поглощаясь в Новогоднюю суету с головой, находясь в незнакомой стране в полном одиночестве. — Let it snow, let it snow, let it snow… — На площади громкоговорители проигрывают старые рождественские песни, ставшие классикой. Финляндия чем-то похожа на Россию, только люди тут почему-то добрее. Никто не хмурится, не спешит. Он бы остался тут на всю жизнь. Вечером он вставляет флешку в компьютер в своём номере, облегченно выдыхая. Теперь пора расставить всё по полочкам.