Предатель

«Я бы мог рассказать вам о том, что со мной случилось за последние пять лет, но, так понимаю, вам это не особо интересно…» Белая комната, мягкие стены и пол, никакой мебели, и полная тишина. На обивке сидели двое: парень и мужчина. – Мистер Моринг, вы абсолютно правы. Нас интересует последние полгода Вашей жизни. Возможно, год, – мужчина одет в форму и держал в руках блокнот с карандашом – полицейский. Парень, мистер Моринг, тяжело вздохнул. Последние полгода его жизни стали полнейшим, простите за выражение, пиздецом. Проблемы с сестрой и ее мужем, постоянные головные боли, стресс, проблемы на работе и ссоры с близким человек – все это сопровождало его. Лезть в те темные воспоминания не было никакого желания. Он пытался забыть весь этот ужас, и вот его насильно заставляют рассказывать о том, о чем он бы предпочел молчать. – Что ж, тогда позвольте начать, – Люк закрывает глаза и массирует виски, хмурит брови, пытается вспомнить. *** Мы ссорились. Очень сильно ссорились. Не помню из-за чего, если честно, но… хотя, нет, помню, но не думаю, что стоит об этом говорить. Последние полгода моей жизни – сплошные ссоры и переживания. Я сходил с ума, если честно. Каждый гребаный день одно и, мать его, то же. У меня был только один человек, которому я мог доверить все свои страхи и переживания, но в один момент он кинул меня ради какой-то девушки… Имени я ее не помню, помню только наглый взгляд и насмешливую улыбку… Я не особо ей понравился, но Майкл… Вот от него она отлипнуть просто не могла. Пф. Каждый чертов день она пыталась завести с ним беседу, куда-то приглашала, подкидывала в его шкафчик любовные записки и строила глазки. Я ревновал. Очень сильно ревновал. И однажды даже устроил скандал по этому поводу. Да, это глупо, но я не мог наблюдать за тем, как какая-то девчонка клеится к моему Майклу… Мы кричали друг на друга. Долго и громко. Он говорил о том, что жалеет о знакомстве со мной, а я… а я просто желал ему смерти. «Что б ты сдох, Майкл», «Ненавижу тебя, Майкл», «Что б в Аду ты горел, Майкл», «Я вонжу в твою спину чертов нож, Майкл»… Что было потом? Ну, мы перестали общаться. Ха-ха, логично, не правда ли? Он замутил с той девчонкой, а от меня отвернулись все знакомые, даже чертова сестра. Что ж… это было забавно… очень забавно… В моей жизни началась «чёрная полоса». Никакой поддержки, никакой любви, только холодное лезвие, горячая кровь и слёзы… Мне было больно. Я страдал… Я до сих пор ощущаю на запястьях ту боль, когда лезвие рассекает кожу… Я до сих пор помню первый крик сестры, когда она застукала меня за этим в ванной. Я думал, что родители упекут меня в психушку, но они просто проигнорировали это, сделав вид, будто ничего и не было. «Нет, Люк», «Все хорошо, Люк», «Не переживай, Люк», «Мы рядом, Люк»… Они мне врали. Все было плохо, их никогда не было рядом со мной. Им было все равно. Им было все равно и на меня, и на мои чувства, и на мои переживания… В голове было очень много мыслей, в груди противно кололо из-за… ненависти? Агрессии? Нет, скорее, ненависти. Я ненавидел. Ненавидел каждого: Майкла, сестру, родителей, тех прохожих, которое косо на меня смотрели. Я ненавидел их всех. Да я и сейчас их ненавижу. Одной ночью я даже придумал, как можно избавиться и от сестры, и от родителей. Я хотел устроить поджог, но что-то остановило меня. Не знаю, что именно... Сложно объяснить… Но я готов поклясться, что «это» четко шептало мне на ухо: «Не трогай семью, отомсти Майклу. Он виноват во всех твоих бедах. Ты ведь хотел всадить ему нож в спину? Так сделай это, Люк». Я готов поклясться, что видел в зеркале отражение демона! Он говорил со мной. Он улыбался мне. Он приводил весомые аргументы того, почему я должен убить Майкла… Черт возьми, со мной говорил сам Люцифер! И я доверился ему! Каков я идиот! *** Ненависть овладевала мной всё сильнее с каждой чёртовой минутой. Передо мной была только одна цель – убить. Убить, уничтожить, сломать, заставить сломать. Этот мудак ударил меня ножом в спину. Этот мудак разрушил мое доверие. Чёртов Майкл. ДА ЧТО Б ТЕБЕ В АДУ ГОРЕТЬ. Ты ударил меня, я ударю тебя. Око за око, ведь так? Ведь так, Майкл?! *** Мне так нравится смотреть в твои глаза. Мне так нравится смотреть на твое заплаканное лицо. Что такое, Майкл? Тебе больно? Тебе больно смотреть на то, как я разрезаю твою подружку на куски? О-о-о, Майкл, это только начало!! Вечеринка только начинается!!! Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, я делал надрезы на такой идеальной коже твоей такой идеальной подружки. Я бы мог стать неплохим хирургом, как думаешь? Ах да, ты ведь не способен сейчас думать. Весь твой мозг, весь ты поглощён мыслями о том, что я, когда-то горячо тобой любимый и желанный, так надругаюсь над этой… шлюхой. А ты ведь даже не знаешь, что она спит не только с тобой, но и с парой взрослых мужиков из твоей банды… Если честно, то я бы хотел иметь сейчас топор или что-то похожее, чтобы разрубить ее к чертям собачьим и отдать тем самым собакам. Боже, как она меня бесила. Но теперь всё изменится! Всё изменится, да, Майкл?! ТЕПЕРЬ ОСТАНЕМСЯ ТОЛЬКО МЫ ВДВОЁМ. Что такое? Почему ты плачешь? Тебе её жалко? Серьёзно? Тебе жалко ЕЁ?! Ох, Майкл, ты разочаровал меня. Очень сильно разочаровал. Тебе не стоило этого делать, поверь мне. Ох, как не стоило… Серьёзно, ты пытаешься бежать? Прямо сейчас? Когда у нас есть шанс? Ты бежишь… Смешно… ведь нож оказался быстрее, чем ты мог подумать. Он вошёл в твою спину по самую чёртову рукоять. Оу, тебе, наверное, больно. Прости, я не хотел. Потом будет чуть лучше, обещаю. Ты истекаешь кровью. Твоя куртка пропиталась ею. Твоя рубашка. Майкл, зачем ты истекаешь кровью? Разве тебе не жалко рук твоей матери? Она ведь будет отстирывать кровь именно ими… Тебе не жалко? Ты плохой сын, Майкл. Зачем ты это делаешь? Почему ты мне не отвечаешь? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ, МАЙКЛ!? Ох, Майкл… Ты ведь не только плохой сын, но и друг… Друг, брат, парень, любовник. Ты во всех ролях плох. Ты плохой человек, Майкл. Знаешь, наверное, даже хорошо, что нож вошёл полностью. Наконец-то планета избавилась от ещё одного мудака, как ты. Ты больше никому не отравишь жизнь. Ты больше никого не заставишь страдать. Ты больше никого не заставишь проливать слёзы. Как хорошо, что именно я сделал это. Та девчонка, Сара вроде, не смогла бы убить тебя. Она бы поплакала. Но не спасла бы ни себя, ни меня, ни остальных, кто клюнул бы на твоё дерзкое лицо. Я тебя ненавижу, Майкл. Ненавижу. Но люблю. Чёртов Майкл. В Аду тебе гореть, Майкл. Я смеюсь. Громко смеюсь. Заливисто. Знаешь почему? Потому что я избавился от червя. Он, точнее его труп, лежит сейчас на моих руках. Его глаза «смотрят» в небо. Как жаль, что ОН больше не увидит ни небо, ни меня, ни семьи, ни-ко-го. Хотя почему жаль? Наоборот! Это очень даже хорошо! Мои руки в его крови, но я не чувствую какого-либо отвращения. Мне хорошо. Я наконец нашёл покой. *** – Вам была приятна мысль об убийстве человека, которого вы любили? – Да. – Что было дальше? – Не помню. Точнее… Помню, но отрывками. – Рассказывайте. *** Я не помню, как я оказался у той свалки. Я не помню, как я тащил канистру. Я не помню, как тащил тело и разрубал его. Помню только тепло огня и неприятный запах горелой плоти. Огонь, запах и чувство полной безысходности. Что будет теперь? Что станет со мной? Меня посадят? Убьют? Что будет с Бобби? Как мне теперь жить? Я убийца. Я убийца, которому было приятно убивать. Я смотрел, я наблюдал за тем, как горит его труп… части трупа. Его волосы полыхали, словно сухая солома, облитая несколькими литрами бензина. Они полыхали и плавились. Было красиво. Глазные яблоки лопнули через несколько минут после волос. Хорошо, что я стоял не слишком близко, иначе мою одежду заляпало бы тем, что осталось от его глаз… таких красивых и выразительных, которые не выдержали обычного огня. Я чётко помню, как кипела его кровь. Это было хорошо видно через глазные отверстия и рот. На лице начала обгорать кожа. Он уже не был тем красавцем, за которым бегали все девчонки в школе. Готов поспорить, что, взгляни те девицы на него сейчас, разбежались б по разным углам. Его череп раскололся, я видел, как горит мозг, а потом… а потом я услышал сирену. Я слышал полицейскую сирену, но решил никогда не уходить. «Глупец», – скажете вы. «Не видел смысла», – отвечу вам. Весь в крови, с дергающимся глазом и разодранными от нервов запястьями, я сидел в машине шерифа и в полный голос рыдал. Рыдал по нему. Именно в машине я в полной мере осознал то, что натворил. На меня смотрели со страхом, с отвращением и со состраданием. Я слышал, как один из полицейских назвал меня ненормальным, слышал, как ему ответили, мол, в родителей пошёл… а потом я уже ничего не слышал. Я был поглощён собой, своими мыслями и больше ничем. *** – В чувство вы уже пришли именно в клинике? – Именно так. – Что ж, мистер Моринг, благодарю за содействие. – Обращайтесь. – Обязательно.