Проклятье бессмертия.

We're face to face Loyalty is what I need to see from you (Adema — immortal)

Pov Святогор (ака. Станислав) — Проснись… Почему ты дрожишь?       Бессмертным всегда было нелегко. Начиная от Кощея бессмертного и заканчивая тем же горцом Дунканом из рода Маклаудов (ну или Логаном, он же Росомаха из «Людей Икс»): никто не поверит, что ты неуязвимый и бессмертный, ты не можешь завести семью или друзей, потому что несчадное время всё равно заберёт их у тебя и ты непременно обязан менять внешность и своё прошлое, хотя бы раз в пятьдесят лет. Начиная от имени и фамилии и заканчивая биографией. Но даже у бессмертных персонажей были свои слабости: у Кощея — игла в курином яйце, Горцы не могут жить без головы, ну, а Россомаху победила болезнь крови, лишив возможности к регенерации. Что же касается меня, то что я только не перепробовал, но почему-то умереть у меня не получается. И кто-то скажет, так в чём проблема — бери и радуйся вечной жизни. Но вот, что я вам скажу, друзья мои — бессмертие — это не дар. Это проклятье, от которого нет спасения, как в сказках. И почему-то этим проклятьем был награждён именно я — обычный дружинник из рати Дмитрия Донского, который добровольно вызвался защищать нашу русскую землю, от чужеземцев во главе с Мамаем — темником Золотой орды, который обосновался в бывшем крымском ханстве. Я плохо помню само сражение, потому что когда две армии схлестнулись в неравном бою (я, и остальные конные бойцы шли, как и положено в первых рядах), меня тут же резко ударило в грудь чем-то тяжёлым, я слетел с коня и упал на землю. Но когда собирался подняться, чтобы продолжить сражение, то получил топором в спину. Отчего сознание резко стало угасать, всё начало расплываться и я снова упал, только уже лицом вниз и замертво. Вот так быстро и жестко закончилась моя привычная жизнь, обычного двадцатилетнего пацана, который просто хотел защищать свою землю. Не очень счастливо, мне кажется. Последнее, что я увидел, перед тем, как умереть — это было лицо моей Марфочки (всё то же округлое, словно солнышко, личико, румяные щеки, веснушки, нос пуговкой, глазки цвета неба ясного), той, которой я пообещал вернуться с этой битвы победителем. А получилось, что не вернусь уже никогда. Прости меня Марфушка, дурака этакого. — Ты в порядке? Проснись…       Послышалось мне тогда из глубин тьмы. Открыв глаза, я не узнал того поля, где проходила моя последняя битва. Вместо этого передо мной предстали лишь выжженные скалистые земли, на которых ничего не росло. А небо было стянуто чёрными тучами, сквозь которые проглядывались проблески молний. А стоявшее передо мной сущность, походило на человека, но только лишь его тенью. Лишь горящим белым пламенем щели вместо глаз, свидетельствовали о том, что это существо живое и именно оно со мной сейчас разговаривало. — Где это я? — ошарашено спросил я, осматриваясь по сторонам. — Нигде, — коротко и спокойно ответило существо. — А ты кто или что такое? — продолжал спрашивать я, вставая и отряхиваясь. — Никто, — в том же тоне ответило создание. — Ладно, — задумчиво произнёс я. — Скажи мне Никто, как я здесь оказался? — Ты умер, — пояснил Никто. — То есть как, «умер»? — не поверил я. — Что, прямо насмерть? — Прям совсем, — в том же тоне ответило существо. — И что же теперь делать? — растерянно спросил я.       Никто пожал плечами и показал на других, таких же сущностей, как и он. — Как видишь, таких как мы с тобой, здесь довольно много и никто не знает, что делать. Просто бесцельно слоняются туда-сюда в ожидании чего-то. Сам не знаю, чего именно, — ответило существо. — А отсюда есть выход? — поинтересовался я. — Мне очень обратно надо. Пожалуйста, — попросил я.       Существо призадумалось, а после повело меня за собой. Вместе с ним мы подошли к краю пропасти, внизу которой была чёрная бездна. — Прыгни и всё вернётся как было, — предложил Никто. — Туда? — удивился я, указывая вниз пропасти. — Ты уверен, что хуже не будет. — Поверь. Я и сам так не раз уже делал, — убеждал меня Никто. — Почему сейчас ты здесь, а не в земном мире, — пытался понять я. — Прыги. Или оставайся тут. Выбор за тобой, — уклончиво ответило существо направляясь бесцельно бродить по пустой земле, среди себе подобных.       Пожав плечами и решив, что хуже уже не будет, я прыгнул и… очнулся среди трупов своих боевых товарищей в общей братской могиле. Причём ещё и с топором в спине. Вытащив оружие и забрав с собой, на всякий случай (при этом совершенно не почувствовав боли), я вылез из могилы, отряхнулся и осмотревшись по сторонам понял, что я всё ещё дома и это моя родная земля. Каким-то чудом поймав обоз, я доехал до своей деревни и быстро найдя дом своей невестушки вошел в избу без стука и даже, не разуваясь в горнице решил пройти в комнату. Однако увидев как, Марфа качает ребёнка в колыбельке, а рядом её обнимал, какой-то посторонний мужик, то понял, что не дождалась она меня всё-таки. А ведь клялась мне, что дождётся. В порыве ярости я взял топор, что висел у меня на поясе, решительно направился в спальню и ни говоря ни слова зарубил, нового хахаля Марфы. Отчего она так дико кричала, что я плотно прикрывал ей рот, чтобы никто ничего не услышал. Но видимо перестарался: Марфа вначале начала синеть, а потом задохнулась. Когда я увидел, что в итоге натворил, то просто упал перед ней на колени, прижал к себе и разревелся, словно я сам баба какая-то. А следом за мной расплакался и ребёнок. Чтобы меня не поймали, я решил спрятать тела Марфы и её хахаля, в погребе, сам дом спалить, а малыша отдать добрым людям. Поэтому оставив колыбельку с младенцем под дверями соседей и удостоверившись, что с ней всё хорошо, я бросился бежать. Не важно куда, лишь бы туда, где меня никто не знал и не знал, что именно я совершил. Пару раз я даже пытался собой покончить, но ничего не получалось. Смерть не хотела меня забирать к себе, вместо любви всей моей жизни. Отчего до меня дошло — теперь я проклят бессмертием, неведомой силой.       Проснувшись от звонка будильника, я понял, что это был очередной сон о моём воспоминании из прошлого. Потрусив головой и прогнав остатки сна, я привёл себя в порядок, выпил кофе и отправился по своим делам. Пусть я и бессмертный, но создавать видимость того, что я вполне нормальный человек, всё-таки надо. Чтобы никто ничего не заподозрил.