«Гарри,
Я надеюсь, что не сильно беспокою тебя этим письмом. Я пишу тебе сегодня, дабы узнать, не найдешь ли ты окно в своем графике для студентов Хогвартса. Как ты знаешь, последние два года я преподаю Защиту от темных искусств, и я хотела бы попробовать некоторые новые методы преподавания. Будет ли тебе интересно стать приглашенным гостем для моих студентов семикурсников? Я полагаю, это может дать им дополнительную мотивацию (они постоянно спрашивают о тебе). Пожалуйста, дай знать, что ты решил. Я уже согласовала свое предложение с Директором МакГонагалл.
Надеюсь, у тебя все хорошо! Прими мои поздравления с назначением на должность Главного Аврора. Мы с Невиллом очень гордимся тобой. Он передает привет и очень надеется увидеть тебя, если, конечно, ты примешь мое приглашение.
Гермиона.»
Гермиона. Гарри перечитывал подпись снова и снова, словно это был ребус. Никакого «с уважением» или хотя бы фамилии. Просто Гермиона. Ему подумалось, что это, конечно, было куда дружелюбнее, чем «профессор Грейнджер», и все же… что это значило? Писала ли ему Гермиона, его лучшая подруга детства? Или это была Гермиона - преподаватель ЗоТИ? Или могло ее имя вместо подписи свидетельствовать о том, что она все еще думала о нем? Гарри запустил руку в волосы, поднес дрожащую руку с чашкой чая к губам и только тогда понял, что она была пустой, и весь чай остался на его рабочей рубашке, а затем плюхнулся в свое уютное рабочее кресло. Его ночи были наполнены одиночеством, впрочем, как и дни. И получить это письмо от Гермионы… это событие затронуло каждый нерв в его теле, заставив желудок сделать кульбит. Прошло уже два года, а он все еще не забыл ее. — Я выжат как лимон, а еще только десять утра, — пробормотал он себе под нос, собравшись, наконец, с силами, чтобы достать палочку из закрепленной на бедре кобуры, и принялся убирать бардак, который сам же и развел. Впрочем, отчеты было уже не спасти, и теперь ему нужно было попросить секретаря подготовить новые экземпляры документов. Но все, на что он был способен, это пялиться на письмо Гермионы и с горечью спрашивать (самого себя, естественно), когда все пошло наперекосяк. Когда-то они были счастливы. По крайней мере, раньше он был в этом уверен. Тук, тук! Его секретарь осторожно приоткрыла дверь и обратилась к нему своим писклявым голосом: — Аврор Поттер, все в порядке? Я слышала крик. Гарри быстро запихнул письмо Гермионы в ящик стола, пытаясь беспечно зевнуть. — Я, эм, не назвал бы это криком, Хелен. Скорее что-то больше похожее на… стон. Недоумевающая Хелен приподняла густые брови. — Нет, Аврор Поттер, я абсолютно точно слышала крик. О, Моргана! Ваш галстук! — она уставилась на перепачканного Гарри. Черт, он так и знал, что забыл что-то важное. — Ничего страшного, — запротестовал Гарри, увидев крайнюю озадаченность в глазах Хелен. — Я просто воспользуюсь магией и… — Магией с такими пятнами быстро не справиться. На Ваше счастье, у меня в шкафчике припасены несколько галстуков как раз на такой случай. — А чистой рубашки у Вас случайно не завалялось? — небрежно бросил Гарри, усмехнувшись. И крайне удивился, когда Хелен дежурно улыбнулась. — Совершенно случайно, — ответила она, развернувшись, чтобы, несомненно, отправиться за новой одеждой. — Подождите! Я… Я не… — было уже поздно, Хелен ушла, и Гарри чувствовал себя настоящим придурком из-за подобного нахальства. Ему стоило заметить, что Хелен никогда не отличалась чувством юмора. Она вздохнула. — Это был сарказм.***
Жарко. «Мерлин, у меня ладони вспотели», — думал Гарри, пока поднимался по ступеням Хогвартса, чувствуя, что его сердце бьется где-то в районе горла. Школа была по-прежнему окутана дымкой таинственности, вызывая в нем трепет. Впрочем, его альма-матер не вызывала и толики таких чувств, как кудрявая шатенка, стоявшая наверху лестницы со скрещенными за спиной руками. На ней были повседневные слаксы (ну, по крайней мере, ему они показались повседневными) и летняя блузка, легонько колыхавшаяся от ветра, поднявшегося субботним днем. Ее лицо было спокойным, даже безмятежным, но он заметил, как засветились ее глаза, когда их взгляды встретились. Он хотел было что-то сказать, но боялся, что его сердце просто-напросто взорвется и вывалится прямо на школьный двор, так что он предпочел промолчать и просто помахать ей рукой, тут же почувствовав приятную свежесть ветра на влажной коже. Его сердце замерло, пока он ждал ее реакции. Она помахала в ответ. И этого было достаточно, чтобы сердце начало биться с удвоенной силой. — Гарри, — Гермиона сделала шаг к нему, а затем и второй, спускаясь по лестнице, как только он направился к ней. Он подумал было обнять ее, как когда-то в детстве, но теперь их отношения были совершенно иными. Вместо этого он взъерошил свои волосы и остановился на ступеньку ниже нее. Но даже так Гарри был на голову выше девушки. Он словно губка впитывал исходившее от нее тепло, взглядом жадно изучая каждую веснушку на ее щеках и легкий румянец проступивший на переносице. — Эй, — проговорил он. — Привет, — отозвалась она. — Эм… Спасибо за приглашение, — он улыбнулся, поправив свои очки. Гермиона коротко кивнула: — Студенты ждут не дождутся встречи с тобой. Ну, да. Студенты. Он ведь здесь именно за этим. Гарри облизал пересохшие губы. — Я тоже рад встрече с ними. — Я признательна, что ты смог приехать пораньше, чтобы мы могли обсудить, о чем вы будете беседовать. — Не вопрос, Гермиона. Ты же знаешь, все для тебя. Этого говорить не стоило. Ее лицо тут же стало серьезным, она развернулась, направившись вверх по лестнице, и ее кудряшки подпрыгивали в такт каждому движению. — Идем. Я покажу тебе твою комнату. Борясь с желанием опустить взгляд на ее задницу, Гарри легонько похлопал себя по щекам, ускорив шаг. Стоило ему войти в Хогвартс, на него обрушилась ностальгия. Запахи, звуки, витающая в воздухе магия – Хогвартс был для него домом в самый важный период его жизни. Возвращение сюда вызвало в нем жгучее желание сейчас же ринуться в гостиную Гриффиндора, наесться «Берти-Боттс» и уговорить Гермиону помочь ему с домашним заданием. Похоже, Гермиона верно истолковала блеск в его глазах, поскольку, обернувшись, она остановилась и произнесла: — Знаю. — Все выглядит иначе, — заметил он. — Да, после Войны в Хогвартсе многое поменяли при реставрации, особенно вход и лестницы. — Да уж, много чего изменилось, — признал Гарри.***
Четыре года назад. — С меня хватит, Гарри! С меня просто… хватит! — Гермиона всхлипнула, уткнувшись в рукав своего свитера, и перепачкала его потекшей тушью, которую размазала по щекам. Она выглядела чрезвычайно хорошенькой в свете уличных фонарей Диагон Аллеи, даже несмотря на то, что плакала и пыталась избежать любопытных взглядов прохожих. Гарри никогда не знал, как вести себя с плачущей Гермионой; она так редко показывала свою слабость кому бы то ни было, и Гарри был рад, что это был именно он. Он притянул ее ближе, прижав к себе и спрятав от сильного порыва ветра, который пробрал их обоих до костей. — Он сказал, что придет, — прошептала она. — Уверен, у него его весомая причина… — У него всегда есть причина, — перебила его она, подняв голову, чтобы посмотреть на него. — Оправдания по большей части. Всякий раз, когда он просит дать ему еще один шанс, я соглашаюсь. И только я начинаю думать, что возвращается на круги своя… Почему я такая неисправимая идиотка, Гарри? На его губах заиграла улыбка, пока он пробегал пальцами вверх и вниз по ее спине, пытаясь успокоить. — Это осмос, я полагаю. Она фыркнула, прижавшись щекой к его груди. — Ты пришел. — Ты же попросила. — Рона я тоже просила, но он не пришел. — Рон любит тебя, Гермиона. Он просто… — он пытался подобрать слова, чтобы описать своего лучшего друга и при этом не нарушить «кодекс лучших друзей», которого они негласно придерживались. — Он просто не инициативный. — Кто-то читал словарь, который я подарила ему на День рождения… — Ага, я выучил пару слов, — Гарри показал ей язык, хотя знал, что она этого не увидит. Впрочем, так было даже интереснее. — Но он действительно такой, Гермиона. Пока он не поймет, чему он хочет посвятить свою жизнь, он будет чувствовать, что не достоин тебя. — Он так тебе и сказал? — Типа того. — Ты знал, что он не придет? — Нет, — соврал он, понимая, что правда разобьет ей сердце. — Но предчувствовал… — возможно, это немного смягчит удар. — Ты пришел. — Я пришел. Между ними повисло молчание, пока они стояли в переулке, дожидаясь начала представления. Она все еще тесно прижималась к нему, но он точно не жаловался. — Гарри, все в порядке? — М-м-м? — У тебя сердце стучит. — Оу. Эм… — он почувствовал, как загорелись его уши, и обрадовался, завидев приближавшегося к ним Невилла, так что он смог сменить тему. Ни за что в жизни он бы не признался Гермионе, почему его сердце так стучало. Даже будучи такой умной, она ничего не знала, и его это устраивало. — Смотри, вот и Невилл. — Невилл? — голос Гермионы сорвался, и она начала вытирать глаза, выпутавшись из его объятий. — У меня глаза не опухли? Не хочу, чтобы он знал, из-за чего я расплакалась. Подушечкой большого пальца он провел по ее щеке, стирая последний след от туши. Она была красива и без макияжа. — Готово. — Спасибо, Гарри. Он задержался на ее щеке чуть дольше правил приличий, и она не могла не заметить этого. Он тут же отдернул руку и развернул ее спиной к себе. — Невилл! — Привет, Гарри! Гермиона! — весело поприветствовал их Невилл, потирая друг об друга руки в перчатках. — А где Луна? — поинтересовалась Гермиона, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. Гарри аккуратно коснулся ее спины рукой, просто чтобы она чувствовала его присутствие рядом. Она тут же расслабилась, и ее голос зазвучал увереннее. — Она же придет? — Да, конечно. Она просто покупает пирожные в той палатке дальше по улице. — Опять проголодалась? — спросил Гарри. — Она скоро проест все наши сбережения. Если бы я не знал, в чем дело, решил бы, что она ест за всю Армию Дамблдора. Удивительно, что она все еще такая худенькая. Словно по волшебству, Луна Лавгуд протолкнулась к ним через толпу людей, замотанная в шарф и с пирожными в руках. Ее очаровательный животик заставлял ее забавно переваливаться на пути к друзьям. Невилл поприветствовал ее поцелуем в щеку, ухватив одно пирожное. — Привет, Луна, — улыбнулся Гарри. — Как твой… ну… ты знаешь? — Это ребенок, Гарри. А не опухоль, — указала ему Гермиона, несильно пихнув локтем в живот. — Двойня, если быть точным, — отозвался Невилл, чем вызвал удивление у обоих друзей, пока Луна увлеченно жевала пирожное. — Мы только сегодня узнали! — О, это просто чудесно! — воскликнула Гермиона. — Мои поздравления, — поддержал Гарри. — Видишь, Гермиона, это был не ребенок. Это двое детей. — Технически, сэр, — она развернулась и ткнула его в грудь. — И ты на этом не выедешь. — Поспорим? — он приподнял бровь, рассмеявшись. — Квиддич, Гермиона. Я знаю все о технике. — Почему ты все сводишь к квиддичу? — А Невилл к растениям, — нежно проговорила Луна, чмокнув мужа в щеку. — А Рона не будет? — О, эм… — расстроенный вид Гермионы говорил сам за себя. — Не страшно, — ответила Луна, погладив Гермиону по руке. — Гарри здесь, и он прекрасно его заменяет. — Вау, Луна, да, я любимчик, — поддразнил ее Гарри, отломив кусочек от ее пирожного. — Ну, тебя и впрямь любят, — Луна не поняла его шутки. — Даже мозгошмыги всюду следуют за тобой. — Я польщен, — Гарри закатил глаза у Луны за спиной, но не смог скрыть улыбки. Гермиона, заметив это, ударила его в плечо, но Гарри только пожал плечами. — Спасибо, Луна. — Всегда пожалуйста. — О-оу, — прошептал Невилл, встав плечом к плечу с Гарри. — Гости из прошлого на двенадцать часов. Гарри понадобилось всего несколько секунд, чтобы выхватить в толпе рыжую макушку и понять, что Джинни Уизли пробиралась сквозь толпу за руку со своей новой игрушкой – Оливером Вудом. Гарри и Джинни расстались чуть больше года назад, но он все равно испытывал неприятные ощущения, когда встречал ее с очередным фаворитом недели. Волна ревности исчезла также быстро, как и нахлынула, оставив его с совершенно новым чувством, когда шатенка прижалась спиной к его груди и заставила обнять ее, чтобы согреться. Уголки его губ поползли вверх, Гарри был на седьмом небе. — Когда уже начало? — спросил Невилл. — С минуты на минуту, — ответила Гермиона, покачиваясь на каблуках и неосознанно задевая своей задницей брюки Гарри. Ему приходилось думать о Молли Уизли, принимающей ванну, чтобы хоть как-то унять устремившуюся к низу живота кровь. — Начинается! — она качнулась еще сильнее, и Гарри болезненно застонал. Вдали улицы тонкие мерцающие лучи света заскользили по крышам домов. Они были не похожи на обычные лучи света, которые Гарри видел в маггловском мире; они даже не касались черепиц. Они парили в воздухе, в нескольких миллиметрах от зданий, похожие на светлячков, коими они и оказались. Это был новый вид светлячков, которых Невилл и Луна обнаружили годом ранее. Каким-то чудесным образом, при помощи ароматических масел, Луне удалось заманить светлячков на Диагон аллею. Они загорались один за другим, взбудораженные запахами. Обычно Гарри и Гермиона посещали ежегодное световое шоу в маггловском Лондоне, но в этом году все изменилось. На горизонте не маячили ни Рон, ни Джинни. И больше всего на свете Гарри хотелось сжимать Гермиону в своих объятиях весь вечер, не чувствуя при этом никаких угрызений совести. — Красота, — прошептала она, прижавшись щекой к его руке. Не подумав, Гарри прошептал в ответ: — Прямо как одна моя знакомая. Если Гермиона и поняла, что он имел в виду, то никак не прокомментировала это, продолжив молча наблюдать, как крыши домов заполняло золотое и серебряное свечение. — Это напоминает мне о Хогвартсе, — сказал Невилл. — Просто потрясающе, — взволнованно проговорила Гермиона. — Вы столько лет убеждали нас, что триндлы существуют, и вот же они, прямо перед нами. — Это нормально, что ты никогда их не замечала, — отозвалась Луна. — Они появляются, только если их привлечь запахом перечной мяты. Если он не входит в твой парфюм, как у меня, ты никогда их и не увидишь. — Все равно… это великолепно. — Гермиона так извиняется, — пояснил Гарри. Гермиона обернулась, сделав вид, что обиделась. — Закончил? — с упреком спросила она, когда их взгляды встретились. — Еще даже не начинал, — парировал он. — Ну, тогда дай знать, как закончишь, чтобы я спустила тебя с небес на землю. Было что-то такое в ее голосе, что заставило кровь в теле Гарри забурлить с новой силой. Она флиртовала с ним? Было похоже. Она точно так же выгибала бровь, разговаривая с Роном… нет, ему показалось. Должно было показаться. Это наверняка эти триндлы пробрались в его голову. Но затем она развернулась, удобнее устраиваясь у него на груди, и у него закралось подозрение, что она абсолютно четко знала, какое влияние оказывает на него своими действиями. Так что, он решил рискнуть. — Обещаешь? — прошептал он ей на ухо. Воздух вдруг стал вязким и тяжелым, когда она приблизилась к нему, и их губы теперь находились в опасной близости. С тех самых пор, как он понял, что чувствует по отношению к Гермионе, он не раз фантазировал об этом – стоять к ней так близко, что в любой момент можно поцеловать. А теперь, когда это происходило наяву, он словно застыл на месте, как когда-то в Хогвартсе, когда пытался пригласить Чжоу Чанг на Рождественский бал. Но это была не чертова Чжоу Чанг. Это была Гермиона Грейнджер. Умная, храбрая, воспитанная Гермиона Грейнджер, которая может с легкостью надрать ему задницу, если ей что-то не понравится. Так, что там нужно делать, когда сталкиваешься с неразрешимой задачей? Затупить, конечно. — Гарри, — прошептала Гермиона, и он почувствовал ее дыхание на своих губах. — Да? — выдохнул он. — Ты мог бы поцеловать меня. По-моему, тебе уже не терпится. На его губах тут же появилась улыбка, и сердце забилось с бешеной скоростью. — Ты не оставляешь мне выбора.***
— Мы пришли, — Гермиона проводила его в комнату. — Мы можем обсудить план занятия утром за завтраком. — Конечно, — Гарри уже коснулся ручки двери, но остановился. — Гермиона? Но она уже была в конце коридора, почти у поворота, и вскоре скрылась из виду.***
Три года назад. — Еще три магазина будут расширяться на Диагон аллее, — сказала Гермиона, опустив газету, прежде чем перевернуть страницу. Гарри сидел рядом с ней, отпивая свежезаваренный кофе из своей чашки, и читал первую страницу Ежедневного Пророка, на пару мгновений забывшись, и чуть не угодил галстуком в политые сиропом блинчики. Даже не отрываясь от газеты, Гермиона подхватила его галстук и откинула его ему на плечо. Усмехнувшись, Гарри посмотрел, как Гермиона тихонько читала самой себе новости. — Ты прекрасно выглядишь. Она отозвалась тут же: — Ты говоришь так всякий раз, когда я завтракаю в твоей рубашке. — И всякий раз так и есть, — Гарри протянул ей свои страницы, и они поменялись. Он тут же нашел статью, о которой упомянула Гермиона. — "Всевозможные вредилки" тоже в списке. Рон, наверное, счастлив. И Джордж тоже. — Я рада, что Рон нашел занятие себе по душе,после того,как ушел из Аврората, — то, с какой легкостью она говорила об их лучшем друге (и своем бывшем), лишний раз свидетельствовало о том, насколько открытыми и доверительными были отношения между ней и Гарри. С того момента, как их губы впервые встретились в сочельник на Диагон аллее, они никак не могли отлипнуть друг от друга. Уже к новогодней ночи они официально были вместе. Пресса засекла их практически сразу, так что, обсуждение того, как лучше объяснить их рыжеволосому другу, что это не было очередной досужей сплетней желтой прессы, вылилось в целую эпопею. Конечно, поначалу Рон был в ярости и обвинил Гарри, что тот увел его девушку. Пару месяцев они были на ножах, пока Гермиона не заставила их сесть за стол переговоров и сама не объяснила Рону, что если бы он хотел сохранить их отношения, он бы это сделал. Рон с явным нежеланием согласился с ней и извинился перед Гарри с таким красным лицом, что мог бы потягаться с целым ведром спелой клубники. Джинни восприняла новости куда более стойко, даже заявив, что рада за них, хотя это было вовсе не так. Но это Гарри и Гермиону не остановило. Она непременно возвращала его с небес на землю всякий раз, когда кто-то восхищался «Героем волшебного мира», а Гарри помогал ей расслабиться, когда Гермиона снова заморачивалась по пустякам. Если честно, между ними была все та же дружба, только теперь он легко мог понять, почему простое касание ее руки или улыбка вызывали бабочек у него в животе. И секс… Мерлин, секс был великолепен. Он был не только страстным (и ненасытным), но и невероятно чувственным. Подобные чувства от занятий любовью могли вырасти только из полного доверия. И это совершенно точно была любовь. На свою жизнь Гарри научился разбираться в нескольких вещах: в квиддиче, в приготовлении омлета и наборе заклинаний, которые он использовал в своей работе аврором. Но это… любовь была для него чем-то новым. И ему это определенно нравилось. Многие его друзья утверждали, что это чувство было сложным и у них все внутри узлом завязывалось от этого, но Гарри это мало волновало. Он даже не представлял, насколько сильно он ошибался, но время все расставило по своим местам. И началось все совершенно банально – со стучавшейся в окно совы. — Гарри… — Уже бегу, — Гарри поднялся со своего стула, вернул на место галстук и направился к окну, чтобы открыть его. Гарри не узнал эту сову, так что не стал протягивать к ней руку, чтобы она его не клюнула. Вместо этого он взял разделочную доску и приставил ее к окну так, чтобы сова смогла перебраться на столешницу. Птица протянула ему лапку, и Гарри счел это достаточно дружелюбным знаком (хотя он уже не раз обжигался на своем доверии к незнакомым совам), отвязав свернутый и перевязанный пергамент. — Это для тебя. Гермиона, только-только откусившая панкейк, быстро прожевала его и поднялась из-за стола. В тот момент, когда ее взгляд упал на адрес отправителя, ее глаза загорелись. — О… неужели это правда? — она радостно выхватила пергамент и сразу же развернула его. И это было странно. Гермиона всегда обращалась с письмами очень аккуратно. — Так и есть! Да! — закричала она, прикрыв рот рукой и прыгая на месте. Ее кудряшки пружинили в такт движениям. — Да! Да, да, да! — Что бы там ни было, ты кричишь прямо как прошлой ночью, так что там точно что-то хорошее, — усмехнулся Гарри, скрестив руки на груди. — Меня пригласили выступить на конференции Международной Конфедерации Магов!* — Это же восхитительно, Гермиона! — Гарри не до конца понимал, что это означает, но, тем не менее, был рад за нее. — Ты понимаешь, что это значит? — спросила она, но не стала дожидаться ответ. — Это значит, публикацию моей диссертации одобрили! Они хотят, чтобы я зачитала отрывок на мероприятии! — Э-э-э, на каком мероприятии? Гермиона передала ему свиток. Гарри прочитал приглашение на Ежегодный Благотворительный Бал Международного Конфедерации Магов, который состоится… В эту среду? — он поморщился. — Да они выделили тебе на подготовку просто вагон времени, да? — в его голосе отчетливо звучал сарказм. — Наверное, они приняли решение в последнюю минуту… — голос Гермионы немного сорвался. — Ну, и ладно! Сами виноваты! И что мне надеть? Никогда не понимала, что нужно надевать на такие мероприятия. Ты-то, конечно, наденешь тот свой отличный пиджак… Гарри только вернулся к столу, чтобы взять свой кофе и замер, едва успев поднести чашку к губам. — Прости? — Ну, в джинсах и футболке ты точно не пойдешь. — Гермиона…. — Гарри вернул чашку кофе обратно на стол. Внутренне он уже приготовился к ссоре. — Ты же знаешь, Министерство начало внутреннее расследование о превышении полномочий в Отделе магических артефактов. Коллеги из М.А.К.У.С.А. на всю неделю приедут, чтобы помочь… — И? — Гермиона изогнула бровь. — Ну, и я вроде как вызвался быть посредником… — Ты «вроде как вызвался» или вызвался? — Гермиона все поняла, не получив от Гарри никакого ответа. — Понятно. Значит, ты будешь работать, — она не злилась, но голос ее звучал ужасно разочарованно. — Я пару недель назад говорил тебе, что скорее всего буду занят, — одного взгляда ей в лицо хватило, чтобы аппетит у него пропал. — Да нет, я… я понимаю, — кивнула Гермиона, отложив свиток и осторожно поглаживая сову по голове. — Ты очень увлечен своей работой. — Я увлечен огромным количеством вещей, — он медленно сократил разделявшее их расстояние, чтобы ухватить край своей рубашки, в которую была облачена ее стройная фигурка, и притянуть ее к себе. Его руки скользнули по линии ее бедер и остановились на тазовых косточках, пальцы вдавливались в кожу достаточно сильно, чтобы она прикрыла глаза. — Я заглажу свою вину, — прошептал он ей на ухо. — Как? — она открыла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Нарочно медленно он подхватил ее и усадил на подоконник. Сова, сидевшая рядом с ними, ухнула и перелетела на кухонный стол, когда Гарри наклонил голову и поймал губы Гермионы в горячем поцелуе. Пока она сжимала его бедра ногами, Гарри добрался до верхней пуговицы ее рубашки и начал ее расстегивать. Руками Гермиона зарылась в его волосах, явно одобряя все его действия, когда он оставил в покое ее губы и переместился к уху. — Хорошее начало, — прошептала она.***
— Класс, познакомьтесь с Гарри Джеймсом Поттером, Главным Аврором Министерства Магии. Гермиона не посмотрела на него ни разу со вчерашнего завтрака, когда вылила ему на колени свой апельсиновый сок и попыталась все вытереть. Все было решено в тот самый момент, когда их руки случайно соприкоснулись в поисках салфетки, и он избегал смотреть ей в глаза весь следующий день. Она была достаточно дружелюбна, но этим все и заканчивалось, и между ними неуклонно росло напряжение. Он просто не мог понять, почему. Почему она так сильно его ненавидит? Прошлой ночью Гарри вернулся к воспоминаниям о Гермионе. И сегодня они постоянно преследовали его, пока он терпеливо отвечал на все вопросы семикурсников, объясняя все плюсы и минусы профессии Аврора. Ну, по крайней мере, он оправдал ожидания Гермионы, пригласившей его сюда. Старался не описывать, какой потрясающей была эта работа, сконцентрировавшись на опасностях и трудностях. И все же, он готов был выдержать тысячу изнуряющих вопросов, лишь бы стоять рядом с ней. Один вопрос, впрочем, привлек его внимание: — Какое защитное заклинание самое лучшее? — Экспеллиармус выручал меня множество раз, — Гарри поморщился. Гермиона за своим столом фыркнула от смеха. — Да, профессор? — он изогнул бровь. — Вам не кажется, Аврор Поттер, что Протего, совершенно очевидно, куда лучший вариант? — заметила она совершенно невинным голосом, словно это не она собрала свои вещи и разбила его сердце. Во всяком случае, выглядела она удивленной. — Видимо, поддержки я здесь не дождусь, — отозвался он с легкой надменностью в голосе. — Я все же думаю, что знаю, о чем говорю, Профессор, — она, наконец-то, успокоилась. — Как Вы смотрите на небольшое пари? — предложила она. — Что Вы предлагаете? — Дуэль. — О, эм… Я не… — начал Гарри, но его перебила развеселившаяся семикурсница. — Аврор Поттер точно победит. Он ловит Темных Волшебников по всему миру. — Да, но работа профессора Грейнджер заключается как раз в Защите от Темных Искусств, — возразила однокурсница у нее за спиной. — Простите, сэр? Разве это не будет выглядеть неправильным – унизить беззащитную леди? — Поверьте, когда дело доходит до магической дуэли, ничего от беззащитной леди в вашем Профессоре не остается, — Гарри подмигнул Гермионе, надеясь, что это выглядело нормально, и повернулся к студентам. — Ну, кто принимает ставки? Лично я собираюсь поднять на этом немного денег.***
Двумя годами ранее. Гарри нервно вертел коробочку в кармане, расхаживая взад и вперед перед камином в ожидании возвращения Гермионы домой. Он всю неделю пропадал на секретном задании, но сегодня он принадлежит ей и только ей… если она объявится. Спустя вечность, она наконец-то вышла из камина, стряхивая пепел со складок юбки и пытаясь удержать стопку книг в руках. Гарри быстро запихнул коробочку поглубже в карман и бросился к ней, забирая книги и скидывая их на диван. — Гарри! — воскликнула она. — Осторожнее с… — ее перебил неожиданный поцелуй в губы. Растаяв от его прикосновений, Гермиона обвила руками его шею и улыбнулась ему в губы. Когда они отстранились друг от друга, она прошептала: — Ну… и тебе привет. — А я не говорил «привет», — он усмехнулся, притягивая ее для очередного быстрого поцелуя. — Если это было не приветствие, тогда мне очень любопытно, что же это, — рассмеялась она, заметив, что его немного потряхивает. — С тобой все в порядке? — Да, все супер, — он понимал, что у него все на лице написано; он представлял, что наверняка выглядит бледнее вампира. — Ты причесал волосы? — Попытался. — Что происходит? — между ее бровей появилась морщинка. — Кто-то умер? — Совсем наоборот, вообще-то… Он уже собирался было упасть на одно колено, понимая, что если промедлит, то никогда больше не наберется смелости, когда камин за их спиной вспыхнул. Смущенный Аврор, в котором Гарри узнала Бенджамина, забормотал сразу, как выступил из зеленого пламени: — Аврор П-Поттер. П-простите, что отвлекаю… Срочное п-письмо для Вас, сэр. Вы срочно ну-нужны в Министерстве… — он вытянул вперед руку, предлагая забрать письмо. Гарри отпустил Гермиону, открыл конверт и прочитал написанное. — Твою мать… — он машинально запустил руку в волосы, тут же взъерошив их. — Прости, Гермиона… — Тебе нужно идти, — ее голос был спокойным, хотя в глазах отражалось напряжение и разочарование. — Я им нужен. Она кивнула и повернулась к нему спиной. — Конечно, нужен. — Гермиона… — Не могли бы Вы на минуту оставить нас наедине? — попросила она, обернувшись к Бенджамину. Нервный Аврор кивнул и тут же исчез в пламени камина. Когда он ушел, Гермиона повернулась к Гарри лицом, скрестив руки на груди, с торжественным выражением лица. — Я понимаю, Гарри. Правда, понимаю. Я знаю, что твоя работа очень важна для тебя, и я знаю, что ты пытаешься возродить Министерство, — она переминалась с ноги на ногу, подбирая следующие слова. Гарри подался к ней, но стоило ему сделать это, она вскинула руки, заставляя его остановиться. — Я получила письмо от директора МакГонагалл. В Хогвартсе открыта вакансия преподавателя, и… и она хочет видеть на ней меня, — она выглядела достаточно решительной. — Твоя карьера важна для тебя, Гарри, но и мне моя – тоже. И… Я планирую принять предложение. Сердце Гарри упало. — Ты… что? — коробочка в его кармане ощутимо жгла бок, или ему так просто казалось. Комнату заполнила воцарившаяся тишина, пока, наконец, он не выдохнул: — Что насчет нас? У Гермионы тут же заслезились глаза, и она сосредоточилась на ковре у них под ногами. — Это позволит нам обоим сосредоточиться на нас самих… — Я-я не хочу сосредотачиваться на себе. Я хочу сосредоточиться на тебе – на нас. — У тебя очень забавный способ это показать, — пробормотала она себе под нос. — Ну, да, я же совсем не уделяю тебе время, — закатил он глаза. Взгляд Гермионы проникал, кажется, ему в самую душу, когда она вздохнула: — Сейчас не время для сарказма, Гарри, — всхлипывая, она вытерла нос рукавом и указала на камин. — Ты нужен в Министерстве. Тебе нужно идти. Внутри Гарри закипала злость – не на Гермиону, а на саму ситуацию, в которой он оказался, просто потому что был Аврором. Это и было причиной, почему одну половину его отдела составляли разведенные, а вторую – холостяки. Он похлопал рукой по своему карману и поправил очки на носу. — Мы поговорим об этом, когда я вернусь домой, ладно? — его руки тряслись, когда он потянулся к каминному пороху в шкатулке. — Конечно… — … Я люблю тебя. — Я тебя тоже люблю, — ее голос был едва ли громче шепота. В следующую секунду Гарри исчез в пламени, еще не зная, что совершил самую большую ошибку в жизни.***
— Гарри, ты в порядке? — Гермиона смотрела на него сверху вниз, пока он восстанавливал сбившееся дыхание. Каждая мышца в его теле болела – конечно, когда тебя швыряют на тридцать футов в вязкую грязь, такое вполне возможно. Не желая показывать свою беспомощность, Гарри съязвил: — Мерлин, Гермиона, ты могла бы составить серьезную конкуренцию Волдеморту. Ты уверена, что это не ты была Избранной? — О, ради Морганы… занятие отменяется, — она разогнала детей взмахом руки, проигнорировав, как несколько студентов выкладывали сикли и кнаты выигравшим. Один гриффиндорец совсем повесил голову, бормоча что-то про отвернувшуюся удачу. Гермиона присела рядом с Гарри, взмахивая палочкой над его телом, чтобы исключить внутренние повреждения. — Тебе здорово досталось, Гарри, ты уверен, что все в порядке? С самого его приезда она еще не подходила к нему так близко. Гарри мгновенно почувствовал, как покраснели его уши, а по всему телу ощущалось покалывание от их близости. Как неуверенный школьник, он вздрогнул и сел, поправляя свои – теперь погнувшиеся – очки на носу. — Я отлично себя чувствую. Честно? Это было неожиданно. Давно меня так не прикладывали. Это… — Унизительно? — предположила она. — Бодряще. И опережая твои вопросы, это слово я нашел в словаре, который ты мне подарила, — сидя рядом с ней, он чувствовал, словно и не было этих двух лет разлуки. Прежде чем она это заметила, на лице Гермионы появилась улыбка. Поняв, что произошло, она тут же заторопилась спрятать свою палочку под мантией. — Ну, ты, кажется, в порядке. Он решил рискнуть. — … Внешне. Их глаза встретились. — Не нужно, — ответила она, поднимаясь на ноги. Гарри тут же схватил ее за руку, останавливая. — Гарри… — Слушай, ты избегала меня два года. Я наконец-то получил возможность побыть с тобой. И я не собираюсь ее упускать. — Я так и знала, что не стоило тебя приглашать… — Тогда ты бы этого не сделала, — сказал Гарри, мягко поглаживая ее запястье большим пальцем. — Ты Гермиона Грейнджер. Ты никогда не принимаешь поспешных решений. — Наверное. Она не пыталась высвободить свою руку – это было хорошим началом. — Мы можем где-нибудь поговорить? Гермиона закусила нижнюю губу, уставившись на их руки. Вздохнув, она кивнула. — В моем кабинете. Гарри ухмыльнулся и позволил ей немного отстраниться, помогая ему подняться на ноги. Пытаясь сделать вид, что совершенно не переживает, он следовал за ней по петляющим коридорам в полной тишине, пока они не дошли до кабинета, принадлежавшего профессору МакГонагалл и теперь уставленного книгами на каждой свободной полке. Большой стол в центре комнаты, небольшой диван рядом с камином. Как только дверь за ними захлопнулась, он запаниковал. Что он мог ей сказать? Чего он вообще ожидал от этой встречи? Он засунул руки в карманы, пытаясь унять дрожь, и сосредоточился на трех словах, которые он разучивал с тех самых пор, как она ушла. — Мне так жаль. Когда она не ответила, просто усевшись на диван, он начал нервно расхаживать туда-сюда. — Я облажался, Гермиона. Я не должен был тогда уходить. Я должен был остаться и все обсудить. Там и тогда, — она все еще не произнесла ни единого слова, и Гарри только ускорил темп. — Когда я вернулся, ты уже собрала все свои вещи и ушла. — Я просто не хотела все усложнять, — пробормотала она. Гарри выпрямил спину и остановился как вкопанный. — Усложнять? Потому что уйти, не сказав ни слова – не оставив и записки – не усложнило? — Я знаю, что ты расстроился, — начала она, но Гарри ее перебил. — Расстроился – это не подходящее слово, Миона. Я любил тебя. До сих пор люблю, если уж на то пошло, — его голос стал тише. — Почему? Почему мы не могли просто поговорить? — Потому что я не хотела говорить об этом, Гарри! — возмутилась она, подскакивая со своего места, и ее взгляд метал в него молнии, а руки сжались в кулаки. — Что бы я тебе сказала? — Что я был полным придурком! Что я не думал о действительно важных вещах! Что заниматься переделкой Министерства – это вообще ничто, если я не могу прийти домой к тебе. Голос Гермионы задрожал. — Гарри… ты думаешь, что я ушла от тебя, потому что ты работаешь Аврором? На этот раз настал черед Гарри замолчать, уставившись в пол. Два года, которые он держал все в себе, теперь предстало перед ее взором: его сердце, его эмоции, самые большие его сожаления. — Я не должен был оставлять тебя в тот день. — Это ничего бы не изменило, — она прочистила горло, и Гарри поднял глаза, встречаясь с ней взглядом. — Я… я бы все равно ушла, так или иначе. —Почему? — Потому что пока ты вплотную занимался своей карьерой, ты забыл о моей, — она сделала шаг в его строну, и Гарри в этот момент выглядел так, словно он был ребенком, которого застали с украденным печеньем в руках. — Ты был так занят своей собственной жизнью, что даже ни разу не пришел ни на одно из моих выступлений. — Я… — Гарри нахмурился. — Не может этого быть… а как же… — он осекся. Он не мог вспомнить ни единого мероприятия, на котором бы присутствовал. Его затопило чувство вины. — Черт, — он потер лицо руками, все пытаясь вспомнить хоть один раз, когда бы порадовался ее достижениям. — Я так много работал… — И я не виню тебя за это, Гарри, — Гермиона сократила разделявшее их расстояние и положила руку ему на плечо. — Но я должна была заняться своей жизнью. Я не из тех, кто будет сидеть дома, дожидаясь чьего-то возвращения. У меня есть собственные цели, собственные ценности. — Я ничем не лучше Рона, — Гарри закусил щеку, пытаясь понять, что теперь делать. Что он может сказать, чтобы исправить ситуацию. Он понимал – ничего. — Ты могла бы сказать мне, что чувствуешь. — Я не хотела отвлекать тебя от твоей карьеры, — призналась она. — И я пыталась поговорить с тобой, Гарри. Просто ты был слишком занят своими делами, чтобы заметить, что я давно уже была готова уйти. Я думала, ты знаешь, что делаешь. — Очевидно, я не знал. Я должен был остаться той ночью. Гермиона, я собирался сделать тебе предложение, — он полез в карман, словно кольцо все еще лежало там, а не было спрятано в его шкафу, где он хранил его все это время. — Ты собирался сделать что? Их взгляды снова встретились, и Гарри решил раскрыть все карты. — Все эти переработки в Министерстве, все те дни, которые я провел вне дома – все это было ради того, чтобы накопить на кольцо. И когда, наконец, получилось… Я думаю… Я стал от этого зависим. От работы. Гермиона нахмурилась, обдумывая его слова. — Я знаю. — Я бы все исправил, если бы мог. Я должен был знать, что это причинит тебе боль. — Не надо. — Чего не надо? — растерянно спросил он. — Заниматься самокопанием. Именно это ты и делаешь. Ты же Гарри, в конце концов. — М-да, с тех пор, как ты ушла, я только этим и занимался, — признался он с полуулыбкой и добавил: — И дрочил. Гермиона закатила глаза, но все же улыбнулась. — И опять этот сарказм, чтобы скрыть истинные чувства. В этом ты мастер. — Если бы это нам помогло, — он прикрыл глаза, боясь уйти и боясь сказать что-то, что разрушило бы оставшуюся между ними капельку любви. Он хотел остаться в этом мгновении как можно дольше, прежде чем вернуться к суровой реальности. — Зачем ты пригласила меня сюда, Гермиона? — Я не понимаю. — Зачем было приглашать меня? Ты могла попросить любого другого Аврора. Черт возьми, Невилл был Аврором, прежде чем стать преподавателем Гербологии. Так почему я? — Я не знаю. — Просто чтобы напомнить мне, какой я идиот? Он почувствовал прикосновение руки к своему лицу – ее руки. Он распахнул глаза, увидев ее задумчивое лицо в миллиметрах от своего. — Нет, Гарри. Веришь или нет, но я не садист, — ее пальцы скользнули вниз по его щеке, а глаза остановились на губах. — На тебя сложно злиться, ты в курсе? Ты как побитый щенок. — Ну, вообще-то мне только что надрала задницу одна красивая преподавательница. — Красивая? — Некоторые назвали бы ее сногсшибательной. — Неужели? — она изогнула бровь. Гарри приблизился к ней, наклоняя голову. Его тело машинально отреагировало на их старую игру, и он решил рискнуть, нерешительно прижимая ладонь к ее щеке. — По правде говоря, профессор, я готов вытерпеть сотню раз, если это грозит попаданием в Ваш кабинет. Прежде чем Гермиона успела закатить глаза, Гарри подался вперед и прижался своими губами к ее. Сначала она замерла, боясь поддаться, но Гарри сжал ее в своих руках и скользнул пальцами по позвоночнику, заставляя ее таять под его прикосновениями, и она сдалась. Руки тряслись, расстегивая пуговицы. Белье скользнуло по ногам, когда они рухнули на диван. Сердце Гарри бешено колотилось, и на сей раз он знал, что Гермиона прекрасно знала, почему. Два года сдерживаемых эмоций взорвались, как взболтанный тыквенный сок, заливая все вокруг запутанными чувствами. Но Гарри знал, что когда она целовала его в ответ, она тоже это чувствовала. Эта любовь между ними не могла просто исчезнуть, как бы сильно оба они ни старались. Взмахом руки Гарри запер дверь. Он совершенно не хотел, чтобы их побеспокоили, не после двух лет, в конце концов. Дыхание превратилось во вздохи. Вздохи – в стоны. Без внимания не остался ни один предмет мебели. В итоге пол оказался залит черными чернилами, книги были сброшены с полок, а диван передвинулся к стене. Но Гермиона была крайне довольной, устроившись на нем рядом с Гарри. — Я люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь. Как ни пытался, Гарри не смог справиться с заигравшей на лице усмешкой. — И я люблю тебя, Гермиона… То есть, профессор. К его удовольствию, Гермиона в ответ захихикала. — Извините, конечно, сэр. Вы староваты для ученика. — Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор, — он фыркнул. — Мне гораздо больше нравилось, когда ты кричала «Гарри».