vampire brothers.

Мраморный пол. Ванна переполнена до отказа, вода переливается и оказывается на том самом мраморном полу, растекаясь все дальше и дальше, а тебе как-то все равно. В руке держишь бритву, но из-за слёз не можешь сделать надрез — ничего не видишь.Чтобы такое сделать, нужно собраться с духом, для этого нужна сила, которой у тебя нет, вот почему в который раз ты беспомощно откидываешь бритву куда подальше. Даешь волю чувствам и уже не плачешь, а рыдаешь горькими слезами. Тебе нужно побыть самой с собой, тебе необходимо это время, как воздух. Когда ты одна, ты вольна делать всё, что хочешь — вольна убить себя, если пожелаешь. Лишь бы не достаться никому из них. Когда слёзы высыхают на твоём лице, поднимаешься на ноги и вылазишь из ванны, обмотав полотенце вокруг худого тела. Не сегодня. Возможно, в следующий раз. Сушишь волосы, одеваешься и спускаешься вниз, извиняешься за опоздание и приступаешь к ужину. Твоя жизнь стала рабством с тех пор, как ты стала женой Ким Сокджина и поселилась с ним и его братьями. Повезло же тебе быть единственным человеком в доме среди этих кровососов. Джин в этой семье был арбитром, не позволяющим Тэхёну и Чонгуку накинуться на тебя. Братья хотели твоей крови и хотели её давно, но лишь своему благоверному ты позволяла вцепиться себе в горло и никому более. Семейные посиделки всегда проходили в этом доме напряжённо, каждый тихо ел и уходил. Вечером Джин поднимался и, в зависимости от его настроения, вы проводили ночи по-разному — занимаясь жарким сексом или же лежа тихо-мирно, как сейчас, шепча друг другу нежности. Ты лежала на широкой груди своего мужа, позволяя ему гладить тебя. От его ласки ты таяла, словно шоколадное мороженое, от каждого его прикосновения исходила безграничная любовь. — Детка, — прошептал Ким, нарушив тишину. — А? — Нет, ничего. — Ты что-то хотел сказать, — обиженно проговорила ты. Джин усмехается и нависает сверху тебя, облокачиваясь на свои локти. — Я хотел сказать, — он целует твои губы, — что я люблю тебя и нашего ребёнка, — его поцелуи спускаются вниз, пухлые губы целуют пока еще не сильно округлившийся животик через легкую ткань кофты. Ты абсолютно не в силах скрыть улыбку, когда он говорит такие слова и делает то, что делает. Сокджин действительно прекрасный муж. Гладишь его по голове, пока он лежит, прижавшись ухом к твоему животику. — Скоро я стану папочкой, ты можешь это представить себе? Я прожил больше ста двадцати лет и только сейчас наконец-то стану отцом. Что может быть лучше, чем ребёнок от любимой женщины? Если я когда-то умру, то умру счастливым, зная, что оставил после себя наследника. — Не слишком поэтично? — ты почему-то смеешься. Ким улыбается и ползёт выше, нежно накрывая своими губами твои. — Люблю тебя, — повторяет второй раз за вечер, хотя, ему бы ничего бы не стоило повторять это до конца жизни. Парень снова целует тебя, на этот раз углубляя поцелуй. В комнате темно, вся эта уединенная атмосфера будто создана лишь для вас двоих. Рядом с ним ты чувствуешь себя любимой, рядом с ним ты чувствуешь себя желанной. Его губы теперь ласкают шею, ровно до тех пор, пока его клыки не оказываются глубоко внутри. Для тебя это привычное дело — все еще больно, но терпимо. Неожиданно Ким отстраняется. — Пожалуй, на этом хватит, — он слизывает алые капли крови с губ, — Ты беременна, и я не могу пить твою кровь, как прежде. К тому же я не голоден, просто твоя кровь… самая лучшая на свете, понимаешь? Ты молча киваешь и притягиваешь его к себе за шею. Вы занимаетесь любовью до глубокой ночи, а позже валитесь спать в изнеможении. Тебе всегда хорошо с ним, но на утро в тебе будто что-то меняется, и ты больше не хочешь ничего этого. Идешь снова в ванну. Полностью обнаженный Тэхён застигает тебя врасплох, и ты стыдливо отводишь глаза в пол. — Прости… — тихо произносишь ты. Он лишь ухмыляется в ответ и подходит ближе, смущая этим сильнее прежнего. — Ты хотела принять ванну? — от его голоса тебя пробирает до мурашек, было что-то в том, как он это сказал, будто он говорил это с каким-то скрытым подтекстом. — Да, но раз ты тут… — разворачиваешь к двери, но твоё запястье цепко окольцовывают и тянут обратно. — Все в порядке, мы можем принять ванну вместе, я уже набрал воду. Тяжело сглатываешь, понимая, что любое сопротивление бесполезно, и неуверенно киваешь ему. — Хорошо. Странно ли это раздеваться перед озабоченным братцем своего мужа? Определенно да, но что поделать, деваться тебе было некуда. А Тэхён упивается этим моментом, смотрит на твоё тело и облизывается, как мартовский кот, готовый вот-вот наброситься на свою жертву. Смотришь на него перепуганными глазами, не зная, что делать дальше. — Полезай, — приказывает он, и ты исполняешь. Вода теплая, приятная, благодаря ей все беспокойство куда-то улетучивается, и ты чувствуешь себя в комфорте, будто это твоя территория. Тэхён залазит следом, и почему-то его нагое тело тебя больше не смущает. Ваши ноги пересекаются, как и заинтересованные взгляды. Тэхён смотрит на тебя, как на добычу, а ты… просто смотришь на него и всё. Он красив и это, пожалуй, единственная причина смотреть на него. — А животик-то у тебя медленно растёт, — говорит Ким, пристально разглядывая твоё тело сквозь прозрачную воду. Склоняешься к нему, потому что это всё тебе быстро надоедает в силу характера. — Чего ты хочешь? — жестко говоришь ты, смотря в его блядские глаза. Тэхён тоже склоняется поближе и говорит: — Тебя. Ваши лица паре миллиметров от друг друга. Тяжело дышишь, но не отстраняешься. Тэхён пробует на вкус твои губы, а ты лишь отвечаешь на его ласку. Это длится недолго, но вы оба получаете от этого то, чего давно хотелось. Его губы позволяют себе быстыдно гулять по твоей щеке, подбородку, оказываясь на шее. Длинные пальцы тянутся к твоей промежности, и ты резко отстраняешься. Не из-за пальцев, а из-за клыков, которые он собирался воткнуть в твою шею. Хотя и из-за пальцев тоже. — Ты забываешься, — строго говоришь ему и вылазишь из ванны, слушая в ответ его безумный смех. — Ты же тоже меня хочешь, — проговаривает эти слова с усмешкой, наблюдая за тобой, как ты наспех накидывала на себя халат. — Ты использовал на мне свой гипноз, не льсти себе, — оборачиваешься к нему, завязывая пояс на бархатном халате, — Только ты не на ту напал, если ты ещё не понял. Моей крови ты никогда не получишь, как и меня, впрочем, тоже. Уходишь оттуда, с гордо поднятой головой, пока Ким шепчет тихое: — Это мы еще посмотрим. Заходишь вашу с Джином спальню, закрываешь дверь на замок, садишься на кровать и тихо плачешь. Плачешь от бессилия и от того, что устала быть марионеткой в руках этих вампиров. Кладешь голову на подушку и засыпаешь. Тебе кажется, что ты видишь сон, но это лишь забытое воспоминание, вычеркнутое из твоей памяти, как и сотня других. /flashback/ — А она красивая, хён, — облизываясь говорит Чонгук. — Сам знаю, — жестко отвечает Джин Ты ничего не понимаешь, просто стоишь и жмешься к бетонной стене, в надежде на то, что тебя кто-то спасет, но в такое время вряд ли кто-то ходит поблизости. — Давайте убьем её, — с безумной ухмылкой говорит Тэхён. Начинаешь плакать из-за его слов. Ты в тупике, эти трое не за что не отпустят тебя просто так. — Разве ты не хочешь с ней поразвлечься? — спрашивает Чон, расстегивая пару верхних пуговиц на твоей блузке, отчего ты начинаешь плакать сильнее. — Она пиздец какая бесячая, — флегматично отвечает Тэ, — Заебала плакать. — Ты бы на её место тоже плакал, — насмехается Чон. Им смешно, а тебе — нет. Ты глубоко напугана. Чувство страха пронизывает насквозь твое тело, не давая и шанса шелохнуться. Если бы ты была в порядке, то ты бы давно бежала от них так далеко, как только можешь, но ты далеко не в порядке. Ты сломлена. Чужие губы накрывают твои, вовлекая в жаркий поцелуй. Чон целует тебя так, что ты забываешь обо всем на свете. Даже о том, что чего-то боишься. Его руки продолжают расстегивать блузку, а ты начинаешь медленно, но уверенно отвечать на поцелуй. Ваши языки переплетены, они ласкают друг друга, и, на секунду, ты осознаешь, что целоваться с ним довольно приятно. Все происходит так быстро — его ловкие руки расправляются с одеждой, и почему-то ты даже не паникуешь, будто происходит то, что должно. Ты просто плывешь по течению, потому что другого выхода нет. Чужие руки нагло лапают твою грудь, теребят соски, пока язык лижет за ухом. Чонгук приставляет член к твоему входу и неторопливо вводит его внутрь. Из твоей груди вырывается несдержанный стон от его резких и быстрых толчков, обхватываешь руками его шею, позволяя делать с собой все, что хочешь — вдалбливаться еще сильнее прежнего. Теперь Чонгук был даже глубже, его член приятно пульсировал внутри, заставляя медленно сходить с ума. Его губы сомкнулись на твоей шее — ты знала, что будет дальше. Но для начала ему хотелось поиграть, вот почему Чон лизнул выступающую венку, после чего засосал нежную кожу. Ты начала тихо плакать, хорошо понимая, что последует после этого. Он твой страх чувствовал, и в глубине души ему было тебя даже жалко. Хотя нет, не было. — Расслабься, — прошептал он, прежде чем воткнуть свои клыки в твою шею. Боль. Ты почувствовала резкую боль и даже закричала. А Чон от твоего крика упивался, он был достойным музыкальным сопровождением для такого момента. Твоя кровь была для него слаще любого нектара, Гук перепробовал многих, но такой вкус, как у тебя, не встречал. Ты будто была особенной. Ты позволяла ему делать с собой всё, пока двое братьев наблюдали. Сокджин ловил на себе твой пустой взгляд, который уже даже не просил о помощи, он видел засохшие на прекрасном лице слёзы, и, вместо того, чтобы оттащить брата от своей девушки, просто курил. А ты смотрела на него и надеялась, что он спасёт тебя. Но он и мизинцем не пошевелил для этого. /end of flashback/ Просыпаешься в холодном поту и слезах. Тебе понадобилось вспомнить лишь один эпизод, чтобы понять, почему так сильно хотела умереть всё это время. Из-за постоянной промывки мозгов, из-за многочисленных изнасилований, которые ты предпочла бы забыть и никогда не вспоминать. Гипноз. Они использовали на тебе чертов гипноз десятки тысяч раз, чтобы ты поддалась и отдалась каждому из них. А потом тебе стерли память, будто пожалели, будто захотели дать тебе шанс на новую жизнь, которой стал твой идеальный брак с Сокджином. Ублюдки. Ты ненавидела каждого из них за то, что они сломали твою жизнь. Ты всё вспомнила, вот почему не собиралась больше умирать. Вот почему шла к Джину, чтобы обо всем с ним поговорить. Ты всё ещё любила его — это была твоя ахиллесова пята. — Джин! — зовёшь его, спускаясь по ступенькам. — Что, дорогая? — он подскакивает с дивана, снимая очки и откидывая книгу. — Я всё вспомнила. Как из ниоткуда появляется Тэхён. — Я же говорил, что она всё вспомнит, — говорит он, — с тех пор, как она забеременела, она не поддается на гипноз и всё остальное. Всё из-за ребёнка, брат. Ты вздрагиваешь, когда замечаешь ещё и Чонгука. — Давай убьём её. У обоих братьев в руках кинжалы, они идут на тебя, шипят, оголяя клыки, а ты стоишь словно статуя, не в силах пошевелиться, и мысленно прощаешься с жизнью. Но ты не умрешь. Ты не умрешь, потому что Джин свернет им шею раньше, чем ты успеешь начать молить Бога о пощаде. Ради тебя он сделал это, ради тебя убил своих братьев. Целуешь его, прижимаясь всем телом, потому что он самый близкий, твой самый любимый. — Прости меня, мне нет оправдания, я знаю, я так виноват перед тобой. В его глазах ты видишь искреннее раскаяние. На секунду ты задумываешься о вашем будущем, о нерожденном ребёнке, о счастье, которое вас ждёт… — Всё хорошо, милый, — достаешь из заднего кармана осиновый кол и вонзаешь ему в сердце, наблюдая за тем, как его красивое лицо искажается от боли, — всё хорошо. И от него не остается ничего кроме пепла. — Прощай, моя любовь.