Реальности

Спасибо тем, кто продолжал вдохновлять меня до самого конца и не называл мои идеи безумными. Спасибо тем, кто называл мои идеи безумными, но продолжил читать. Спасибо и тем, кто не верил, что я это закончу, это меня подстегивало ;) Маленькая просьба из любопытства: напишите, насколько совпала концовка с тем, что вы себе представляли?

- Проснись, - настойчиво гудел над ухом голос, - ну же, Тсуна, просыпайся! Гокудера опять будет орать, если увидит, что мы шатаемся без дела. Он распахнул глаза. Над головой простирался необъятный купол голубого неба, облака стекали по слепящей синеве и плавились – он протянул руку, пытаясь подцепить прозрачное кружево, но купол покачнуло и повело из стороны в сторону. Как же кружится голова… - А я же говорил тебе, не прикроешь голову – шарахнет по самые звезды. - Ямамото, не ори, пожалуйста, - Тсуна тяжело сел, опираясь ладонями на горячие доски палубы. Палубы? Он вскинул голову, натыкаясь взглядом на распятые полотна парусов, что вздымались прямо перед ним. Какого черта?.. - Бьякуран! Он рванул с места и, качнувшись, угодил прямо в руки друга. - Какой Бьякуран? – брюнет недоуменно хлопал глазами, но потом улыбнулся. – Успокойся. Пойдем, в камбузе посидим? Меня твоя мама к тебе не подпустит, если увидит, что через семь лет сын дурачком вернулся. Тсуну тошнило. Не от того как мерно качало парусник на волнах – от бессильной злобы. За те самые семь лет он растерял свою наивность, ничто бы не заставило его поверить, что запах пропахшего солью дерева, горячие поцелуи солнца на загорелой коже, добродушные глаза друга – были настоящими. Ничто, кроме появившегося на палубе Гокудеры. Парень шел к ним коротким, жестким шагом, хмурый и снова недовольный, совсем как тогда. Тсуна даже не удержался от ностальгической улыбки. Но Гокудера изменился со временем, что изменило их всех и, кажется, изменило везде. Парень стал выше, крупнее в плечах, рубашка с обрезанными рукавами плотно облегала на груди и открывала жилистые, сильные руки. Он подошел к Тсуне вплотную, и тот задрал голову. А ведь тоже вырос. - Какого черта вы разорались? – Гокудера сморщился. – Почти подплываем. Тсуна на ватных ногах подошел к планширу, от знакомого ощущения теплого дерева под руками по спине побежали мурашки. Вода, ближе к берегу уже спокойная, мерно ударялась о борт, облизывая горячий бок корабля, и сбегала обратно. А дальше, за тонкой полосой песчаной границы тянулись цепочки крохотных домиков и верхушки деревьев. - Что с лицом? – тихо спросил Гокудера, встав рядом. – Не хочешь домой? Тсуна прищурился. Какой мягкий, непривычно взволнованный голос. - Глазам не верю, - он рассмеялся спрятав лицо в ладонях. – Ты и правда изменился. Тебе уже не все равно. Если бы я не догадывался, что это всего лишь проекция, я бы, наверно, даже гордился собой. - Странно же ты разговариваешь. - Просто безумие… - Тсуна покачал головой, и светловолосый парень успокаивающе похлопал по плечу. Инстинкты на уровне тела - Тсуну по привычке качнуло в его сторону, но Гокудера тут же отступил. - Слушай, насчет вчерашнего, не подумай ничего… - Быть не может, - отсмеявшись, произнес Тсуна и, задрав голову, произнес: - Отлично постарался, Бьякуран, браво! Все именно так, как должно быть. - Эй… Тсуна откинул чужую руку и, завидев приближающийся берег, пошел к трапу. - Да отстань ты от меня. Он принялся с остервенением раскидывать веревки, распутывая обхватившие деревянное полотно узлы. Внутри медленно расползалось бессильное отчаяние, шершавыми лапками, туго оплетая грудь. Тсуна судорожно вдыхал горячий воздух. Куда дальше? Какого черта произошло? - Твою мать, Савада, слава богу! – из ниоткуда вылетел растрепанный Рёхей, сгребая друга в охапку. Тот не возражал, вцепился в ответ, смирившись с тем, что друг мог обнимать только так, как в последний раз – лишь потому, что почувствовал знакомый запах дома. Не обонянием – душой. Словно почувствовал «земляка», потому что Ямамото с Гокудерой вели себя как чужие, говорили и даже смотрели иначе. - Пожалуйста, скажи, что у нас обоих галлюцинации, - глухо произнес он в чужой воротник. Рёхей встряхнул его за плечи и обжег горящим взглядом. - Послушай меня, - сбивчиво начал он, - нас раскинуло в разные стороны. Меня и ребят перебросило в игру, как в том долбанном Чойсе, а потом разбросало. У нас всех общий квест – тебя найти. - Зачем меня искать? – Тсуна непонимающе замотал головой. – Просто вытащи меня отсюда. - Да я понятия не имею, где ты! – занервничал Рёхей, растерянно осматриваясь. - Мы здесь были. - Ты давай не ведись на это все, - друг встряхнул его еще раз, - я не знаю, как мы с универа сюда залезли, но ты уже попался какому-то персу здесь, его ник Кикё. Он кастует иллюзии, так что будь осторожнее. Тсуна мученически вздохнул. - Объясни по-человечески. - Да некогда, Тсуна! Я говорю только то, что слышу от остальных и Шоичи сейчас, - Рёхей толкнул его вперед, помогая спустить трап на берег. – У тебя квестов полная обойма. И тут все реальное, если грохнут, то у нас ты живым не проснешься. - Но что я должен делать? – взвился Тсуна, начиная паниковать. Время словно утекало сквозь пальцы, и с каждым словом Рёхея кто-то словно встряхивал песочные часы. - Я слышал только, что надо отнести вот это, - парень с трудом стянул кольцо – желтый камень истерично пульсировал - с пальца и, вложив в ладонь друга, крепко сомкнул кулак. – Не спрашивай куда, ни хрена я не знаю, Шоичи несет какой-то бред. Давай, иди. После легкого толчка Тсуна сбежал вниз по трапу, прижимая к груди кольцо так, словно это было самое дорогое в его жизни. Песок под ногами нещадно жег подошву, но парень едва ли заметил пока бегом пересекал пляж - в голове шумел град вопросов. Он и не знал куда бежать, но был уверен, что его ведут. Возможно, его бы сейчас даже обрадовал чей-нибудь голос с нагловатыми интонациями, он бы нашел зацепки. А теперь? Все наоборот. Ребята могли связаться с Шоичи, а ему оставалось бежать вслепую как брошенному на дороге щенку. Тсуна остервенело сомкнул кулаки, скользнув пальцами по пластиковому ремню. Реборн! - Никогда не был так рад тебя видеть, - поднеся часы, торопливо произнес парень. – Только если ты не ответишь на мой вопрос, ей-богу, я выкину тебя в море. «Боюсь, тогда меня не станет, а никто другой и подавно не будет отвечать на твои вопросы» Он пробежался по строчкам и нахмурился. - Значит, Рёхей говорил правду? Если меня убьют, то это конец? «Да. Здесь стерты все границы реального и нереального» - Что мне делать? – сдавленно спросил Тсуна. – Куда бежать с этим кольцом? «Туда, где все началось. Особое место. Там ты впервые почувствовал больше, чем мог понять» Тсуна ускорил бег, изредка спотыкаясь на горячем песке, с трудом передвигая ноги в зыбкой ловушке. Вскоре его встретила прохлада деревьев, вскинувших тяжелые зеленые ветви прямо к раскаленному яблоку солнца. Он пытался давить нарастающий страх и как никогда ощутимое чувство одиночества. Он впервые был настолько один. И впервые же чувствовал настоящую опасность – обострились все инстинкты, все резервы собственного тела, потому что от угрозы теперь себя мог защитить только он сам. Тсуна вылетел из тени деревьев и приземлился на колени, больно ударяясь об землю, чтобы не упасть в озеро, раскинувшее объятия прямо посреди леса. Он поежился, неосознанно отползая назад. Риск собственной смерти. Настоящей смерти. Финиша, итога, конца всему. Сигналом опасности горел каждый нерв, сковывая горло. Что-то настойчиво запищало. Тсуна оторвался от созерцания пугающей глубины – с трудом, будто отведи взгляд, озеро восстанет волной и втянет в себя – и посмотрел на часы. Реборн впервые говорил с ним сам. «А ты думал, они пустят тебя просто так? Не вздумай бежать!» Тсуна прикусил губу, кидая испуганный взгляд в сторону воды. Его фобия. Страх, душащий до онемения. «Ты не им обещал, ты себе обещал, что выстоишь! Сколько лет, сколько сил ты положил, скольким людям жизнь разворотил, чтобы сюда дойти?! Прыгай! Прыгай, Тсуна!» Он закрыл глаза, почти слыша знакомый голос с настойчивой командой. Поднялся, обхватывая себя руками – колотило так, что шатало в разные стороны – и разбежавшись, неловко прыгнул в воду, тяжело погружаясь на дно. Не думать. Можно вспоминать. Как шумела вода знакомым космическим гулом и шепотом Проводника, как стекали капли по любимому лицу, как менялся взгляд у человека, который был таким же, как это озеро. Который ждал его там, куда Тсуна должен был попасть несмотря ни на что. Он развернулся в мягких объятиях воды, заплывая глубже, в широкий коридор, спрятанный под скалой, по которой проливался небольшой водопад. Воздух давило из легких, толща воды сковывала, замедляла движения, но Тсуна плыл на слабое свечение, отчаянно сжимая кольцо в кулаке. Там, на самой глубине, где в темноте едва проблескивало два маячка, Тсуна разжал кулак. Кольцо медленно приземлилось рядом с желтой пустышкой и крылатым кольцом. Парень растерянно обернулся, высматривая подводный коридор, за которым светлела согретая солнцем вода. Не успеет. Тсуна слегка улыбнулся – никак не успеет – и зажмурившись, раскрыл руки, судорожно вдохнув. Вода пробилась в рот, забивая легкие тяжелыми комьями, но он уже не боялся. Не успеет. Издалека шумели чьи-то голоса, истеричные приказы Шоичи, кто-то звал его по имени и рвался искать. А он уже отпустил страх, раскрываясь навстречу воде… …И закашлялся. Мокрый песок расползался под руками, он пытался удержаться на месте, но встречная волна выбрасывала его, заливая пеной с головой, утягивала обратно, так что ему приходилось беспомощно барахтаться. Кто-то дернул его за воротник, вытягивая на берег, и Тсуна склонился над песком на четвереньках, отплевываясь от соленой воды. Соленая вода? Он вскинул голову и едва не застонал от накатившего чувства облегчения – на него с берега смотрели ласковые глаза Гокудеры. Парень протянул руку и поднял промокшего насквозь Тсуну, тот вцепился в его плечи, прижимаясь грудью в холодном, потяжелевшем от воды камзоле. - Гокудера, - слабо выдохнул спасенный. – Я знаю, что ты ненастоящий, но хотя бы секундочку… - Эй, - светловолосый парень поднял его лицо. – Это я, я здесь, с тобой. Тсуна слегка отстранился, оглядываясь. За их спинами раскинулось огромное, роскошное поместье. Он вновь всмотрелся в родные зеленые глаза, знакомые своей теплотой, и с сомнением прищурился. - Откуда я знаю, что это ты? Гокудера задумался. - У тебя темно-рыжий мобильник, разваленная после вечеринки квартира, накануне мы занимались любовью в машине, потом сдавали экзамен у Алауди. - Все, - Тсуна смущенно дернул его за воротник, - мог бы сказать только последнее. - Пойдем, - обняв его за плечи, произнес Гокудера. – Времени мало. Некоторое время они молча шли к особняку торопливым шагом, Гокудера словно слушал что-то – возможно, у них действительно была связь с оставшимся реальным миром, хотя что сейчас было реальным Тсуна не мог сказать и просто плелся рядом. Это было больше, чем он мог захотеть. На секунду хотелось поверить, что это был шанс заглянуть в будущее, а не слепленная Бьякураном паутина придуманного им продолжения. Подойдя к главному входу, Гокудера вдруг остановился и передал кольцо с камнем, в котором словно плескались сгустки горячей крови, Тсуне. И, когда тот зажал его в руках, он обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Коротко, жарко, словно в последний раз. - Это сумасшествие, честное слово… - выдохнул он в теплые губы и тут же сделал шаг назад. - Но почему нашу…- Тсуна неуверенно запнулся – настоящую жизнь помнят не все. Там, - он даже не знал, поймет ли Гокудера, про какое еще «там» он говорит, - помнил только Рёхей. - Я не знаю, - парень покачал головой. - Хотя если подумать… Помнил именно тот, кому в этом мире суждено было получить помощь Тсуны. Это было так просто, что он даже рассмеялся. Вопросов было много, но спросить он не успел. Двери поместья открылись и оттуда выбежал растрепанный мальчишка лет четырех, в тесном, дорогом камзоле, с расшитым гербом семьи на груди. Мальчик подбежал к Тсуне, вцепившись в его штанину, и парень не задумываясь поднял его на руки. Он не понимал, что делает, повиноваться инстинктам – все, что ему оставалось. Может, Бьякуран и мог придумать декорации, но не мог заселить в Тсуну чувства, о которых тот не подозревал сам. Теплое, родное отозвалось в сердце. - Привет, карапуз, - улыбнулся он и повернулся на скрип двери. Из дома торопливо выбежала Кёко, подобрав тяжелые полы красивого платья, и остановилась рядом с Тсуной. - Натсу, господи… - облегченно выдохнула она, потрепав пушистые каштановые волосы мальчика. – Я весь дом на уши подняла… Тсуна непонимающе смотрел, то на нее, то на ребенка в руках, то на поникшего Гокудеру. - Ох, Тсуна, что случилось? – удивилась Кёко, осматривая чужой промокший костюм, и забрала ребенка к себе. – Идем, а то папа мокрый, еще застудит нас. Все стало понятно. И огромные карие глаза на узнаваемом личике, и спокойная, семейная Кёко, и потерянный вид человека, которого любил больше жизни. - Пойдемте, ужин уже накрывают, - позвала девушка. Двое парней молча, бок о бок, двинулись за ней. Тсуна не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя так неловко. - Лучше бы ты мне мозги вышиб, пока мы здесь были, - тихо проворчал он. Гокудера только улыбнулся, едва заметно коснувшись его пальцев и тут же отдернув руку. Неужели ничего за столько времени не изменилось, сокрушался Тсуна, догрызая себя изнутри. Как сбегал и прятался, так и… - Кажется, я стал гораздо спокойнее, - со смехом произнес оруженосец, пропуская хозяина в дом. - Помнишь? Гокудера кивнул. - Когда ты рвался уйти, память забирали у тебя. Когда случайно ушел я, то я же остался без памяти, - спокойно произнес он, на секунду прикрыв глаза, словно так мог выключить освещение горьким воспоминаниям, что начали всплывать в голове. – Тебе пора. Рассеяно крутанувшись вокруг себя, Тсуна с тоской окинул богато украшенный холл, с высоким потолком, тяжелым ковром, стекающим с лестницы, яркими огоньками старых канделябров. Нащупал кольцо в мокром кармане, отчаянно пытаясь найти оставленное любимыми руками тепло на холодном серебре. Нужно идти. Дверь позади них разорвало, и Тсуну вместе с Гокудерой волной откинуло к лестнице. Болезненно приземляясь боком на ребра ступеней, Тсуна с облегчением подумал, как хорошо, что Кёко с сыном уже поднялись выше. - Тсуна! – девушка ринулась вниз. - Стой! – только успел прокричать он. - Савада, ну на черта так орать… - лениво протянул Закуро, переступая через обломки двери, и медленно прошел в холл. Остановился рядом и, вздернув Тсуну за воротник, поднял парня в воздух. Тот испуганно рванул из рук – плотный воротник перехватил горло крепче удавки. Рядом, с медлительностью разозленного зверя поднимался Гокудера. Медленно лишь на первый взгляд - утерев проступившую от удара головой об ступень кровь, он одним рывком сбил Закуро с ног. Пронзительный лязг металла - Тсуну передернуло от страха. Закуро успел вытащить широкую саблю и блокировал удар клинка Гокудеры. Нужно было двигаться, Тсуна начинал это замечать, потому что малейшая пауза - и происходит катастрофа. Он вбежал по лестнице, замирая на последних ступенях. Ужас прошиб тело холодным ознобом. Кёко стояла выше с прижатым к горлу клинком, за ней, обвив тонкими руками ее плечи, стояла хрупкая девушка с голубыми волосами. - Только рискни подойти, - рассмеялась она. Тсуна поморщился, услышав до боли знакомый смех, ядовито-счастливый. - Отпусти, - процедил парень. - Как думаешь, малышке пойдет красный на белом платье? - елейно спросила она. Лезвие опасно приблизилось к светлой коже. Кёко задрала голову, уставившись на Тсуну ошалелым взглядом. Тсуна беспомощно переводил взгляд с испуганной супруги, на сына и вниз на Гокудеру, который был слишком занят схваткой, чтобы понять, что происходило. Что происходило в голове Тсуны, пока он, задавленный истеричным бегом мысли, осознавал, что скорее умрет, чем сделает выбор. - Что твоему хозяину нужно от меня? - спросил он, стараясь держать голос как можно равнодушнее. - Даже не знаю, - выдохнула Блюбелл и снова улыбнулась, - может, твоей смерти? Тсуна успел только рот открыть. Из коридора бесшумно выбежал Базиль и, встав позади девушки, приставил к ее горлу нож. Блюбел испуганно вскинула голову. - А теперь медленно опусти, - прошипел он ей на ухо. Тсуна уже было облегченно выдохнул, но к его удивлению, Блюбел только рассмеялась. - Ну давай, убей меня, - счастливо выдохнула она, - а ее и мелкого выродка я успею прирезать как индюшат. - Тсуна, уходи, - напряженно произнес Базиль. Часы на руке тихо пискнули, словно соглашаясь. Тсуна зажмурился. Когда тебе не остается выбора, приходится хвататься за любую, самую нелепую возможность. Он вбежал наверх и кинулся в коридор, слыша за спиной певучее: - У тебя всего две минуты! И смех, перемешанный с ударами клинка, страшные звуки, что гнали его по коридорам поместья. Он кинул взгляд на часы. "Ты знаешь, что делать" Тсуна знал. Где бы он ни находился, в какие ситуации ни попадал, выход был там, куда страшнее всего идти. Если ради родных людей нужно было залезть в пасть льва, он бы не только залез, но еще и вылез. - Я не знаю, выдастся ли шанс, - задыхаясь начал он, пока бежал вниз по скрытой в лабиринте коридоров лестнице, - но спасибо. "Будь благодарен себе. Ты проделал такой путь, но не сдался. И вокруг тебя много людей, готовых защитить тебя" С губ сорвался взволнованный вздох. Разве Реборн когда-нибудь хвалил? Тсуна спустился вниз, в подвал, туда, где - он почему-то помнил – была оружейная Гокудеры. Он ревностно относился к этой комнате, мало кого пускал и подолгу запирался, оказываясь в плохом настроении. Дверь легко поддалась толчку, затягивая внутрь вместе с запахом пыли и железной стружки, жженой после заточки оружия. За дверью что-то громыхнуло и рассыпалось по полу с режущим лязгом. Тсуна прижался к стене, уставившись на заваленный всевозможным оружием пол. Клинки, сабли, шпаги, мечи с резными рукоятями – он смотрел на них, завороженный одновременно страхом и восхищением. Забывшись, Тсуна кинулся на колени и принялся раскидывать оружие – сталь вспарывала кожу, цеплялась за его руки, и окропленная кровью, словно насытившись, отлетала в сторону. Он не чувствовал боли, в голове летели картинки прошлого, копье, пробившее доспех Рёхея, меч в руках брата, собственный – когда едва не полоснул Базиля по бедру. Под сваленным оружием, в утопленной в полу каменной яме, лежал его билет дальше. Тсуна наспех вытер руки и, вытащив кольцо, с силой прижал его в яму. Руки жгло и саднило, но ему было все равно. С болью и кровью – но он пойдет дальше. - Тсуна, осторожнее! Парень мотнул головой и зажмурился от солнца. Он сидел на огромном, залитом солнцем лугу. Рядом вилась широкая, но уже поросшая от времени тропа, пересекала поле, разделяя надвое, убегала к далеким башням, что уныло томились в стенах, очерненных долгими дождями. - Боже, да у тебя же кровь! – Хару выхватила нож с яблоком из его рук. Сидящая рядом подруга только покачала головой. Тсуна перевел взгляд на свои руки. В крови. - Я же говорила, привал – плохая идея, - вздохнула Кёко, до города пара минут. – Хару, может, не пойдем? У него же от волнения вон как руки трясутся. Девушка вынула из кармана платья платок и приложила к рукам Тсуны. Тот благодарно улыбнулся. - А куда мы?.. – осторожно спросил он, но, увидев непонимающий взгляд, вздохнул. Более глупого вопроса не придумаешь. - С тобой все хорошо? – забеспокоилась Кёко и прижала ладонь к его голове. – Ребятам скажем, что придем потом? Он даже ответить не успел. - Нет, хватит скисать, - перебила Хару и поднялась, отряхивая платье от травы, - он и так уже не пойми на что похож. Нас ждут, - решительно заявила она, дергая парня за рукав. Тсуна слабо улыбнулся и поплелся за подругами по тропе, осматривая приближающуюся кромку ворот. Он только пришел, но почему так тоскливо и душно… У ворот им бодро махали несколько человек и, увидев знакомые лица, он расплылся в улыбке и побежал к ним. В траве, прислонившись спиной к воротам, сидели И-пин и Ламбо, рядом стояла Хром, Хибари как всегда держался подальше от всех, а Рёхей, завидев друга, уже открывал ворота. - Ну и долго же вы, черепахи, - шутливо проворчал он. – Вперед, а то Ямамото заждался. Тсуна осторожно прошел за ворота, неловко ступая по улице. Медленно вели пустые улочки, пустые дома смотрели на них как бессмысленная коробка, растеряв свою пугающую атмосферу. Тсуна шел мимо, заглядывая в окна, и понимал, что Город кончился. - С тех пор как его открыли, тут все изменилось, - тихо произнес Рёхей за его плечом. Тсуна, прикусив губу, кивнул. - Скорее, когда отсюда ушел последний человек, - вздохнула Хару. - Даже не верится… - эхом отозвалась Кёко, растеряно осматривая когда-то родные улицы. - Все кончилось, - заметил Тсуна слегка удивленно. Рёхей обошел его и свернул меж домов, кинув короткое «срежем здесь». Долгие извилистые переулки, высушенная солнцем брусчатка, дорога, ведущая вдоль реки и по мосту – Хром, словно бы тоже вспомнив, ускоряет шаг и едва касается пальцами его плеча, потому что Тсуна не уверен, действительно ли это Хром или он получил сигнал – и выводит к другому полю. Там трава еще выше, за ней едва увидишь землю, но поле кончается не стеной, а обрывом вниз. Рёхей отошел в сторону, и Тсуна молча уставился на тщательно отскобленный кусок камня. Он слегка косил в бок, но бережно вырезанные буквы, сложенные в имя, едва ли не вызывают у Тсуны слезы благодарности. Он поднял глаза выше, сталкиваясь с полными ужаса, воспаленными глазами Ямамото, сидящего рядом с камнем на земле. Парень смотрел на него непонимающе, переводил взгляд на людей и обратно на могилу, и едва Тсуна сообразил в чем дело, кинулся к другу, падая перед ним на колени. Обнял, прижимая к себе, вцепился в спину до онемения в суставах рук. Ведь у Ямамото другие воспоминания. - Тсуна, какого черта… - голос потерялся в воротнике Тсуны, сдавленный, перемешанный с рыданиями. Парень молча прижимал друга к себе так крепко как мог, дожидаясь пока затихнут испуганные всхлипы. - Ямамото, посмотри на меня, - он с трудом оторвал брюнета от себя, тот вцепился в его предплечья как утопающий в последний шанс выжить. – Здесь нет ничего реального. Это все больная фантазия одного ублюдка. - Тсуна… - сбивчиво выдохнул Ямамото, кидая короткий взгляд на вырезанное имя на камне. Снова посмотрел в карие глаза, спокойные и уверенные, подсвеченные удивительной внутренней силой, и вымученно кивнул. - Я во всем разберусь, - преувеличенно спокойно произнес Тсуна и улыбнулся. – Отдай мне кольцо и мы быстро уйдем отсюда. Ямамото мотнул головой, растерянно уткнувшись в чужое плечо, и Тсуна осторожно скользнул по его руке и стянул кольцо. Зажал в руке, обжигаясь холодным, потерявшим цвет камнем, всматриваясь в подернутую розовой предзакатной дымкой синь поверх черной макушки. Уголок свободы, зажатый между двумя хвостами высоких стен. Тсуна слегка улыбнулся. Лучшее место, где друзья могли оставить Гокудеру. - Простите, ребята, - произнес он, поднявшись. – Мне нужно уйти. - Но мы только пришли, - вяло возмутился Рёхей. Хром тронула его плечо. - Пусть идет. Тсуна только виновато улыбнулся и, напоследок осторожно обернувшись – так, чтобы только зацепить взглядом Ямамото, а не холодный кусок камня, у которого тот сидел – пошел прочь. Земля, непривычно сухая, словно с открытием врат кончился дождь, шуршала под ногами, успокаивала. - Куда дальше? – спросил он Реборна. – Логичнее пойти на фабрику, но меня… не тянет. «Куда бы ты хотел сейчас пойти?» Тсуна задумался. Туда, где все началось и кончилось. Где он мог бы попрощаться – возможность, которой его лишили. Смотреть на могилу было выше его сил, как и признаться себе в правде, озвучив одно единственное, невероятно страшное для него слово. Словно произнеси и весь мир рухнет. Он переступал через себя ради дорогих ему людей – незачем было Ямамото знать как закрылся Тсуна, чтобы не сойти с ума от одного вида оставленной у обрыва земляной насыпи. Как убеждали себя люди, обнаруживая смертельную болезнь, что все в порядке. Так и Тсуна шел по знакомым улицам будто никогда не уходил. Заходил в дом, вздрагивая от знакомых скрипучих звуков, ориентируясь в полумраке по чутью. Прошел в комнату и сел на пол у кровати, решаясь произнести вслух: - Умер. Тсуна ткнулся носом в пропахшие пылью одеяла, захлебываясь в слезах. Отпустил и теперь осознание сотрясало изнутри, скопившееся душной тяжестью изнутри, улетучивалось, покидая вместе со слезами и дрожью. Руки, крепко сжимавшие одеяло в кулаках, случайно коснулись небольших предметов. Тсуна вслепую положил кольцо рядом и развернулся, откидываясь на железный каркас кровати спиной. Стер воду с лица, все еще тихо всхлипывая. - Реборн, - выдавил парень, уставившись в потолок. Он знал, что его услышат, - ничего не происходит. «Ты что-то забыл» Но Тсуна даже не посмотрел на часы. Оглядел комнату в последний раз и потянулся к тумбочке у кровати. Резко выдернул ящики – вывалилась какая-то ерунда, ненужные мелочи, горы забытого барахла. Он раскопал кучу ладонями, вытаскивая спички. - Не получится, - произнес он вслух. - Получится. В дверях стоял Ямамото, держа в руках вытянутый сосуд. Тсуна кивнул, и Ямамото подошел поближе. - Шоичи сказал принести, - без вопросов ответил он. Тсуна улыбнулся и, слегка привстав – ноги едва держали – забрал канистру из рук и разлил на кровати. Он действовал интуитивно, забыв про логику и больше не пытаясь объяснить себе, откуда берутся те или иные вещи. Просто так нужно. И, кажется, Ямамото уловив это странное выражение одновременно и упорства и смирения на лице друга, решился спросить. - Это было что-то важное? - Ты не представляешь, насколько, - Тсуна улыбнулся. - И для меня, - уже не спрашивая произнес Ямамото, завороженно наблюдая как одеяла пропитываются душным керосином. - А теперь уходи, - Тсуна кивнул на дверь, и друг, медленно кивнув, исчез за дверями. Он дождался, пока стихнут шаги, и бросил зажженную спичку на одеяло. Огонь разбежался по керосину, цепляясь за одеяло, проникал внутрь, разъедая высохшую ткань. Дым, перемешанный с пылью, поднимался вверх, расползался по потолку и тянулся к Тсуне. Но он не замечал – как горчит воздух, как жжется бок рядом с пылающей кроватью. Перед его глазами пламя пожирало два кольца и пустышку, суть его кошмаров наяву. Дым горчил на языке и раздирал горло. Закашлявшись, Тсуна упал на бок и задышал, тяжело, с хрипами, только бы скорее все прекратилось. Ощущение странного контраста раскаленного воздуха и холодных половиц под щекой сменилось мягкостью травы и нежностью чьих-то рук. - И почему ты так боишься грозы? – с усмешкой спросил человек. Тсуна поднял голову. Густые сумерки окутывали лес - крепкие, стремящиеся ввысь деревья теряли корни в земле, над которой стелилась тонкая полоса тумана. Он лежал на земле, неловко подвернув руки, словно с испуга упал навзничь. Небо рассек изломанный луч молнии, растворился в синеве и следом по куполу пробежал оглушительный грохот. Тсуна кинулся в чужие колени, пытаясь унять сердцебиение. - Не будь таким трусом, Тсуна, - рассмеялся Ямамото. Гокудера, в чьих коленях испуганный парень прятал свое лицо, ответил уничтожающим взглядом. - У меня есть догадка, но она не понравится Гокудере. Тсуна поднялся, опираясь на ствол дерева. - Ну нам же интересно. - Когда я попал в руки Бьякурану, он на меня накинулся, - просто ответил Тсуна, избегая смотреть на лицо любимого. Во всяком случае, он отсюда уйдет, и уже не важно, как здесь будет жить его тело, если вдруг это все было больше, чем прихотью Бьякурана. – Я ничего не мог сделать. За окном в ту ночь была гроза, и мне казалось, что вся моя жизнь в тот день обрушится вместе с тем, как стены тряслись, - он кинул осторожный взгляд на Гокудеру. - Все в порядке, - ответил тот, - что было, то было. - И ты не ревнуешь? – удивился Тсуна. Гокудера фыркнул. - Ты мне всю жизнь теперь напоминать будешь? Тсуна благодарно ткнулся в чужое плечо. Их прервал голос Ямамото. - Кажется, можно идти, они ушли. - Кто? – Тсуна поплелся за друзьями вглубь леса. Те почему-то шли постоянно озираясь по сторонам и старались двигаться как можно бесшумнее, отчего Тсуна сам старался говорить шепотом, проникнувшись чувством нависшей опасности. – За нами кто-то гонится? - Охотники, - объяснил Гокудера, слегка удивленный. – Слишком много нечисти стянулось в город за последние несколько лет. - Не волнуйся, Тсуна, нам только выйти из леса и вдоль реки пойдем, там пусть хоть по запаху ищут. - Не неси ерунды, придурок, - огрызнулся Гокудеры и, внезапно остановившись, выставил руку. – Здесь кто-то есть. Я слышу. Тсуна долго прислушивался, пытаясь разобрать странный шум. Шум становился ближе, пока не превратился в свист. Но разобрать он не успел, Гокудера повалил его на землю, а на том месте, где они стояли, взорвался клубок сплетенных зеленых стеблей. - Кто это? – выкрикнул Тсуна, заглушенный громким хлопком. Первым поднялся Ямамото и, быстро растянув тетиву лука, уже целился куда-то между деревьев. - Кикё, один из тех охотников, - произнес он, прищурившись. - А он не считается нечистью?! - Успокойся, Тсуна, мы с ним разберемся, - Гокудера ободряюще улыбнулся и помог Тсуне подняться. – Беги вперед. - Но… - Без полнолуния ты ничего не сможешь сделать. А этот Кикё слабак. Тсуна посмотрел в лица друзей и кивнул. Тяжело доверять, когда не было выхода. Он побежал мимо деревьев, слыша как свистят стрелы в воздухе, ругательства Гокудеры – знакомые интонации заставили на секунду улыбнуться. - Надеюсь, ты улыбаешься, потому что рад своей смерти. Тсуна коротко обернулся и побежал еще быстрее. За ним неотрывно летел завернутый в черный плащ мужчина с длинными зелеными волосами – летел, потому что Тсуна не был уверен, что он именно бежит. Лицо охотника было беспечным и даже слегка счастливым, словно поимка оборотня была лишь вопросом времени. - Но ты ведь там!.. – выпалил Тсуна, задыхаясь на бегу. - Иллюзии, глупый мальчишка, - рассмеялся Кикё, - ты ведь не думаешь, что мне не помогают как тебе? - Что толку от убийства таких как мы? - Да плевать мне на нечисть. Ты моя цель. До Тсуны дошло. Они с ним были в одинаковых положениях. А значит можно было не притворяться. - Поймаешь меня, отдашь Бьякурану и он тебя наградит? – усмехнулся Тсуна. Говорить становилось все тяжелее, холодный ночной воздух горел в легких. - Зачем? Тебе же сказали, нам нужна только твоя смерть. Тсуна услышал странный звук, будто упало что-то тяжелое и рискнул обернуться. На спине Кикё сидел Ламбо – мальчик выворачивался каждый раз, как мужчина пытался зацепить его руками. Ламбо раздосадовано зарычал и, вскочив, топнул ногой об землю. Тело в черном плаще затянуло древесным корнями, протянувшимися от соседних деревьев. - Круто я умею, да? – рассмеялся мальчик и, схватив Тсуну за руку, побежал глубже в лес. - Что тут веселого, Ламбо! – возмутился тот. - А где ты еще так повеселишься! Ты в какой-нибудь игре видел такую графику? – восхищенно отозвался мальчик. - Как ты вообще сюда попал… - Тсуна покачал головой. - Вы сдавали экзамен, а я у отца в кабинете новую игрушку тестил, - просто объяснил Ламбо, - хлоп, и я тут. Так что давай, вытаскивай нас. - Так, игры кончились, - Тсуна резко остановился, и черноволосый мальчишка едва не упал. – Ты в одну сторону, я в другую, и бежишь пока не спрячешься, понял? - Тсуна! Он слегка оторопел. Ламбо смотрел на него без прежнего выражения упрямства на лице, теперь это были упорство и уверенность. - Я уже не ребенок, - четко проговорил он каждое слово, - и я знаю, что делать. - Ламбо… - Доверься мне, - он протянул руку и Тсуна, взявшись за его ладонь, изо всех сил побежал следом. Что он еще мог сделать для этих людей, кроме как довериться? Он положил силы, чтобы защитить их от опасностей и не заметил как те, о ком заботился больше всего, выросли, уяснив привилегию защищать. Это и было привилегией – стать тем, кому готовы доверить свою жизнь. И Тсуна бежал, доверившись, за спиной взрослеющего юноши. - Ты знаешь, куда бежать? - А вот сюда. Они остановились напротив небольшого дома. Тсуна узнал крышу, когда-то усыпанную снегом, лестницу и дверной проем – почти увидел там знакомый ненавистный силуэт. Подошел поближе, замирая у входа. О чем он думал, насколько отчаялся, насколько был глуп, чтобы… - Стой! – Ламбо резво подбежал поближе и снял с шеи висящее на цепи кольцо. – Вот возьми, - он вложил цепочку в чужую ладонь, - Шоичи орет как резаный, поэтому тебе надо идти. Тсуна улыбнулся и потрепал кудрявую макушку. Коротко поблагодарив, он зашел в дом. Комната встретила его мрачной тишиной и полумраком, поэтому Тсуна поднял кольцо, которое слабо пульсировало, едва освещая путь. - Тсуна! Парень завертелся, услышав свое имя. Но дом пустовал, зазывая глубже в темноту, куда не доставал свет из окон. И голос не был похож на голос Ламбо. - Шоичи, - пораженно выдохнул Тсуна, принимаясь бегать по дому, чтобы найти друга. - Стой! Меня там нет! – голос звучал взволнованно, но облегченно, будто парень сам сомневался, услышат ли его. – Это переходное место, что-то вроде грани между несколькими сторонами. Тсуна устало плюхнулся на лестницу, ведущую на второй этаж. - Шоичи, объясни все. - Я не могу. - Я бы удивился, если бы ты ответил… - усмехнулся Тсуна. – Куда дальше? - Лестница за тобой. Быстрее поднимайся, нельзя здесь больше оставаться. Тсуна послушно поднялся, но каждая ступень давалась с трудом. Он внезапно почувствовал себя безмерно усталым, будто за один день прожил целую жизнь. Хотелось просто сесть и забыться. Вперед толкало не просто упорство – обжигающее желание стереть Бьякурана в порошок. Он поднялся на самый верх, приходилось сгибаться, потому что плечи упирались в люк. Чтобы толкнуть люк пришлось приложить все усилия – небо там упало, что ли? Тупой болью ныли мышцы, зажимая позвоночник в колючую проволоку. Тсуна с рычанием вытолкал деревянное полотно и с облегчением повис на каменном проеме. Камень? Он вылез наружу, огромными глазами осматривая каменную крышу, на которой оказался. Шумели темные ветви елей за резными стенами, вдалеке сверкали тусклые огни городских фонарей. Здесь он встретил Шоичи. Внезапный удар молнии заставил Тсуну отскочить – он чуть было не вывалился в открытый люк. На месте удара уже лежала его цель. Но когда он попытался подползти ближе, в то же место вновь ударила молния, и от грохота Тсуна закрыл уши. - Когда я доберусь до тебя, - прорычал он, сокращая расстояние, - ты заплатишь за все, что сделал. И как только он закинул кольцо в черное пятно на каменном полу, третья молния впечаталась в кольца с пустышкой, взорвавшись огромной яркой вспышкой. Тсуна с криком отскочил назад, прижимая ладони к глазам. Никогда он не оказывался в такой пугающей темноте. - Да расступитесь же вы! - Отнесите его за дом. - Хватит орать, Сасагава. - Если вы не заткнетесь, я попрошу следующую бомбу кинуть в вашу сторону. - А если ты не заткнешься, я тебя изнасилую, Кёя. - Если не заткнетесь вы все, то я сам вас перебью, - выдавил Тсуна. Долгое время сквозь темноту он вслушивался в знакомый, неровный строй обеспокоенных голосов. За ними скрежетало железо, изредка что-то взрывалось и слышался звук осыпающейся земли. Картинка начала возвращаться, размазываясь в темноте светлыми красками, складывалась в картинку, разгоняла вязкую черноту – пока не сложилось в лицо Мукуро. - Все, оклемался? – сидевший перед ним парень ухмыльнулся. - В ушах звенит, - спокойно ответил Тсуна и тряхнул головой – внутри словно бубенцы зазвенели. - Ну еще бы, рядом с тобой бомбу разорвало. За спиной Мукуро бегали люди, кто-то уносил раненых, те, что еще могли сражаться, противостояли другим, ничем не отличных от них людям. Землю вскидывало разрывающимися снарядами катастрофически близко к полуразрушенным домам – горестно гнулись ветви старых кленов над крышами, стучась в пустые окна. Но что-то было не так… - Мукуро… - выдохнул Тсуна, цепляясь за рукава чужого кимоно. Парень улыбнулся. - Ты меня вытащил, забыл? Тсуна прищурился. - Но ты помнишь! Ты не должен здесь помнить! Мукуро попытался состроить непонимающее выражение, но узнав решимость в карих глазах, заливисто рассмеялся. Хибари, стоявший за его плечом, беззлобно фыркнул. - Я же сказал, что он не поверит. - Скажем так, - извернулся Мукуро, - я помогу тебе, ты поможешь мне, - он протянул руку и коснулся лица Тсуны, тот благодарно прижался к ладони лбом, - я знаю, что ты устал, поэтому я здесь. - Ты никогда ничего не делаешь просто так, как я мог забыть, - Тсуна принял помощь и поднялся. Вышел на дорогу, с трудом перебирая ноги. Что было причиной этого бессилия, усталость или та бомба, он не знал. Но больше всего сейчас хотелось завалиться спиной на Мукуро, который тенью встал за плечом. - Обрисуй ситуацию, - он провожал глазами бегущих мимо людей, - я даже предположить не могу, что тут происходит. - Сёгун сделал ответный ход, - ответил Мукуро, - иначе говоря, здесь война. То, чего он боялся и всеми силами желал не допустить. Неужели все, чего он здесь добился, оказалось впустую? Конечно он не надеялся, что Реборн выступит, иначе ему бы не пришлось сейчас наблюдать как война растаптывала чужие жизни, но внутри все же теплилась надежда… На то, что Бьякуран, почуяв угрозу, отступит, но тот отступать не умел – только обходил и бил с другой стороны. Тсуна начинал чувствовать как разбуженная злость начинает вновь закипать в его венах. - Что я должен делать? – сухо спросил он. - Ты ведь больше всего боялся окончательно потерять Хаято? – Мукуро прищурился. – Я не знаю, что ты будешь делать, чтобы себя спровоцировать. - Где он? Мукуро указал назад. Тсуна посмотрел на его руку и повернулся в противоположную сторону. - А там что? - А там Кикё, - произнес Мукуро, широко улыбнувшись. Тсуна без лишних слов побежал вперед, слыша сбитый топот двух пар ног за собой. - Савада, - позвал Хибари и, дождавшись, пока Тсуна повернет голову, кинул ему кольцо. Тот поймал и крепко сжал в кулаке. – Давайте быстро разберемся с этим. Тсуна не удержался от смешка. Но разобрались они действительно быстро. Он не ожидал, что когда-нибудь будет работать вместе с Хибари и Мукуро – что эти двое вообще могут что-то делать вместе оказалось сюрпризом – но не слышно было ни угроз первого, ни шуток второго. В этой тяжелой, сосредоточенной тишине звенело что-то важное и несло за собой чувство необычной силы, отчего он чувствовал себя так, будто его сила помножилась натрое. Они быстро, отточено разобрались с войнами сегуната, теми, кто, предав императора, выбрал другую сторону – как если бы всегда были готовы к такой опасности. Тсуна торопился, выжимая себя до капли, потому что чувствовал, что усталость начинала накрывать, и не в том положении они были сейчас, чтобы он мог полагаться на силу Мукуро. А тот, будто чувствуя замешательство Тсуны, иногда зажимал его в переулках, оставляя Хибари разбираться с противником, и сгребал слабеющее тело в охапку. Тсуна чувствовал, как в него проливались силы, и зная, что потом он об этом пожалеет, вырывался насильно, догоняя брюнета. Кикё они все-таки нагнали. И увидев зеленую макушку на горизонте, обо друга отступили, пропуская Тсуну вперед и замирая за его плечами недвижимой тенью. Парень подошел ближе и, на несколько секунд глупо уставившись на Кикё, рассмеялся. Смех, такой естественный и звонкий, пролился волной облегчения. На шее соперника висела пустышка и кольцо. - Я бы поаплодировал за оригинальность, да руки заняты! – выкрикнул Тсуна, выставляя вперед катану. Мукуро шепнул за спиной: - Что ты собираешься делать? - Бомбу мне раздобудь, - бросил Тсуна через плечо и кинулся на противника. Поединок был короткий, но изматывающий, потому что на замену своим иссякшим силам оставалось только накручивать собственную злость. Вспоминал все, что пережил сам, что пережили его друзья, выносил удары, едва удерживаясь на ногах. Кикё не велся на провокации и уверенно держал оружие, словно бы видел усталость Тсуны и не давал ему отступить, осыпая ударами. Чтобы продержаться, Тсуна прятался в переулках между домами, успокаивая тяжелое дыхание. - Ну давай, потерпи еще немного, - шептал он трясущимся рукам. Катана уже выпадала из ладоней, и Тсуна, раздраженно фыркнув, отбросил ее в сторону. Мукуро нашел его сразу же, словно шел по запаху, и вручил в руки бутылку, горлышко которой было забито вымоченной в горючем тряпке. - Держи, нашел у местных, - произнес парень, наблюдая как Тсуна продевает через тряпку кольцо. – Ты что делаешь! - Так надо, - коротко ответил тот, выдергивая из чужих ладоней спички. – И послушай, Мукуро. Когда она взорвется, я буду рядом с ним. Поэтому… - Тсуна неуверенно улыбнулся, - надеюсь увидеться на той стороне. - Не забудь, я помог тебе, ты поможешь мне, - крикнул Мукуро в чужую спину. Тсуна только кивнул. Ему повезло выскочить на улицу и оказаться за спиной, поэтому загорающаяся бутылка влетела в Кикё, как только тот обернулся. Стекло треснуло выпуская облако пламени, и мужчина, поняв, что огонь в душной жаре расползался по одежде за секунду, побежал на Тсуну. Он закрыл глаза. Очень хотелось жить. Очень хотелось увидеть глаза друзей, услышать заливистый смех и колкие шуточки, почувствовать тепло чужих рук. Новый глоток воздуха в спокойном беспечном мире сейчас казался необычайно сладким, тем, что Тсуна попробовал в прошлом и теперь старательно воспроизводил в памяти. Так было не страшно. Страшнее смерти была смерть в одиночестве. Фантазия рвалась из тисков, напуганная, что если не сейчас, то никогда – воспроизводила прошлое особенно четко и руки, обвившие грудь, показались более, чем реальными. Жаркий шепот согрел ухо. - Тсуна, нам пора. Он откинул голову на подставленное плечо и услышал знакомый смех. Мукуро? - Я же говорил, мне нужна твоя помощь, - слова звучали шепотом, но в неожиданной тишине гремели эхом. Голос остался единственным, что он слышал. - Откройся мне. Куда еще больше, когда доверил не рассудок – душу. Тсуна обмяк в чужих руках, чувствуя как растворяется. Чужая энергия, густая, горячая, дурманящая ядовитым туманом смешалась с собственной и забилась, зажатая клубок между телами. И жарко и томно, сродни возбуждению, но иного рода, Тсуна хотел распробовать, но границы уже были стерты. Кикё стоял на развороченной детской площадке – вернее, что от нее осталось – и разочарованно осматривал раскиданные по песку тела. Бьякуран будет рад, но ему самому эта возня не принесла никакого удовольствия. Даже варийцы, которых Шоичи заслал в помощь, сдулись очень быстро. Если поначалу кучка слабаков сопротивлялась, то под конец все до единого превратились в пустых кукол и ломались под его ударами, провожая пустым взглядом. Сдались, что ли? И ведь ни один не понял, что нет границ в этом пространстве, только скупость воображения. Какая скука… - Хочешь, я тебя развеселю? Со мной-то ты не соскучишься, - прозвучал голос. Кикё обернулся и удивленно повел бровью. Перед ним стоял Тсуна, улыбаясь так, будто уже давно выиграл эту битву, и подкидывал в руке небольшой шар, в котором вертелись три обруча. За его спиной, целые и невредимые, стояли друзья. Лениво зевал Ламбо, Хибари невозмутимо осматривал крыши окружавших их многоэтажек, Ямамото спокойно улыбался за спинами разозленных Гокудеры и Рёхея, а Мукуро что-то тихо нашептывал Тсуне. - Нет границ, говоришь, - протянул последний, - неужели правило «сделаешь если захочешь» действует для всех? Тогда… я могу сделать вот так? Тсуна с силой ударил ногой в землю и пространство качнуло, озарив вспышками света. Друзья удивленно ахнули за спиной и даже варийцы, которые держались в стороне, настороженно прищурились. - Я же вас убил, - выплюнул Кикё. Мукуро тут же улыбнулся самой несносной из своих улыбок. - Кого? Нас? – парень вытянул голову. – Или ты про ту кучку кукол за спиной? Неужели тайная слабость огуречной головы – куколки? – Мукуро притворно вздохнул. – Напомни мне подарить тебе домик с барби. - Извини, Рокудо, - усмехнулся Гокудера, разведя руками, - но к тому времени мы его уже прихлопнем. Кикё заинтересованно хмыкнул и щелкнул пальцами – в воздухе заискрились небольшие точки и разрослись до сияющих силуэтов, так и оставшись сгустком света. Учуяв опасность, ребята двинулись врассыпную, не позволяя противникам добраться до Тсуны. Парень, воспользовавшись тем, что все отвлеклись, вновь привалился к Мукуро, закашлявшись. Дышать становилось все труднее. - Что ты сделал, там? - Одолжил твою силу, - тихо ответил Мукуро, - ты лучше всех нас перемещаешься по пространствам, а моей силы было мало, что переместить нас всех по реальностям, оставить здесь копии и вернуть обратно. Даже Шоичи не знал, что происходит, его визги, наверно, и в Аду слышали. - Другой вопрос, - Тсуна оглянул зажатую в руке сферу, - почему она собрана? Ведь ты не отдал мне кольцо. Мукуро показал пустые ладони, наслаждаясь шокированным выражением лица. - Я отдал его, еще когда мы возвращались на машине с твоего дня рождения, - улыбнулся он. – Подсунул в карман. Тсуна открыл рот, но только вздохнул. - Напомни потом…- он замолк, не зная как выразить необъятную благодарность. Мукуро перебил сразу. - Знаю, знаю, - он махнул рукой, - что ты меня любишь, хочешь отбить у Кёи, умереть в один день, тиская мою вечно-молодую задницу до самой смерти. - …и как-нибудь врезать за испорченные нервы. - Непременно. Мукуро улыбнулся и, заметив несущийся к ним силуэт с пульсирующим светом, встряхнул руками – из пальцев вырвался туман, взвившись тонкими струйками, и, повязав противника, сжимался густым дымом, пока тот не распался. - Мы и так тут можем? - удивился Тсуна. - Тут у каждого своя стихия, что внутри, то и есть твое оружие. Он оглядел потрепанное поле боя. Рёхей слепил лучами удивительного по яркости света. Хибари носился по площадке словно смерч, подбрасывая противников в воздух даже не касаясь. Ламбо бегал неподалеку, но развлекаясь – уворачивался от летящих в него ярких шаров, проскальзывая под самым носом, и со смехом швырялся молниями. Кажется, для него это все еще оставалось игрой. В центре, где происходил полный хаос, стояли спина к спине Гокудера и Ямамото, решив отбиваться от Кикё и его помощников общими усилиями. Первый бил потоком огня и пускал по земле обжигающую лаву, и Ямамото заливал пламя водой. Лава взрывалась дымом, слепя противников и не давай дышать. - Слушай, я все хотел спросить, - громко начал Ямамото, голос заглушался шипением. – А что у меня под маской-то было тогда? - Вот именно что ни черта там не было, - выдохнул Гокудера, запустив огненным шаром в опасно приблизившийся силуэт, - ни-че-го. Ямамото недоуменно посмотрел на друга и рассмеялся. Но смех его звучал не долго. Почему-то вокруг все затихло – остановился даже Кикё и настороженно смотрел через плечо. Тсуна тоже поднял голову и замер. К ним издалека спокойно двигался Бьякуран, а за ним огромной тенью двигалась его прозрачная копия. Тсуна оттолкнул Мукуро и тяжелым шагом пошел навстречу. - Если кто-то из нас умрет, то он и второго утянет, - тихо произнес он, зная, что друг услышит. Он не обернулся даже услышав свое имя. Но это он мог доверить только Мукуро. Потому что узнав, он не сказал бы никому из тех, кто бросился бы на защиту Тсуны. Тогда бы ничего не получилось. Он остановился рядом с Бьякураном, тот беспечно улыбался в ответ. - Ты ведь на исходе, - сладко протянул парень, сложив руки на груди. - Мне хватит сил на тебя, - спокойно ответил Тсуна и уменьшил в размере шар, который прятал за спиной. – Если бы не ты, я бы вообще не дошел сюда. - Что ж ты не останешься со мной, раз я тебя так…мотивирую? - Ни за что в жизни, - процедил он, чувствуя как начинает дрожать от закипающей злости, - лучше умереть. - Ты ведь помнишь, как легко исполняются желания? – улыбнулся Бьякуран. Тсуна успел отскочить в сторону – земля под ним разорвалась. Он доверял интуиции, двигаясь туда, куда подсказывало чутье, потому что атак Бьякурана не было видно, он спокойно стоял на месте, наслаждаясь тем, как Тсуна бегал по полю, бессильно прячась за небольшими железными гаражами за детской площадкой. Только чтобы перевести дух. Время рассыпалось сквозь пальцы. - Тсунаёши, ну перестань от меня бегать, - произнес Бьякуран так, словно разговаривал с ребенком. - Ты даже друзей своих умотал. Он кинул взгляд на поле. Ребята действительно устали не меньше него, но противников меньше не становилось, и Тсуна не мог понять почему. Бьякуран ведь даже не двигался. Тсуна поднял голову, уставившись на гигантскую тень - недостающие детали сразу дополнили картинку. Он снова закашлялся и вцепился руками в грудь – легкие обжигало вспышками. Долго он так не продержится, а без него никому не под силу остановить это ублюдка. Тсуна выскочил из-за железной стены и, глубоко вздохнув, ударил по земле – трещина прошла аккурат между Бьякураном и его тенью, разделяя, и земля разошлась в стороны. Он побежал навстречу, понимая, что на большее его не хватит. Это понимал и Бьякуран, поэтому он, словно вздрогнув, растворился в воздухе, возникнув уже за Тсуной. - Будь осторожнее со своими желаниями, - прошептал он, крепко прижав парня спиной к своей груди, - я ведь говорил, что ты проиграешь. Тсуна задохнулся – холодная острая пластина прошибла грудь одним ударом. Он опустил глаза, недоуменно уставившись на торчавший изнутри клинок. Боль плескалась где-то вдалеке, мозг не подпускал к себе, оставив ее шуметь беспокойной волной. Тсуна медленно улыбнулся, все еще не уверенный, что у него получилось. И засмеялся, сплевывая кровью, от дрожи оружие еще больше впивалось в мягкую ткань. - Это ты проиграл, - счастливо выдохнул он и, резко дернувшись, снялся с клинка. Как же хотелось обернуться, посмотреть на шокированное лицо Бьякурана, рассмеяться, радостно и громко, так будто сбылась мечта его жизни. Это была не просто мечта, это была его цель. Но ноги неуверенно волокли вперед, руки зажимали рану, соскальзывая на крови. Боль боролась с мозгом, пробиваясь за стену. Картинка поплыла, и Тсуна сощурился, чтобы лучше видеть тень Бьякурана перед ним. Он достал из заднего кармана шар и замахнулся. - Не смей этого делать! Тсуна только улыбнулся через плечо и с силой разбил шар об землю. Небо покачнуло и раскололо надвое, земля взорвалась со страшным грохотом – Тсуну отбросило в сторону, закидывая в растерзанные комья земли. Вдалеке пылало, громыхая фейерверками, и он улыбнулся, празднуя победу слабеющим сознанием. Кто-то ошалело кричал, но Тсуна уже не разбирал голосов. Чьи-то руки вздернули за плечи, пробежались по груди, прижимая тряпичный ком. - Тсуна, даже не вздумай, - кричали в лицо, - пожалуйста, не оставляй, как же я… Открой глаза! Открой сейчас же! Тсуна послушно разлепил потяжелевшие веки, сонно всматриваясь в лицо и улыбнулся. Любимое лицо – усыпанные пылью пряди, цвета плавленого серебра, острые, опасные линии лица, подточенный кончик носа, истерзанные губы – неужели снова кусаешь… Глаза, ошеломительный чарующий туман его снов, едкий зеленый дым. Забрался внутрь и отравил навсегда, чем же дышать теперь без тебя? Потянулся, касаясь запачканными пальцами светлой кожи. - Тсуна, пожалуйста… - беспомощно выдохнул Гокудера, видя тускнеющий взгляд любимых глаз, прижался мокрой щекой к чужой ладони в коротких секундах душащей, прорвавшейся изнутри нежности. И Тсуна, покорный под ней, принимал волну и таял ответной гудящей бесконечностью любовью. Бесконечная, глубокая настолько, что даже не чувствуется. Потому как абсолютно естественная. Как кровь, бегущая и не ощутимая, впитала любовь. Кто-то ощущает накрывающим чувством, приливной волной – взорвало и унесло. Но у него же… как исчерпавший себя тюбик с зубной пастой. Тебя пытливо сворачивают в узкий плотный рулон, сворачивают, выдавливают и в самый конец наступает ощущение невозможности. Ты выдавлен на максимум, раскрытый наголо, до последней капли. Раскрыт, твой, всё. Потому так сложно сказать «люблю». Чувствуешь эту любовь собой, но это похоже на то, как если готовишься впервые услышать свой голос. Чувство обретает силу и форму, тяжелеет новым весом и, округляясь, подравниваясь в слова, застревает в горле сдавленным хрипом. Слишком сильно и слишком тяжело. Тсуна растер текущие с лица Гокудеры слезы и улыбнулся. - Ты лучше меня знаешь, насколько это все… - он закашлялся, отплевываясь от крови, что заливала легкие, - мелочи. Сколько бы ни было развилок на твоем пути, дорога - одна. Та, по которой ты идешь, и неважно куда ты сворачиваешь. Наши с тобой дороги уже давно переплелись. - Я не хочу без тебя… - начал Гокудера, вцепившись в его ладонь и крепко сжав, - ничего без тебя не хочу… Тсуна кивнул, будто убеждая «хорошо, я все сделаю». Но сил уже не хватало. Слабело сознание, размазывая изображение, пока не осталась серебристо-зеленая муть. Как же устал… Тело не слушалось, отпуская жизнь с осознанием реальности. Любимый шепот и сбивчивые рыдания в непроглядной темноте. И все затихло. Он свободен. Путь окончен. -*-*-*- Вдох-выдох. - Дыши. Тсуна вскочил на колени и закашлялся. Горло рвало когтями, будто из него рвалось все, что он в себе тащил долгое время, а в груди жгло. Но, ощупав себя, Тсуна понял, что все в порядке. Проводник осторожно погладил его по плечу, и Тсуна наконец сел. Но подняв голову, удивленно уставился перед собой. - Я тебя вижу, - неуверенно отозвался он. - Я тебя тоже, - усмехнулся Проводник. - Ты… - Тсуна прикусил губу, - красивый. И похож на меня. - Это приятно, - мужчина откинулся назад, опираясь на руки. – Ну, что делать будем? Остаешься со мной? Тсуна пожал плечами. - Можно и так. Проводник рассмеялся. - Ты научился смирению? - Или понял, что если хочешь увидеть пустыню, то море высушивать необязательно, - улыбнулся Тсуна. – Права была Хром. «Ответы приходят сами. Их не нужно ждать, потому что они довольно капризны. Ты будешь гнаться за ними и никогда не поймаешь, а можешь отвернуться и они пойдут за тобой». Вот и с желаниями то же. - Теперь ты понимаешь, что этого всего, - Проводник обвел рукой пустое пространство, в котором они сидели друг напротив друга, - могло не быть, если бы ты не был таким капризным мальчишкой. «Это мне не нравится, вот так не хочу»… - Лучше не вспоминай… - Ну, зато теперь ты ценишь, что имеешь. И ты помог мне. - Чем? – удивился Тсуна. - Когда придет время, ты встанешь на мое место, - Проводник уперся в колени и положил лицо на руки. - И буду мучить такого же несчастного как я? – Тсуна горестно вздохнул. - Неужели не понравилось? Он на секунду задумался, но потом робко улыбнулся. - Понравилось, - Тсуна улыбнулся и закинул голову, рассматривая пустоту. - Смотри на все, как если бы естественное имело значение. Погода, которая менялась по воле Аркобалено, указывая на моих друзей. Смотри вокруг себя, как если бы близкое было еще важнее. Друг, которому в определенном мире я должен был помочь. Смотри в самую суть, как если бы что-то было твоим всем, - Тсуна отвел взгляд, не замечая как на него смотрят с гордостью, - Гокудера и его грехи. - А дальше хочешь пойти? - А могу? Проводник вздохнул. - Кто как не ты сейчас знает, сколько ты можешь. Главное, определись, чего ты хочешь. Тсуна закрыл глаза. - Одна деталь, - произнес он. – Гокудера. Эти отношения могут ему повредить. - Опять решаешь за других? – Проводник прищурился. - Слишком многие знали, как добраться до меня через него. Не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось. А если… - Тсуна отвел взгляд, - что-нибудь между нами снова случится…будь как будет. - Как скажешь, - Проводник помог ему подняться, - а теперь иди. Тсуна послушно пошел в темноту, даже не обернувшись. Мужчина долго провожал его взглядом, пока фигура не растворилась в темноте, и закрыл глаза. - Шоичи? - Да, я здесь, - раздался голос в пустоте. - Запускай свою машину. Шоичи, до этого лениво крутившийся на стуле перед огромным белым механизмом в виде круга, подскочил и некоторое время что-то нажимал на клавиатуре, пока машина не зашумела. Он откинулся на спинку и поднес микрофон ближе, уставившись в центр белого круга долгим взглядом. - Как скажешь, Примо. - Опаздываю, опаздываю, опаздываю… Тсуна с бормотанием вылетел из дома, перехватив рюкзак, свернул на улицу и побежал вперед. Утренний Намимори просыпался, выталкивая из домов взрослых, а детей – в школу. Он даже позавтракать не успел, чертов Ламбо опять выключил будильник. Реборн нагнал его на улице. Он никогда не торопился, но всегда умудрялся оказываться перед учеником. - Что, рад вернуться домой? – спросил он, вышагивая рядом по бордюру, чтобы быть с Тсуной одного роста. - Я чувствую себя немного виноватым за то, что наше возвращение вызвало землетрясение, но… - Тсуна растрепал волосы и получше перехватил рюкзак, - теперь-то все кончилось. - Ты правда так уверен? – ухмыльнулся Реборн. Тсуна проследил за его взглядом и заметил идущих неподалеку высокую девушку и паренька. Наверняка школьники, но эта дорога вела только в школу Намимори. - Новенькие из школы Шимон. - Какие-то они жуткие, - пробурчал Тсуна. - Вот поэтому у тебя один и тот же круг друзей. Реборн спрыгнул с бордюра и исчез в одном из своих тайных ходов, не замечая, как ученик вздыхает и, приблизившись к школе, останавливается у ворот. У стенда, на котором висели списки учеников, стояли его друзья. Рёхей, заметив Тсуну, дернул Ямамото за рукав, а тот, широко улыбнувшись, похлопал по плечу светловолосого паренька. Гокудера огрызнулся и неохотно посмотрел в сторону ворот. И расплылся в самой счастливой из своих улыбок. Ну и что, что у него один и тот же круг друзей? У него были не просто друзья, а самые близкие люди на свете. Тсуна тепло улыбнулся в ответ, вздрогнув от того, как сладко екнуло в груди от вида счастливого лица Гокудеры. Осмотрел школу, снующих перед дверями учеников, едва заметный силуэт Хибари на крыше… Неужели он дома?.. Дорога не кончилась. Она только начиналась. И сколько бы ни было развилок на твоем пути, дорога - одна. Самая верная дорога. Твоя.