Панацея

Поганые магловские сигареты с ментолом- это, кажется, панацея для неё. Драко ненавидит смотреть, как она истинно по-женски, изящно курит эту дрянь, но оторваться не может. Всё начинается со спички. С проклятой обычной спички, целый коробок которых она носит с собой. Тонкая бледная кисть скользит в карман серого длинного пальто, вынимает коробок. Он уютно ложится в узкую ладонь, охотно отдаёт только одну спичку. Всегда только одна спичка- никаких осечек. Пачка сигарет, словно по-волшебству, появляется в другой руке. Эти руки Драко по ночам снятся. Длинные тонкие пальчики в его белых волосах… На его плечах. Бледные руки на чёрной ткани пиджака. То тёплые, то холодные ладошки. Всегда мягкие. Только для него. Она достаёт сигарету медленно, кладёт пачку обратно в карман. Зажимает магловскую гадость пальцами, между указательным и средним, чиркает спичкой, высекая огонёк. Бледно-розовые губы приоткрываются, чтобы сжать ментоловое недоразумение, спичка послушно подпаливает её, появляется первый, еле заметный дымок. Сигарета покидает сладостный рот, снова зажатая между пальцами, но на этот раз между большим и указательным. Она задувает огонёк, плавным движением ладони отправляет полусгоревшую спичку в окно. Драко, затаив неосознанно дыхание на секунду, ждёт того самого момента. Он кладёт руку на ручку двери, наблюдая за девушкой, стоящей в тамбуре поезда, через стекло. Она сначала вдыхает чистый воздух, захватывает его губами, а потом затягивается сигаретным дымом. Прикрывает глаза, задерживая ядовитую мерзость в себе, и выдыхает её ртом, выпуская молочный дым в окно. Драко дышит в унисон с ней, сжимает ладонью проклятую ручку. Пристально смотрит на розовые девичьи губы. Холодный влажный ветер отбрасывает чёрные волны длинных волос за спину. На скулах и милом маленьком носу горит нежный румянец. Белые худые кисти подрагивают. Она болеет. Хрипловато дышит ртом, выпуская дым. Драко заходит в тамбур тихо, она дёргается, замечая его только когда он вынимает палочку, чтобы запалить свою магическую сигарету. Серебряный портсигар исчезает в кармане чёрного пальто. Она хмыкнула, проводив дорогущую бесполезную, по её мнению, вещь взглядом. В льдисто-голубых глазах ярко блестит ехидство, но с её языка не срывается насмешка. Она просто красноречиво молчит и курит, разглядывая темно-зеленые деревья. От магической сигареты дым плотнее, чем от магловской. Он закручивается змеей вокруг руки Малфоя, по воздуху скользит к волшебнице, обвивается узким кольцом вокруг её головы, как венец. Драко выдыхает ещё молочного дыма, и он ажурной завесой отделяет двоих волшебников от остального мира. — Убери, — грубо бросает она, не поворачивая головы к нему. Драко молчит. Он смотрит на её простуженный профиль и чуть жмурится от щекотного ощущения магического дыма в носу. Сжимает ладонь в кармане в кулак, лицо остаётся безмятежным. Она медленно, словно делает чертово одолжение, поворачивается к нему лицом, насмешливо приподнимая брови. Уголки губ подрагивают, будто она не знает, улыбнуться ему или презрительно опустить эти проклятые углы губ вниз. Драко ненавидит её. Он ненавидит её так сильно, что сдерживается из последних сил, чтобы не схватить её за затылок, запутаться ладонью в шелковых волосах, и не приложить её хорошенько об стекло окна виском. Стереть, наконец, это презрение, замазать его густой алой кровью. Она испытующе смотрит на него, не скрывая своего извращенного азарта, — ударит он её или нет. Она ждёт этого, подначивает его своей ухмылкой. Ждёт, когда Драко проявит, наконец, свою поганую натуру. Но он не двигается, как и всегда. Он холодный. По крайней мере, холоднее своего желания отвесить ей унизительную пощёчину. Она мгновенно улавливает это и отступает, яростный блеск ожидания триумфа сменяет равнодушие- опять проигрыш, сегодня его ледяная маска не разлетелась на куски. Ничего, может, завтра… Времени ведь полно, она увидит его настоящее лицо, рано или поздно. — Сделай что-нибудь с этой досадной простудой, дорогая, — ласково ядовито протягивает Драко, выбрасывая недокуренную сигарету в окно. Ему нравится эта игра. Ему нравится выигрывать каждый раз. Заставлять её отступать, выжидать другого случая, чтобы снова уколоть, проверить лёд на прочность. С очередной попыткой она всё смелее и смелее надавливает на него, провоцирует грубо и неумело. Подпускает Драко к себе, не замечая опасности. Они близко друг к другу. Малфой не сдерживает порыв- он кладёт ладонь на узкое плечо и мягко прижимается губами к прохладному виску, оставляет на ней свой запах и след, чтобы все в её проклятом Когтевране знали, чья она. Она не вырывается, нет. Она, как кошка, притирается подбородком к его плечу, вдыхает его запах, как сигаретный дым, задерживает в себе, чтобы отравиться. Ничего не происходит, она выдыхает горячо в плотную ткань чёрного пальто. Ей жарко, простуда отбирает последние силы, затуманивает рассудок. Ей хочется хохотать, ведь Малфой горячий- тепло его тела согревает холодные руки. Ледяной горячий ублюдок. — Уговорила, я сам с ней разберусь, — шепчет он в девичью макушку и достаёт из кармана палочку. Короткое заклинание и рука, теперь обнимающая девушку за плечи, притискивает её к Драко. Ближе, ещё ближе. Её трясёт, но она упорно стоит на чёртовых каблуках и сжимает губы, пережидая сильный приступ слабости и головокружения. Его тошнит от её самоуверенности, самостоятельности. Ещё чуть сильнее, и он сломает ей что-нибудь. Драко с радостью сломал бы и её саму, но не получается. Стойкая девочка. — Отпусти. Он отпускает. От слабости не осталось ни следа. Равнодушная отрывистая благодарность и всё на этом. Губы потемнели- она их кусала. Он тоже хочет укусить эти губы, но не станет. Не сегодня, не сейчас. Драко улыбается безупречно вежливо, прощается, мысленно оставляя как минимум пару засосов на безобразно белой шее. Буквально чувствует спиной тяжёлый взгляд. Могла бы- убила им, но она не может. Драко обожает смотреть, как она курит свою магловскую дрянь.