Плазма и порох (Ребут "И вновь продолжается бой")

Глава 2 - Тогда... вы могли бы пожить у меня на даче. Она давно заброшена. Там почти все дома в округе заброшены. - Благодарю от всего сердца за участие, но, позвольте узнать, чем же вызвана такая забота? - сухо осведомился Ярослав. Волнуясь, он всегда переходил на предельно официальную речь, невольно выстраивая стену между собой и собеседником. А ситуация, в которой он оказался, никак не настраивала на душевную гармонию. - Яааа... я хочу быть уверен, что ваше пребывание в нашем... времени, не нанесёт вреда советским гражданам, что вы тоже не пострадаете. Мне по должности положено беспокоиться о таких вещах, - замявшись, ответил молодой милиционер, в очередной раз бросив на Олю весьма красноречивый взгляд. - И вы, конечно же, ни о чём не доложите своему начальству, а по наши души не явится группа “Альфа”? - спросив, Ярослав принялся чутко следить за лицом собеседника и, заведя за спину левую руку, дал знак помощнице, чтобы она напрягла свой талант. - Да как вы... я же от всей души! Не хотите, не надо! - не на шутку обиделся старший лейтенант милиции. На взгляд Ярослава, эмоции были излишне яркими. Либо собеседник - человек по натуре экспрессивный, либо просто не очень умело играет. - Простите пожалуйста, но мы видим вас впервые. Ваша искренность для нас под большим вопросом. Ярослав отметил, что Оля до сих пор молчит, будь что-то не так, она бы уже тем или иным способом подала сигнал. Значит, парень не врёт и правда готов дать жильё людям, которых видит впервые. “Впрочем,” - он проследил за очередным взглядом, что молодой офицер бросил на помошницу, - “его мотивы не так уж и туманны.” - Я думаю, ничего страшного не произойдёт. Вы кажетесь мне честным человеком, - обратилась к старшему лейтенанту Оля и обворожительно ему улыбнулась. Если уж Ярослав заметил, какими пылкими взглядами тот её одаривает, она должна была прочувствовать всё, куда глубже. “Ничего удивительного, что девочка решила воспользоваться своим обаянием, вот только к месту ли сейчас её эскапады?” - Когда кажется, креститься надо, - припомнил он старую поговорку, которую слышал ещё от деда, - ты точно уверена? Недовольство Ярослава было полностью показным, всё и так уже было решено, осталось лишь, не вызывая подозрений, сообщить милиционеру о согласии. * * * Глядя на старый, обшарпанный кирпичный дом с деревянными рамами в оконных проёмах, с черепичной грышей, на которой ещё сохранялись следы не до конца облупившейся краски, он думал о том, как же за сто лет изменился мир. Или изменится? А может, и не изменится, вовсе? Ведь они находятся не в своём прошлом, а в параллельном мире. “Ай, ладно! От этих пространственно-временных завихрений, можно тронуться умом, лучше принять за данность, что мы в прошлом. Всё равно, скоро нас здесь уже не будет.” Он очень надеялся на это, на то, что окно откроется через четыре месяца, и они, как и положено, вернутся домой. Иначе... иначе им придёться ждать ещё тридцать восемь лет. Выбросив из головы вещи, на которые он никак повлиять не может, Ярослав обратился к более насущному. К месту, в котором они теперь будут жить. “Интересно, мог ли такой экземпляр сохраниться и в самой глухой сибирской глуши?” Ему доводилось видеть множество реконструкций, сделанных довольно аутентично, сдаланных похожими лишь отдалённо, но всегда это был один и тот же пластик. Здесь же он буквально ощутил тот самый, непередаваемый аромат старины. - Вон там колодец. Вёдра должны быть где-то рядом... ага... вот они. Это сарай, там инструменты и дрова... уж пять лет там лежат. Печка в доме есть, я вам потом покажу. Надеюсь... вы... ну, знаете, как ей пользоваться? - Можете не волноваться, Константин Тимофеевич, мы более, чем приспособлены даже для столь диких условий. - Хах, - с чего-то хохотнул собеседник, - ну ладно. Там, рядом с сараем, видите? Это туалет, специальной бумаги, уж извините, нет, зато всякой мукулатуры хоть на пару лет хватит. Пойдёмте теперь, собсна, в дом. Так, где ключи-где ключи? Не тот карман... А, вот! Пройдёмте, тут у нас прихожая и кухня в одном лице. Внизу кастрюли, наверху посуда, тарелки, вилки, ложки... ножи. Ай, долбанная паутина! Но всё это нужно помыть. Сами видите, какая пыль. - Не волнуйтесь так, Константин Тимофеевич, у вас хороший дом, и вы - прекрасный хозяин, - приободрила молодого милиционера Оля. - Кхм-кхм, да тут отец, в основном, жил, мне как-то всё недосуг. А как сердце у него подкосило, так и пришла дача в запустение. Так что хозяин я не очень хороший, - смущенно почесал затылок Константин. Ярославу же было не до воркования двух голубков, он во все глаза смотрел на всамделишный быт дедов, прадедов и прапрадедов. Деревянные доски пола с торчащими кое-где ржавыми гвоздями, деревянный же стол, стулья с тканево-ватной обивкой, железная посуда, чайник, чугунные кастрюли и сковородки, электрическая лампа постоянного накаливания, плетённая люстра, видимо, самодельная. “Он, наверное, даже не представляет, что когда-то столь обыденные для него вещи станут настоящей диковинкой.” - подумал Ярослав, глядя на старшего лейтенанта, смущенно улыбающегося его помощнице и, одновременно, пытающегося убить летающего слишком близко комара. Где-то спустя полчаса смотр дома закончился, гостеприимный хозяин всё им объяснил, всё показал, и отбыл, оставив двух путешественников в пространстве и времени, одних. Не считая, конечно же, Айякса. - Что ты делаешь? - спросил Ярослав у Оли, увидев, как она с охапкой дров выходит из сарая. - Надо же... печку затопить, вот я и несу дерево. - Эх, - он невольно закрыл лицо рукой, - сейчас-то зачем? Топить надо, когда холодно. - А сейчас... не надо, совсем? - Оля стала похожа на ребенка, которому сказали, что он пожизненно забанен на игровом портале. - Совсем! Я тебе больше скажу, сейчас этого делать просто нельзя. Видишь вон тот дом? - Какой? - Почти самый дальний, справа. Видишь? Там горит свет. Что это значит? - Там есть люди, они могут заметить дым из трубы. Всё, я поняла. - Хорошо, загоняй экзы* внутрь и будем ужинать. (*экзы - сокр. экзоскелеты). - Почему я, а не Якс?! - Потому, ты должна наратывать навык, а не он. - Уточняющее замечание: лень и небрежность данной самки вида homo sapiens sapiens вплотную приблизило её к более низшим приматам, - привычным голосом со слегка шипящим акцентом заметил до того молчавший андроид. Молчавший по прямому приказу Ярослава. Его старый боевой товарищ, для которого он уже после Войны собрал человекообразную платформу, отличался крайней скверным, язвительным нравом. А портить отношения с Константином на ровном месте было глупо и контрпродуктивно. Айякс, без всяких сомнений, был таким положением вещей недоволен, и наверняка в его кристаллическом процессере родилось множество цветастых эпитетов, которые так и пропали впустую. Также не было никаких сомнений в том, что следующей жертвой его язвительности станет Оля. - И это я слышу от калькулятора, который не может решить простенькую логическую задачку? - однако помошница Ярослава не была беспомощной жертвой, и сама могла нагреть андроиду процессор. - Негодующее восклицание: ты задала заведомо нечестные условия, чтобы показать своё заведомо ложное интеллектуальное превосходство на до мной! - Ну так ты уже смог создать уравнение, которое сам же не в состоянии решить? - Печальная констатация факта: твои мыслительные функции расстроены настолько, что ты не способна осознать... - Все! Хватит! Заканчивайте этот цирк! Иначе по заднице надаю! - надоело Ярославу слушать эту перепалку. - Ехидное замечание: хозяин, вы ещё пригрозите нас в угол поставить. - Неплохая идея, у меня где-то была подходящая симуляция... - Испуганная восклицание: молчу и повинуюсь! Оле потребовалось десять минут, чтобы вывести два экзоскелета из зарослей высокой травы, завести в дом и найти для них достаточно просторное место. Для Ярослава это была настоящая бездна времени. Он мог, не сильно напрягаясь, управлять целым взводом дроидов с продвинутым ИИ, а они напрягают нейроинтерфейс куда как сильнее слабеньких процессоров в экзоскелетах, почти не рассчитанных на автономные действия. Конечно, Ярослав - шестидесятилетний ветеран, а Оля - двадцати двух летняя девушка-стажёр, таланты которой лежат в несколько иной области, чем управление боевой и не очень техникой. Однако он частенько забывал об этом, нагружая, порой, совершенно лишними обязанностями. Что сказать, характер у него был не самый простой. В двадцать один год он ушёл на Войну, вернулся через семь лет с хорошим таким ПТСР, год пытался приспособиться к мирной жизни. А потом плюнул и вернулся в армию. Как бы страшно это ни было, но война стала его жизнью. Родные погибли в одной из атомных бомбардировок уже под конец Войны. Враги очень круто огрызнулись напоследок. Мир после Войны был тем ещё адским местом, солдаты были очень востребованы. Что уж говорить об офицерах развед. частей, каким был Ярослав. Служить его отправили в оккупационные войска, во Францию. Хотя он подавал запрос на Японию. Воевал Ярослав на Восточном Фронте Третьей Мировой, в Азии, немножко в Китае, множко в Корее и в Японии. Собственно, Победу и конец Войны он застал на острове. В составе сил, что этот остров и завоёвывали. Может, поэтому и не послали. Ярослав порядком натерпелся от узкоглазых “самураев”. Одни вскрытые убежища Сеула ещё долго снились ему в кошмарах. Испытывать тёплые или даже нейтральные чувства к тем, кто делал такие вещи с мирным жителями, было просто невозможно. А сдержаться и не переусердствовать в отношении партизанящих недобитков и покрывающих их людей очень сложно. Во Франции Ярослава включили в ДОС, дивизию особого назначения. На войсковую дивизию это походило мало. Фактически, это были разбросанные по всей стране роты, управляемые напрямую из штаба оккупационных сил во Франции. Занимались эти роты тем, что находили и уничтожали особо опасные террористические группировки. Внешне, солдаты и офицеры ДОС почти ничем не отличались от обыкновенной военной полиции. Это было нужно, чтобы никого не насторожить раньше времени. Так как ротации, в том числе и полицейских частей, происходили постоянно террористам было очень сложно вычислить: обычная полиция к ним явилась или рота ДОС. Безусловно, такие “перемены мест” несколько затрудняли следственную и оперативную работу на местах. Однако это также и осложняло жизнь террористам. А они были той ещё проблемой. Их было очень много и почти все -молодые, идейные фашисты на любой вкус и цвет. От почитателей галлов до любителей Наполеона. Правительство пало, буржуа “раскулачены”, а их “детки” остались, отравляя жизнь войскам соцблока и своим же собственным соотечественникам, просто старающимся наладить жизнь. Пять лет Ярослав служил во Франции. Со временем там возникло своё социалистическое государство, которое уже могло само о себе позаботиться, и нужда в большом количестве оккупационного контингента просто отпала. Он же отправляться домой не захотел и поехал “волонтёром” в Северную Америку. Там шла вялотекущая гражданская война. Некогда единое государство вследвие неразрешимых социальных проблем расколось на несколько враждебных друг другу государств. Соцблок поддерживал одно из них, вставшее на путь строительства коммунизма. Слал туда технику, советников и даже целые воинские части под видом “волонтёров”. Вот и Ярослав отправился туда вместе с целой ротой боевых дроидов. Эффективность железяк была даже хуже, чем у живых новобранцев. Но ими можно было жертвовать не в пример легче, чем людьми, процессоры редко когда выходили из строя, а починка платформ не требовала какого-то особо хитрого оборудования и являлась делом считанных часов. К тому же дроиды способны к саморазвитию. Так что постепенно они становились более или менее похожими на нормальных солдат. При наличии достаточно продолжительной боевой практики и хорошего инструктора с нужными навыками из дроидов выходят неплохие профессионалы. Десять лет он провёл на этой вечной периферии, а затем, в конце концов, вернулся на Родину, которую по прошествии пятнадцати лет с трудом узнал. Остепениться Ярослава заставила не усталость войны и не женщина, с которой ему захотелось бы свить уютное гнёздышко, а новая страсть, которая захватила его не меньше адреналиновой зависимости от постоянных “вальсов” со смертью. То была страсть к естественным наукам. В какой-то момент, разбираясь в процессоре одного из своих дроидов, он понял, что ему не хватает знаний и без каких-либо проблем приобщился к ним. Всё равно свободного времени у него было, хоть отбавляй. Боевые операции случались, хорошо, если пару раз за месяц. Всё остальное время он отдыхал, волочился за местными красотками, выпивал, возился со своими “железными” солдатами, иногда залипал в некоторые новинки мирового кинопрома, да ещё реже почитывал что-нибудь научно-популярное, чтоб мозги совсем уж не заржавели. Поначалу, желая лишь более подробно ознакомиться с техническими деталями устройства “мозга” ИИ, Ярослав неожиданно для себя увлёкся квантовой физикой. Открыл для себя целый, практически неизвестные доселе и жутко интересный мир. Вот он и вернулся в родную страну, чтобы поступить в один из самых лучших университетов. Ленинградский, если точнее. Это стало новым поворотом в его жизни. Он занялся наукой, принял непосредственное участие в проекте, важность которого можно было сравнить с космической программой в середине прошлого века. Вот только его прошлое всё-таки дало о себе знать, причём, самым, что ни на есть, паскудным образом. Ярослав нечаянно убил одного своего коллегу, с которым у него была давняя неприязнь. Просто, вращаясь в кругах, где за обидные слова можно запросто получить по лицу, он, практически не сдерживаясь, ударил коллегу, а тот упал и, стукнувшись головой о стену, почти мгновенно умер. Учитывая все смягчающие обстоятельства, ему дали четыре года. Научный коллектив, в котором Ярослав трудился, как ни странно, не исключил его из своих рядов. Он продолжал работать даже сидя в тюрьме. Доступ в глобальную сеть ему был жёстко ограничен, но связь с коллегами была оставлена, в виде исключения. Нельзя сказать, что эти четыре года пролетели для него, как один миг, вовсе нет. Жизнь в тюрьме запомнилась ему, ещё как запомнилась. Однако время для него не тянулось, словно улитка по пляжу, а бежало, как волк за добычей по зимнему лесу. Ярослав не был отлучён от своего привычного круга общения и продолжал заниматься любымым делом. Увы, спустя год, как он вышел, их группу отстранили от проекта. После трёх несчастных случаев, два из которых стали причиной смерти людей, оно и неудивительно. Полностью никто учёных, больше десятилетия работавших над порталом в параллельные миры, разумеется не отлучал. Почти половина их группы осталась и продолжила работу, однако полностью сменилось руководство, пришло много других учёных. Сложно сказать, является ли отстранение Ярослава следствием его судимости, учитывая, что с проекта ушло множество других, абсолютно чистых перед законом учёных. Однако он считал, что именно так и есть, и очень сильно обижался на руководство Института*, а также на весь Минук*. (*Имеется в виду Научно Исследовательский Институт им. Альберта Энштейна. Один из самых передовых научных институтов на Земле). (*Минук - сокр. Министерство Науки). Без работы Ярослав, конечно же, не остался. Было бы странно, если бы доцент физики с его опытом остался бы не у дел. К сожалению, он так и не смог найти дело, которое смогло бы увлечь его так же, как и прошлое. Всё казалось простым и банальным, как примеры с цифрами, для школьника мучающегося над квадратными уравнениями. Жизнь его вошла в размеренную, тихую и слегка скучноватую колею. Ярослав уже начинал задумываяться о том, чтобы вновь рвануть куда-нибудь во Фронтир, где жалкие остатки Мировой Капиталистической Гидры всё ещё гадят человечеству. Ну, или попробовать записаться в следующую экспедицию на Марс. Но жизнь сделала очередной интересный поворот. Ещё до Войны гражданам начали внедрять нейроимпланты, имеющие целый ряд полезных функций. Одной из полезных побочных функций такой модификации являлось развитие человеческого мозга. Замечательная память, в среднем, куда более высокий интеллект. Со временем, почти все жители Земли получили нейроимпланты. В 2084 году их даже начали внедрять ещё не рождённым детям на последних месяцах беременности. Процедура эта была не повсеместной. Мать и ребёнок должны иметь исключительное здоровье, да и далеко не все родители могли решиться на такое. Но всё же миллионы детей по всему миру родились с уже внедрённым нейроимплантом. К началу нового века, когда эти дети вошли в период полового созревания у некоторых из них стали проявляться способности, которые до того считали сверхъестественными. Возможность двигать предметы на расстоянии, телекинез, спобоность повышать и понижать температуру в очень широких пределах. Способность улавливать чужие мысли и эмоции и даже влиять на них. Спектр дарований был очень широк. Найти два похожих было практически непосильной задачей. Все они, пусть в мелочах, но отличались. Общество отреагировало очень бурно. Кто-то радовался и был воодушевлён, кто-то был настроен более скептически и не спешил делать выводы, ну а кого-то появление людей с настоящими сверхспособностями откровенно напугало. И, надо сказать, последняя реакция взялась не на пустом месте. Подростки, получившие в одночасье необыкновенные способности, не слишком-то умели их контролировать и, во многом, представляли опасносность, как для себя, так и для окружающих. С детьми нужно было что-то делать и срочно. После непродолжительных, но бурных дебатов и голосования аж на самом высшем уровне, тех, кто слабо себя контролировал и мог, тем самым, натворить дел, поместили в специальные полузакрытые школы, где их должны были как-то научить владеть собственными возможностями. Остальных, кто не представлял какой-то особой опасности для общества оставили в покое. Однако их рекомендовали передать на попечение Наставников. Система воспитания, когда ребёнка лет в четырнадцать - пятнадцать родители отдавали достаточно взрослому и пожилому человеку, имеющему большой жизненный опыт, была распространена, в основном, в Китае и в некоторых регионах Средней Азии. Да и там была не так что б уж повсеместной. Отходить от привычных семейных традиций, когда ребенка воспитывают родители, да учителя в школе, люди, по большей части, не спешили. В России же Наставники и вовсе были большой экзотикой, являясь скорее последним средством перевоспитания трудных подростков. К собственному удивлению Ярослав стал одним из таких людей, взяв “под крыло” шестнадцатилетнюю девочку, которая ощущала эмоции других людей. Таких, как она, впоследствии прозвали сверхэмпатами. Опасности для окружающих она не представляла, но ей приходилось очень сложно среди людей. Чужие чувства сводили её с ума, заставляя терять самою себя. Слишком ярко она ощущала эмоции, это и было её проклятием. Быть бы ей одной из учениц закрытой школы для таких же уникумов, как она, если бы не Ярослав. Он был очень малоэмоционален, самое то для слишком чувствительного сверхэмпата. А её отец был его хорошим другом и коллегой. Он-то и упросил Ярослава стать для дочери Наставником и помочь справиться с трудностями. Учитывая, что даже от обычного разговора с каким-нибудь человеком, девочке становилось плохо, сами родители ничего не могли сделать, и очень сильно сомневались, что в школе для уникумов ей помогут. Боялись отдавать ребёнка каким-то совсем посторонним людям. Отец девочки буквально вцепился в Ярослава, прося стать Наставником дочери. Сам старый солдат был не то, чтобы против, семьи у него не было, как-то не сложилось, и ни над чем серьёзным он в тот момент не работал. Так что после не очень долгих раздумий ребёнка он таки взял. Этим ребёнком была Оля, пытающаяся сейчас сделать из пищевой пасты и овощей, которые они бессовестно стырили с чьих-то огородов, некое блюдо. К своим обязанностям он отнёсся со всей ответсвенностью. Сначала уехал из города, поселившись в почти заброшенной ещё в начале двадцать первого века деревне. Как помочь своей воспитаннице он не знал, но решил действовать по классической схеме физических и умственных упражнений. Начать с малого и постепенно добиться желаемого результата. Спустя три года, миновав огромное количество проб, ошибок и труда, как со стороны Оли, так и со стороны Ярослава, девочка, ставшая девушкой, смогла вернуться домой. Пока они жили в глуши, старый солдат многому научил воспитанницу, благодаря чему она легко сдала экзамены на физико-математический факультет. Её жизнь наладилась. Закончив через пару лет полный курс, включая магистратуру, Оля напросилась к Ярославу в ученицы уже в качестве младшей коллеги. Тот не стал отказываться. К тому же, он вернулся к работе над темой параллельных миров. Проект вошёл в завершающую стадию, и туда вернулись все те, кто занимался им в самом начале. А спустя семь месяцев долгожданная цель была достигнута. Портал в иную реальность открылся. Увы, стабильный проход открыть никак не получилось. “Окно” удавалось создать раз в четыре дня и меньше, чем на час. Для первичного исследования иной реальности поначалу хотели использовать дроидов на нейроуправлении, но от этого пришлось отказаться. Оставлять роботов на четверо суток, соверщенно одних, побоялись. Вот и пришлось отправлять на разведку живых людей. Перед тем, как на ту сторону пошли Ярослав с Олей, в ином мире побывали две команды. Они-то и сделали первичные пробы, провели небольшую географическую разведку и выяснили наличие развитого теле-радио вещания и искусственных спутников на орбите, выяснив, тем самым, что из себя представляет реальность, в которую они открыли портал. Надо сказать, поняв, чем является мир, куда они пробили “окно”, ученые сильно удивились. Они ожидали всего, чего угодно. От какой-нибудь, совершенно непригодной для человека планеты, на которой живут разумные грибы, до мира со сказочными эльфами, гномами и единорогами, но никто не думал, что всё окажется столь банально. Та же Земля, только на сто лет младше. Задачей Ярослава и Оли было, по возможности, выйти на контакт с аборигенами. Больших проблем с этим не ожидалось. Говорили они все на одном и том же русском языке, не сильно изменившемся за сто лет. Конечно, появилось множество слов и устойчивых выражений, а некоторые слова и устойчивые выражения, наоборот, забылись. Но это была вполне решаемая проблема. Несколько дней они специально готовились, выхолащивая из своей речи всё лишнее. Ярославу в этом смысле было даже проще. Он лишь вспоминал, как вёл себя и разговаривал его дед, родившийся в семидесятых годах двадцатого века. Старинную одежду им тоже быстренько сделали. Правда, для этого пришлось привлекать аж реконструкторов, которые шьют аутентичную одежду, не признавая вещи, создаваемые тезаторами*. (*тезатор - промышленный и бытовой прибор, создающий почти любую продукцию при наличии нужного сырья. Является развитием 3D принтеров. Применяется также и в пищевой отрасли). Подготовившись, ученый и его помощница отправились в иную реальность и прихватили с собой андроида Айякса. Из-за него, кстати, у Ярослава с коллегами возник жаркий спор. Они настаивали на том, чтобы он взял вместо него стандартного киборга с человеческой внешностью. Но он заупрямился, Айякс был для него, одновременно, и лучшим другом и памятным талисманом. Так что андроид, внешность которого с точностью повторяет фэнтезийного тёмного эльфа, отправился в другой мир. Задание своё они выполнить смогли. Оставив экзоскелеты и киборга в лесу, хронопутешественники оделись по местной моде. Оля в белое летнее платье в горошек, а Ярослав в трикотажные штаны и хлопковую рубашку. Вышли из леса они прямо к старинным панельным многоэтажкам. Пройдясь по паре улиц, спросили дорогу у пожилой женщины до ближайшего театра (просто Ярослав ничего другого не придумал). Прохожая помогла “приезжим”, потерявшимся на дороге жизни, и подробно разъяснила, как доехать до каждого театра в городе, попутно описав чуть ли не всю муниципальную географию. Гуляли они несколько часов, то и дело спрашивая у прохожих дорогу. Неважно куда, главное, информация, которую они выдавали. Ярославу приходилось постоянно одёргивать Олю, чтобы она не глазела по сторонам с открытым ртом. Девушка родилась и выросла в Синеграде, относительно новом городе, построенном уже после Войны на берегу Южной Атлантики, в Африке. Естественно, он воплощал в себе тот самый “новый модерн”, зародившийся ещё в конце тридцатых. Максимально плавные, круглые и закруглённые формы, стекло, вода, зелень и обилие красок. Лет в четырнадцать она переехала с родителями на историческую родину, в город на Неве. Там она воотчию познакомилась с нетронутой архитектурой восемнадцатого и девятнадцатого века. Города, в которых ещё сохранились остатки советской архитектуры века двадцатого, ей видеть не доводилось. Выходя на несколько часов в город, они возвращались в своё лесное убежище. Там частенько ходили люди, собирали грибы или просто дышали свежим воздухом, до и после работы. Ярослав и Оля устроились вдали от всяких троп, там, куда ни один человек, если ему очень сильно не надо, не полезет. В ночь четвертого дня, за несколько часов до того, как портал должен был открыться, к ним пожаловал нежданный гость. Мужчина с ручным огнестрелом и в милицейской форме буквально налетел на сторожащего сон людей андроида. Как узнали позже ученый и его помошница, он просто потерялся, преследуя какого-то вора. А вместо преступника нашел их, идя на свет. Айякс мог сойти за человека лишь в кромешной тьме. А ей на стоянке Оли и Ярослава и не пахло. Ничего удивительного, что милиционер тут же схватился за оружие, начав вести себя крайне буйно и неадекватно. В планах учёных и их руководства, пока что не было никакого открытого контакта с местным человечеством. Так что уроженцы двадцать первого века решили подкорректировать память аборигену и вывести его из леса. Это они без особых сложностей и сделали. И собрались уже возвращаться, но портал в нужное время так и не открылся. - Ну и что ты собралась делать? - спросил Ярослав у Оли, стоило ей поставить на стол импровизированный ужин. - Ммм? - вопросительно приподняла девушка брови, отправив в рот питательную пасту с двумя круглыми ломтиками огурца. - С этим молодым человеком. Всё это время ты флиртовала с ним просто так? Личная жизнь ученицы и воспитанницы волновала его не слишком сильно. Но лишь до тех пор, пока та не начинала затрагивать общее дело. - Я ему очень понравилась. Я использовала это, чтоб сгладить конфликт и расположить его к нам. Чем вы недовольны, дядя Ярик? - произнеся последнюю фразу, Оля хитро улыбнулась и обнажила ровные, белые, жемчужные зубки. Бывшему солдату тут же пришла в голову ассоциация с хищной пумой, показавшей оскал, но пока что не вытащившей когти. - Я же просил, - улыбка девушки стала ещё шире, приобретя откровенно пакостный характер, - не называй меня так... ладно... Не стоит играть с чувствами Константина, это может плохо кончиться. - Чувства - моя специальность. Забыли? Развлекусь с ним разок - другой, а дальше нас здесь уже не будет, - игриво облизав мизинец, возразила Оля. Легкомысленное отношение девушки к важным вещам начало всё больше раздражать Ярослава. - Забываешься, как раз, ты, Ольга. Шанс того, что портал вновь откроется в расчётное время, тридцать шесть процентов. Стакан на три четверти пуст. Не думать о будущем - глупо. Так что прекращай играть в свои игры. - Да ладно вам, ну рзвлекусь я с этим симпотягой, что такого? - девушка пожала плечами, опустила взор на свой ужин и продолжила есть. - Ты весь инструктаж мимо правого полушария пропустила? Нравы в этом времени куда более консервативные. Вот переспишь ты с ним, а он решит, что у вас с ним любовь на века. Может даже замуж позовёт, и что ты будешь делать? - Не нагоняйте туч, дядь Ярик. Уверена, всё не настолько плохо. - Настолько, я, в отличие от тебя застал, людей, живших в эти времена. И даже общался с ними. - Мы вернёмся, по-иному и быть не может, - уже без какого-либо намёка на игривость и веселье твёрдо произнесла девушка. Ярослава осенило. Вся её легкомысленность последних дней скрывала сильный испуг. Она очень боялась остаться здесь на долгие годы. На другой планете, бесконечно вдали от дома. Ярослав испытал острое чувство вины. Он должен был заметить сразу, а не дожидаться, пока ученица чуть ли не открытым текстом намекнёт на своё состояние. - Кхм... да... что-то я правда упал духом. Будь поаккуратнее с молодым человеком. Ай! - поцарапал Ярослав ладонь об острую щепку стола. Выступила темно-алая, почти чёрная капля, упавшая затем на пыльный, дощатый пол. “Скоро местный колорит начнёт утомлять и меня.” - подумал старый солдат, принимаясь наконец за ужин.