Никто не смеётся последним

      Когда закончилась официальная часть бракосочетания, гости подняли за молодожёнов бокалы с шампанским и приступили к поздравлениям. Хината принимала все добрые слова со скромной улыбкой и нежными объятиями, Наруто сильно смущался и продолжал светиться как медный пятак. Каждый из гостей хотел лично подойти и ещё раз пожелать счастья молодым, а после — важные фигуры, такие как Каге, произносили свои речи. Какаши пытался улизнуть от этой своей обязанности, но его вовремя поймали; Киллер Би, конечно же, прочитал специально сочинённый для столь особенного дня реп, пока Четвёртый Райкаге тихо чертыхался. Казекаге произнёс до ужаса смущающую речь, постоянно упоминая «любовь», «вечную любовь» и «плоды любви», не забыв также поделиться тем, как он невероятно растроган, что его первый друг вступил в новый этап жизни. Темари с Канкуро в тот момент практически со слезами на глазах всячески поддерживали брата, не обращая внимания на то, что он, по сути, говорит.       — Вы его мама с папой, что ли? — скептически спросил Шикамару.       — Ты ничего не понимаешь, чёрствый чурбан, — отмахнулась вдруг слишком расчувствовавшаяся Темари.       — Согласен, сестра, этот старикашка никогда не поймёт, что мы чувствуем! Наш мальчик так вырос, — поддержал её брат, поднося белый платок к глазам. Нара решил, что не время вмешиваться и разбираться в семейных причудах Сабаку но, а потому поспешил присесть за столик к Куренай-сенсей.       Потом ещё Ирука со слезами на глазах пытался произнести-таки торжественную речь, всё время прерываясь на всхлипы, однако никто бы и не подумал осудить его за эту слабость. Время проливания слёз было официально объявлено, всем позволялось плакать, пить и вспоминать старые добрые, с улыбкой на лицах рассказывая и пересказывая о проказах Наруто.       Очень скоро семья Хьюга почти в полном составе вместе с главой покинула празднование, ещё раз поздравив молодых. Ханаби до боли стискивала в объятиях старшую сестру, а Хиаши давал последние молчаливые наказы новоиспечённому мужу дочери. Наруто тут же сбросил с лица легкомысленность и стойко принял испытующий взгляд тестя. Он уже более-менее привык к этому, как-никак месяц с Хиаши приходилось очень близко общаться во время подготовки к свадьбе. Поэтому понимал: просто тот действительно заботится и переживает о дочери. Кажется, вчера вечером глава Хьюга долго сидел в кабинете, рассматривая их семейную фотографию — по рассказам Ханаби.       — Умываю руки! — обречённо стукает сакадзуки* о стол Тен-Тен спустя пару часов после начала банкета, который перенёсся в здание одного из немногих ресторанов, где возможно вместить столько гостей.       Девушка выпила достаточно много саке и не собиралась останавливаться, так как весь день ей пришлось бегать за своими неугомонными учителем и сокомандником. Они начали «веселье» жонглированием гантель ногами, продолжили жонглированием стульев, от чего перешли к тренировочному бою; за ним все гости следили с необходимой вежливостью. Такие же как Киба или Киллер Би вовсю поддерживали вечных вестников юности. А лучше бы они не поощряли выходки этих двух зелёных зверей или как их там. Последней каплей стало то, как Гай и Рок Ли поздравляли молодых, не забывая через каждое слово вставлять «юность» и «постарайтесь», всё ещё стоя на руках.       — Да, ладно тебе, Тен-Тен, они же себя как обычно ведут, — пытается успокоить подругу Ино.       — В этом-то и проблема! — девушка опрокидывает в себя очередную чашку. — Неужели хоть иногда, хоть по особым случая нельзя вести себя нормально?! — голос выдаёт полное разочарование куноичи.       — Ммм, думаю, у них просто своё представление о «нормально», — нервно смеётся Сакура, подливая девушке саке, надеясь, что оно её сморит. Когда в компании самый тихий и уравновешенный человек выходит из себя, самым несдержанным приходится оставаться спокойными и пытаться урегулировать сложившуюся ситуацию. Поэтому даже Темари, недавно присоединившаяся к девушкам, тихонечко наблюдала за происходящим.       — Эй, не вздыхай так тяжело, — обращается Яманака к Харуно. — Ты скоро дырку просверлишь в Наруто с Хинатой, — а девушка действительно уже минут десять с самым грустным выражением лица рассматривала виновников торжества, иногда отвлекаясь, чтобы принять участие в разговоре. В ответ Сакура вновь вздохнула.       — Просто… она выглядит такой счастливой, — у Хинаты и правда глаза светятся, заливая всё вокруг блаженством. Наруто весь вечер не отпускал руки девушки, смотрел на неё с обожанием и покровительством. Конечно, она была необыкновенно рада.       — Завидуешь? — Ино и себе наливает алкоголь.       — Конечно, — опускает голову Харуно. — Может, и правда нужно было сделать выбор в пользу этого обалдуя, его хотя бы почаще кое-кого в деревне увидишь, — теперь уже она опрокидывает в себя сакадзуки с саке.       — Вы всё равно друг другу не подходите, как ни посмотри, — улыбается Яманака. Уж она-то лучше всех понимает — старая подруга шутит. Сакура никогда не смогла бы расстаться со своими чувствами. Как-то так вышло, что вечная любовь — именно про неё. Хотя, Саске ведь предлагал сотню и больше причин, чтобы разочароваться в нём. Что же творится в её голове? Как можно так безукоризненно отдаваться кому-то? Подобное, конечно, заслуживает восхищения. Но понимания — нет, по крайней мере, девушка никак не могла его предоставить. — Исключительно Хината может справиться с его характером, исключительно она создаст для него тот дом, в котором Наруто так нуждается. У нас просто нет для этого ни сил, ни умений, ни чувств, — девушка пожимает плечами, произносит «нас», имея в виду «тебя». Ино-то никогда на Наруто и не претендовала.       — Эй, Тен-Тен, мне кажется, ты уже достаточно выпила, — к столу на руках подходит Рок Ли, резко врываясь в трогательный разговор девушек. — Праздник праздником, но если ты хочешь, чтобы твоя юность длилась дольше, нужно заботиться о своём здоровье, — и ой как зря он это сделал…       — Чё? — тихо шипит девушка. Подруги в лице Сакуры и Ино, увлекшиеся разговором и слишком поздно заметившие приближение главной причины сегодняшней ярости Тен-Тен, понимали, что уже ничего не смогут изменить. Они только отодвинули от куноичи посуду, однако ловкая девушка успела схватить вилку. — Повтори.       — Я думаю, тебе уже хватит, — продолжает достаточно громко говорить Рок, и в следующую секунду у него между ногами пролетает вилка, которая после застревает в стене. Пролетела она в миллиметре от мужского достоинства зелёного зверя Конохи. Хмель совсем не мешал куноичи метать острые предметы с поражающей точностью.       Юноша в ужасе перевернулся, встал на ноги, тут же упал, смотря на старого товарища глазами преданного щеночка.       — Исчезни, а не читай мне нотации, — практически рычит Тен-Тен. — Продолжишь бесить, и следующий раз я не промахнусь, — Ли, зная, на что способна девушка, удивительным образом принимает угрозу всерьёз и поспешно ретируется в сторону Казекаге, где Канкуро всё время подливает младшему брату саке, надеясь напоить его до танцев.       — Всё, всё, успокойся, — гладит по спине Тен-Тен Ино. — Лучше ещё выпей. А ты что так мало пьёшь, Темари? — вдруг она обращает внимание на посланницу Песка, не в радость последней.       — Плохо переношу.       — А как же ты на свадьбе своей — девять чаш-то осилишь**? — Сабаку но, медленно глотавшая саке, давится и начинает кашлять, заливаясь краской.       — Ой, да скажешь тоже, Ино. Пока Шикамару соберётся, лет сто пройдёт, не меньше, — пытается поддержать Темари Сакура, но выходит только хуже — девушка ещё сильнее алеет. — Хотя, мне до свадьбы ждать, пожалуй, лет двести… — Харуно вновь возвращается к меланхолии.       — А ты так хочешь? — Яманака хитро улыбается, теперь уже вгоняя в краску старую подругу. — И вообще, Темари, вот что ты такое сделала, чтобы этот мальчик «яничегонежелаю» так бегал за тобой? Он нас всех порядком удивил сегодня, — девушка приближается к Принцессе Песков.       — Да ничего я не делала! — пытается отодвинуться последняя, однако с другой стороны уже наседает медик.       — Эй, Ино, ты сама-то что с Саем сотворила? Ведьма! Наш невинный мальчик, — Сакура театрально цыкает.       — Тебе напомнить, как этот невинный мальчик тебя в первую встречу назвал? — Харуно мрачнеет и, отворачиваясь, словно бы увлекается закусками.       — Да кому нужны эти мужики?! — вдруг кричит Тен-Тен, вскакивая на скамейку. — Стадо идиотов, — показывает рукой в сторону Рока Ли, но там же сидит и Казекаге, поэтому Ино вцепляется в неё мёртвой хваткой, пытаясь спустить вниз. — Бесполезные лишние рты! Только нести всякий бред и умеют! — она всё ещё показывает пальцем туда же.       — Прости, подруга, — произносит Сакура и ударяет в точку на спине девушки; последняя моментально отключается.       На них уже оборачивались многие гости, поэтому девушки максимально постарались сделать вид, что ничего не случилось. Тен-Тен прилегла на скамейке, Ино продолжила подливать алкоголь Темари, пытаясь разговорить ту, а Сакура осушала одну сакудзаки за другой.       — Я хочу услышать про ваше первое свидание, — липнет Яманака к бедной Принцессе, которая, охмелев, совсем не знает, куда себя девать. — А когда вы целовались?! Как это было?! Он же, должно быть, такой неумёха, — громкий смех, бедняжка Сабаку но краснеет окончательно и продумывает пути побега. Но девушка цепляется за неё и отпускать не собирается, пока не разузнает все секреты на свете. Темари опытный сильный воин, но с девушками и на абсолютно «девичьем» фронте она никогда не сражалась. Не умеет говорить на подобные темы или хотя бы как-то избегать их.       — Эй, Ино, ты что творишь? — разносится сзади девушек.       — Ой, Шикамару, а мы как раз о тебе! — парень смотрит на весь этот цирк, разрываясь между желанием расхохотаться, глубоко вздохнуть, осуждая, или умилиться. Это же надо было так умудриться напоить Темари — только Ино на подобное и была способна.       — Шикамару? — как будто не узнавая. Смотрит во все глаза сверху вниз, щёчки розовые, глаза горят, губы мокрые. Это вообще законно, разве? Так смотрит, что единственный выход для него — отвернуться и откашляться. Так смотрит, что только для объятий, восхищения и его учащённого дыхания. Так, что Нара вспоминает — он всё ещё мужчина. Мужчина до мозга костей.       — Эхх, — тяжело вырывается из его груди. Ни слова больше не говоря, в ответ на открытый в полушоковом состоянии рот Яманака, шиноби за руку заставляет подняться Темари, чуть позволяет ей опереться на себя и выводит из помещения.       — Ну вот! Я так ничего и не узнала! Подлый ленивец! — сокрушается Ино, оставшаяся без возможности допытываться до девушки друга.       — В другой раз, милая, — на голое плечо Ино ложится белая рука. — Думаю, нам пора, — улыбающееся лицо Сая оказывается прямо перед ней. Девушка буквально на секунду зардевается, а после, недолго думая, под действием алкоголя и чёрных привлекательных глаз притягивает парня к себе и целует. Поцелуй со вкусом саке, может быть, не самый приятный, но поцелуй с такой страстью просто не может быть лучше.       Завтра она, конечно, будет жалеть об этом. Будет жалеть, что прилюдно позволила себя проявление чувств, но это всё завтра. Не сейчас, когда она при всех признаёт — гордая куноичи по уши влюблена вот в этого человека, и никому не собирается его отдавать.       Сай уводит девушку, обещая Сакуре проводить её домой и оставляя на подругу Тен-Тен. Так и остаётся Харуно в одиночестве пить и размышлять.

***

      На свежем воздухе Темари быстро приходит в себя. Идёт аккурат рядом с Нара, смотря под ноги. Пока не хватает смелости смотреть ему в глаза. Надо же было позволить увидеть себя в состоянии «подшофе»! Когда же она перестанет проявлять себя в нелицеприятном виде перед ним? Или это какое-то проклятие…       — Прости, Ино и мёртвого говорить заставит, а когда выпьет — совсем тьма. Сама не знает, что творит, — звучит так, будто переживает за неё. Смотрит исподтишка, любуется, в памяти чётко прорисовывает это её почти надутое выражение, сам себе удивляется. Девушка же не отвечает, только глубже воздух глотает.       Они идут по вечерней Конохе, яркой и умиротворённой. Знают — деревню сейчас крайне внимательно патрулируют, да и на патруль вступили совсем недавно Киба и Чоуджи. Есть всё-таки плюс в удушающем количестве его работы — знает, кто, когда и где будет, а значит, сможет избежать. Сам ведь участвовал в составлении плана патрулирования, теперь осталось только отойти в другой район, если не желает на следующий день выслушивать от друзей, как мило они смотрелись вдвоём с неприступной куноичи.       Он и сам знает, что мило. Не нужно ему подтверждение третьих персон.       — Когда вы отправляетесь в Суну? — спрашивает слегка осипшим голосом. Засмотрелся на её вздёрнутый подбородок и открывшуюся шею. Повезло хоть, что Темари не носит такие наряды, как Ино, а то он бы и вовсе не мог спокойно рядом с ней идти. И слава всем богам Суны, что короткие юбочки она тоже отложила в дальний шкаф. Вспомнить только, как она была одета в их первую встречу… Не костюм, а порнография, отдельный вид оружия, как ни посмотри.       — Ммм, с утра пораньше, — всё-таки отвечает и решает для себя, что ничего уж не поделать с тем, какой он её увидел, пожалеет об этом дома. Зато он так заботливо её поддерживал, выводя из ресторана, что даже сейчас по телу тепло разливается. Она держится за его предплечье и в который раз может убедиться — за неприметной натурой всё-таки скрывается настоящий шиноби с реальным, натренированным, несколько даже сексуальным телом. Проваливается в свои мысли, вспоминает ощущения касания его мышц, не замечает, как он долго разглядывает каждый миллиметр её лица, а потом, словно бы оправдываясь, продолжает говорить. — Дома много дел. Да и старосты всё пытаются поженить Гаару, — усмехается. — После свадьбы Наруто они ему совсем проходу не дадут, — улыбка прерывается неожиданным прикосновением к руке. Её ладонь оказывается в плену другой — холодной, большой, гонящей на неё мурашки, заставляющей неотчего радоваться. Как же нечестно — так легко сбивать её с толку одним только прикосновением. Поэтому девушка быстрее ищет тему для продолжения разговора, дабы не позволить ему увидеть, насколько она радуется подобным проявлениям близости. — Ты сегодня был по-настоящему рад, — произносит тихо. Однако Шикамару не удивляется. Смотрит вперёд, в сгущающуюся тьму, пробует на вкус весенний воздух, растирает между губ, перебирает её пальцы, наслаждаясь тем смущением, которое нагоняет на неё.       — Я думаю, Наруто не ошибся. Хината сможет сделать его счастливым. Вопрос — сможет ли он, — и парень без труда понимает, почему она задаёт ему этот вопрос. Должно быть, не так уж часто можно увидеть его довольное лицо. Так же, как и её, в действительности.       — Ты слишком много печёшься о Наруто, — её глаза превращаются в щёлочки. Лицо Нары трогает тонкая улыбка.       — Тебе, наверное, интересно почему? — сжимает её ручку; она тихо, резко выдыхает, отворачиваясь.       — Ну, не совсем, — слегка мнётся, с напускным интересом начиная разглядывать чёрные листья, шелестящие, неумолкающие, страстно что-то желающие донести. — Думаю, я понимаю… — словно бы не слыша, он всё-таки разъясняет причину. И хорошо, что сам решает говорить, она бы не выдержала молчания и не смогла бы сама продолжить говорить. Очень уж интимным ей кажется то, как он слегка поглаживает большим пальцем её ладонь, время от времени касаясь плеча своим.       — Я уверен, что именно он сможет принести в мир шиноби спокойствие и прекрасную жизнь. Такую, чтобы нашим детям не пришлось прощаться со своими родителями слишком рано. Уж он-то лучше всех понимает, каково это, и он, возможно, больше всех отдал на этой войне, — теперь уже Темари смотрит на него исподтишка, несколько удивляясь напору парня. Хотя, он весь день именно так себя и вёл, словно бы решил, что самое время всем объявить об их отношениях. — Его мечта — это не прихоть. Хокаге — тот, кого признаёт лучшим и достойным вся деревня, тот, кому все мы вверяем свои жизни без сомнений. Пока он так рьяно желает стать им, будет идти в верном направлении. Да и я не буду молчать, если пойму, что его действия не принесут пользы.       Конечно, она понимает, о чём говорит парень, ведь сама действовала точно так же. Они, что потеряли слишком многих, что своими глазами видели самое худшее из возможного на свете, что чуть не лишились всего, теперь собирались сделать всё и даже больше, дабы обеспечить миру благосостояние. Они больше не хотели переживать подобное. И пусть, что ниндзя — убийцы. У них были те, кого они хотели защитить. Те, кто, может, ещё даже не родился. Но теперь они, полностью и бесповоротно влюблённые до конца в свои родные деревни, перенявшие на свои плечи обязанности, от выполнения которых зависело — будут ли дети, бегающие по улицам так же беззаботно улыбаться — не имели другого выхода.       — Тогда почему сам не станешь Хокаге? — он смеётся.       — Хокаге должен быть героем, яркой личностью, которую будут воспевать, на которую будут хотеть быть похожими наши генины, — начинает несколько саркастично, этим показывая, что лично он совсем не такой. — Тот, за кем без тени сомнения последуют тысячи людей, потому что он своей отвагой доказал, что достоин. Он должен привлекать очень много внимания. История Наруто — то, как он из ненавидимого всеми «монстра» превратился в мирового героя, будет передаваться из уст в уста ещё многие-многие годы, и если он станет Хокаге, то есть добьётся своей мечты, к которой напролом шёл, ничего не боясь и не смущаясь, это будет действительно похоже на сказку. Именно этого и хотят люди. Знать, что кто-то, живший рядом с ними, живший хуже них, приложив усилия, добился своего.       — По-моему, ты слишком циничен, — как будто осуждает.       — Именно, — улыбается. — У меня нет какой-то большой мечты, поэтому я и ухватился за мечту Наруто. Хочу помочь осуществить ему её, чтобы добиться лучшего времени для деревни. Это несколько цинично, не спорю, ведь именно на него в итоге лягут самые сложные обязанности. Поэтому пока пусть веселится и наслаждается счастьем. У Хокаге много работы — нудной и совсем не геройской.       — Думаешь, Наруто не разочаруется? — теперь её рука в его кажется уж совсем правильной, будто так и должно было быть с самого начала.       — Он понимает, что это всё ради блага жителей деревни, а Наруто человек слова. Всем нам когда-то нужно вырастать и сталкиваться с реальностью, — мрачнеет.       — Всё ради Короля? — сильнее сжимает его ладонь.       — Да, — задумывается на пару минут; они идут и слушают чересчур разговорчивые сегодня листья, ветер, огибающий кожу, собственное дыхание. — У меня тоже когда-то будет своя семья, так что, так или иначе, все мои планы и идеи достаточно эгоистичны, — пожимает плечами. — Не то чтобы я думал, что это так плохо. Люди эгоисты. Не вижу причин обманывать свою природу, — они останавливаются.       — Хах, кто бы сомневался. Но семья? Ты уверен? У тебя?! — смеётся, не скрываясь. Громко, задиристо, во весь рот растягивая улыбку. Резко прерывая доверительную атмосферу, что была между ними.       — Ты специально меня провоцируешь? Не понимаю, что тут такого смешного, — делает шаг навстречу, на лице всё же появляется глубокая хмурость. Он был с ней так откровенен не ради насмешек.       — А что? Нельзя? — хитрая ухмылка. — Да кто за тебя выйдет? — высокомерно поднимает брови.       — Да есть тут одна бесячая дамочка, — она поднимает руку, которую он держит, чтобы слегка отстраниться, но парень перехватывает её за запястье.       — Ну, и зачем тебе эта дамочка, если она бесячая? — злой огонёк в глазах. Такой привлекательный, что хоть останавливай время, раскрывающий её настоящую во всей красе. Пылающую, яростную, воинственную. Именно такую, в какую он влюбился без оглядки, словно бы ради своих мазохистских наклонностей, на самом деле — порабощённый этим огнём. Сожжённый им дотла и восставший с сердцем, горящим для неё.       — И сам не знаю, — уже шёпотом дышит на её лицо и отстраняться не собирается, смотрит, не отрываясь, на слегка побелевшие губы.       — Думаешь, она согласится? — тоже шёпотом, в страхе спугнуть момент. Не то чтобы она действительно хочет того, что должно произойти дальше, но его близость делает своё дело. Дыхание учащается, желания берут верх.       — Я на это надеюсь.       Возможно, он и надеялся на слишком многое, однако она не убегала, не кричала, не вырывалась, она подалась вперёд, ему навстречу, когда он столь робко, нежно, в страхе прикоснулся сухими губами к её. Листья деревьев шелестели безумно громко, он чувствовал, как она дрожит, его рука сама по себе легла на затылок девушки, она первая приоткрыла губы. Казалось, куноичи вот-вот упадёт, и ей так тоже казалось, поэтому её ладошки вцепились в его плечи, освободившейся рукой он притягивал её к себе за талию.       Ближе, ещё ближе. Насколько это возможно — ближе.       Пусть так горячо, но не позволить прохладному ветру ворваться между ними, вновь и вновь притягивать, углублять поцелуй, неумело использовать язык, дышать тяжело с перебоями, не тратить время на объяснения друг перед другом и перед собой. Когда страсть захлёстывает, в этом больше нет нужды. Они слишком горды, чтобы признать — да, но и без этого переживут. Сейчас нет ничего важнее, чем не иметь возможности насытиться друг другом.       У них горят щёки и лёгкие. У первого поцелуя вкус чуда, исполненных ожиданий, сбитого ритма сердца, весенней свежести, горечи скорого расставания. Его не может быть много, и то, что заставило их сделать этот шаг навстречу друг другу, не будет забыто.

***

      Куренай почти сразу после официальной части ушла домой, так как Мирай устала; другие сенсеи тоже понемногу расходились. На празднике остались только Ирука, Эбису, Гай и Какаши. Последний почти всё время провёл с Каге, выполняя свои прямые обязанности главы деревни, перед которым также постоянно приходили отчитываться шиноби, сообщая об обстановке в деревне. Цунаде быстро втянула Райкаге в соревнование по выпивке, охмелела и доставляла проблем Шимидзу, пытавшейся её увести. Но Пятая Хокаге хотела продолжать веселье, и никакие рациональные причины и аргументы её остановить не могли.       Эбису и Гай быстро нашли тему для разговора, теперь они обсуждали схемы обучения нового поколения. Ирука грустно вздыхал, глядя на молодых, без энтузиазма ковыряясь в тарелке с едой.       — Что-то ты совсем приуныл, Ирука, — рядом с ним присаживается Какаши.       — Хокаге-сама?       — Эй, ну просил же так не называть, и так целый день меня все «Хокаге» зовут, — Хатаке улыбается одними глазами. — И ты всё-таки справился со своей речью, несмотря на то, что забыл её подготовить.       — Даже не напоминайте об этом позоре, пожалуйста, — Ирука спешно закрывает лицо руками, Хокаге тихо смеётся.       — Главное, что от души, — Хатаке двигает к себе кувшинчик и сакадзуки*. — Думаю, Наруто был очень рад, что ты согласился.       — Он был бы счастлив, если бы вместо меня здесь были его родители, мне ни за что не удастся восполнить всё то, в чём он нуждается… — Какаши быстро перебивает его.       — Конечно, и никто уже не сможет вернуть ему те года детства, которые он провёл в одиночестве, — Наруто в этот момент широко улыбается, разговаривая с Хинатой. — Но он прошёл через это и стал сильнее, чем кто бы то ни был. Теперь у него будет своя собственная семья, о которой уже ему самому придётся заботиться. К сожалению, не он один такой. Далеко не один. И, к несчастью, мы не сможем отмотать назад и исправить ошибки прошлого, — мужчина пригубляет саке. — В этом вся суть неисправимых ошибок. Однако, думаю, в его жизни начинается светлая полоса, тебе так не кажется? — Хината бережно разглаживает волосы молодого мужа, а он в ответ смотрит на неё с обожанием.       — И правда, нам нужно только надеяться, что Наруто не полный идиот. Не позволит этому счастью исчезнуть.       — Ну, свадьба ведь — не конец? Это тоже в своём роде испытание. К тому же, проблема как раз таки в том, что Наруто — ниндзя, — Хокаге теперь усердно подливает алкоголь собеседнику. — Настоящий ниндзя в самом истинном проявлении. У него никогда не было своей семьи, он не знает — каково иметь её, так что вполне может наломать дров, — на встревоженный взгляд Ируки Какаши смеётся. — Именно для этого и есть мы с тобой, не так ли? Не переживай ты так, всё будет в порядке. В конце концов, теперь этот мир во многом в их руках, не должны ли мы им больше доверять?       — Поэтому я и переживаю, — учитель тяжело вздыхает. — Я всё ещё помню их маленькими сорванцами, которые разукрашивали статуи Хокаге и подкладывали на мой стул кнопки.       — Не сомневайся в себе, как в учителе, твои ученики — герои Четвёртой Мировой, — Хатаке встаёт. — Спасибо, что воспитал для нас поколение героев, — и делает поклон в девяносто градусов, посерьёзнев вмиг.       — Вы слишком преувеличиваете, Хокаге-сама! — машет руками Ирука, пытаясь усадить собеседника обратно; на них с соседних столов оглядываются.       — И тебе не нужно быть заменой его родителям, Ирука, — ничего не замечая, продолжает Какаши. — Ты просто очень важный учитель, который показал ему мир, многое объяснил и рассказал. Первый учитель, что вырастил его. Первый человек, что принял его. Самый особенный, — Ирука замирает, а через секунду отворачивается. — Ну вот, у тебя опять глаза на мокром месте. Ты сегодня очень чувствительный, — Какаши хлопает учителя по спине. — Для этого ты и стал сенсеем, не так ли? — вместо ответа собеседник только кивает головой, всё ещё скрывая лицо руками. — Ты стареешь, я старею, нам только и остаётся — смотреть, как наши маленькие ученики превращаются во взрослых достойных людей.       — Но я так счастлив! — всё-таки отводит руки в стороны, демонстрируя заплаканное лицо, в ответ получив мягкую улыбку Хокаге и лёгкий кивок головой.       — Да, я тоже, — какое-то время они молча пьют, наблюдая за веселящимися ещё вчера — детьми, сегодня — молодыми юношами и девушками. — И, похоже, эта свадьба только первая в череде последующих, — кивок в сторону стола, из-за которого под ручку сейчас выходят Шикамару с Темари. — Бедный Шикамару, который больше всего ненавидит проблемы и сложности, связался с Принцессой Суны. Во-первых, породниться с этой семьёй — уже само по себе «проблема», а во-вторых, как они решат её или его переезд?       — Неужели вы отпустите Шикамару, если он попросит?       — Ни за что. Тоже создам ему проблем! — Хокаге смеётся. — В общем, да, скоро, мне кажется, мы будем заниматься организацией несколько политического брака, — Ирука вновь ударяется в слёзы.       — А только вчера он так усердно спал на моих уроках! — пытается сказать, но выходит что-то вроде «В токфа пера онгак ущебно пава роки боках!»       — Понимаю. Думаю, все именно его женитьбе будут удивляться больше всего. Однако, на самом деле, он всегда рос как очень семейный человек, да и Асума на него сильно повлиял.       — Не испугается ли ответственности? — спрашивает учитель, чуть-чуть придя в себя, продолжая шмыгать носом.       — В последнее время слово «надо» укрепилось в его словаре, и, кажется, без «хочу» тут бы не обошлось. Он окончательно и бесповоротно влюбился в своенравную посланницу Песка, — Хокаге разводит руками.       — А в первую встречу, казалось, они друг друга возненавидели.       — Как раз из-за этого? Что она смогла вызвать у него какие-то чувства? Расшевелила его? Продемонстрировала, что не он один такой сообразительный? Оказалась достойным соперником? — череда риторических вопросов и очередная сакадзуки. — Но это предположения старого холостяка, ничего не смыслящего в любви, меня не нужно слушать. Возможно, причина и вовсе не нужна. Ни ему, ни ей, ни кому-либо ещё.       — Вы сегодня много философствуете, Хокаге-сама, — замечает учитель.       — Старею. И, пожалуйста, не Хокаге, — поправляет два раза.       — Шикамару и Темари… Жизнь в деревне станет ещё более весёлой.       — Ха-ха, не то слово. Правда, мы тут с тобой их поженили, а эти двое только недавно свои отношения стали демонстрировать, уж скорее Ино и Сай быстрее поженятся, — в этот момент как раз Ино бесцеремонно притягивает к себе Сая для поцелуя.       — А вы, Хо… Какаши-сан, желаете всех поженить, — зардевается Ирука.       — Конечно, все должны быть счастливы!