Все, что мы теряем, обязательно к нам вернется, только не всегда так, как мы ожидаем

      — О чём думаешь? — подойдя ближе, произнесла девушка в милом платье с розовыми вьющимися волосами. — Дай угадаю: о том, как всё это возможно? — не дождавшись ответа продолжила она, пытаясь привлечь внимание мужчины.       — Нет, Дора, — на этот раз мужчина обернулся в сторону «Доры» и продолжил: — Милое платье, кстати, тебе идёт.       — О, спасибо, одолжила его у Флёр. Она расстроилась, что мне оно в пору, а ей — уже мало, — с удивительной оживленностью произнесла Дора. Сказанное девушкой не вызвало никакой реакции у собеседника, хотя так могло лишь показаться.       — На самом деле, я думаю о море, о том, когда видел его в последний раз, — поглядывая в далекую синеву, не отрывая взгляда добавил он. — Ну и об этом тоже, всё происходящее — даже для нас перебор. Это словно… — но закончить ему было не суждено.       — Сон. Всё это словно сон, — и добавила: — Хотя это больше похоже на кошмар, — продолжила она спустя некоторое время в ответ на недоумение на лице мужа.       — Возможно, ты права. Но почему кошмар? Ты не рада?       — Нет, конечно, я рада, но вернуться из мёртвых и увидеть своих взрослых детей — такое мне бы приснилось только лишь в кошмаре, — в отместку произнесла Дора.       Услышав ответ, Ремус лишь улыбнулся, полностью понимая точку зрения своей супруги, хотя и не разделяя её. Он явно был рад вернуться и, более того, увидеть Дору в целости и сохранности, понимая, что впредь не позволит случиться тому, что произошло в ту судьбоносную, как казалось, ночь. Но был согласен со второй частью, сказанной ею. Возможность вернуться спустя такое количество времени и узнать, что твои дети выросли без твоего участия, и вправду очень сложно ложится на восприятие мира, не говоря уже о магической стороне всего произошедшего, ведь разве чего-то подобного не добивался Тёмный Лорд? Плохо было и то, что из всех вернувшихся никто в полной мере не помнил, как погиб. Свою гибель Ремус не помнил, убеждал себя, но это было не так. Возможно, это было и к лучшему, видимо, такие воспоминания должны были исчезнуть. Но, как мы уже знаем, Ремус был не единственным: Фред смог вспомнить лишь то, как они с братом отправились в башню; Дора — и того меньше: лишь до момента, когда Ремус закрыл дверь за собой, отправляясь на защиту места, заменившего ему дом и подарившего одни из лучших лет в его жизни. Но довольно о грустном.       В любом случае дольше продолжать и не вышло бы: внимание находившихся на улице привлек подъезжающий автомобиль, соответственно, и Ремуса тоже — он отчётливо видел пассажиров, сидевших в салоне авто, по причине приближающейся встречи с которыми в нём вновь просыпáлась вина, пожирающая его каждую секунду. В отличие от мужа, Дора была в восторге от прибытия гостей: знаком послужила её ещё более широкая улыбка и постоянные поглядывания в сторону уже припаркованного авто. Стоило машине остановиться, дверь с пассажирской стороны тут же открылась, и женщина, только что сидевшая внутри салона, выбежала, словно авто горело, и направилась в сторону Доры.       — Мама, — произнеся — хотя, даже прошептав — лишь это слово, девушка вбежала в объятия Андромеды.       То небольшое количество находившихся рядом людей стали невольными свидетелями воссоединения матери и дочери — увиденное не могло не тронуть их. Но, возможно, тронуло не всех — девушка, что была за рулем авто, лишь бросив многозначительный взгляд на обнимающихся, направилась внутрь дома. Женщина задержала взгляд на Ремусе. Ах, жаль, что он так и не научился читать по этим глазам, и того незначительного проведенного времени не хватило, чтобы даже приблизительно разобраться. Возможно, это был взгляд «я рада, что вы живы», возможно — «ты пожалеешь о том, что втянул мою дочь в это», или и то и другое. Скорее всего, Ремус даже приблизительно не угадал, что значит этот взгляд, но Андромеда ему улыбнулась, и, вероятно, это оказался первый вариант. Дольше стоять там он не хотел, да и мешать им — тоже. Единственный выход, что он видел, — отправиться внутрь дома. Как бы сильно он ни был рад вернуться, но каждый раз, смотря в лица своих взрослых детей, он жалел о том, что стоит здесь, и желал исчезнуть, чтобы всё было как прежде.       Шума в доме было не меньше: голоса детей перекрикивали друг друга. Ну хотя бы Сириус был доволен, занимая детей различными историями, и он не ощущал этого удушающего чувства.       — Здравствуй, — произнес Ремус, облокотившись о дверной косяк входа, ведущего на кухню. — Спасибо, что привезла Андромеду, думаю, им обеим это было нужно.       — Да, бабушке это было нужно, я правда рада за них, — не отвлекаясь от процесса готовки чая, ответила девушка.       И вот, кажется, неизбежное неловкое молчание — говорить не хотелось, да и нечего было сказать. Хотя это и не так, но разве кто-либо в этом признается?       — Хоуп, мы можем… — прозвучавшие со стороны спасительные слова, прервавшие молчание, были произнесены девушкой с длинными волосами цвета солнца, стоявшей в другом дверном проеме, ведущим прямиком на кухню.       — Нет, что ты, всё в порядке. Думаю, вам есть о чем поговорить, — стоило ему это сказать — и он тот же час покинул комнату. Благоразумие и такт были теми чертами, которыми Ремус гордился чуть ли не больше всего, но иногда они очень мешали, особенно в таких случаях, как сейчас.       — Ты как? — с настороженностью спросил Сириус.       — В порядке, — и спустя секунду добавил: — А ты, Бродяга? Я видел, что ты развлекал детей историями, — Ремус явно был не готов обсуждать нынешнюю ситуацию.       — Я уж точно в порядке, но вот вы с Тонкс — явно нет. Хотя это может измениться с прибытием Меды, — видимо, попытки обойти неприятную тему были полностью проигнорированы Сириусом, он прекрасно понимал, что намеревается сделать его старый друг.       — Как давно ты сам виделся с кузиной? — Лунатик вновь принялся переводить тему.       — Наверное, со времен первой войны. Хотя, возможно, даже раньше, до её побега с Тедом. Кстати, он тоже с ней приехал?       — Сириус, Теда убили егеря, его смерть сильно подкосила их обеих, — эти воспоминания ожили ужасными образами в его голове: он отчетливо помнил, какой была Дора — что уж говорить о всегда сильной Андромеде, сломавшейся в ту ночь.       — Видимо, это значит, что я так и не познакомлюсь с тем, кто смог разворошить гнездо семейства Блэков, — с грустью произнес Бродяга, прислонившись к спинке дивана.       — Могу сказать лишь то, что он был достойным человеком, — меньше всего Ремус хотел, чтобы Дора вновь вспоминала смерть отца, да и раны были ещё свежи, хотя и прошло уже двадцать лет.       — Поверю на слово. Вижу, тебе не сильно интересен разговор со мной, — в ответ Сириус получил лишь недоуменный взгляд друга. — Я о том, что ты явно пользуешься волчьими преимуществами, подслушивая то, что происходит на кухне… Молчание — знак согласия. Иди и поговори с ней, — Сириус в который раз оказался прав: Ремус действительно подслушивал, хотя и не по своей воле. Услышанное явно бы повергло Бродягу в шок. — Даже не знаю, завидовать тебе или нет, — подкрепив сказанное лающим смехом и похлопав друга по плечу, Сириус удалился. Ремус действительно намеревался поговорить с дочерью: учитывая всё услышанное, этот разговор был крайне необходим. Подождав ещё мгновение, он вошел на кухню.       — Возвращаясь к незавершённому разговору, — проронил вступительные слова Ремус и продолжил: — Думаю, мне стоит извиниться — я нехотя подслушал вас с Виктуар, — помолчав, он добавил: — Возможности оборотней.       — Я… я могу всё объяснить, — произнесла девушка, бросив прежнее занятие.       — Не стоит, — нашёлся Ремус, — я понимаю, — мужчина уже полностью вошёл в кухню, присев на приличном расстоянии от дочери. Он не затратил много сил, дабы понимать своего собеседника хотя бы на первых этапах общения, всё это умение растерялось. — Многое случилось двадцать лет назад, столько же и в период первой войны, много хороших людей пострадали или погибли…       — Да, я читала об этом, о родителях Гарри и профессора Невилла, — тихим тоном перебила его Хоуп, опустившись на кушетку у кухонного стола.       — Произошедшее с Фрэнком и Алисой хуже самой смерти; многие страдали, некоторые страдают и по сей день. Потеря друзей выбила почву из-под моих ног, и не только моих, — выдавил он. — Тогда что-то подобное стало бы чудом, но я даже рад, что этого не произошло. Смерть — неразгаданный аспект бытия даже в нашем мире, а игры с ней чреваты ужасными последствиями, — спокойный голос Ремуса словно вводил в транс, Хоуп всё это время не перебивая слушала его. Присутствие родителей здесь можно было бы воспринять за галлюцинацию, ну или за образ из зеркала Еиналеж.       — Было бы замечательно, если бы ты нам помог, правда, я не совсем уверена, стоит ли, — поразительно было лишь то, что он уже здесь, не говоря о возможной помощи.       — Мы с этим разберёмся, — тихим голосом заверил он. По неведомой причине в сказанном Ремусом не было необходимости сомневаться — это магическим образом успокаивало и в то же время вселяло ту недостающую уверенность.       Коттедж Ракушка — небольшой милый домик на морском берегу — был заполнен людьми. Не будь хозяином один из Уизли, такое количество народа там бы вряд ли уместилось. Билл с отцом позаботились о расширении дома для полного удобства ещё до рождения Виктуар. Семейству Уизли было не привыкать к изобилию родственников, благодаря чему коттедж смог вместить внутри себя всех. Может, Уизли и привыкли, Андромеда же — нет: такое изобилие голосов и шума было чем-то новым для неё. Конечно, она этого не показывала, ни один мускул на её аристократично-белом лице не дрогнул. Как бы сильно ей ни хотелось помочь Нимфадоре наладить отношения с Хоуп и Тедди, к сожалению, от неё на самом деле не многое зависело. От её зоркого глаза также не скрылось сближение Ремуса с дочерью. Оставалось надеяться, что Дора сможет принять новую реальность так, как смог сделать это её муж. К тому же скоро должен был освободиться Тедди, и они с Гарри прибыли бы сюда. Стоило всем хоть немного успокоиться, как тишину прервал громкий голос Сириуса.       — Сириус, ты чего? — оживилась Дора — что ж, не одна Меда забеспокоилась.       — Попробуй выйти из дома, — с некой толикой обвинения в голосе произнёс он. Выглядело так, словно он считал в чём-то виноватой Тонкс. Но Дора всё же предприняла попытку высунуть руку в окно. Всё произошло именно так, как Сириус и ожидал, чему он, похоже, был рад. К сожалению, его эмоций Тонкс не разделяла.       — Как это возможно? — промолвила девушка, направив тревожный взгляд на маму, словно ждала, что её мать сейчас всё решит. Произошедшее за те несколько недель выбило из Тонкс всю прежнюю дерзость, сейчас она как никогда нуждалась в материнской помощи. Андромеда повторила действия дочери, но её рука спокойно прошла сквозь тот барьер, что не позволил сделать то же действие Тонкс.       — Почему я не могу выйти из дома? — взбунтовался вошедший в комнату Фред.       — Мы не знаем, Фред, — пожала плечами Дора, пытаясь вспомнить всё, что было до того, как они вошли в дом.       — Может, Билли знает, — с надеждой в голосе проговорил рыжеволосый парень, но, к сожалению, его словно никто не слышал: Сириус был занят тем, что винил всех (так, по крайней мере, казалось), Тонкс с матерью пытались вспомнить последние пару часов пошагово.       — Я не собираюсь быть снова запертым в ещё одном доме, — разразился громким голосом Бродяга. — Да и кто смог наложить заклинание, пока мы в доме, без нашего ведома? — последнее он проговорил уже более спокойным тоном.       — Это сделала я, — отозвавшись на крики и шум, промолвила вышедшая из кухни Хоуп. В отличие от громкого и несдержанного голоса Сириуса, её голос не дрогнул.       Лица присутствующих направились в сторону девушки и, может, всего и на секунду, но их исказило удивление — все ждали объяснений. Если бы взор находившихся в зале не был направлен лишь на Хоуп, то они смогли бы заметить вошедших следом за ней.       — Но для чего? — с более спокойной, но уверенной интонацией произнесла Андромеда, вглядываясь в лицо внучки.       — Прости, бабушка, так было нужно, — с толикой вины в голосе вымолвила Хоуп, аналогично своей матери ища в вечно спокойных карих глазах Андромеды помощи и понимания.       — Что. Ты. Наделала?! — со стороны прозвучал эмоциональный взрыв. Спокойствие — вот чего сейчас не хватало Сириусу. С напряженными челюстями, сведёнными вместе, мужчина повернулся в сторону Хоуп, намереваясь подойти ближе. Его действия можно было бы квалифицировать по-разному, и Ремус определил их как угрозу и поторопился остановить друга от глупости.       — Сириус, остынь! Это была не её идея, а моя, — на сказанное его друг лишь усмехнулся, и уже более веселым тоном произнёс, повернувшись в сторону друга:       — Ну да, я даже почему-то не удивлён. Нашёл всё-таки способ сблизиться с дочерью? — тон упрёка, с которым Сириус выплюнул эти слова, был явен, но о том, какие последствия может вызвать сказанное, он явно не подумал. Впервые на памяти Тонкс Ремус разозлился настолько, чтобы врезать лучшему другу. Она видела его разным, но чаще всего он был спокойным и уравновешенным, даже после возвращения, однако сейчас от этого и следа не осталось. Билл бросился разнимать двух друзей, но это было лишним — драки не произошло, Сириус не отреагировал на резкость друга, лишь поднялся с пола и стёр след крови.       — Достаточно, — проговорил громким баритоном появившийся в поле зрения человек, которого здесь явно недоставало. — Хоуп, на пару слов, — девушка наконец-то отмерла, услышав голос Гарри. Ей всё творившееся вновь показалось странной галлюцинацией: всё происходило словно в замедленной съёмке, но она всё же направилась в сторону рассерженного Гарри и стоящего рядом Теда, с таким же, как у неё, выражением, исказившим его лицо.       — Тедди, — лишь и успела проронить девушка, проходя мимо брата.       Появление Гарри подействовало отрезвляюще на всех присутствующих, в особенности на Сириуса, которому стало стыдно за всё происходящее перед крестником. Гарри вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, Хоуп последовала за ним.       — Надеюсь, ты сможешь объяснить причину такого поспешного решения, — произнёс он, закрывая за вошедшей девушкой дверь. Он был поражён и слегка в бешенстве от такого самоуправства.       — Это было не поспешное решение, — ретировалась Хоуп, проговаривая всё тем же спокойным тоном, ведь для выполнения задуманного ей потребовалось время и помощь. — Об этом следовало подумать в первую очередь. Их изолирование — это способ обрести хоть толику контроля над ситуацией, и это не моя обязанность, — Хоуп явно была рассержена, но вряд ли именно Гарри был тому причиной.       — Верно, — строгим тоном проговорил он, — не твоя обязанность в том, чтобы изолировать тех, кого мы знаем. Может, нужно было для начала обсудить, прежде чем запирать их здесь? Прости, Хоуп, но тебе придется снять заклинание, — этот диалог начинал всё больше походить на спор, а в Гарри всё больше возрастала знаменитая гриффиндорская решимость, которой можно было только позавидовать.       — Я так не думаю, да и что бы ты сделал? — выпалила девушка. Видимо, не только решимость Гарри возрастала с каждой секундой — Хоуп намеревалась отстоять своё решение.       — Уж точно бы не это, это неправильно, — протянул Гарри, облокотившись на край стола.       — Неправильно? — вскинулась Хоуп, опустившись на стул напротив собеседника. — Воскрешение из мёртвых неправильно. К тому же я не единственная, кто считает так же, — настойчивость переваливала через край; девушка наконец подметила, что происходит самое страшное (в её представлении) — она постепенно начинала терять самообладание, нужно было сменить тактику. — Я не смогу снять барьер, даже если захочу: его накладывал хранитель дома, — смягчившись, проговорила Хоуп, направив взгляд на Гарри. Услышав произнесенные слова, мужчина лишь потёр переносицу под очками и опустился на стоявший неподалеку стул.       Как бы сильно Мальчик-Который-Выжил ни был счастлив возвращению тех, в чьей смерти винил себя, продолжаться дольше так не могло, но — как же быстро вся радость омрачилась — Гарри всё же прекрасно понимал причину и замысел тех действий, что предприняла Хоуп и не осуждал за это, ведь контроля над происходящим правда не было, и вряд ли такие действия могли бы помочь обрести этот недостающий элемент, разве что это был бы лишь призрачный его образ. Мужчина, прождав ещё мгновение и более не посмотрев на девушку, вышел из импровизированной «допросной» и направился в гостиную; Хоуп, пожав плечами, от безысходности последовала за Гарри.