damn-hot-housewife.com

              Чонгук любил всё, что связано с едой. Не зря вся группа его обжорой звала. Еще в детстве он обожал вырезать из маминых журналов рецепты с особо красивыми фотографиями пирогов, овощных рагу или мясных нарезок. Мальчик собирал их в подаренный кем-то из родственников фотоальбом и хранил под кроватью, в ящике с секретами. А начав жить в общежитии с группой, вдруг осознал, что под свои увлечения можно отвести целый шкафчик. Никто из ребят не знал, что хранится в тех трех ящичках на замках. Разное предполагали: личные письма и дневники, творческие планы и задумки, наброски песен, старые детские игрушки, без которых страшно было уезжать из дома… или даже совсем не детские игрушки. Но хранились там кулинарные книги. Чонгук почти никогда не готовил по рецептам из них, но просто не мог отказать себе, если вдруг находил новую интересную книжку в магазине. Может, когда-нибудь позже все они пригодятся?.. Он обожал смотреть кулинарные шоу. Ночью, под одеялом, как что-то запретное. Делал звук в наушниках тихо-тихо, выкручивал яркость экрана почти на минимум и завороженно следил за руками любимых поваров. Эти руки творили чудеса! Так ловко и быстро они превращали простые овощи в произведение искусства, что не было сил оторваться. Закусив губу, он с восторгом смотрел на широкий нож, шинкующий базилик с петрушкой для тушеных кабачков; на идеально ровно выкладывающиеся друг за дружкой острое мясо, пророщенные бобы и морковную соломку для пибимпапа; на румянящихся в чесночном масле креветок для пасты. Его восхищали и повара, кто всегда строго следовал старым, проверенным временем рецептам, и те, кто не боялся экспериментировать и создавать новые вкусы, порой необычные и странные, но неизменно достойные внимания. Он обожал разглядывать в фильмах чужие завтраки и обеды. Будь то крохотные пироженки к чаю у чопорных модниц в кружевных платьях и широкополых шляпках с перьями... зажаренный на костре фазан у заблудившихся в лесу охотников или даже такой стандартный тост с яйцом и беконом у какого-нибудь скучного бизнесмена. Чонгук считал, что каждый кадр с едой хранит в себе глубокую мысль. И он так ценил трогательные моменты, через которые создатели показывали по-настоящему важное. Например, настоящих друзей, делящих пополам последний пирожок. Или влюбленную в одноклассника девушку, решившую приготовить для избранника самый лучший в мире школьный обед. Или мужа, спустя сорок лет брака, всё еще встающего пораньше, чтобы сделать жене на завтрак ее любимые блинчики-сердечки с черничным сиропом. Он обожал праздничные застолья. И скромные посиделки за клубничным тортиком в кругу самых близких, когда можно без стеснения залезть в чужую тарелку, зная наверняка, что тебе лишь с улыбкой предложат добавки. И роскошные фуршеты после очередного громкого успеха группы, когда от вкусностей столы ломятся, а глаза разбегаются от разнообразия. Он обожал и уличную еду. Всю связанную с ней культуру, целый огромный пласт корейского наследия. Бесконечные ряды нанизанных на палочки корн-догов, рыбных котлеток, кальмаров во фритюре и тончайших картофельных завитков. Нарезанные кусочками кровяные колбаски сундэ и острейшие токпокки. Блины, начиненные то морепродуктами в соусе, то овощами с зеленью, то сладким кремом с шоколадом и персиками. Ему нравилось, какое важное место уличная еда занимает в жизни города, пронизывая сетью ларьков каждый закоулок, нравилось, как повара в лоточках стараются над каждой порцией, чтобы не опозорить свое доброе имя, как придумывают всё новые поразительные закуски, чтобы выделиться среди своих соседей. Разве эта конкуренция не рождает шедевры? Не заставляет сердца трепетать, а случайных прохожих останавливаться под чарами соблазнительных запахов? Он обожал свидания за едой. Хотя никогда и не был на свиданиях… но мог затеряться в фантазиях, стоило только подумать о чем-то таком. Одно мгновение — и вот в его воображении уже расстилается по изумрудной траве уютный клетчатый плед. Достаются из плетенной корзинки сэндвичи с курицей и хрустящим огурцом, свежие фрукты и, конечно, домашний лимонад с веточкой розмарина. Или приглашающе распахиваются двери яркой и манящей пиццерии, пронизанной ароматами пряных томатных соусов, смеси сыров и запекшихся корочек из теста. А может быть, даже зажигаются свечи на элегантно убранных столах дорогого ресторана, где можно выпить лучшего в городе полусухого вина и отведать нежнейшей говядины с трюфельным соусом. Ему было неважно, что именно есть и где, лишь бы это было вкусно и с любимым человеком. Чонгук обожал всё, что было связано с едой или хотя бы просто с ней ассоциировалось. А больше всего с едой у Чонгука ассоциировался Юнги, ведь в последнее время он всё чаще возился на кухне, пробуя новые рецепты. После поездок с шоу он живо заинтересовался кухнями разных стран, готовил много всего странного и непривычного. И Чонгук даже не мог выразить, как ценит вечера, когда удавалось посидеть на кухне и понаблюдать за увлеченным очередным экспериментом Юнги. — Что сегодня готовишь? — с улыбкой спросил Чонгук, падая на любимый стул во главе их небольшого стола. Намджун уехал к семье. Тэхён с Чимином ушли гулять на всю ночь. Куда подевался Хоуп — вообще никто не знал. В общежитии остались только они и засевший в онлайн-играх Сокджин. — Баклажановые рулетики с орехами. — Мужчина вытер белоснежным вафельным полотенцем вымытые баклажаны и задумчиво осмотрел все выложенные на столе продукты. Бумажка с рецептом стояла в держателе верхом на мультиварке, блендер со снятой крышкой уже дожидался работы, выстроились на столе несколько разномастных ножей из купленного совсем недавно набора. — Не представляю себе, что получится, но звучит довольно любопытно. — Очень, — согласно протянул Чонгук. Пользуясь моментом, пока Юнги для верности внимательно перечитывал рецепт, он достал из кармана толстовки свой телефон и зашел в интернет, чтобы быстренько проверить, нет ли обновлений в любимом кулинарном блоге. Damn hot housewife. Это был по-своему странный блог, где каждый пост-рецепт плавно перетекал в эротическую зарисовку. Казалось бы, довольно специфический контент, но девушка, что вела его, отлично знала свое дело, прекрасно чувствовала аудиторию… и всегда могла порадовать преданных поклонников. Ведь так приятно перед сном не только почитать хороший рецепт, но и пофантазировать о чем-то еще более пикантном. Еженедельного пятничного поста еще не было, но это не слишком-то опечалило. Спрятав телефон, Чонгук подпер подбородок кулаком и вернул всё свое внимание к реальности. — Хён? Ты никогда не думал вести кулинарный блог? — спросил Чонгук, глядя, как широкий нож неспешно нарезает баклажаны на тонкие пластины. Они ложились на разделочную доску одна за другой, как перелистывающиеся страницы книги о настоящем счастье. — Смешно, — тихо хохотнул Юнги, берясь за второй баклажан. — Из меня блогер, как из Намджуна балерина. — Почему это? — Ну… — Юнги пожал плечами. — Одно дело — готовить. Другое — вещать об этом на весь интернет. Это куда труднее. Учитывая, что я — личность известная, мой блог моментально приковал бы к себе огромное внимание. А при этом желательно понимать, что ты транслируешь в ноосферу, чтобы не наделать дел. — Наделать дел? Но это же просто сборник рецептов. — Как сказать. — Юнги отодвинул нарезанные баклажаны и уложил на доску крупный пучок зелени. — Хейтеры везде найдут повод упрекнуть и раздуть скандал. Одно неосторожное слово — и твой образ может быть изгажен, поэтому я стараюсь лишних слов вообще не говорить, а лишних блогов не вести. Петрушка и базилик с хрустом крошились, а кухню наполнял их дурманящий пряный аромат, уже будивший аппетит. Высыпав зелень в блендер, Юнги кинул туда же целую горсть почищенных чесночных зубчиков и пару разрезанных на четверти луковиц, а после принялся перебирать лежащие в миске грецкие орехи. — И всё же я думаю, твой блог бы многим нравился. — Чонгук потянулся и забрал орешек у него из рук, тут же отправив в рот. Юнги лишь на мгновение с улыбкой оглянулся через плечо, ничего не ответив. Вернулся к готовке. Орехи, соль, темно-красный густой соус, немного уксуса. И через несколько секунд всё это вместе с зеленью превратилось в аппетитную пасту. — Это начинка? — Угу. — Юнги снял с блендера крышку и внимательно осмотрел получившуюся смесь, перемешивая маленькой ложечкой. — Включи-ка конфорку под сковородой. Чонгук послушно подошел к плите. Ему нравилось помогать Юнги в готовке. Даже чуть-чуть, по мелочам, он всё равно чувствовал, что приложил руку к созданию очередного вкусного шедевра. Держа ладонь над сковородой, чтобы следить за температурой, он наблюдал за увлеченным начинкой Юнги. Тот снова и снова пробовал, добавлял то орехов, то уксуса, тщательно перемешивал, старательно добиваясь идеального вкуса и консистенции. И как раз когда масло разогрелось, похоже, добился желаемого. — А ты-то сам чего еще не завел кулинарный блог? — Юнги так мягко и ненавязчиво отодвинул парня от плиты, что тот и не заметил, облокотившись поясницей на подоконник. — Ты ведь тоже готовить любишь, рецепты даже собираешь. — Откуда ты знаешь? — Видел как-то раз вечером, как ты вырезаешь из журнала рецепт кальцоне с ветчиной и сыром. — Юнги выложил на сковороду несколько первых пластинок баклажана и сделал огонь поменьше. — Ну что? Попробовал? — Нет, — честно ответил Чонгук. — Я почти ничего не пробую готовить из того, что сохраняю. Так что из меня бы не получился блогер. Я вообще в этом вопросе больше наблюдатель… — Наблюдатель? — Юнги немного прижимал баклажаны вилкой, те едва слышно шипели, напитывались маслом, темнели. Чонгук был не в силах оторвать взгляда от так легко и ловко управляющихся знакомых рук. И почему-то он был абсолютно уверен, что эти руки так же умело могут доставлять удовольствие совсем иначе. — В каком смысле? — А?.. — Чонгук дернулся, мотнул головой и, подняв взгляд, включил вытяжку на максимум, чтобы хоть на секунду отвлечься. — Ну, я предпочитаю наблюдать за тем, как готовят другие. Это очень увлекательно. Поэтично… — Что, и у меня тоже выходит поэтично? — тихо усмехнулся Юнги, двумя вилками осторожно переворачивая пластинку. Нижняя сторона уже стала темно-золотистой, как и положено. — Никогда бы не подумал. Набери, пожалуйста, в глубокую миску воды, положим туда листья салата, а то они что-то совсем не поэтично подвяли. Чонгук улыбнулся и почти нехотя отошел. Может быть, Юнги смутили такие слова. Во всяком случае, он как будто стал избегать смотреть на Чонгука, сосредоточенно возился с баклажанами, подливая в сковороду масла, поджаривая, выкладывая на тарелку остыть, и всё это время молчал. Опершись руками на стол, Чонгук рассеянно оглядывал продукты и посуду, а сам лихорадочно пытался подобрать лучшую фразу для продолжения диалога. Но ничего не приходило в голову. — Ладно, теперь им остыть нужно, — сказал Юнги, вдруг вырвав его из плена размышлений, и поставил на стол два широких блюда с жареными баклажанами, — так что ты можешь пока помыть посуду, а я сделаю рис на гарнир, идет? — Да, как скажешь. Гудела над плитой вытяжка, шумела прохладная вода, шли драгоценные минуты уединения. Так много раз он читал в любимом блоге эти трогательные сценки, где любимый муж помогает горячей домохозяйке убраться после готовки, а потом благодарит за потрясающий ужин… так много раз представлял, как волшебно было бы иметь возможность сказать Юнги не только скромное «спасибо». Ах, если бы они тоже были молодой парочкой. Юнги наверняка был бы очень нежным и заботливым, а Чонгук бы всегда знал, чего именно он хочет сегодня, понимал бы по взглядам и мимолетным прикосновениям. И они бы точно воспользовались случаем, пока общежитие почти пустует. — Ну-ка, попробуем, — снова перебив его фантазии, сказал Юнги. Чонгук закрыл кран, вытер руки о полотенце и подошел ближе, чтобы любоваться с максимально близкого расстояния. Набрав полную ложку чесночно-ореховой пасты, Юнги осторожно выложил ее на край жирной поджаренной пластинки. А после неспешно свернул и уложил в контейнер, прижав к стеночке. — Кажется, неплохо получается. — Выглядит соблазнительно. — Чонгук прикусил губу и пододвинул к себе второе блюдо. Баклажаны были еще чуть теплыми, густая начинка манила необычным ароматом, а пальцы едва не дрожали от наслаждения, когда он один за другим заворачивал и укладывал рулетики в контейнер. А внутри всё трепетало, ведь он даже рискнул пару раз специально слишком долго провозиться, чтобы потянуться к контейнеру одновременно с Юнги. Каким бы банальным ни было клише о случайных прикосновениях, оно оставалось до мурашек приятным, когда случалось в жизни. — Уже хочу их съесть. — Кстати, отличная идея. — Юнги подал ему свой последний рулетик, позволяя попробовать. Вкус был насыщенным и ярким, многогранным, непривычным. Но Чонгук, честно сказать, думал совсем не о нем. — Ну как? — спросил Юнги, доедая оставшуюся половинку. — Ммм. Мне кажется, вполне недурно. — Да просто обалденно, — промурчал Чонгук, облизывая губы. — Не думал, что мне могут так понравиться баклажаны, но ты что угодно превратишь в маленькое вкусное чудо. — Рад слышать, — тихо рассмеялся Юнги, закрывая контейнер. — Пусть немного остынут в холодильнике, к ужину станет еще вкуснее, вот увидишь. И, разумеется, он был прав. Прекрасный ужин. Сытный, вкусный, ароматный. Но, увы, проведенный в полном одиночестве. Ужинал Юнги в своей комнате, погрузившись с головой в какую-то работу, а после, уже поздно ночью, быстро принял душ и ушел спать. Чонгук даже поблагодарить не смог. Что ж, по крайней мере, в его любимом блоге всё же появился новый пост. По привычке забравшись с головой под пышное одеяло, он обнял подушку, настроился на приятный вечер и открыл текст, чтобы насладиться тихой ночью. — О, рулетики из баклажанов? — улыбнулся он, медленно листая рецепт. — Вот так совпадение… ну сегодня моя фантазия уж точно оторвется по полной. Да, это был тот самый рецепт. Читая строчку за строчкой, Чонгук вспоминал прошедший вечер, добавляя немного новых моментов, как жгучую приправу в почти готовое блюдо. «Он обнял меня со спины и ласково поцеловал в шею, уже расстегивая пуговицы моей легкой домашней сорочки». Чонгук прикусил губу, затаив дыхание, представляя себе эту картину. Вот он подходит к Юнги, приобнимает, снова и снова касается губами теплой шеи и медленно, одну за другой освобождает блестящие мелкие пуговки из тесного плена петелек. Юнги едва заметно улыбается и говорит, что нужно еще закончить с уборкой… но всё же позволяет стянуть рубашку с плеча, нежно касается пальцами щеки. От его рук чарующе пахнет душистой зеленью, так и хочется укусить. Юнги — самый лакомый кусочек, что он только может себе вообразить, от такого отказаться просто невозможно. «Усевшись на столе, я развела ноги в стороны, и он склонился». Чувствуя, что возбуждение его давно перетекло из фантазий и в реальность, Чонгук вдохнул поглубже и нерешительно запустил руку под пояс ночных брюк. От первых же движений вся робость испарилась, оставив лишь заводящие всё больше и больше ощущения. Он прямо видел перед собой Юнги, сидящего на кухонном столе, между стойками с посудой и подставками для ножей. В глазах томная поволока, ноги слегка раздвинуты, а дыхание уже шумное и частое. Чонгук целует его ноги, водя кончиком языка по внутренней стороне бедра. Чувствует, как в ответ напрягаются от нетерпения мышцы. Когда Юнги звучно вздыхает, отводя взгляд, Чонгук выпрямляется, его руки ласкают обнаженный живот, отводя складки рубашки, скользят, то по вздымающейся груди, то по напряженному до предела члену под тканью белья. А после Юнги нетерпеливо ерзает на твердой столешнице, и Чонгук понимает его намек — достаточно возиться с закусками, пора переходить к основному блюду их меню. «Он вошел неспешно и осторожно…» Отложив телефон под подушку, Чонгук зажмурился, смял пальцами одеяло, всё продолжая кусать губу, чтобы не давать ни одному лишнему звуку сорваться. В его воображении Юнги уже обнимает, прижимаясь всем телом, прогибаясь навстречу, стискивая пальцы на его плечах, и то и дело жадно целует, мягко прикусывая кожу. Чонгук медленно входит. От смазки так влажно и скользко, член туго сдавливает, и от волнующих ощущений мысли окончательно рассыпаются в мелкую крошку. Дыхание Юнги дрожит, опаляет шею жаром, вскоре разбавляется первыми намеренными стонами, что должны подбодрить любовника, дать ему понять, что всё правильно. Юнги крепко обнимает его ногами за талию, а Чонгук двигается плавно и деликатно, чтобы не разбить такую хрупкую атмосферу истомы. Воздух будто пропитан желанием, как бисквитный кекс сиропом. Мгновения падают сахарными песчинками, всё подслащая их близость и распаляя аппетит. Юнги ластится, такой податливый и соблазнительный. Бледная, как рисовое пирожное, кожа покрывается испариной от жара, но он лишь продолжает двигаться, шепотом прося: «Быстрее, Гук, быстрее». И, конечно, Чонгук послушно выполняет его просьбу, как делает это всегда. Юнги жмурится, вздыхая всё тяжелее, тихо стонет в губы и без конца целует, как будто не может насытиться этой страстью. Чонгук упирается одной рукой в холодную столешницу, другой придерживая горячую и влажную спину, ловит каждый неловкий поцелуй, боясь упустить хоть один, и уже чувствует, как кружится голова от блаженства. Представить, как Юнги со стоном кончает, он не успел. С силой стиснув зубы, подавил тихий вскрик, чувствуя приятную дрожь во всем теле. Руки ослабли. По ткани брюк потекла сперма, в низу живота распустился тугой узел возбуждения. Откинув одеяло, Чонгук несколько раз жадно вздохнул, а после попытался расслабиться. Прохладный воздух в проветренной комнате почти обжигал разгоряченную кожу, он улыбался своим мыслям и выравнивал дыхание. А после потянулся к стоящим на столе салфеткам. Когда сердце его успокоилось после волнующих фантазий, Чонгук кинул смятые салфетки под кровать и достал телефон, чтобы всё-таки дочитать пост до конца. Хотя бы мельком, по диагонали. Но попавшаяся на глаза реплика мужа заставила его замереть на несколько долгих мгновений. «Не думал, что мне могут так понравиться баклажаны, но ты что угодно превратишь в маленькое вкусное чудо». Сев в постели, Чонгук нахмурился, всё пытаясь убедиться, что не привиделось. Нет, точно, именно это было написано в посте домохозяйки, именно те слова, что он сказал Юнги несколько часов назад. А это могло значить лишь одно. Тихо выскользнув из своей комнаты, Чонгук на носочках прошелся по коридору, чтобы никого не разбудить, если вдруг вернулись. А, приоткрыв дверь в комнату Юнги, осторожно заглянул. Было темно и очень тихо. Мужчина спокойно спал в своей постели, не подозревая о приближающихся гостях. Отсюда из-под одеяла было видно только макушку. — Как мило, — с улыбкой шепнул Чонгук, просачиваясь в комнату и осторожно закрывая за собой дверь, чтобы не разбудить. Всё так же тихо подошел поближе и чуть склонился, разглядывая. Юнги укрылся до самого носа, как будто замерз. — Ладно, самый лучший обогреватель уже здесь. Эй, хён? Он отбросил всю осторожность и бесцеремонно забрался под одеяло, обнимая. — Юнги-и? — Чего тебе? — проворчал тот, недовольно ерзая, но не в силах проснуться и прогнать нахала. — Чего пришел? — Спросить кое-что хочу. Это очень важно. — До утра не подождет? — фыркнул Юнги, прикрывая шею ладонью, прячась от чужого щекочущего дыхания. — Нет, не подождет, — заверил Чонгук, улыбаясь. — Хён?.. А ты… случайно не ведешь тайком кулинарный блог? Даже кулинарно-эротический, если ты понимаешь, о чем я… Юнги тяжко вздохнул и поправил одеяло, видимо, понимая, что его маленький секретик раскрыли и отпираться теперь бесполезно. — Веду, — ответил Юнги, укладываясь удобнее. — Признаюсь, это мой блог. Не только у тебя есть секреты, собиратель вырезок с пирогами. Но поклянись, что никто не узнает, иначе я никогда в жизни тебя больше не угощу тем, что сам приготовил. — Клянусь, — шепнул Чонгук, закрывая глаза и с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не поцеловать. — А можно еще вопросик? На месте мужа ты представлял меня? Юнги промолчал, но это было самым понятным и однозначным ответом. — Доброй ночи, хён. — Угу. Приятного аппетита… Чонгук обожал всё, что ассоциировалось с едой. А больше всего с едой у него ассоциировался Юнги, человек, который уже целый год заставлял его своим тайным блогом млеть и растворяться в фантазиях снова и снова, лишь робко мечтая когда-нибудь пережить такое же маленькое и возбуждающее кулинарно-эротическое приключение. И теперь он точно знал, кому может пригодиться его коллекция кулинарных книг.