***
Хакуэй почти шестнадцать — и завтра она отправляется в путь, на покорение подземелья. Коумей почти думает, что это большая утрата — единицы возвращались обратно. Её бы было бы выгодней и целесообразней выдать за кого-нибудь замуж, да за того же принца Империи Рем — как залог мнимого мира. Но всегда существует одно, но — она последняя чистокровная законнорождённая представительница бывшего императора и отдать её в другой край, чтобы там она, расставив свои тоненькие ножки, рожала будущие угрозы ныне правящему Императору, не могли. Возможная угроза в будущем пересиливала возможности настоящего. А так, она бы с вероятностью в девяносто девять процентов храбро и мужественно погибла в покорении подземелья, достойного уважения для принцессы. Или же, все же попав этот ничтожный один процент стала бы обладателем джинна, но так или иначе никогда бы не пришла к трону — девушки они и есть девушки. Слабые, хилые, их можно легко запудрить, запутать, сбить, запугать — это всё девушки, в общем способ найдется. Но это бы вряд ли бы произошло — слишком ничтожный шанс. А значит, так или иначе, она помеха, которую рано или поздно нужно будет убрать с пути. И Коумей уберет её, если этого потребуется с него. — «И все же это жалко терять!» — вновь думает про себя принц рассматривая тоненькую фигурку облаченную в холодные шелка посреди буйства природы в давно заброшенном саду. Девушка, кажется, что-то говорила младшему брату, упорно зациклив свой взгляд на одной точке где-то на глади миниатюрного давно заросшего пруда рядом, боясь смотреть на мальчишку. Словно один взгляд, и вся её решимость будет сломлена. А тот, бедненький, смотрел на сестру во все глаза и вот-вот был готов заплакать. Хакуэй, бледная и серьезная, все говорила, — он видел как быстро шевелились её бледно-розовые губы и до него даже долетали отрывки фраз её речи: «Будь сильным Хакурю!.. Не сдавайся… Сестра, что бы то ни случилось, всегда будет рядом…» Мужчина вздохнул, Принцесса прощалась, она тоже понимала почему именно она одна из королевских кандидат на трон, и почему ей нужно идти в подземелье… И все же не выдержав разворачивается к брату и прерывисто обнимает его. — «Девчонки, — раздраженно думает Коумей и отворачивается от окна. — Расходной материал.»***
Коумей отличался крайней бережливостью, пунктуальностью и любовью к голубям. А еще забавными веснушками, мешками под глазами, что в пору там было спрятать целую армию, и алыми, как кровь, волосами перетянутыми веревкой. Родился стратегом, крайне изворотливым и умным, предпочитающим три шага просчитать прежде чем сходить. И понимал всем тем что у него было — ведь она все-таки уходит на встречу со своей смертью, и она сама об этом знает, что же тогда её жалеть? Ах, да, и еще Коумей при всем своем росте и яркой внешности от отца, может быть совсем незаметным. И Хакуэй едва слышно вскрикивает: она вот-вот собиралась лечь спать и уже отпустила всех своих служанок, как когда кто-то хватает её за плечо и разворачивает почти на девяносто градусов. — Коумей? — удивленно выдыхает девушка и обхватывает саму себя руки прикрывая грудь. Хоть она и была в шелковом, почти невесомом ночном платье, её в таком виде впервые кто-либо видел из братьев, и тем более из мужчин. — Ч-Что вы здесь делаете?! — спрашивает вся покрасневшая до кончиков ушей Хакуэй и пытается отстранится: старший брат держит за плечи и как-то странно смотрит на неё. Однажды, заглянув в его светло-карие глаза, казавшиеся почти красными, она увидела отблеск солнечного света и все. А сейчас… в них было что-то другое — и это другое пугало. — …Преграда, — шепчет Коумей. — Тебе не хорошо? — встревоженно переспрашивает девушка и покрывает поверх ладонью его ладонь на плече, на мгновения забыв о том, что же делает он в её комнате. — Коумей? — Идиот! — и пальцы сильнее стискивают тоненькие плечи. Хакуэй пытается отодвинуться, но вдруг ставшие каменными руки не то, чтобы дают отойти на сантиметр, а притягивают ближе. — Большая утрата, — выдыхает почти в губы и… И резко вытянувшись и притянув её ближе, обнимает, утыкаясь подбородком темно-синенькой макушки двоюродной сестры, вдыхает аромат. — Коумей? — Хакуэй вся дрожит с головы до ног, поведение второго принца более чем пугающе. — Ко… — слова теряются и удивленным вздохом слетают с губ. Коумей руками убрав длинные волосы принцессы покрывает поцелуями тоненькую шейку. — Что ты делаешь?! — в паническом ужасе вскрикивает девушка забившись в руках брата, — Отпусти меня… Пожалуйста… Коумей молчит и продолжает свое дело, уже стискивая пальцами шелковое платье. На взгляд Хакуэй нежная и хрупкая, как фарфоровая кукла высшего качества, но под пальцами он чувствует мышцы, что ходят сейчас ходуном в одной цели — выбраться из крепкого захвата брата не получается. — Прекрати… На помощь!.. Остановись! — вскрикивает девушка, брошенная на собственную кровать и тут же прижатая неожиданно тяжелым телом брата. Хакуэй сильная, она много тренировалась после того, как её выбрали в кандидаты, но что же может сделать девушка, еще почти ребенок, почти двадцатилетнему мужчине? Ничего. Её удары он, кажется, и не замечал совсем, разве что укусы на ладонях в виде полумесяца до крови и только-то. Руки брата жадно цепляются за изгибы её тела, а губы жадно целуют-кусают все то, до чего может дотянуться. Одеяло и простынь на кровати вмиг скомкались, волосы спутались с лентами, ткани спутались с телами. Принцесса понимает, что даже отпор дать не может, и слезы обиды, горечи, боли застилают глаза. Она хоть и Первая принцесса империи Ко — она никто, она ничто. Слабая, беззащитная, глупая старшая сестра. Как она может защитить младшего брата, если свою невинность сохранить не может? Что? — Остановись! — умоляет слезно Хакуэй, когда Коумей тяжело дышащий от возбуждения раздвигает девушке коленкой бедра — платье насильно стянуто с кое-где порванными подвязками. Мозолистая рука принца скользит с шеи вниз, мягко очерчивает полуокружность наливающихся грудей, щипает за розовый сосок, поглаживает мягкий живот и крепко и уверенно ложится на бедро. По-хозяйски даже. Что-то твердое и теплое упирается ей в промежность, и Хакуэй даже думать что это ей не хочется. Она хватается за плечи брата, в попытке оттолкнуть, и шепчет, безумно, — Умоляю, остановись, брат! — Расходной материал, — шепчет в ответ мужчина. Хакуэй больно. Хакуэй неприятно. Коумею же на это все равно. Когда все закончилось, и губы его все еще сводили отчего-то болью, не девушка, а женщина все ещё лежала на кровати, все так же с раздвинутыми беззащитно острыми коленками и раскинутыми безвольными руками, с полоской невинной ярко-алой крови на жемчужно-белом бедре и кровавыми пятнами на постели. Проходят долгие мгновения, прежде чем Хакуэй, кое-как отвернувшись от развалившегося справа брата на левый бок, подтягивает согнутые коленки к животу. Беззащитная, обесчещенная, никому не нужная. — За что? — голос у Хакуэй надтреснутый и словно совсем не её. Коумей скользит взглядом по телу сестры, кое-где на коже виднеются красные отпечатки его пальцев и губ, грозящих стать на завтра полноценными синяками. — Расходный материал, да?***
Первая принцесса империи — обуза, препятствие, ненужный человек которого уберут, если только это понадобится… Последняя чистокровная законнорождённая представительница предыдущего императора, чей процент выжить в лабиринте совсем свелся к нулю или же поднялся, подогретый новой болью. Коумей тогда промолчал, просто не знал что ответить.***