Наш Париж

Прошла уже часть эфирного времени передачи, на которую любезно согласилась прийти Ирина Аллегрова. Вот в студию пригласили ещё одного человека, чтобы обсудить тему «идеального мужчины». И этим человеком оказался близкий друг Императрицы нашей эстрады — Григорий Лепс. Мужчина вошёл в зал и преземлился на один диванчик со своей подругой, правда, не рядом, а на краешек. Григорий просто не мог находиться рядом с ней в последнее время. Ведь он всего год назад женился, а в мыслях находилась совсем другая женщина, и это было как-то неправильно. POV Григорий Лепс: Почему я веду себя, как пацан? Это же Ира, мы друзья! ДРУ-ЗЬЯ! Или всë же нет… Нет, соглашусь, порой мы ведëм себя совсем не как просто друзья, а так, как будто между нами нечто большее, чем дружба… А что может быть больше дружбы? Желание, любовь? Блин, ну я и философ, конечно… Так, другой вопрос: если между мной и Ирой есть что-то, кроме дружбы, какого я тогда женился на Ане? Это как-то нелогично… Господи, почему размышлять на эту тему так сложно! Конец POV. Пока Григорий думал, эфир продолжался, и, когда мужчина наконец-то вынырнул из этого бессмысленного круга мыслей, до него донеслись слова ведущей: — Если женщина может выбирать между безупречным и прочным мужчиной, кого она выберет? — обратилась к Григорию. — Ну, всё от любви зависит, если есть это чувство, его нельзя сбрасывать со счетов. Только успел договорить, как вмешалась Ирина: — Она будет искать третьего. — А, ну, Ирина Александровна как женщина имеет право ответить вот так, — поддержал, — Ирина Александровна утверждает, что будет искать третьего. Я бы до этого не догадался, а вот женщина думает вот так. — Нет, я сказала третьего, которого она будет просто любить, — закивала головой. — Просто любить… — отозвался насмешливым эхом, — Голенького такого, да, без всего такого… — Ну что делать, если у меня так всю жизнь? — рассмеялась, хотя внутри больно кольнуло. POV Ирина Аллегрова: Я всегда выбирала не тех, но ведь любила. Пусть и не долгое время, но была с ними счастлива. А потом появился Гриша, и я… Я помогла ему в мире шоу-бизнеса, познакомила с кем надо… Кажется, тогда во мне что-то щёлкнуло, именно тогда. Но я знала, что всё так и будет, он ухаживал за Анной, и я не могла ему сказать о своих чувствах. Это было бы слишком глупо и нелепо. А сейчас-то что? Сейчас уже вообще поздно. У нас хорошая дружба, крепкая, наверное, потому что я его люблю… Конец POV. Программа продолжалась, а им было всё равно друг на друга, на то, что происходит. Они машинально отвечали на вопросы, изредка отвлекаясь от мыслей друг о друге и о том, что с каждым днëм молчать становится всё труднее, просто невыносимо. Постепенно телепередача подошла к концу. Ведущие сказали финальные слова, и съëмка закончилась. Нагиев сразу же откланялся и ушëл, остальные что-то обсуждали. Лепс с Ириной практически одновременно поднялись и направились следом за Нагиевым к выходу. За кулисами Григорий неожиданно произнёс: — Ир, ты знаешь, я скоро улетаю во Францию… Хочу, чтобы ты полетела со мной. — Гришка, ты чего? — рассмеялась, удивившись столь неожиданному предложению, — А кто сейчас говорил, что хочет поехать один, отдохнуть от жены и всё такое? — усмехнулась, заходя в свою гримёрку. — Ну ты ж не моя жена, — грустно усмехнулся, останавливаясь в дверях, — Просто много думал сегодня… и решил тебя пригласить, — улыбнулся. — Нет, ну если я тебе не помешаю… — протянула, — Я не против, — улыбнулась, — Когда вылет? — Завтра. По счастливой случайности я не сдал второй билет, — хохотнул и, достав портмоне, вытащил оттуда билет на авиа-рейс «Москва-Париж», — Держи, — протянул его Ирине. — Ой, Лепс, кому ты заливаешь? — рассмеялась, убирая билет в свою сумку, — Где ты и где случайности? — окинула взглядом гримёрку, проверяя, всё ли прибрала, ничего ли не забыла. — Тебя подбросить? — поинтересовался: знал, что согласится. — Если не трудно, — кивнула и вышла из помещения гримёрной следом за Григорием. — Как тебя вообще занесло на эту телепрограмму? — спросил, идя рядом с ней по коридору к выходу из студии. — А тебя как? Позвонил директор и пригласил. А я решила — почему бы и нет? — И меня так же. Но я бы не пришëл, если бы не кое-какие мысли… и не новость, что ты тоже тут будешь, — усмехнулся. — Какие мысли? — заинтересовалась, — Я тоже рада была тебя здесь увидеть, — улыбнулась, — Ты, кстати, с водителем или сам за рулём? — Сам. Макс в больнице с переломом лежит, а нового водителя лень искать. А мысли… Я думаю, тебе будут не интересны мысли мужика, который год назад женился, — хохотнул. — Что, всё так плохо? — рассмеялась на последние его слова, — А Максу передай, что желаю ему выздоровления, — зачем-то похлопала Лепсу по плечу, словно это ему нужна была поддержка. Жест был непроизвольным, но как же приятно было прикоснуться к человеку, который живёт в твоём сердце и твоей голове уже который год. — Да не то чтобы… Обязательно передам. Скажу, Императрица велела передавать, чтобы как можно быстрее снова сел за баранку, — пошутил. Они вышли из студии, и им моргнул фарами «Мерседес» Лепса. — Садись, — открыл перед ней переднюю дверь и протянул руку. — Спасибо, — улыбнулась и, вложив свои пальчики в ладонь мужчины, села в салон автомобиля, после чего Григорий захлопнул за ней дверь. Автомобиль утробно рыкнул и плавно выехал со стоянки студии. — Тебя домой везти или у тебя ещë какие-то дела? — поинтересовался. — Нет, на сегодня, слава Богу, всё, — рассмеялась, — Домой-домой, — кивнула. — Надеюсь, у тебя никого нет? На меня не нападëт какой-нибудь ужасно ревнивый мужик, когда мы окажемся на твоëм дворе? — хохотнул. — Боишься конкуренции? — пошутила, — Не нападёт, — улыбнулась. — Значит, есть? — усмехнулся. — Ой, Лепс, тебе-то что? — усмехнулась в ответ, — Что за допрос для лучшей подруги? — Ну просто интересно. Тебе что, жалко, мать? Да не боись, не отобью! — протянул и захохотал. — Ну тебя! — не сильно толкнула мужчину в плечо, смеясь, — Не хочу говорить на эту тему, особенно с тобой. — Ой, ну и пожалуйста! — фыркнул, — Я хотел к тебе на чай зайти, но, раз у тебя мужик… — протянул последнее слово, — Не буду мешать. — Вот шантажист хренов! — возмутилась, — Ну и заноза ты, Лепс. Нет у меня никого, — договорила и отвернулась к окну. Потому что «кто-то» всё-таки был, только в её сердце. Тот, кто сидел сейчас рядом с ней и кому было сложнее всего сказать то, что хочется сказать давно. — Не обижайся, мать. На чай-то хоть пригласишь? — поинтересовался. — Ты же знаешь, что двери моего дома всегда открыты для тебя, — нежно улыбнулась. — И я этим нагло пользуюсь, — подмигнул и, потянувшись к ней, чмокнул еë в губы. — Наглец, — рассмеялась, стирая с его губ свою помаду. — Не спорю, — усмехнулся. — Далеко нам ещё? — поинтересовалась, потирая затёкшие от долгого сидения ноги. — Почти доехали, нетерпеливая, — усмехнулся, сворачивая с главной дороги. По бокам замелькали одинокие частные дома. — Я просто очень устала сегодня. Сначала полдня на студии, потом эти съёмки… — выдохнула. — Ничего, чайку успокоительного попьëшь со мной и ляжешь спать, — улыбнулся, — Я сегодня только на съёмках этих зажигал, а до этого решал домашние дела. — Лягу тоже с тобой? — пошутила и громко засмеялась. — Я был бы не против, — хохотнул. — Не дождёшься, — ответила с той же интонацией. — Даже если бы не был женат? — усмехнулся, задав ТОТ САМЫЙ вопрос. — Гришка, что за вопросы, если бы да кабы, — улыбнулась, скрывая истинные чувства, — Женат же. И всё на этом, — похлопала его по плечу. Лепс только хмыкнул. Он знал, что эта женщина, если хочет, чтобы никто не знал истины, становится каменной глыбой, пряча всë где-то глубоко внутри себя. И всë же он предполагал, что еë давно уже терзает то же, что и его. — О, а вот и мой дом, — радостно воскликнула. Григорий въехал на еë участок и заглушил мотор. Вышел первым и, обогнув автомобиль, открыл дверь со стороны Ирины, снова протянул руку, приглашая выйти. — Ты сегодня сама галантность, — усмехнулась и вышла из машины, держась за его руку. — Я всегда такой, если ты не замечала, — хохотнул, — Просто надо проводить со мной побольше времени, — подмигнул. — С нашими гастрольными турами и прочим надо радоваться, что мы вообще хоть иногда можем встретиться, — грустно улыбнулась, — Пойдём в дом. Они прошли по аккуратной дорожке, освещённой садовыми фонариками, и поднялись на крыльцо. Ирина открыла дверь, и друзья вошли в тëмную прихожую. Лепс на ощупь нашëл выключатель и зажëг свет. — Дом, милый дом… — протянула, снимая обувь и верхнюю одежду, — Гришка, чего ты замер-то? — рассмеялась. Григорий забрал у неë пальто и повесил его на вешалку вместе со своим. Огляделся. Последний раз он был здесь на прошлой неделе. Ничего не изменилось. По крайней мере, в прихожей. — Да так, задумался… — улыбнулся и направился в ванную на втором этаже, по пути незаметно разглядывая давно уже ставший ему родным дом Императрицы. И правда, ничего не изменилось. — Тебе чай или кофе? Или что-то покрепче? — спросила, усмехнувшись, заглядывая в ванную комнату. — Вино есть? — поинтересовался, вытирая руки пушистым махровым полотенцем, — Мать, ты чего? — удивился, заметив, как еë взгляд застыл на его руках. — Да. Белое будешь или красное? — наконец, обрела дар речи, — Да так, ничего… — отвела взгляд в сторону. — Ты же знаешь, какое я люблю, — усмехнулся, внимательно наблюдая за ней. Догадывался, о чëм она думала в ту минуту, когда смотрела на его руки. — Знаю, — тепло улыбнулась и вышла из ванной, оставив мужчину наедине со своими мыслями. Да и себя необходимо было немного привести в порядок. Лепс остался один. Задумчиво провëл ладонью по щекам. Двухдневная щетина сразу же дала о себе знать, кольнув шершавые мужские пальцы. Не брился, потому что жена уехала и появилась какая-никакая, но свобода. Загнав непрошенные догадки о взгляде Аллегровой куда подальше, он тряхнул кудряшками и вышел из ванной. Спустился на кухню, где уже хозяйничала Ирина. Увидел перемену интерьера: на полу в ведре стоял огромный букет уже слегка завявших роз. — Поклонник? — усмехнулся, кивнув в сторону цветов, и сел за стол. — Ну, в каком-то смысле да, — усмехнулась и поставила на стол бутылку красного полусладкого вина и два бокала. Затем к алкоголю добавились салат, горячее и ароматный пирог. — Ой, ну ты и наготовила… — хохотнул, радостно потирая руки. Знал, что после визита к этой женщине дома можно ничего не готовить. — Всё для тебя, золотой, — усмехнулась, — Ешь на здоровье, — присела за стол напротив мужчины. — Так я не понял: что значит «в каком-то смысле да»? — поинтересовался, накладывая себе в тарелку свои любимые блюда. — Да это Басков вчера приходил, — положила себе немного салата, — Нальёшь? — кивнула на бокалы. — А-а-а, ну если Басков, тогда понятно… — усмехнулся, — Конечно. Поднялся из-за стола и, откупорив бутылку, разлил ароматное вино по бокалам. Ирина снова поймала себя на том, что неотрывно смотрит на крепкие мужские руки. Они словно гипнотизировали еë, заставляя думать о Григории не как о лучшем друге, а как о чëм-то большем, недосягаемом для неë… POV Ирина Аллегрова: Да что ж такое?! Я что, девочка, что ли?! Надо отвлечься… Конец POV. — Спасибо, — кивнула, когда Григорий закончил разливать вино, — За что первый тост? — поинтересовалась, поворачивая бокал в руках то в одну сторону, то в другую. — Предлагаю выпить за сегодняшние съëмки. За то, что ты весьма неплохо держала удар против нас с Нагиевым, — хохотнул, присаживаясь обратно на своë место, подхватил бокал снизу, пропустив тонкую хрустальную ножку между пальцами, и поболтал вино внутри. — Можно подумать, ты на меня нападал, — рассмеялась, — Против меня не посмел бы, — подмигнула и протянула руку с бокалом к нему, чтобы чокнуться. — Почему? Посмел бы, — усмехнулся и чокнулся с ней бокалом, — Вопрос: зачем мне это? — лукаво прищурился и сделал глоток вина. — Ну вот и прекрасно, — усмехнулась и отпила из своего бокала. Затем поставила хрустальную ёмкость на стол и встала. — Посидишь без меня немного? Я быстро. — Да не вопрос, мне же больше достанется, — пошутил и начал есть. — На здоровье, хоть всё съешь, только не лопни, — пошутила и вышла из кухни. Женщина пошла в спальню, чтобы переодеться в домашнее и смыть макияж. Это всё так надоело ей за целый день, что сейчас хотелось просто уюта. Обычно она старалась выглядеть для Лепса безупречно: платье, каблуки, макияж, но не сегодня. Сегодня было плевать на всё. Ирине потребовалось буквально десять минут на все процедуры, а затем она вернулась в кухню. — Вак даве луффе, — прокомментировал с набитым ртом, обернувшись и окинув оценивающим взглядом вернувшуюся женщину. — Господи, прожуй сначала, — рассмеявшись, подошла к Григорию и чмокнула его в кудрявую макушку, положив руки на его плечи. Прожевав, он повернул голову и чмокнул одну из еë рук, покоившуюся на его плече. — Я говорю, что тебе так лучше, — улыбнулся. — Спасибо, — улыбнулась и села на своё место за столом, — Ну что, второй тост будет или так выпьем? — Теперь твоя очередь придумывать, — усмехнулся. — Ладно, — кивнула, — За предстоящую поездку! Надеюсь, мы съездим без происшествий, — усмехнулась. — Смотря что ты считаешь происшествиями, — хохотнул, — А я скажу, как наш любимый Николаев: выпьем за любовь! — протянул, пародируя их друга-композитора. — Ой, да, я совсем про Аньку забыла, — улыбнулась, — А ты и не напомнил даже, — щёлкнула его по носу. — Ой, да не надо, я тебя умоляю. Пусть загорает в своей Италии, — махнул рукой, — Твой тост мне больше нравится. — Сам за любовь предложил пить, а теперь возмущаешься, — засмеялась, — Мой так мой. Oh, Paris, Paris. Un verre à la brudershaft, Monsieur*? — покачала бокалом. — Аvec plaisir**, — усмехнулся и придвинулся ближе к ней. Они переплели руки и выпили из противоположных бокалов, а затем обменялись поцелуями в уголок губ. — Я думала, что ты не знаешь французский, — усмехнулась, разглядывая лицо мужчины. — Мы ж во Францию летим, забыла? — хохотнул, — К тому же ты слышала, какой у меня ужасный акцент? Я ж грузин, а не фХГанцуз, — прокартавил последнее слово. — Не забыла, — рассмеялась, — Кстати, как там с погодой, не знаешь? Мне ж надо правильно чемодан собрать, — задумалась и от этого начала водить пальчиком по губам, что «немного» напрягло Григория. — С пого-о-одой? — протянул, не в силах оторвать взгляд от еë губ и острого пальчика. — Да-да, с погодой, — кивнула и закусила большой пальчик, продолжая думать, что лучше взять: платье или брючный костюм? — Сейчас посмотрим, — понял, что слишком долго пялиться не вариант, и достал телефон. Открыл нужное приложение и нашëл Париж. — Тепло будет, — произнёс, просматривая прогноз погоды на всю поездку, так как летели они во Францию на неделю. — Отлично, тогда платье возьму, — улыбнулась, взглянув на Лепса. Разве она могла представить, что сможет провести несколько дней вместе с тем, кого любит, да ещё и в Париже? — Ой, у меня мороженое в морозилке есть, как я могла забыть, — смеясь, — Сейчас достану, — встала и наклонилась к нижнему ящику холодильника, извлекая из него два слегка замерзших свёртка. — Решила нас заморозить? — усмехнулся, ставя на стол две тарелки. — Ты же любишь мороженое, я знаю, — усмехнулась, вспоминая одну из историй прошлого. — А, ты про тот случай, когда Басков заявил, что он горячий блондин, и на спор держал указательный палец в мороженом, пытаясь его растопить? — захохотал, — Я тогда победил, он меня потом за свой счëт в самый дорогой ресторан водил. — Ой, ведёте себя, как дети, — рассмеялась, аккуратно распаковывая мороженое и выкладывая его на тарелки. — Ой, вот кто бы говорил… — усмехнулся, — Если вспомнить, на какие нелепые авантюры ты соглашалась… Между прочим, не с моей подачи! — поднял указательный палец вверх. — Спасибо и на этом, — кивнула, вспоминая, как Лолита подговорила её приколоться над Леонтьевым и закинуть ему кусочек льда за шиворот. Воспоминания — вещь довольно тяжёлая. Вспоминаешь одно, и вместе с этим вспоминается совсем другое. Ирине вспомнились руки. Сильные руки Григория, которые несли её до дома, когда она на вечеринке подвернула ногу. Так уютно ей не было нигде, как в его руках. — А я помню, как мы с тобой под дождь попали, — улыбнулся, — Мы гуляли после концерта по парку, и тут хлынул ливень. До сих пор помню твоë возмущённое лицо с потëкшим макияжем, — хихикнул. — Да ну тебя, Лепс, — толкнула его в плечо, — Не такая уж страшная я и была, — села, наконец, за стол. — Я такого не говорил. В тот момент ты была очень красивой, — серьëзно произнёс. — С потёкшей тушью? — рассмеялась, — Ну ты льстец, — усмехнулась и начала медленно слизывать ещё не до конца растаявшее мороженое. — Мать, тебе без ложки как, нормально? — усмехнулся, наблюдая за тем, как женский язычок облизывает белую гладь мороженого. Протянул ей чайную ложечку. — А, спасибо, забыла совсем, — хихикнула и начала есть мороженое, всё равно облизывала ложку медленно, боясь, что если сразу съест слишком холодное, то рискует заболеть и никуда не полететь. — М-м-м… Моë любимое? — удивился, облизнув ложку. — Ага, я специально купила, думала, вдруг когда-нибудь заедешь ко мне… — протянула, облизывая свою. — Ты так говоришь, как будто я у тебя раз в пятилетку бываю, — усмехнулся. — Ну, ты целую неделю не был, — усмехнулась, — Я успела соскучиться. У Аллегровой зазвонил мобильный телефон, и она вышла в коридор, оставив Григория в одиночестве. До мужчины долетали лишь обрывки фраз: — Ну что ты звонишь? Я занята… Ты с ума сошёл?.. Не могу, я занята завтра… Что?! Нет, не смей приезжать сюда сейчас… Нет!.. Господи, проспись сначала, идиот! — Случилось что-то? — удивлëнно спросил, когда она вернулась на кухню в немного нервном состоянии. — Да нет, всё в порядке, — села, налила в бокал вина и залпом выпила. Лепс вздохнул и, поднявшись, придвинул свой стул к Ирине и обнял еë за плечи. — Ир, ты знаешь, что можешь мне доверять. Что случилось? Кто тебе звонил? — тихо спросил, поглаживая большим пальцем еë плечо. Не давил, знал, что сама всë расскажет, если захочет. А ему она часто изливала душу. Так же, как и он ей. — Леонтьев… — выдохнула и посмотрела в сторону. — Что ему от тебя надо? — напрягся. Всегда замечал, что Валерий крутится вокруг Аллегровой, у него чуть ли не на лбу было написано, что он неравнодушен к столь эффектной женщине. — Мы с ним… Встречались с ним когда-то давно, а теперь… Теперь он просит всё вернуть, хочет ещё ко мне домой переселиться, в МОЙ дом! — злилась. — Тш-ш-ш, успокойся… — крепко прижал еë к себе и чмокнул в макушку, — Никто никуда не переселится, это я тебе гарантирую. И не приедет. А если даже и приедет, я ему дам от ворот поворот… М? — заботливо погладил еë плечо. — Спасибо, Гриш… — тихо-тихо поблагодарила, затем подняла голову и поцеловала его в щетинистую щёку. — Ну вот и молодец, не надо нервничать из-за подобных придурков… — улыбнулся, ласково глядя ей в глаза и продолжая успокаивающе поглаживать еë плечи. — Я рада, что ты рядом, — улыбнулась, — А этот, когда проспится, сам извиняться будет. Мало мне от него в прошлый раз досталось, видимо… Надо было ещё тогда его ментам сдать. — Так, я явно чего-то не знаю. Что было в прошлый раз? — нахмурился. — Гриш, я… Не надо тебе знать, — покачала головой. — Ир, сказала «А», говори «Б». Что за «тот раз»? Мне уже можно ехать убивать Леонтьева? — Не вздумай! — серьёзно посмотрела на него, — Вот поэтому и говорить не хочу, чтобы глупостей не наделал. Пообещай, что ничего не сделаешь? — взяла его за руку. — Я подумаю над этим, говори давай, — строго посмотрел на неë. — Он взял меня силой, Гриш… Изнасиловал, когда был пьян. Месяц назад приехал в хлам и… Лепс застыл от такой новости. Постепенно до него стало доходить, что сказала Ирина, и его руки сами собой сжались в кулаки. — Я его урою… Он у меня кровавыми слезами умоется… — прорычал. Зелëные глаза загорелись злобным огнëм. — Нет, — твёрдо, — Ты ничего не сделаешь и оставишь его в покое, не надо, Лепс, — посмотрела ему прямо в глаза. — Почему ты мне тогда не позвонила? — сверкнул взглядом. Был зол, что не дали свершить правосудие. — Я не могла сразу… — виновато посмотрела в пол, — Меня в больницу забрали из-за того, что сознание потеряла. А потом… Потом было уже не важно… Прости, — чмокнула его в щёку. — Значит так: сейчас я его трогать не буду, но передай ему, что, если ещë раз он к тебе подойдëт или позвонит, морду ему разобью. И добавь его номер в чëрный список, ладно? — кутал еë в своих крепких объятиях. Ирина положила голову ему на плечо. — Уже добавила, — улыбнулась, — Гри-и-инь? — М? — посмотрел ей в глаза и дружески чмокнул в нос. — Может, останешься сегодня? Поздно уже, и я не хочу одна… Вдруг он придёт? — Я только за. Мне одному дома тоже грустно, — улыбнулся. — Хорошо, — кивнула, — Тогда давай прибираться и спать. — Как скажешь, — поднялся, выпуская еë из созданного им ореола тепла и защиты, — Моя комната — как обычно? — поинтересовался. Он иногда ночевал у неë, когда не хотелось ехать домой или по какой-либо другой причине. На самом деле, причина была одна — его тянуло в этот дом и особенно к его хозяйке. — Где захочешь, — пожала плечами, убирая со стола. Григорий помог ей прибраться, после чего они вместе поднялись на второй этаж. Мужчина направился в давно уже облюбованную им гостевую комнату, и вскоре там зажëгся свет. Через пятнадцать минут Ирина позвала его. — Гриш, у меня в шкафу бельё чистое, если надо. На самом деле, женщина просто боялась оставаться одна. — Спасибо, я и так лягу, — улыбнулся и ушëл к себе. Через некоторое время Ирина, посидев в одиночестве на кровати, уже сама направилась к нему, по пути придумывая какой-нибудь повод для своего визита. Дверь оказалась открыта. Аллегрова заглянула в дверной проëм как раз в тот момент, когда Лепс переодевался. Он снял футболку, обнажая своë крепкое и даже слегка спортивное тело по пояс. Только после этого он заметил стоявшую в дверях женщину. — Ты чего-то хотела? — удивился. — А… Я… Я хотела пожелать тебе спокойной ночи, — улыбнулась, не смея оторвать глаз от такого красивого мужского тела, ЕГО тела. Он ненадолго повернулся к ней спиной, чтобы повесить футболку на стул, и Ирина увидела несколько шрамов на его пояснице. Когда он повернулся обратно, она разглядела небольшой, но, очевидно, довольно глубокий шрам на правой стороне его живота. — Гриш… — протянула, подходя к нему, — Откуда это? — провела пальчиками по шрамам на его спине. — Девяностые, — выдохнул, не повораячиваясь; хотел продлить эти прикосновения, — Ты же помнишь, я пел в сочинских барах и ресторанах? — Помню, — чмокнула его в плечо и чуть пониже, в районе левой лопатки. — Вот тогда и получил. Кому-то из авторитетов нравились мои выступления, они благоволили мне, а другие, соперники первых, угрожали… Пару раз «пëрышком», вот, пощекотали, — грустно усмехнулся. — Вот же уроды… — протянула и развернула его к себе за плечи, — А это? — коснулась рукой шрама на животе, — Аппендицит? — подняла на него глаза. — Ножевое ранение, — вздохнул, — Аппендикс пока, слава Богу, на месте, что удивительно, — слабо хохотнул. — Ужас какой, — грустно произнесла, затем наклонилась и чмокнула шрам, — Натерпелся ты. — Не так, как ты, — мягко возразил, — Я знаю, зачем ты пришла. И это не пожелание «спокойной ночи», — мягко улыбнулся, глядя ей в глаза. — Мне страшно одной, — кивнула, — Прости, что помешала, — провела рукой по его волосам и, развернувшись, пошла в свою комнату. — Подожди! — остановил еë и подошëл к ней, — Ложись, — кивнул на расстеленный диван. — Спасибо, — улыбнулась и осторожно опустилась на предложенное спальное место. — Не против? — поинтересовался, ложась рядом с ней. — Против чего? — не поняла. — Чтобы я рядом лëг, — накрыл обоих одеялом. Погасил светильник. — Нет, конечно. Я же сама к тебе пришла, — улыбнулась, прикрывая глаза. Именно с ним ей было спокойно, она чувствовала его силу и защиту. Он осторожно обнял еë, прижимая к себе, благо диван был небольшим и едва вмещал двух человек. — Спокойной ночи… — прошептала, чувствуя запах его одеколона, который всегда сводил её с ума. — Спокойной ночи, Ир… — шепнул ей на ушко и слегка коснулся губами еë виска. Вскоре оба уснули в объятиях друг друга. Они спали крепко, ни разу не просыпаясь, поэтому утро было действительно добрым, как его принято называть. Ирина проснулась первой и, почувствовав на себе мужские руки, сначала вздрогнула, но потом поняла, кто это, и тут же успокоилась. Женщина лежала в его объятиях и, разглядывая его лицо, просто наслаждалась этим утром. — Чувствую себя котлетой, на которую пялится кошка… — сонно пробурчал Лепс, не открывая глаз. Он чувствовал на себе внимательный женский взгляд, но никак не хотел просыпаться окончательно. — Я тебя разбудила? Извини, — чмокнула его в щёку, — А тебе так больше идёт… — провела пальчиком по его щетине. — Я колючий… — переместил голову на еë плечико и потëрся о него щекой. — Гриш, щекотно, — засмеялась. Тот слегка поморщился от еë громкого смеха, но голову не убрал. Его руки нашли еë и переместили женские ладошки на его голую грудь, как бы прося погладить. — Ты чего? — удивлённо посмотрела на него, перестав смеяться, — Болит? — поглаживая его грудь. Тот ничего не ответил, лишь как-то неопределëнно дëрнул уголками губ — мол, просто погладь. — Как же спокойно, хорошо, хоть не лети никуда, — усмехнулась и чмокнула его в грудь, продолжая лёгкие поглаживания. — В Париже так же можно лежать… — слегка хрипло проговорил, не открывая глаз. — Можно, — улыбнулась, — У тебя горло болит? — Нет, голос просто сел за ночь… — приоткрыл один глаз и с лëгким недовольством взглянул на Ирину — мол, я тут вообще-то спать пытаюсь. — Спи-спи, — чмокнула в щёку и приподнялась на кровати, — Я пойду завтрак приготовлю. — У-у-у, ну полежала бы ещë со мной… — протянул, потягиваясь, — Завтрак никуда не денется… — Хорошо, я останусь, — легла обратно, обнимая его одной рукой за торс. Лепс сонно улыбнулся и, приоткрыв глаза, лукаво взглянул на Ирину, после чего привлëк еë к себе. Она положила голову ему на плечо, а он уткнулся носом в еë макушку. — Спи, Гриня, спи… — прошептала, улыбаясь. Тот пробубнил что-то неразборчивое и медленно погрузился в сон, прижимая женщину к себе. — Как же я тебя люблю… — произнесла шёпотом и тоже уснула. Во второй раз первым проснулся Григорий. Оставив Аллегрову мирно сопеть на диване и получше укрыв еë одеялом, он спустился на кухню. Приготовив завтрак, поставил его на поднос и вернулся обратно в комнату. Примостил завтрак на небольшой журнальный столик и сел на край дивана, глядя на спящую Ирину. Женщина улыбалась во сне и что-то бурчала. Потом её настроение резко изменилось и она начала метаться по постели, шепча: — Нет… нет… нет… — Ир, Ира! — осторожно потряс еë за плечи, но та не просыпалась. Тогда Лепс лëг рядом с ней и аккуратно прижал еë к себе, прекращая метания. Женщина всхлипнула, а затем, открыв глаза, крепко обняла его за шею. — Что тебе приснилось? — шепнул ей на ушко, ласково поглаживая по спине. — Как он, он снова меня… — зарылась лицом в грудь мужчины. — Чш-ш-ш, всë хорошо… Он тебя больше не тронет, я тебе обещаю… — чмокнул еë в макушку и, обняв, укутал в одеяло. — Я знаю, — улыбнулась, — Ты рядом, а значит, я под защитой, — подняла голову и чмокнула его в губы. — Вот именно, так что не бойся. Надо будет, в баранку его сверну, — стëр с еë щеки непрошенную слезинку и поцеловал в щëку, — Ты завтракать будешь? — Буду, пойдём приготовлю, — не заметила принесённый завтрак, так как лежала к нему спиной. — Он уже готов, — улыбнулся и развернул еë лицом к столику. — Ой… Лепс, ты меня удивляешь, — рассмеялась, — Спасибо, — села, придвигаясь ближе к столику, — Садись, — похлопала ладошкой по месту на диване рядом с собой, предлагая сесть. — А кто сказал, что это я приготовил? — подмигнул ей, усаживаясь рядом с ней, и стал есть яичницу, которую сам же и приготовил. — А кто же ещё? — рассмеялась, — У меня нет повара, а я не готовила сегодня ничего, — поедая аппетитный завтрак, — Ой, завидую я Аньке, такого мужика отхватила, — засмеялась. Лепс предпочёл промолчать в ответ на последнюю фразу. Зачем она упомянула про его жену? — Очень вкусно, — похвалила и отставила пустую тарелку в сторону. — Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся и, отпив кофе, слегка сморщился, — Остыл, зараза. — Давай я новый сделаю? — предложила, — Не надо злиться из-за ерунды, — чмокнула его в щёку. — Да я и не злюсь, — улыбнулся, — Пойдëм, — поднялся и, поставив тарелки на поднос, взял его. Они спустились вниз, и Ирина, забрав у мужчины поднос, направилась на кухню. Лепс задержался, потому что увидел на тумбочке в прихожей лист бумаги, которого вчера там не было. Он зашëл в прихожую и взял листок в руки. Это оказалась записка. В ней знакомым корявым почерком было написано: «Я знаю, что тебе понравилось… Повторим, малышка?». После прочтения написанного Григория бросило в ярость и он начал медленно, злобно рвать записку на мелкие части. Затем взял телефон, который оставил вчера там же, на тумбочке, и набрал номер того, кому принадлежала записка. — Леонтьев, ты зачем к Ире ночью приходил? Начал без приветствия. Злость распирала его изнутри. Он был готов хоть сейчас поехать и переломать человека на том конце провода. — А, так это было твоë пальто, Григорий Викторович? А как же молодая жена? Говорил с издёвкой. — У нас ничего не было. Не лезь туда, куда не надо. И не смей больше трогать Иру, понял меня? — А чего ты раскомандовался? Ты ей кто, муж? — Ты, кажется, не понял, во что вляпался, когда тронул еë месяц назад. — О, так она тебе рассказала? Я знаю, что ей понравилось. Вот, хотел вчера повторить… Противно усмехнулся в трубку. — Заткнись и слушай меня. Радуйся, что я вчера не приехал к тебе, паскуда, и не превратил твоë лицо в кровавое месиво, а очень хотелось. Говорю тебе русским языком: если ещë раз ты появишься на еë горизонте или позвонишь ей, я тебя так изобью, что ты не то что что-то сделать, ты даже имени еë произнести не сможешь. Понял меня? — Я тебя понял, Лепс. Раздалось недовольное из трубки. — Вот и отлично. Григорий завершил звонок и бросил телефон на тумбочку. Захотелось убить Леонтьева ещë больше за его мерзкую усмешку и такую безнаказанную уверенность в своей вседозволенности. От злости он не сдержался и впечатал кулак в стену. Раздался противный хруст. — Гриш, ты чего? — испуганно спросила, появляясь в прихожей, — Что произошло? — увидела разбросанные по полу клочки бумаги. — Леонтьев, урод… — выдохнул, подбирая с пола обрывки записки и сжимая их в кулаке, — Приходил сюда ночью, когда мы спали. Он прошëл в кухню и, бросив остатки записки в пепельницу, достал зажигалку. — Он хотел снова.? — шёпотом, возвращаясь в кухню вслед за мужчиной и расставляя на столе чашки с кофе и сладости. — Пусть горит в аду за то, что хотел сделать с тобой, — произнёс и поджёг бумажки. Пламя облизало предложенное угощение, и за несколько секунд клочки превратились в пепел. — Скоро самолёт, надо собираться, — задумчиво заявила, водя пальцем по столешнице. — Я поеду, — выпил кофе и поднялся, — Нужно до вылета ещë кое-какие дела сделать. Как будешь готова, позвони, я тебя заберу и поедем вместе в аэропорт. — Хорошо, будь осторожен на дороге, — подошла и чмокнула его в губы, проводя руками по мужским плечам. — Проводишь меня? — улыбнулся. — Ага, — кивнула, — Постарайся недолго, ладно? Они прошли в прихожую, и Лепс оделся. Проверил, не забыл ли чего, похлопав себя по карманам. — Не бойся, он к тебе на пушечный выстрел не подойдëт, — улыбнулся, — Время быстро пролетит, не заметишь. Много не бери с собой, мы всего на неделю летим, — обнял еë и чмокнул в щëчку. — Не волнуйся, много тащить не придётся, — рассмеялась и чмокнула его в ответ, — Я напишу. — Хорошо. Ну всë, я поехал, — улыбнулся и, открыв дверь, вышел на улицу. Ирина посмотрела ему вслед и захлопнула за ним дверь. — Как же я не хочу, чтобы ты уходил… Знаю, что не к ней, но всё равно не хочу… — выдохнула, — Ладно, надо собираться, — отправилась наверх в спальню. Женщина достала чемодан и открыла шкаф. — Та-ак, Лепс сказал, что там тепло… — задумчиво, — Значит, возьму красное и белое платья и рубашку прозрачную с джинсами. Надо что-то взять, в чëм спать буду… — потёрла виски, — Да, пеньюар возьму и всё, а то в пижаме жарко будет. Спустя полчаса маленький чемодан был собран. Что в него только не положили женские ручки: одежду, обувь, косметику и многое другое, даже аптечка туда уместилась. Затем Ирина собралась сама и набрала Григорию сообщение. Ира, 13:37 Я готова, приезжай.

Гриня, 13:39 Я уже на месте.

На первом этаже раздался звук открывающейся двери. Женщина взяла чемодан и спустилась вниз, цокая небольшими каблучками. — Молодец, оперативно собралась, я уже хотел тебя поторопить, — улыбнулся, забирая у неë чемодан, — И правда, лëгкий, — удивился. Мужчина был одет в яркую рубашку на голое тело, несколько пуговиц было расстëгнуто и в вырезе рубашки виднелась волосатая грудь. Джинсы с подворотами, красные мокасины и его любимые тëмные очки, зацепленные за нагрудный карман, завершали образ типичного грузина, собравшегося на отдых. Заметила, что гладко выбрит, от трëхдневной щетины не осталось и следа. — Зачем побрился? — протянула, проводя ручкой по его щеке, глазами опускаясь ниже, на грудь. Вспомнила, как ещё утром гладила её, от воспоминаний пересохло во рту. — Чтобы народ не пугать, — усмехнулся, — Ничего, ради тебя через пару дней опять зарасту, всë равно бритву забыл, — хохотнул, — Шикарно выглядишь, — окинул взглядом еë летний брючный костюм. Жакет был не застëгнут, светлый топ на бретельках выгодно подчёркивал пышную грудь, слегка обтягивая еë и придавая ей форму. — Спасибо, — улыбнулась, — Ну что, идём? — подняла, наконец, глаза выше. — Да, пойдëм, — кивнул, — Билет не забыла? А то придëтся в багажном отсеке лететь, — пошутил, — Ну или у меня на коленях. — Взяла, — усмехнулась, — Но если что, то колени меня тоже вполне устроят, — засмеялась и пошла на выход, слегка покачивая бёдрами. — Учту, — усмехнулся, догоняя еë. Они вышли из дома и направились к автомобилю. Лепс открыл багажник и положил в него женский чемодан, после чего помог Ирине сесть в салон. Они выехали с участка и поехали в аэропорт. Всю дорогу они молчали и, лишь когда уже сели в самолёт, Ирина решила завести разговор. — Ты люксы заказал или обычные? — поинтересовалась. — Люкс, конечно же, — усмехнулся. — Один? — удивилась и повернулась в сторону мужчины. — Ну-у-у… — протянул, придумывая, как бы получше объяснить и не нарваться на скандал, — Тут, в общем, такое дело… Я хотел тебе сказать, но постоянно был неподходящий момент… — А, то есть сейчас подходящий момент?! — серьёзно, — Ну давай обсудим. — Короче, изначально я собирался лететь с женой, типа отметить годовщину свадьбы и всë такое. Но она почему-то наотрез отказалась и сказала, что уже купила билет в Италию и полетит без меня. Я, конечно, не понял, чего это она так, но билет сдавать не стал — мало ли, пригодится. Вот и пригодился, — широко улыбнулся, — А так как я собирался лететь с Аней, то и номер заказал один, мы же женаты, — пожал плечами, — Кто ж знал, что так получится… — А, то есть я ещё и запасной вариант?! — злобно, — Прекрасно, Лепс, просто прекрасно! — отвернулась к иллюминатору, сложив руки на груди. — Ир, ну я же не виноват. И никакой ты не запасной вариант. Я ж не знал, что жена откажется. А пригласил тебя, потому что хочу провести время в твоей компании, — погладил еë по плечу, — Нет, ну хочешь, я буду на полу спать, а ты — на кровати? Мне не принципиально, — предложил. — Хочу, — всё ещё злилась, поэтому и ляпнула. Раздражало то, что собирался лететь с женой, нет, в этом ничего не было, просто представила их вместе на кровати в отеле, и стало противно. — Ну вот и всë. Если не хочешь спать со мной в одной комнате, могу ещë и уйти на балкон, — пожал плечами. — Не вздумай, там ночью холодает сильно, — повернулась и посмотрела на него. — Хорошо, тогда буду просто спать на полу. — Злишься? — шёпотом. — Ты же сказала, что хочешь этого, а кто я такой, чтобы противиться желанию женщины? — вновь пожал плечами, откидываясь в кресле. — Я вспылила, прости, — чмокнула его в щёку, — Можешь спать на кровати, я не против. Через некоторое время улыбчивая стюардесса принесла обед. — Приятного аппетита, — пожелал Ирине и начал есть. — Спасибо, я не хочу пока, — отставила тарелку в сторону и уткнулась в телефон. — Что интересного пишут? — поинтересовался. — Я не новости читаю, — проговорила не отвлекаясь от своего занятия; сидела так, что мужчина не видел экран смартфона. — А что читаешь? — Не важно, — усмехнулась. В самом деле, не рассказывать же, что читаешь эротические рассказы? — Ой, тоже мне скрытная… — фыркнул, — Я надеюсь, это не порно? — хохотнул. Как раз в этот момент женщина пила воду и, реагируя на слова мужчины, поперхнулась. — Реально порно? — удивлëнно усмехнулся, — Да, мать, ну ты даëшь… — насмешливо протянул. — Сам ты порно, — возмутилась, когда откашлялась, — Рассказы я читаю, ясно? — усмехнулась. — Эротического характера, — весело добавил, доедая свой обед, — Мать, давай ешь, а то придëтся мне тебя с ложечки кормить, пока ты тут свои рассказы для взрослых читаешь, — усмехнулся. — Между прочим, не твоё дело, что я читаю, — заявила и начала есть. — А я что, я ничего, — хохотнул. — Вот и всё, — быстро съела свой обед и, запив всё соком, продолжила чтение. Во время особенно пикантных сцен женщина непроизвольно закусывала губу, что не укрылось от внимания мужчины и вызывало у него определённые мысли. «Она бы так же закусывала губу, если бы я шептал ей на ушко всякие нежные пошлости или доставлял удовольствие… Да, Лепс, о чëм ты только думаешь!» — мысленно дал себе подзатыльник. Вскоре самолëт прибыл в аэропорт. Когда друзья вышли на улицу, как назло, пошëл сильный ливень. Они стояли под козырьком возле главного входа аэропорта, а перед ними лилась стена воды. — Ну и что делать будем? — поинтересовалась, — Что-то это совсем не похоже на тёплую солнечную погоду, которую ты обещал. — Да я сам в шоке. В прогнозе не было ни облачка. В довершение к ливню резко похолодало, и Ирина, которая стояла в одном топе, — жакет она сняла ещë в самолёте, — зябко поëжилась. Лепс заметил это и, вытащив из бокового отсека чемодана свой пиджак, накрыл им женские плечи. — Давай мне руку, сейчас придëтся бежать. Вот там машина стоит, это такси, — указал куда-то вперëд. — Ага, на каблуках бежать, да? Лепс, ты идиот! — разозлилась. — А кто тебя просил их надевать? Нет, ну хорошо, можешь идти, но тогда быстрее промокнешь. К тому же они у тебя не такие высокие, — фыркнул. — Всё, Лепсверидзе, иди нахуй! — сняла туфли и босиком побежала к машине такси. — Ну не дура, нет? — вздохнул и бросился за ней. Уложив чемоданы в багажник, они, мокрые и недовольные, сели в салон жëлтенького автомобиля. Объяснили водителю, куда их везти, и вздохнули спокойно, когда автомобиль тронулся и неспешно покатил по узким улочкам Парижа. Ехать оказалось не очень далеко, и они быстро добрались до отеля. Внизу их встретил портье и забрал чемоданы, чтобы отвезти их наверх. Мужчина уточнил номер люкса, и они вошли в лифт. Всю дорогу до отеля Аллегрова упорно молчала, всё ещё обижаясь за что-то на спутника, причём сама уже не помнила, что так её взбесило. Они вошли в номер. Он оказался двухкомнатным: со спальней, гостиной, санузлом и балконом. Их вещи уже доставили наверх. — Добро пожаловать, — съязвил Лепс и, взяв свой чемодан, направился в гостиную, чтобы переодеться в сухое. — И тебе того же, — ответила в его же тоне. Сначала Ирина пошла в спальню, чтобы быстро разложить вещи, а затем взяла рубашку, джинсы, сухое бельё и набор для ванной и отправилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Через некоторое время за дверью послышались приближающийся шаги. — Ир, к тебе можно? — раздался снаружи голос Лепса. — Вопрос: зачем? — усмехнулась, стоя в ванной и брея ноги. — Мне нужно полотенце, у меня голова мокрая… Ой, раз ты разглагольствуешь, тогда я зайду! — с этими словами открыл дверь и вошëл в ванную. — Идиот! — прикрылась руками, так как под рукой ничего не было, бритва из рук упала в ванную, но нагибаться женщина не решилась. — Упс, извини! — протянул ей то самое полотенце, которое хотел взять себе, и тактично отвернулся, дожидаясь, пока она обернётся в него. Затем повернулся и поднял упавшую в ванну бритву. — Вот надо было врываться и устраивать мне проблемы? — вздохнула, — Порезалась из-за тебя, — показала небольшой порез на указательном пальчике. — Ну ты бы сразу сказала, что не одета, а то: «Зачем-зачем?». Вот я и подумал, что ты просто вредничаешь, — пожал плечами, присаживаясь на край ванны и вертя в руках еë бритву. Он снова был голым по пояс, с мокрых кудряшек изредка стекали остатки воды. Женщина невольно залюбовалась его внешним видом. В голову стали лезть картинки о том, как она бы царапала его плечи в порыве страсти, как целовала бы его шею и смотрела в эти дурманящие зелёные глаза. Аллегрова тряхнула головой, прогоняя ненужные сейчас мысли. — Ты… кажется, за полотенцем пришёл? — с трудом удалось сформировать мысль. — Ну да. Оно на тебе, — усмехнулся, — Слушай, а давай я тебе побрею ноги? — предложил, повертев бритву между пальцев, словно микрофон на сцене, — Мне кажется, это ещë легче, чем брить лицо. — Лепс, ливень вроде был, а не солнце, тебе где так голову напекло? — усмехнулась. — Ну, а что, всегда хотел попробовать… — задумчиво протянул, — Правда, случая всë никак не подворачивалось… — А тут пришла Ира и ты решил исполнить свои мечты, — захохотала, — Да пожалуйста, я всё равно из-за тебя порезалась, отрабатывай теперь, — усмехнулась. — Садись тогда рядом, я не буду тебя по всей ванне, как мыло, ловить, — хохотнул, двигаясь. Ирина осторожно опустилась на бортик ванной, прижимая полотенце ближе к себе, чтобы оно случайно не сбилось и не открыло Лепсу все женские прелести. — Приступай, — изобразив серьёзный тон, вытянула ногу вперёд, а затем захохотала. — Ой-ой-ой, раскомандовалась! — фыркнул, — Кстати, тут есть одна классная штука… — приподнялся и стянул с полочки какой-то гель, — Ну-ка… О, лаванда! Отлично, будешь пахнуть, как француженка! — хохотнул, открывая тюбик и принюхиваясь. — Можно подумать, мои духи не вкусно пахнут, — фыркнула. — Ну я ж не буду использовать твои духи для бритья, — усмехнулся, выдавливая себе на ладонь немного геля и начиная намазывать его на еë кожу. У Аллегровой тут же побежали мурашки по коже, такого нежного Лепса она ещё не видела. Её карие глаза внимательно наблюдали за каждым действием мужчины. — М-м-м, как пахнет… — протянул, втянув носом воздух. Распределив гель по всей ноге так, чтобы его не осталось, взял бритву и медленно провëл ей по женской голени. — М-м-м… — тихонько выдохнула и, чтобы не вызывать подозрений, проговорила: — И правда вкусный запах. Он продолжил осторожно водить бритвой по еë ножке, удаляя еле видные волоски. — А у тебя хорошо получается, — усмехнулась, — Я вот, например, вечно где-нибудь да порежусь. — Я ж говорю, это проще, чем брить лицо, — хохотнул, — Просто ты не следуешь элементарным правилам бритья. — Да что ты говоришь! Знаток нашёлся, — рассмеялась, — Слава Богу, ты не засыпаешь меня советами интимного бритья, — усмехнулась. — Я-то знаток, каждый день вынужден бриться, — фыркнул, — Нужно медленно водить бритвой и никуда не торопиться. А ты всë делаешь наоборот, вот и режешься. — Время, знаешь ли, очень часто ограничено, — хмыкнула. — Ну, мне это не мешает спокойно побриться и не ходить с порезами на лице, — усмехнулся, — А что до интимного бритья… Зачем брить, если можно сходить и сделать… как она там называется… а, лазерная эпиляция, вот. И безболезненно, и более качественно, и надолго. — Не учи учёного, — рассмеялась, — Я в курсе, давно хожу в салон за этим. Меня больше удивляет то, что ты об этом что-то знаешь, — посмотрела на него и приподняла одну бровь. В таком положении было сложно удерживать равновесие, поэтому Ирина слегка передвинулась, не замечая, что этим действием слегка оголила одно бедро. — Ой, да ладно тебе, я живу в обществе красивых дам, — пошутил и согнул еë ножку в колене, ещë больше оголяя еë бедро, а затем продолжил своë занятие, только с обратной стороны голени. — Неудачная шутка, — усмехнулась, — Смотри при жене так не пошути. — Она уже привыкла, — хмыкнул, — Иначе бы не вышла за меня. — Ну да, наверное… — начала рассматривать стену, стало грустно, что он женат, что у них там всё хорошо, а она влюбилась, как девчонка. Так захотелось отключиться от всего, чтобы только чувствовать его руки и ни о чём не думать… Поэтому женщина просто прикрыла глаза. Лепс продолжал своë занятие. Опустив еë ножку обратно на свои колени, он провëл бритвой по еë бедру. — Зачем? — посмотрела на него, — Они там не растут, — усмехнулась. — У всех растут, а у тебя нет? — хохотнул. — А я делала эпиляцию, — щёлкнула его по носу, — Не веришь — проверь, — усмехнулась. — Интересно, каким образом? Этим, что ли? — и мужчина медленно провëл ладонью вверх по еë бедру. — А ты знаешь другие? — засмеялась. — Конечно. Могу даже продемонстрировать, — и, не дожидаясь еë согласия, он наклонился и провëл носом по еë бедру, а затем коснулся его губами. — М-м, ну что, убедился? — решила сделать вид, что всё в порядке. Ведь правда, нет же в этом ничего такого… Или есть? В отличие от разума, у тела сомнений не было, мурашки тут же побежали по всему телу. — Убедился, — усмехнулся, — Давай другую ножку. — На, — опустила уже готовую ножку вниз, а другую, наоборот, подняла и положила на ноги мужчине. Лепс отложил бритву и, снова налив в ладонь ароматный лавандовый гель, принялся растирать его по голени. — Как твой пальчик? — поинтересовался. — Вроде не болит, — посмотрела на руку. — Так вроде или не болит? — усмехнулся. — Не болит. Что, надоело меня брить? Так я и сама, вообще-то, могу, — хихикнула. — Не надоело, мне нравится смотреть на твои ножки, — улыбнулся. — Надо же, — рассмеялась, — А я-то думаю, чего это ты такой добрый сегодня… На ноги Ани смотреть потом будешь, — усмехнулась скорее злобно, чем радостно. — У меня, вообще-то, бритва в руке, — напомнил, на мгновение прекратив своë занятие. — И что? Что я такого сказала? — Ничего хорошего, — фыркнул, продолжая своë занятие, — Зачем ты каждый раз про неë вспоминаешь? — Ну, Гриш, она же твоя жена… — протянула, — Можно подумать, ты о ней не думаешь, — посмотрела на него. — Сейчас нет. Мы друг от друга отдыхаем: она — в Италии, я — с тобой здесь, во Франции. Уверен, она сейчас наслаждается жизнью и про меня даже не вспоминает. Я бы тоже не вспоминал, если бы кое-кто очень назойливо не напоминал мне о ней, — строго произнëс. — Да пожалуйста, я больше и слово о ней не скажу. Можно подумать, мне приятно о ней говорить, для тебя только и старалась… — выдохнула, — Давай заканчивай уже. Долго тут сидим, душно здесь, хоть я и в одном полотенце. — Могу дверь открыть, — пожал плечами, — Не торопи меня, иначе могу порезать тебя случайно. — Нет, не надо дверь, — покачала головой, — Потерплю, — чмокнула его в щёку. Григорий продолжал водить бритвой по еë ножке, второй рукой задумчиво поглаживая участки, по которым проводил бритвой. Он думал о том, что сказала Ирина про его жену, о них двоих, сидящих сейчас в этой ванной, и об их отношениях… Запах лаванды дурманил сознание, захотелось снова коснуться губами гладкой манящей кожи. — Гринь, ты чего задумался? — нежно улыбнулась. — М? — вынырнул из своих сладких мыслей. — Ты уже третий раз по одному и тому же месту проводишь, чего задумался-то? — усмехнулась. — А, да? Прости, — хохотнул и чуть развернул еë ножку вбок, проводя бритвой по боковой стороне. — Не поделишься, о чём думал? — поинтересовалась. — Не поверишь, о тебе, — произнёс без обиняков. — Зачем думать обо мне, если я с тобой? — рассмеялась. — Ну, я думаю не совсем о тебе, а о наших отношениях, — поправился. — А что не так с нашими отношениями? — напряглась, — Если я тебя обидела, прости, я не хотела, — погладила его по плечу. — Я не об этом. Думается мне, между нами не просто дружба, — прекратил своë занятие и посмотрел ей в глаза, — Ты ведь тоже так думаешь, я прав? — Гриш, давай не будем об этом. Знаю, что обещала больше о ней не говорить, поэтому просто скажу: ты сам понимаешь, что эти разговоры бесполезны, — не отводила взгляд, поэтому можно было увидеть, как тяжело ей всё это говорить, — Мы хорошие друзья, — выдавила улыбку, а глаза наполнились слезами, поэтому женщина резко отвернулась. — Ир… Ириш… — отложил бритву и обнял еë, притягивая к себе на колени и обнимая. — Чего? — шёпотом. — Можно я тебя… поцелую? — хрипло спросил. От волнения и важности момента его голос резко сел. — Поцелуй, — улыбнулась и подставила щёчку, так как поняла его неправильно. Ну, или делала вид, что это так, благо её лицо было целиком открыто для него. Лепс потянулся к ней и, проигнорировав подставленную щëку, коснулся губами уголка еë губ, затем сместился чуть вбок и затянул Ирину в осторожный, нежный поцелуй. Она несмело ответила и положила руки на плечи Григория. Он, уловив в этом действии еë согласие, углубил поцелуй, переплетая свой язык с еë. Его руки чуть сильнее прижали Аллегрову к мужской груди. — Боже, что мы делаем… — прошептала, разорвав поцелуй, — Это неправильно… — в губы. — Забудь… Представь, что, кроме нас двоих, больше никого нет… — выдохнул, касаясь еë губ лëгким поцелуем, — Я сойду с ума без тебя сейчас… — Я уже давно… сошла… — выдохнула и вновь поцеловала мужчину. — И я… — ответил на поцелуй, окончательно прижимая еë к себе. Оторвавшись от еë губ, стал покрывать поцелуями еë нос, щëки, лоб, подбородок, снова губы… — Пойдём в спальню, — прошептала ему на ухо и прикусила мочку. — Тебе не будет там больно? — положил ладонь на внутреннюю сторону еë бедра ближе к интимной зоне и ласково погладил. — Не будет, если ты будешь нежен, — потёрлась носом о его щёку, — Всё уже прошло, — посмотрела ему в глаза. — С тобой можно быть только нежным, Ириш… — улыбнулся, чмокнув еë в губы. — Ну, видимо, так считают не все, — усмехнулась, — Так мы идём? — провела рукой по его волосам на груди. — А может, пойдëм сначала по городу погуляем? Или ты прямо вот так сразу в постель хочешь? — усмехнулся, поглаживая еë поясницу и касаясь губами еë оголëнного плечика, — Знаешь, у меня есть отличное предложение. — Какое? — поинтересовалась и поцеловала в шею. — У нас впереди семь дней, чтобы исправить ситуацию и сделать то, что мы должны были сделать намного раньше, — серьëзно заявил, — Давай посвятим эту неделю друг другу не как друзья, м? — Только давай не будем прощаться, когда всё закончится, хорошо? — провела пальчиком по его губам, — Хочу запомнить эту поездку надолго, — улыбнулась. — В каком смысле прощаться? — непонимающе нахмурился. — Ты женат, забыл? — поцеловала его в плечо. — А кто сказал, что мы будем прощаться? Всë будет, как было. Буду ночевать у тебя, изливать душу в пьяном или не совсем угаре… — хохотнул. — Не надо… Будет больно, не сразу… — выдохнула. — Как скажешь, — обнял еë и чмокнул в щëчку, — Я люблю тебя, Ириш… — шепнул ей на ушко. — Я тебя тоже, — чмокнула в губы, — Очень, — в грудь, — Люблю, — в живот. — Ну что, куда ты хочешь? — улыбнулся, придерживая еë одной рукой, а пальцами другой поигрывая на еë бедре. — Если ты продолжишь так делать, то никуда, — усмехнулась, — А вообще, я бы прогулялась по вечернему городу. — Ну хорошо. Тогда сейчас мы одеваемся и идëм гулять, — улыбнулся, — Наденешь для меня самое красивое платье? — шепнул ей на ушко. — Я взяла два, — улыбнулась, — Можешь выбрать, какое тебе больше нравится: белое или красное, — встала с его колен и отправилась в спальню, придерживая руками полотенце. Григорий пошëл следом за ней. — Вот, смотри, — достала с полки оба платья и разложила их на кровати. — М-м-м… — задумался и, подойдя к ней, приобнял еë за талию, — Мне кажется, красное, — указал на пышное короткое платье этого цвета с небольшими вырезами на груди и спине. — А ты меня в нём не съешь? — усмехнулась, разглядывая платье в сомнениях. — Не обещаю, но постараюсь… — промурлыкал, чмокнув еë в щëчку. — Ну хорошо, — рассмеялась и взяла платье в руки, — Сейчас вернусь, — отправилась в ванную переодеваться. Тем более, надо было забрать оттуда рубашку и джинсы. Женщина ловко сняла полотенце и, надев красивое кружевное нижнее белье, облачилась в платье. Собрав остальные вещи, Аллегрова вернулась в спальню. — Сейчас макияж нанесу и можем идти. — Ага, а я пока кое-куда схожу, — подмигнул и, быстро одевшись и чмокнув еë в губы, вышел из номера. — Вот и прекрасно, — рассмеялась и начала краситься. Вообще, макияж был довольно простой, поэтому времени потребовалось лишь пару минут, а потом женщина надела изящные туфли и проверила смартфон. Светились непрочитанные сообщения от Валерия с одним и тем же текстом: «Я до тебя ещё доберусь». — А вот и я, — протянул Лепс, заходя в номер. В его руках был пышный букет роз. Он увидел испуганное лицо Ирины. — Случилось что-то? — удивился. Нервно сглотнула. — Нет, всё в порядке, — улыбнулась, — Красота какая… — выдохнула. — Точно всë хорошо? — прищурился, проходя в спальню к ней. — Валера… — выдохнула и села на кровать. — Ты же сказала мне, что заблокировала его номер, — сел рядом с ней и, забрав у неë смартфон, просмотрел сообщения. — Я не стала, думала, проспится, извиняться будет, а он… Не надо о нём, забудем, — сжала пальчиками мужское колено, — Спасибо за цветы, они очень красивые, — чмокнула его в щёку. — Надо было тебе на него в полицию заявить… — вздохнул, — Давай, блокируй его номер, я жду, — вернул ей телефон. — Хорошо, — добавила контакт в чёрный список и показала Лепсу, — Всё. Пойдём гулять. — Пойдëм, — улыбнулся и вручил ей букет. — М-м-м… — втянула носом аромат свежих роз, — Есть идеи, куда идти? — В окно посмотри и увидишь, — усмехнулся. За окном балкона виднелась Эйфелева башня. — О, ну тогда вопрос отпадает, — усмехнулась, узрев вид из окна, — Пошли, — потянула за руку к выходу. — Высоты не боишься? — усмехнулся, когда они покинули номер и, спустившись в холл, вышли на улицу. — Очень боюсь, — призналась, — Но ты же будешь рядом, — улыбнулась. — Конечно, золотая, — обнял еë за талию и чмокнул в губы. — Нет, так мы всегда… — мягко возмутилась и втянула его в настоящий поцелуй. — М-м-м… Ты сейчас доиграешься, и мы никуда не пойдëм… — шепнул ей в губы, прижимая еë к себе, и коснулся их лëгким поцелуем. — Я не играю, а получаю своё, — усмехнулась, проводя пальчиком по носу Григория. — Пойдëм уже, хулиганка, — поймал еë руку и чмокнул нежные пальчики. — Ага, — улыбнулась, и они зашагали вперёд. Чем ближе они подходили к Эйфелевой башне, тем больше она становилась, и вскоре, чтобы посмотреть на верхушку, нужно было задрать голову вверх. — Заходи, — улыбнулся, пропуская еë первой в небольшой лифт, который должен был поднять их на обзорную площадку наверху. — Дай руку, — протянула свою ладонью вверх. Он взял еë за руку и вошëл следом. Лифт стал подниматься, унося пару почти на самый верх. Так как он был прозрачным, можно было разглядеть, как мимо них проплывают части железной конструкции главной башни Франции. — Гриш, мне страшно… — протянула. — Не бойся, я рядом, — улыбнулся, обнимая еë, — Мы не будем подходить близко к ограде, обещаю. Разве тебе никогда не хотелось посмотреть на Париж сверху? — Я не особо романтичная, — усмехнулась, — Наверное, хотелось. Я не задумывалась об этом, — пожала плечами. Лифт остановился, двери открылись. Они вышли на небольшую обзорную площадку, с которой открывался вид практически на весь Париж. Когда они оказались так высоко, Ирина прижалась к Лепсу и рассматривала всё с восхищением и ужасом одновременно. — А тут к-к-красиво… — Мы побудем тут совсем немножко, — чмокнул еë в нос и медленно повëл женщину вдоль ограждения, как и обещал, не подходя слишком близко, чтобы можно было осмотреть всю панораму, открывающуюся с этой башни. — А вы тоже сюда собирались? — уточнила, не упоминая имя его супруги, как и обещала. Не то чтобы это было чем-то важным для неё, просто так хотелось понять, считает ли он её какой-то особенной, отличающейся от других? — Не знаю. Она тоже боится высоты, причëм сильнее тебя. Мне кажется, никакие уговоры не смогли бы заставить еë подняться сюда. А ты у меня сильная, — улыбнулся, ласково посмотрев на неë. — У тебя? — переспросила, поднимая на него свои большие карие глаза и слегка прищуриваясь. — У меня. А ты что, против? — хохотнул. — Не против, — рассмеялась и чмокнула его в губы, — А за. — Ну что, поборешься ещë со страхом? — подмигнул. — Ага, — кивнула. — Тогда я отпускаю тебя, — произнёс и отошëл от неë на полшага. — Да пожалуйста, — усмехнулась, — Мне уже не страшно, — подошла ближе к ограждению. — Ну и молодец, — улыбнулся, — Ей до тебя далеко, — имел в виду жену. Облокотился спиной на ограду. — Осторожнее, — погладила по плечу и широко улыбнулась на его слова. — Ты только посмотри, какая красота… — протянул, разворачиваясь и облокачиваясь локтями на ограждение, приглашая Ирину сделать так же. — Я знаю… — прошептала ему на ухо, обнимая его со спины. — Время селфи! — хохотнул и вытащил из кармана телефон, — Надеюсь, не уроню, — пошутил и, включив камеру, поднял смартфон на вытянутой руке, настраивая ракурс. — Не забудь потом папку запаролить, — усмехнулась, позируя. — Зачем? — удивился, делая несколько фотографий, — Выложу в Инстаграме все наши фотографии и сделаю под ними подпись: «Отдохнул от жены», — захохотал. — Лепс, это не смешно, — возмутилась, — В спальне, может, тогда тоже снимешь и в сториз выложишь? — усмехнулась. — Нет, ну это уже личное. А тут-то чего такого? Ну, подумаешь, сфоткались вместе на Эйфелевой башне… — пожал плечами. — Того, — усмехнулась, — Ты Ане сказал, что один поедешь, а сам со мной тут. — Ничего я ей не говорил, она знает, что я не сдал второй билет, — хмыкнул. — Ну, думаю, меньше всего она бы хотела здесь видеть меня. Она вечно тебя ко мне ревнует. И правильно делает, — усмехнулась и, развернув мужчину к себе, впилась в его губы страстным поцелуем. — О да, ты жуткая собственница… — усмехнулся ей в губы, отвечая на поцелуй. Его руки обвились вокруг женской талии. — Не в этот раз, — грустно усмехнулась, — Ты не мой и моим не станешь… — провела рукой по его кудряшкам. — Ну, кто знает, — улыбнулся, — В жизни всякое бывает, Ириш… И вообще, хватит о грустном. Мы приехали отдыхать. Встань в красивую позу, я тебя сфотографирую. Ирина выполнила его просьбу, и Лепс отошëл подальше, чтобы сфотографировать еë в полный рост на фоне железных конструкций башни и неба. Внезапно налетел шаловливый ветерок, и Ирине пришлось придерживать подол платья. Григорий поймал этот момент и сделал фотографию. — Получше, чем Мерлин Монро, получилась, — усмехнулся, разглядывая снимок. — Ну-ка, покажи, — повернула телефон экраном к себе, — Ну слава Богу, хоть трусов не видно, — усмехнулась и достала свой смартфон, — Иди сюда, — прильнула к губам мужчины и сделала селфи. — Я бы от вида твоих трусов не отказался, — хохотнул, — Компромат на нас делаешь? — пошутил. — На память, — усмехнулась, — А ты их и так увидишь вечером, если захочешь… — шёпотом, лукаво улыбаясь. — Захочу, — усмехнулся, чмокнув еë в губы, — Ну, раз на память… — он подхватил еë на руки и подошëл к ограждению, — Фотографируй нас, у меня руки заняты, — хохотнул. — Сейчас, — усмехнулась и сделала несколько красивых кадров. — Ну что, пойдëм искать ещë места для фотографий? — предложил, аккуратно ставя еë на пол. — Пойдём, — рассмеялась, — А потом есть, — облизала губы. — Пробовала когда-нибудь лягушачьи лапки и улиток? — подмигнул. Они зашли в лифт. — Фу, нет и не собираюсь, — скривилась, — Я хочу что-нибудь из итальянской кухни, — рассмеялась, — Нам придётся поискать здесь что-нибудь подобное. — А как насчëт мидий в белом вине? — поинтересовался, — Или ты вообще с морепродуктами не дружишь? — усмехнулся. — Именно так, — засмеялась, — Ненавижу морских гадов. — Ну ладно, поищем тебе что-нибудь более сухопутное, — пошутил. — Сейчас дошутишься, и я съем тебя, — притянула Лепса за лацканы рубашки и оставила губами след на его шее. — Я ули-и-итка… — протянул, — Медлительная, склизкая такая… — обнял еë со спины и медленно провëл языком дорожку по еë шее. — М-м-м, вечером проверим… — пошутила. Они вышли из лифта и снова очутились на площади. — Давай я тебя сфотографирую на фоне Эйфелевой башни, — улыбнулся. — Давай, — улыбнулась и встала в позу, показывая руками сердце. Григорий отошëл подальше и сфотографировал еë. — Готово! — крикнул. — Супер, — крикнула в ответ, показывая рукой класс. — А теперь давай вдвоём, — подошëл к ней. Вручив какому-то прохожему, который оказался таким же туристом, как и они, свой смартфон, Лепс встал рядом с Ириной. — Обнять можно? — усмехнулась, — Или это для Инстаграма? — напомнила недавнюю шутку мужчины. — Обнимай на здоровье, — хохотнул и сам обнял еë за талию. Ирина обняла Григория за шею, раздались звуки съёмки. — А теперь вот так… — прошептала и подпрыгнула вверх, а Лепс обхватил в кольцо еë бëдра, удерживая Аллегрову в воздухе. — Это тоже для Инстаграма? — усмехнулся, глядя на неë снизу вверх. — Нет, конечно, — усмехнулась, — А ты бы хотел? — рассмеялась, нежно целуя его в губы. — Я бы подумал над этим… — шепнул ей в губы, ответив на поцелуй, и закружил еë вокруг себя. — Сумасшедший… — прошептала ему в губы, — Может, отпустим уже человека? — кивнула на прохожего, который стоял и снимал уже не фото, а видео. — Согласен, — улыбнулся и поставил еë на асфальт; они вместе подошли к мужчине и, поблагодарив его, забрали у него телефон Григория, — Ну-ка, что он тут понаснимал… — протянул, пролистывая фотографии, — По-моему, мы неплохо с тобой получились, как считаешь? — приобнял женщину за талию. — Прекрасно, — улыбнулась, — Мы всегда хорошо получаемся вместе, — усмехнулась. — Предлагаю пойти в Лувр, — заявил, — Заодно культурно просвятимся. — Ну не-е-ет… — недовольно протянула, — Вечер уже, я устала после перелёта. Давай завтра, м? — закусила губу, ещё в самолёте заметила, как это её движение на него действует. — Ну хорошо, уговорила, — улыбнулся, — Тогда пойдëм ужинать? — Может, устроим романтический ужин? — предложила. — В номере? — поинтересовался, — Или ты хочешь в шикарный ресторан? — Лучше в номере, только вдвоём, — потёрлась носом о его щёку. — Как скажешь, золотая, — улыбнулся и чмокнул еë в губы, — Пойдëм тогда обратно в отель и там закажем. — Хорошо, — взяла его за руку и повела за собой, радостно подпрыгивая. Они вернулись в отель, когда уже начало темнеть. — Ириш, иди наверх, я с ужином разберусь и поднимусь к тебе, хорошо? — улыбнулся, отдавая ей ключ-карту от их номера. — Договорились, — подмигнула и, забрав ключ, отправилась в номер. Григорий же зашëл в ресторан, находившийся в отеле, и заказал всë, что могло соответствовать романтическому ужину: вино, лëгкие блюда и фрукты. Сделав заказ и расплатившись, он поднялся в номер. — Гриня, это ты? — прокричала из спальни, приподнимаясь на кровати. Она уже была в том самом красивом пеньюаре. — Ну, а кто ж ещë? — усмехнулся, разуваясь. — А я тебя уже жду… — томным голосом. — Иду-иду… — протянул, заходя в спальню, — Вау, — усмехнулся, разглядывая еë внешний вид. — Что, нравится? — улыбнулась и провела пальчиками по краю кружева. — Очень, Ириш, — улыбнулся, присаживаясь на диван рядом с ней, — Я заказал, сейчас нам всë привезут. Морепродуктов там нет, — хохотнул, — Как и лягушек с улитками. — За это отдельное спасибо, — рассмеялась, широко улыбаясь и завораживая Григория своей улыбкой. — Иди ко мне… — поманил еë пальцем к себе. — Чего задумал? — усмехнулась и на четвереньках медленно подползла к нему. — Поцеловать тебя хочу, — улыбнулся и, притянув еë к себе, коснулся манящих губ нежным поцелуем, устраивая женщину у себя на коленях. — М-м-м, я не против… — прошептала ему в губы и углубила поцелуй. Мужские руки шаловливо пробрались под шëлковый пеньюар, исследуя изгибы еë тела. — Ах-х… — моментально отреагировала на его прикосновения и выгнула спинку. — Нравится? — поцеловал еë в шею, прижимая к себе. — Что? — мозг явно покинул чат. — Мои прикосновения, — улыбнулся, видя, что женщина мыслями уже явно не здесь. — Конечно, — рассмеялась и поцеловала его в шею. — Ладно, не буду тебя особо трогать, сейчас ужин принесут, — подмигнул, поглаживая еë поясницу под пеньюаром, — Как тебе последние два дня? — поинтересовался. — Лучше, чем последние два года, — усмехнулась. — Согласен, — хмыкнул, — Зато мы сейчас, как в раю. Париж, мы вдвоëм… — шепнул ей в губы, чмокнув их. — Я согласна, хорошо сейчас, — улыбнулась, — А будет ещё лучше, — игриво. — Не сомневаюсь, — хохотнул и повалил еë на постель, начиная целовать и щекотать. — Гришка, перестань! — уворачиваясь от щекотки, — А то я тоже сейчас хулиганить начну! — пригрозила, смеясь. — Да? Интересно, как же? — усмехнулся. — Вот так… — прошептала и скользнула рукой к его паху. — А вот этого делать пока не надо, — перехватил еë ладонь и чмокнул пальчики. — Боишься не сдержаться? — усмехнулась и посмотрела на него из-под густых чёрных, как смола, ресничек. — Хочешь управлять мной? — насмешливо поинтересовался. — Хочу отдаться… — притянула его к себе и прошептала. — Подожди чуть-чуть, — чмокнул еë в губы; дверь постучали, — Пойду заберу ужин, — подмигнул и вышел из спальни. Через минуту он вернулся с небольшой тележкой, на которой стояли блюда, накрытые крышками; ведëрко со льдом, в котором находилась пара бутылок вина; бокалы и лежали столовые приборы в бархатных чехлах и свечи. — Что заказал? — подошла к тележке и открыла крышки, — М-м, паста? Лепс, ты супер! — чмокнула его в щёку. — Подожди, давай сначала всë по уму сделаем, а потом будем есть, — усмехнулся, — Помоги мне всë красиво обустроить. Я даже свечи заказал. — Ладно, — усмехнулась, — Я постараюсь, — улыбнулась, помогая мужчине исполнить его задумку. — Расставь пока всë на столе, а я свечи зажгу, — попросил, указав на небольшой столик, который находился в спальне. — Ага, — кивнула и начала накрывать на стол, напевая песню. Лепс расставил свечи и, занавесив окна, стал поджигать их. Вскоре спальню озарили весёлые язычки пламени. — Великолепно, — улыбнулась, — Самый лучший вечер в моей жизни… — Ты закончила? — спросил, присаживаясь на кровать. — Закончила, — качнула головой. — Тогда давай ужинать, — улыбнулся, аккуратно пододвигая столик к кровати. — А давай, — рассмеялась, радуясь, что в этот вечер никто им не помешает, что они только вдвоём и могут делать всё, что захотят. — Садись, — предложил, доставая из ведëрка бутылку с вином, и, откупорив еë, так что пробка улетела куда-то под потолок, разлил тëмно-красную слегка пенящуюся жидкость по бокалам. Ирина села на кровать рядом со столиком и внимательно следила за действиями мужчины. Ей нравилось наблюдать за его сильными руками, за неподражаемой улыбкой, за кудряшками на голове. — Держи, — протянул ей один из бокалов, — Ну что, за первый день в этом волшебном городе? — предложил тост. — Поддерживаю, — улыбнулась и чокнулась об его бокал своим, — За это, — отпила половину и поставила бокал на столик. — А завтра будем пить за второй день, а послезавтра — за третий… — пошутил, делая несколько глотков, — М-м-м, хорошее вино… — приподнял брови и взял бутылку, разглядывая этикетку на ней, — Надо будет захватить с собой несколько бутылочек, когда поедем обратно… — Ну уж нет, пить каждый день я не буду. Хочу запомнить тебя, прочувствовать, — улыбнулась и провела рукой по его лицу. — Запомнишь, куда ты денешься, — усмехнулся, чмокнув еë ладошку, — Приятного аппетита… А, нет, подожди, пока не приятного! — вспомнил что-то и унëсся из спальни. — Нормально… — протянула, — Ты решил меня голодом заморить? — выкрикнула. — Вот теперь приятного, — заявил, заходя в комнату с букетом роз. Установив вазу с цветами на стол, сел на своë место. — Мне и так было приятно, — усмехнулась, — Главное ведь рядом, — подмигнула, — Приятного, — начала уплетать свою порцию пасты. Женщина жутко проголодалась, поэтому ела в прямом смысле за обе щёки. — Просто объедение… — произнёс Лепс с набитым ртом. — Мгм… — промычала, уже доедая. Сумела съесть всё за три минуты. — Ну и куда ты так торопишься? — усмехнулся, наблюдая за тем, как она запивает ужин вином. — Угадай, — рассмеялась. — У нас вся ночь впереди, — хохотнул, доедаю свою порцию, — Открой ротик, — взял с блюда одну апельсиновую дольку и протянул еë к губам женщины. — На всю ночь тебя не хватит, — рассмеялась, и, захватив дольку губами, отправила её в рот. — Проверим? — усмехнулся, — Я уверен, что это ты не продержишься. Будешь просить, чтобы я дал тебе поспать… — У меня будет вся жизнь на то, чтобы выспаться… — выдохнула. — Ну хорошо, — подмигнул, — Иди сюда… — притянул еë к себе и, уложив на свои колени, стал кормить фруктами и ягодами. — Вот сейчас закормишь меня и вместо секса пойдёшь спать, — хихикнула, поедая очередную ягоду. — Ну, я так не думаю, — наклонился и, перехватив с еë губ клубнику, которую она собиралась съесть, съел сам. — Вкусно? — спросила томным голосом и рассмеялась. — Ты слаще, — усмехнулся и поцеловал еë в губы. — Ты тоже, — улыбнулась, отвечая на поцелуй и углубляя его. — Клубничка моя… — промурлыкал, усаживая еë на свои колени и продолжая целовать. — Твоя… — прошептала ему на ухо, отчего у обоих начало срывать крышу. Ирина толкнула Григория в грудь, и тот упал спиной на кровать. Она нависла над ним. — Ну и что ты будешь делать? — усмехнулся, глядя на неë снизу вверх. — То, что планировала, — усмехнулась и снова повела руками вниз к его паху, как делала раньше, — Интересно, что там? — усмехнулась и, закусив губу, расстегнула брюки и стянула их вниз вместе боксерами, — М-м-м, мне нравится, — рассмеялась. — А теперь моя очередь, — перевернул еë и навис над ней, — Хочу посмотреть на тебя, — потянул пояс еë пеньюара и, развязав его, увидел красивое кружевное бельë, — Отличный вид, — усмехнулся, проводя руками по еë груди, стянутой чашечками бюстгальтера. — Можешь снять, — усмехнулась в ответ и подняла руки над головой. — С удовольствием, — приподнял еë и расстегнул замочек на спине. Отшвырнув ненужную вещь в сторону, наклонился и медленно коснулся губами еë груди. — А-х-х… — выдохнула и улыбнулась. Он поднялся губами вверх по еë шее и поцеловал Ирину. Его руки, погладив контуры еë тела, ласково сжали пышную грудь. — Люблю тебя… — прошептала ему в губы, глядя в глаза, и обняла за плечи. — И я тебя, — выдохнул, нежно целуя еë в подбородок. Его ладонь спустилась ниже и легла на интимную зону поверх трусиков. — Не бойся, мне не будет больно, — нежно улыбнулась, чмокнув его в нос. — Если что, говори, — попросил и, не став тратить время на прелюдии и стянув с неë трусики, осторожно проник, раздвигая узкие стенки и заполняя еë изнутри собой. — А-а! — довольно вскрикнула, — Хорошо… — шёпотом. — Я чувствую твоë напряжение там, расслабься немного, — накрыл еë своим телом и стал медленно двигать бëдрами. — А-х-х, мгм… — тихо простонала и выполнила его просьбу, разводя ножки шире. — Как же в тебе хорошо… — довольно выдохнул, продолжая двигаться и целуя еë в губы. — М-м-м, мне тоже нравится с тобой… — отвечая на поцелуй. Лепс, чувствуя, что еë мышцы там уже не так сопротивляются ему, слегка ускорил темп, поглаживая ладонями еë бëдра и ягодицы. — Да-а-а… — довольно простонала, притягивая его к себе и затягивая в очередной поцелуй. — Хорошая моя… — улыбнулся, переплетая свои пальцы с еë и начиная двигаться ещë быстрее, заставляя Ирину прогнуться в пояснице от удовольствия. — Любимы-ы-ый… — громко простонала, облизывая пересохшие губы, — Как хорошо… Чувствуя, что она уже на пределе, мужчина толкнулся в ней ещë пару раз, после чего Аллегрова кончила, содрогнувшись в оргазме, а следом за ней и он. — Ты замечательная, Ириш… — восхищённо выдохнул, ложась рядом, и чмокнул женщину в губы. — Ты великолепен, — широко улыбнулась, восстанавливая дыхание, — Надо будет потом повторить в другой позе… — задумчиво протянула, поглаживая свой живот. — Повторим, — усмехнулся и, сев, притянул еë к себе на колени, — Между прочим, я всë ещë в рубашке почему-то, — усмехнулся. — Сейчас сниму, — сексуально облизала губы, расстëгивая пуговички на его рубашке. Когда все они были расстёгнуты, она стянула с него рубашку и, отшвырнув её в сторону, повалила мужчину на кровать, а затем опустилась вниз и коснулась губами его возбуждённого органа. — А я люблю прелюдии… — протянула, лукаво смотря на Григория, и вновь оставила поцелуй в том месте. — Любишь прелюдии, значит? — хохотнул и, снова сев, усадил еë на свои колени. Его руки обвились вокруг еë талии, а губы стали покрывать нежными поцелуями бархатную кожу на шее, постепенно спускаясь вниз. — Я тебя вообще-то тоже могу… — усмехнулась, подставляясь под его губы. Лепс ничего не ответил, так как уже добрался до груди. Сжав ладонями стройную женскую талию, он опустил голову и коснулся губами еë груди, оставляя на ней поцелуи и иногда прикусывая чувствительные зоны. — Как я рада, что со мной ты, а не он… — вспомнила, сколько боли ей принёс Леонтьев. — Зачем ты вспомнила про него? — оторвался от своего занятия и, обняв еë, посмотрел ей в глаза. — Чтобы ещё больше радоваться, что ты целуешь, ласкаешь меня и нежен со мной, что любишь… — улыбнулась и пробежалась пальчиками по его сильным крепким рукам. — А, ну если так… — улыбнулся. Его пальцы проникли между еë бëдрами и стала гладить чувствительные складочки, не проникая внутрь. Другая рука спустилась на еë поясницу и слегка надавила на неë, заставляя Ирину прижаться ближе к мужчине. — Я и так близко… — прошептала и выдохнула от его движений. — Разве тебе не хочется быть ещë ближе? — шепнул ей на ушко, проникая пальцами в неë и нащупывая упругую горошину. — А-х-х, я готова раствориться в тебе… — зарылась пальцами в его кудряшки и посмотрела ему в глаза. — И я, — чмокнул еë в губы и, приподняв женщину, аккуратно опустил еë на своë достоинство. — М-м-м, мой сладкий… — протянула, начиная осторожно двигаться. — Твой, — улыбнулся, прижимая еë к себе за талию и чувствуя, как еë живот трëтся об его. — А-х-х, что же ты со мной творишь?.. — простонала, немного ускоряясь. — Только волшебство… — шепнул ей в губы, касаясь их нежным поцелуем. — Самый лучший на свете, — улыбнулась, отвечая на поцелуй и обвивая его шею руками. — И ты… — выдохнул, подхватывая еë под бëдра и ускоряя движения. — М-м-м, ещё, ещё, ещё… — стонала от удовольствия, срывая голос, — Приятно, внутри очень приятно… — улыбалась, и глаза светились искренним счастьем. Приподняв еë бëдра в последний раз и разведя их как можно шире, он стал медленно опускать еë вниз, раздвигая узкие стенки и заполняя еë собой. — Дорого-о-ой… — простонала, кончая, и сжала пальчиками его плечи, — Кончай… — выдохнула. Он выполнил еë просьбу, излившись в неë, и уткнулся лицом в еë грудь, обнимая женщину. — Как же с тобой хорошо… — выдохнула ему в волосы. — И мне с тобой… — пробурчал, касаясь губами маленькой ложбинки. — Только со мной? — заискивающе уточнила, перебирая пальчиками его кудряшки. — Только с тобой, — кивнул, чмокнув еë плечико. — Я рада, — широко улыбнулась и провела ноготками вдоль его позвоночника. Лепс осторожно опустился спиной на кровать, а Ирина осталась сидеть на его бëдрах. — Что дальше? — усмехнулась и начала вырисовывать пальцем узоры на его груди. — Отдохнём чуть-чуть и продолжим, — улыбнулся, кладя руки под голову, — Или ты думала, что это всë и я тебе позволю лечь спать? — усмехнулся. — Не надейся, — рассмеялась, — Я вообще не устала, — хмыкнула, — Тем более, мы не попробовали мои любимые позы, — щёлкнула его по носу. — Это какие же? — лукаво поинтересовался, притягивая еë к себе. — Отдохнёшь и покажу, — рассмеялась. — Кажется, я знаю, что это за поза… — протянул, проведя ладонью по еë пояснице. — Посмотрим, — специально прогнулась под его ладонью. — Сзади, я ведь прав? — усмехнулся. — Это одна из, — усмехнулась в ответ, — А ещё я люблю на руках… — закусила губу, немного смущаясь. — Это как? — задумчиво нахмурился, пытаясь то ли вспомнить, то ли представить, как это выглядит. — Ну, на руки меня возьмёшь, под колени. Так ты сможешь быстро-быстро, если захочешь, — рассмеялась, краснея от того, что произнесла. — А-а-а… — протянул, — Дошло, — улыбнулся, — Кстати, тащи свой телефон. — Зачем? — удивилась, но за телефоном сходила и отдала его мужчине. — Я же теперь имею право почитать твои «не порнушные рассказы»? — подмигнул ей, в воздухе повисли насмешливые кавычки. — Ну Гриша-а-а… — протянула и попыталась забрать свой телефон. — Неа, я хочу почитать, — хохотнул, — Покажи, где они тебя тут. В твоëм телефоне, как в женской сумочке: чëрт ногу сломит, — фыркнул, листая папки и приложения. — Ты в браузер зайди, я вкладку не удаляла, — подсказала. — Ага, спасибо, — кивнул, открывая нужную страничку, — Показывай, какие у тебя тут любимые моменты, — придвинулся к ней и улëгся на живот. — Вот, — пролистнула немного и указала на начало отрывка ноготком. — Угу… — протянул, начиная читать. Чем дальше он читал, тем больше начинал улыбаться и под конец вообще стал зачитывать момент вслух: — …Он прижал еë к стене и положил ладонь на трусики. «Хочу тебя, сладкая…» — выдохнул ей на ушко, поглаживая там. «Милый, но ты уже делал…» — пискнула она, разводя ножки под его рукой. «Я хочу тебя постоянно, малышка…» — улыбнулся: «Ты тоже меня хочешь, я знаю…» — стал расстёгивать пуговки на еë рубашке. «Да, любимый, возьми меня скорее…» — простонала. Мужчина развернул еë лицом к стене и, задрав коротенькую юбку и стянув с неë трусики, резко проник в неë. «Да!» — вскрикнула, подаваясь к нему бëдрами. «Сладкая моя девочка…» — протянул, начиная грубо двигаться в ней и сжимая ладонями еë небольшую грудь… Лепс читал с насмешливым выражением, пародируя диалоги и стоны. — Лепс! — выкрикнула, — Зачем ты издеваешься? Григорий перевёл взгляд на женщину и понял, что всё время, пока он читал это вслух, она ласкала себя рукой. — Может быть, так же попросишь меня сделать тебе приятно? — усмехнулся, откидывая телефон на край кровати и притягивая еë к себе. Убрал еë руку оттуда. — Возьми меня, милый… — прошептала ему в губы, сжимая его голову в руках и проводя большими пальцами по скулам и губам. — Ты же говорила, что любишь прелюдии… — хохотнул и положил свою руку на еë промежность. Пальцы проникли внутрь, лаская еë. — Ах-х-х… — прогнулась в пояснице, — А ты намекал, что хочешь взять меня поскорее, — улыбнулась и оставила засос на шее. — У нас вся ночь впереди, — усмехнулся и, нащупав клитор и несильно, но ощутимо сдавив его пальцами, слегка потянул на себя. — М-м-м… — простонала, — Ну хорошо-о-о… — сжала пальчиками его плечи. — Может, тебе ещë почитать вслух? — лукаво поинтересовался, начиная массировать пальцем упругую горошину. — Ты возбуждаешь меня не меньше… — прошептала ему на ухо, а затем простонала. — Можем почитать по ролям, мне понравилось, — усмехнулся, усаживая еë на свои колени и вынимая пальцы. Его ладонь просто накрыла нежные складочки и перестала двигаться. — Ну Гри-и-иня… — захныкала и, облизав пальчики, опустила их на свою промежность, отодвинув руку мужчины. — Руку убери, — шлëпнул еë по кисти и опрокинул на кровать. Разведя еë ножки в стороны, припал губами к возбуждённой промежности, проникая языком внутрь. — М-м-м, Гриша-а… — радостно протянула, сгибая ножки в коленях, чтобы мужчине было удобнее. — Это тебе за то, что сунула руку куда не надо, — пробурчал и, нащупав языком клитор, несколько раз сдавил его губами и слегка прикусил. — Ах-х-х… — Аллегрова с громким стоном кончила, выгибаясь на постели. — Ещë раз увижу там твои руки, дальше ласк дело не дойдёт, — пригрозил, отпуская еë бëдра, и несильно шлëпнул еë по ягодице. — Просто ты перестал и я… Мне было никак терпеть, — пыталась объясниться, — Давай я извинюсь, — сжала ручкой его достоинство, — Хочешь, поцелую там, м? — улыбнулась. — Иди ко мне… — выдохнул, усаживаясь на колени, и притянул еë к себе. Обвив руками еë талию, нежно поцеловал, поглаживая ладонью еë спину. — Это значит, что ты меня простил? — усмехнулась ему в губы. — Я и не обижался, — улыбнулся, — Ты всегда была непослушной девочкой, — чмокнул еë в губы. — Этим я тебе и нравлюсь, — хихикнула и решила изобразить чтение рассказа в Интернете, поэтому начала совершать действия и озвучивать их: — …Она хихикнула и начала потираться своей мокренькой девочкой о его достоинство. Лепс тяжело задышал, опуская голову на еë плечо, и прижал женщину крепче к себе, позволяя ей продолжать шалить. Женщина поняла, что ему нравится, и продолжила свои действия. — «Хочешь попасть внутрь, где горячо и влажно, и раздвинуть мои узкие стеночки?» — она облизала губы и посмотрела ему в глаза, — Ирина приподняла голову Лепса за подбородок, глядя ему в глаза. — Не представляешь, как хочу… — хрипло выдохнул, жадно целуя еë в губы. — М-м-м, тогда сделай это… — прошептала ему в губы, снова втягивая его в поцелуй. Григорий подхватил еë под бëдра и плавно проник в неë, удерживая женщину на весу, как она и хотела. — Ах-х-х, ты не забыл… — простонала и запрокинула голову назад, держась руками за мужские плечи. — Нет, сладкая, — выдохнул, начиная резко двигать еë бëдра. — Ах, да! Да! Да! — громко застонала от невероятного удовольствия; в голову пришла идея продолжить «рассказывать»: — Он резко ворвался в неё, доставляя обоим огромное удовольствие. Она плавилась от каждого нового точка и мечтала о том, чтобы это не заканчивалось. — Ты пересказываешь то, что читала, или на ходу придумываешь? — усмехнулся, ускоряя темп. Еë бëдра нещадно летали вперëд-назад. — Боже мой! Золотой, ещё! Вот так! — выкрикивала, закусывая губы, — Придумываю, — успела сказать в перерывах между стонами. — Аплодирую стоя, — хохотнул и стал приподнимать еë поясницу во время движений, чтобы увеличить проникновение, — Давай я тоже попробую придумывать, — и он заговорил: — Ему нравилось у неë внутри, он хотел получить еë всю, без остатка, брать снова и снова, пока она не начнëт умолять его позволить ей кончить… — М-м-м, что же ты делаешь… — простонала, — Она прокричала: «Бери, бери, бери! Я только твоя, только под тобой!» — Он чувствовал, что она уже на грани, и поэтому позволил ей кончить… — Лепс сделал резкое движение еë бëдрами, и она, вскрикнув, кончила, — А затем излился в неë… — кончил следом за ней, и Ирина почувствовала, как горячая жидкость заполнила еë изнутри. Григорий аккуратно опустил еë коленями на постель и прижал к себе. — Малыш, ты супер… — прошептала ему не ухо, не убирая рук с его шеи. — Неплохой такой рассказик получился… — пошутил, чмокнув еë плечико. — Анимированный, — рассмеялась, поглаживая его плечи, — А ты гигант, — усмехнулась. — За мной, по крайней мере, ещë один раз, — хохотнул. — Ждёшь, когда я скажу, что выдохлась и устала? — засмеялась, намеренно распаляя его и обводя пальчиками контуры своей груди. — Нет, напоминалочку ставлю, — усмехнулся, — Надо перерыв сделать и проветрить. Здесь душно очень. И заодно можно перекусить, — кивнул на стол с остатками романтического ужина. — О, а пойдём на балкон, — предложила, — Только накинем что-нибудь. — Логично, не стоять же голышом у всех на виду, — захохотал, — Подожди только тут. Он вылез из кровати и, открыв балконную дверь, перенëс туда блюдо с фруктами и бутылку вина с бокалами, после чего вернулся обратно. — Всë, можем идти, — заявил и, стащив с постели одеяло, накинул его себе на плечи, — Иди ко мне, — улыбнулся, распахивая полы одеяла и приглашая еë внутрь. — Вообще-то, я имела в виду одежду, но так даже лучше, — рассмеялась и завернулась в одеяло вместе с Григорием. Они прошли на балкон, где Лепс сел в кресло, удобно разместив Аллегрову у себя на коленях и укутав обоих одеялом. Дотянувшись до столика, налил в бокалы вино и протянул один Ирине, а другой взял сам. — Спасибо, дорогой, — взяла бокал и немного отпила, — Смотри, Гринь, какая красота… — восхитилась, обводя рукой вечерний Париж, романтично светящийся маленькими огоньками. — О да, — улыбнулся, наблюдая за тем, как медленно меняет цвета своих ярусов Эйфелева башня. — Тут даже воздух другой… — протянула, — И ты по-другому пахнешь, — вдохнула его запах, а затем взяла клубнику со стола и ухватила её губами. Ирина повернула голову к мужчине, чтобы он откусил половину. Лепс приблизился к еë лицу и осторожно откусил часть ягоды, коснувшись своими губами еë. — Вкусно, — улыбнулась, проглотив ягоду, — Будешь ещё? — взяла следующую клубнику и протянула руку к его губам. — Хочешь меня с рук кормить? — усмехнулся и взял губами ягоду из еë пальчиков, — Я не против, — заявил, жуя. — Могу себе позволить покормить с рук самого Лепса, — усмехнулась и на этот раз протянула ему виноградинку. — Императрица же не против тоже есть с моих рук? — хохотнул, съев предложенное угощение, и взял с блюда апельсиновую дольку. — Не против, — рассмеялась, — Я ещё и похулиганить могу, — подмигнула. Аллегрова дождалась пока мужчина протянет руку с апельсинкой к её губам и осторожно забрала её, облизывая его пальцы. — Надо чаще тебя наказывать… — усмехнулся, второй рукой поглаживая еë поясницу под одеялом, — Совсем распустилась, Ирка… — чмокнул еë в губы. — Эти семь дней мне можно всё, — усмехнулась. — В пределах разумного, конечно, — парировал, — На тебе дыню, — взял небольшой сочный и ароматный кусочек и поднëс его к женским губам, — Такая же сладкая и тающая во рту, как ты, — улыбнулся. — М-м-м, ну-ка… — улыбнулась и забрала кусочек в рот, — Вкусно. — Я тоже хочу попробовать, — хотел взять с блюда ещë один кусочек дыни, чтобы съесть самому, но Ирина не позволила, легонько шлëпнув его по руке. — Я сама тебя покормлю, — усмехнулась, — Закрой глаза, — попросила и, дождавшись, когда он выполнит её просьбу, взяла кусочек дыни с блюда. Женщина осторожно обвела им контуры его губ и только потом положила кусочек Григорию в рот. — Действительно, вкусно, — улыбнулся, жуя с закрытыми глазами, — Но вкуснее ли тебя? — лукаво взглянул на Аллегрову из-под полуприкрытых век. — Не знаю, — рассмеялась, — Попробуй, — наклонилась к его губам. Он оголил еë плечи из-под одеяла и провëл по ним дорожку из поцелуев, затем поднялся вверх по шее и закончил губами. — Ну как?.. — прошептала и потёрлась носом о его шею и ключицы. — Вкусная девочка, — усмехнулся, чмокнув еë в нос. — Мгм… — промычала, словно соглашаясь, и впилась в его губы жадным поцелуем, стремясь запомнить всё: трещинки на его губах, запах его тела, его дыхание и биение его сердца. Он ответил на поцелуй и слегка поморщился от неприятного ощущения, потому что Ирина прокусила ему губу. — Ты зачем кусаешься? — удивился, вытирая кровь с губы. — Прости, я не специально, — провела ладошкой по его щеке, — Эмоции не сдержала, — подарила нежный лёгкий поцелуй. — Губа теперь болит, — недовольно пробурчал, облизывая губу и морщась от неприятного вкуса крови во рту. — Ну хочешь, тоже мне укуси, — чувствовала себя сильно виноватой, — Малыш, не обижайся только, я же тебя люблю. — Дай мне ещë дыню, — попросил. Ирина отвернулась к столу, а затем протянула к его губам новый сочный кусочек. — Спасибо, — осторожно взял его губами и съел. Затем повернул голову в сторону и задумчиво посмотрел на горизонт, думая о чëм-то. — Ты чего? Так сильно больно, да? — сочувственно, — Ну сделай мне больно, сделай, я заслужила… — грустно. — Я уже забыл про неë, ты что? — улыбнулся, поворачиваясь к ней. — А о чём ты тогда думаешь? — спросила. — Да так… — неопределённо вздохнул, — Не важно, наверное, — пожал плечами, отпивая немного вина из своего бокала. — Ну давай, скажи, что тебя волнует, может, я смогу тебе как-то помочь, — улыбнулась и по-дружески толкнула его в плечо. — Я тебе потом расскажу, — улыбнулся, — Ты не замёрзла? — заботливо спросил, укутывая еë получше в одеяло. — Хочешь согреть? — пошутила и рассмеялась, — Нет, мне тепло. — Ну как хочешь, — усмехнулся, обнимая еë за талию, — Смотри, какое сегодня звëздное небо… — задрал голову вверх. — Да-а-а, здорово-о-о… — протянула. — Видишь созвездия какие-нибудь? — поинтересовался. — Гришка, ну где я, а где астрономия? — усмехнулась и провела пальчиком по контуру его ушной раковины, — Ты моё самое главное созвездие, — аккуратно чмокнула его в ухо. — Ну хорошо, давай смотреть вместе, — улыбнулся, — Смотри, вот это — Афродита, — указал на скопление звëзд, похожих на женский силуэт, — Никого не напоминает? — шепнул ей на ушко. — А ты романтик, — усмехнулась, подставляя щёчку для поцелуя. — Идëм дальше, — чмокнул еë в щëку, — Это кто? — указал на горстку звëзд, напоминавших прицелившийся из лука мужской силуэт. — Ну, я так понимаю, это ты, — рассмеялась, проводя ручкой по торсу мужчины под одеялом. — Очень смешно, — хохотнул, — Название созвездия знаешь? — Э-э-э, Орион? Нет? Ну не знаю я ничего, смирись, — хихикнула. — Правильно ты сказала, это Орион, — улыбнулся, — Как поняла? У него есть одна отличительная особенность, которую видно чаще, чем его целиком… — усмехнулся. — Просто это практически единственное название, которое я знаю, — засмеялась, — Какая? Лук? — Неа, чуть пониже лука, на тело смотри. Ничего не замечаешь? — подмигнул. — Пошляк, — рассмеялась, — У тебя, кстати, больше… — шепнула ему на ухо. — Кто из нас ещë пошляк! — фыркнул, — Я не про это. Видишь три яркие звезды полукругом? — Ну? — Это пояс Ориона, самая заметная часть этого созвездия. Если видишь в небе эти три звезды, значит, Орион над тобой. Садись, два с плюсом тебе, Аллегрова, за знания созвездий, отрабатывать будешь, — хохотнул. — Садиться на что? — усмехнулась и медленно облизала губы, глядя в глаза Григория. — Можешь сесть на моë достоинство, — предложил, шутя, — Я уже понял, что для тебя самая заметная часть у Ориона — это не его пояс, — бархатисто засмеялся. — Сам войдёшь, — усмехнулась, от его смеха по еë телу побежали мурашки. — Ой, какие мы важные… — подул ей в лицо, — Или влажные? — хохотнул. — А ты проверь… — шепнула ему на ухо и начала покрывать поцелуями его шею. — Ты сидишь боком на попе, я не могу руку просунуть, — заявил, — Раздвинь ножки и прижмись ко мне, тогда поглажу тебя там. — Хорошо, милый, — изменила позу и раздвинула ножки, — Так лучше? — покрывала поцелуями его лицо. — Намного, — кивнул и, просунув свою руку под одеяло, положил ладонь на нежные складочки, поглаживая их. — М-м-м, ну и хорошо… — улыбнулась, — Я тоже тебя поглажу, — предупредила и начала ласкать пальчиками его возбуждëнный орган. — Сделай так, как ты делала перед третьим разом… — попросил, чмокнув еë в губы. — Хорошо, дорогой, — начала осторожно потираться своей промежностью о его достоинство, — Так ты хотел? — прошептала. — Угу… — выдохнул, закрывая глаза и прижимая еë к себе. — У меня уже течёт, ничего страшного?.. — шепнула ему в губы, — Я просто теперь всё время хочу тебя… — ускорила движения. — Максимум страшного — будем спать под мокрым одеялом… — слабо усмехнулся, резко втягивая носом воздух от еë движений. — Ну, это ерунда, — усмехнулась, — Зато как приятно… — протянула и поцеловала в шею, — У меня так много секса никогда не было, — призналась. — Знаешь, у меня тоже, — хмыкнул, поглаживая еë поясницу одной рукой, вторую положил на низ еë живота и стал массировать набухшую горошину, не мешая женщине двигаться. — М-м-м, Гриня… — слегка выгнулась в пояснице, прижимаясь сильнее к его руке, но тереться не переставала. Не могла перестать. — Какая ты влажная… — шепнул ей на ушко, надавливая на клитор. — Я же говорила, течёт уже… — тихонько простонала, — Может, пойдём уже в спальню и ты войдёшь? Или ты хочешь кончить от этого? — ускорила темп своих действий. — М-м-м… — простонал, — Не в этот раз, — слабо улыбнулся, — Пойдëм, сладкая моя малышка, — удерживая еë на руках, поднялся с кресла и направился обратно в комнату. Усадил Ирину на кровать и закрыл балконную дверь. Аллегрова встала в ту самую свою любимую позу и приготовилась получать удовольствие, от нетерпения слегка покачивая ягодицами. — Готова? — шепнул ей на ушко, обняв еë со спины и проведя ладонями по еë телу. — С тобой я всегда готова, — улыбнулась и прогнулась в пояснице, опускаясь ещё чуть ниже. — Ну хорошо, — и он резко проник в неë, обхватывая одной рукой еë грудь и начиная двигаться. Вторая его рука легла на еë сочащиеся влагой складочки, пальцы начали массировать упругую горошину. Постепенно мужчина увеличивал темп движений, его бëдра с характерным шлепком бились о женские ягодицы. — Да-а-а… — радостно стонала, — Ты там именно так, как я хотела… — закусила губу, — Молодец, малыш… — Обожаю тебя… — выдохнул, ещë больше ускоряясь. — Боже! Хорошо! М-м-м, да! Да! — громко стонала и кусала губы до крови, — Люблю тебя, очень люблю! Время тянулось, и вскоре Лепс почувствовал, что сам уже на пределе. Так как в этой позе было очень сложно заставить женщину кончить, он сделал по-другому — совершив ещë пару особенно сильных толчков, резко сжал и стал теребить набухший от невероятного возбуждения клитор. — Сейчас, милый, сейчас кончу… — простонала и содрогнулась в оргазме, стараясь при этом удержаться на четвереньках, чтобы позволить кончить мужчине. Тот излился в неë и упал на кровать. — Я ни одной мышцы не чувствую… — усмехнулся, тяжело дыша. — Вот видишь, я выиграла… — прошептала и улыбнулась. — Ну, я же продержался, — хохотнул, — Между прочим, на мне все четыре раза самая сложная часть была. И тем более, кто сказал, что я устал? У меня просто ноги затекли. — Ладно-ладно, давай отдыхать уже, ещё не поздно лечь спать, — улыбнулась и перекатилась по кровати, чтобы принять нормальное положение. Лепс переместился к изголовью и улëгся на спину. — Иди ко мне, — поманил женщину. — Угу, — кивнула и придвинулась ближе к нему. Григорий приподнял Ирину и уложил себе на грудь, раздвинув еë ножки в стороны. — Ты всë ещë влажная и горячая там, — шепнул ей на ушко, накрывая обоих одеялом и поглаживая еë по спине. — И что? — усмехнулась ему в губы. — Тебе было мало? — хохотнул. — Мне тебя всегда будет мало, — усмехнулась, — А что, просто поцеловать уже нельзя? Это раз. А два — это ты мои ножки трогаешь, — усмехнулась. — Куда тебя поцеловать? — шутливо поинтересовался. — Я хотела в губы, а у тебя что, есть другие предложения? — усмехнулась. — Могу поцеловать там, где влажно и горячо, но не буду, — хихикнул и коснулся еë губ нежным поцелуем. — И правильно, — усмехнулась, отвечая на поцелуй, — А то в этот раз мне самой на тебе скакать придётся, ты же устал, — рассмеялась и вновь поцеловала, ещё более нежно. — Я не говорил, что устал, — парировал, — Не надо мои слова переиначивать. — Гринь, ну брось, я же ви-и-ижу… — протянула, — Спокойно, я не переиначиваю. — Спи уже, похотливая моя, — усмехнулся, чмокнув еë в нос, — Не будешь спать, завтра запру в номере и никуда с собой не возьму. — Я победила, я победила! — радостно заёрзала на нём, — Ура! Ура! Спокойной ночи, — весело протараторила и, прикрыв глаза, перекатилась на свою половину кровати. — Спокойной ночи, малышка, — обнял еë. Вскоре оба уснули. Лепс проснулся через несколько часов. За окном светало. Ирина мирно спала рядом, запутавшись в одеяле. Он осторожно вылез из постели и, натянув брюки, тихо вышел на балкон. Небо окрасил алый рассвет, Эйфелева башня и остальные здания постепенно тушили свои огни. Лепс налил себе вина и, уперевшись ладонями в перила, стал смотреть вдаль. Мысли о том, как много он потерял, захлестнули его с головой. Ласковый предрассветный ветерок аккуратно обветривал его крепкую спину и плечи, но мужчина не обращал на него внимания, будучи полностью погружëнным в себя. — Замёрзнешь, — услышал он из-за спины, и в эту же секунду женские заботливые руки накинули плед на его плечи, — Доброе утро, Гришка. — Ты чего не спишь? — удивился, обернувшись. — Без тебя мне холодно, любимый… — прошептала, стараясь не нарушать идиллию момента. — Прости, что разбудил… — вздохнул, — Иди сюда, замёрзнешь же, — распахнул полы пледа. — Мне тепло так, — обняла его за торс со спины, прижавшись к нему, и втянула носом запах одеколона, зарывшись лицом в его волосы. — Как так вышло, что мы не вместе… — прошептала и потёрлась носом о его макушку. — Я не знаю… — выдохнул, обнимая еë и укутывая в плед, — Я задаюсь этим вопросом с тех самых пор, как понял, что люблю тебя. Я совершил ужасную ошибку, я был слеп и не видел того, что между нами происходило. И самое страшное, что это уже не исправить. — Раз так случилось, значит, так было нужно, — проговорила, — Но, если у меня вдруг будет ребёнок, разреши мне его оставить… — задумчиво, будто в тумане, — Я бы хотела, чтобы была на свете такая девочка Ева, которая будет похожа на тебя. — Аня тоже хочет детей… — вздохнул, — Может, к чëрту всë? Разведусь, оставлю ей всë и буду только с тобой? — посмотрел ей в глаза, — Я не смогу так жить. — Нет, Гриша, это невозможно — раз и не правильно по отношению к Ане — два. Она ведь тоже тебя любит, — говорила, не потому что так думала, а потому что это казалось правильным, — Прости, — провела ладошкой по его щеке, а по её лицу скатилась одинокая слезинка. — Почему всë так сложно?! — рявкнул, ударив кулаком по перилам, — За что мне эта развилка?! — А ты бы хотел, чтобы мы и дальше молчали? — шёпотом. Сейчас они были словно на контрастах, хоть переживания были одни и те же. — Я хотел бы вернуться назад и поступить так, как должен был. Принять единственное верное решение! — горько произнёс, — А не убеждать себя много лет, что это просто дружба и ничего больше. Потому что это никогда не было так! — Я бы тоже многое изменила, но пойми, ничего изменить не получится, как бы ни мечталось. Я тоже хочу засыпать с тобой и просыпаться с тобой, готовить тебе вкусности, подарить тебе дочку, хочу называть мужем и любимым всегда и везде, — она замолчала, пытаясь проглотить ком в горле, слёзы уже вовсю текли по лицу, — Я так много хочу… Но ничего не выйдет, просто потому что ты — знаменитый певец, Григорий Лепс, а я — Императрица сцены, Ирина Аллегрова. Нам не дадут быть счастливыми… — по щекам стекали всё новые и новые солёные дорожки, а женщина стояла на балконе и смотрела на рассвет. — Мы сами создатели своего счастья и нам решать, быть вместе или нет. Мне наплевать на мнение публики, они могут говорить всë что угодно, но это не повлияет на мои решения. По-твоему, лучше будет, если народ начнëт рассуждать о твоей возможной беременности, о том, от кого ребëнок? — повернулся к ней и, увидев, что она плачет, прижал Ирину себе, стирая солëные дорожки с еë лица. — Ты сам-то в это веришь? А как же Аня? Боже, как же сложно… — вздохнула, — Просто знай, что я тебя люблю, — чмокнула в губы, — Люблю, — ещё поцелуй, — Люблю, — и ещё один. — И я тебя, милая, — крепко прижал еë к себе, — Чтобы ни произошло, знай: я всегда тебя поддержу, попросишь приехать — примчусь, обидит кто-то — убью его. Ты всегда можешь положиться на меня. — Боже, нет, не говори, замолчи! — закрыла ему рот ладошкой, — Иначе я не смогу тебя отпустить… — Так не отпускай, — выдохнул, — Если ты не хочешь, чтобы я разводился, я готов жить на две семьи. Если у тебя родится ребëнок, мой ребëнок, я приму его и буду воспитывать его вместе с тобой. — Если бы всё зависело только от моего желания… — выдохнула, — Хорошо! Разведись! Разведись! Хочу быть с тобой, чтобы ты был только мой! — выкрикнула, выйдя из себя, — Разве ты разведёшься? — тихо. — Разведусь, — твëрдо, — Вернёмся в Россию и разведусь. — Я тебе верю, слышишь? ВЕ-РЮ, — обняла его. — Спасибо тебе за то, что ты у меня есть, — стал покрывать еë лицо поцелуями, — Я люблю тебя, Ириш. — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю… — выдохнула и втянула в мужчину в нежный поцелуй, сжимая его ладони в своих. — Представляю… — улыбнулся, отвечая на поцелуй и, подхватив еë под бëдра, продолжил целовать. — Я всегда буду с тобой, обещаю… — прошептала. — Пойдëм спать? У нас ещë есть время, — чмокнул еë в губы. — Пойдём, — улыбнулась. Они вернулись в спальню, и Лепс уложил Ирину в постель, а сам направился обратно на балкон. — Не уходи… — тихо. — Я здесь. Нужно собрать грязную посуду и поставить еë в коридоре. Скажи, пожалуйста, сколько времени? — улыбнулся, садясь рядом с ней на кровать. — Полпятого, — перекатилась по кровати и легла на живот, — А у нас осталось шесть дней здесь, и я хочу, чтобы мы были вместе всё время. Помогу тебе прибрать, — улыбнулась. — В шесть или семь служба отеля будет забирать грязную посуду у тех, кто ел не в ресторане. Они всех записывают. Так что надо собрать и поставить всë в коридоре. Они войдут и заберут тележку, — объяснил, поглаживая еë поясницу. — Хорошо, сейчас всё приберу, — улыбнулась и пошла за посудой на балкон. Лепс помогал ей. Вскоре грязная посуда была поставлена на тележку и отвезена вместе с ней в коридор. Свечи почти полностью прогорели, поэтому огарки полетели в мусорное ведро вслед за пищевыми отходами. — Ну что, всё? — Ага, можно ложиться спать, — зевнул и, закрыв балкон, чтобы не дуло, плюхнулся на постель и зарылся в одеяло, — Иди ко мне, малыш, — улыбнулся. — Лечу-у-у… — протянула, откидываясь на постель, а затем перекатилась ближе к Лепсу. — Сладких снов, — чмокнул еë в нос, прижимая женщину к себе и закутывая обоих в одеяло, — Замëрзла, — недовольно прокомментировал, ощупывая еë, — Попа, вон, вся холодная… Прижимайся ко мне, согрею. — Спокойной ночи, — прошептала, прижимаясь к нему и прикрывая глаза. Постепенно Ирина погрузилась в сон. Неделя пролетела незаметно. Пара проводила время по максимуму: они ходили в музеи и другие достопримечательные места, фотографировались и, конечно же, каждый вечер уединялись ото всего мира, чтобы принадлежать друг другу. Но вот наступил день окончания поездки. Нужно было возвращаться в Россию. — Гриш, ты все вещи собрал? Самолёт через час уже, — напомнила, закрывая молнию своего чемодана. — Да, конечно, — улыбнулся, ходя по номеру и проверяя, не осталось ли где их вещей, — Давай присядем, — предложил, присаживаясь на заправленную кровать. — Главное — не прилечь случайно, — пошутила, избавляя их от грустного момента прощания с отелем. — Держи, это тебе, — протянул ей небольшой фотоальбом, на обложке которого были выгравированы буквы «Г» и «И», переплетённые друг с другом. — Гриша-а-а… — восторженно протянула, забирая и быстро пролистывая альбом, — Ты когда успел? — По чуть-чуть делал, — улыбнулся, — Здесь собраны все наши моменты за эти семь дней. Даже те, которые не надо никому показывать, а то сгорим от стыда… — шепнул ей на ушко и рассмеялся. — Ну, это же наш альбом, — улыбнулась, — Только наш, — чмокнула его в губы. — Конечно, малышка… — ответил на поцелуй и повалил еë на кровать. — Гриша, самолёт, — улыбнулась. — Помню… — недовольно протянул, — Но поцеловать-то можно? — Нет, ну если ты быстро, то можешь не только поцеловать, — усмехнулась, — Но ты же час, а то и полтора этим можешь заниматься, — рассмеялась, — Целуй… — У нас с тобой есть полчаса, я успею, — хохотнул, пробираясь руками под еë платье, в котором она собиралась лететь обратно, и стягивая с неë трусики. Его ладонь легла на еë промежность, ласково поглаживая. — Ну хорошо, — улыбнулась, — Ты умеешь уговаривать, — прижалась к его руке. — А ты не умеешь возражать, — усмехнулся, расстёгивая свои брюки и стягивая их вместе с нижним бельëм. Сел на кровать и, приподняв еë, усадил на своë достоинство. — Ах-х-х… — простонала, — Умею, но только не тебе. — Сама или тебе помочь? — поинтересовался, подталкивая еë под бëдра. — Сама, — улыбнулась, — Ну держись, — задала быстрый темп движений. — Ох, разогналась… — выдохнул, поглаживая еë бëдра и ягодицы под платьем. — Быстрее кончишь, — усмехнулась и продолжила движения. Затем остановилась и некоторое время просто тёрлась об него. А далее опять впустила его в себя и начала двигаться ещё быстрее. Он только простонал в ответ и уткнулся лицом в пышную грудь. Его руки обхватили еë бëдра и развели их ещë шире, чтобы он мог проникать глубже. — Да-а-а… — простонала, чувствуя, как он глубоко входит, — Приятно там… — выдохнула, не замедляя темпа. — Заканчивай, сладкая моя… — выдохнул, чмокнув еë в плечико, — Хочу, чтобы в этот раз ты довела нас обоих до оргазма… — Сейчас, дорогой, — улыбнулась и сжала его внутри, а затем приподнялась, почти выпуская его из себя, и резко опустилась вниз, позволяя ему войти в неё целиком. — О-о-о, шикарно… — блаженно протянул, изливаясь в неë, — Ты у меня умница, — чмокнул еë в губы. Ирина кончила следом за мужчиной и обняла его за шею. — Люблю тебя… — шепнула ему на ухо, — Спасибо за эту неделю, она была лучшей в моей жизни. — И тебе спасибо, золотая… — улыбнулся, — Слушай, а давай каждый год будем сюда прилетать? В этот отель, в этот номер с видом на Эйфелеву башню… — предложил, поглаживая еë поясницу. — Давай, — усмехнулась, — Можем сюда поехать в свадебное путешествие, если оно будет, — рассмеялась. — Нет, на свадебное путешествие мы выберем что-нибудь другое… Солнечную Италию, например, — хохотнул, — Зато не придëтся искать для тебя итальянскую кухню. — Почему бы и нет? — улыбнулась, — Когда-нибудь я куплю там дом… — мечтательно. — А я в Россию, домой хочу… — пропел. — Ой, не могу! — рассмеялась и подхватила: — Я так давно не видел маму… — И правда, давно не видел еë, — улыбнулся и, взглянув на часы, спохватился: — Ириш, время. Ты в ванную пойдёшь? — Не успеем уже, дома в душ схожу, — поднялась с постели и, надев на себя трусики, поправила платье. — Хорошо, тогда поехали, а то самолëт без нас улетит, — улыбнулся, натягивая боксеры и брюки. Поправил кровать и взял ручки двух чемоданов. Они, в последний раз оглядев номер, вышли в коридор, где их уже ждали, чтобы спустить вещи вниз. — Ну что, прощай, отель, — грустно улыбнулась, словно предчувствуя, что сюда они больше никогда не приедут. — Приезжайте к нам ещё, — добродушно улыбнулся русскоговорящий портье. — Обязательно приедем, — улыбнулся Лепс. Пара вышла на улицу, их вещи уже погрузили в багажник такси. Григорий помог Ирине сесть в маленький салон жëлтого «Пежо». Водитель оказался тем же, что неделю назад вëз их из аэропорта под дождëм. Узнав своих клиентов, он заулыбался и начал что-то весело лопотать по-французски. Те перекинулись с ним парой фраз, и после этого дорога до аэропорта проходила в молчании. Таксист не мешал им, выполняя свою работу, а пара смотрела в окно на пробегавшую мимо них панораму Парижа. Ирина положила голову на плечо мужчины и понемногу дремала, тот обнял еë за плечи, думая о чëм-то своëм. Вскоре они доехали до аэропорта, Григорий разбудил женщину, и они, расплатившись с таксистом и забрав багаж, отправились в здание. Нужно было торопиться, так как регистрация уже подходила к концу. Пройдя все мыслимые и немыслимые круги аэропортного ада, пара, наконец, уселась на свои места в самолёте. Ирина облегчённо вздохнула. — Ну всё, до свидания, Париж, мы будем скучать, — улыбнулась и посмотрела на мужчину. — Очень, — взял еë за руку и чмокнул в щëчку. Самолëт взлетел, унося их на Родину, туда, где пару ждало немало сюрпризов. Как только пара направилась с чемодами на поиск такси по прилëте в Россию, у Лепса сразу же зазвонил телефон. Это звонила Анна, которая прилетела на день раньше мужа. — Что?.. Подожди, где ты?.. Понял тебя. Мы сейчас будем. — Гринь, кто это? Что случилось? — обеспокоенно спросила, заметив, как напрягся мужчина во время телефонного разговора. — Аня. Она в больнице, — выдохнул. Они быстро нашли такси, и Лепс попросил ехать как можно быстрее. — Гриш, что с ней? Что произошло? — нервничала, волновалась за женщину. — Я не знаю, Ир. Она плакала, — нервно, — Не стала ничего мне говорить по телефону. — Ладно, надо успокоиться. Всё будет хорошо, — сжала его руку в знак поддержки. Подъехав к больнице, они выскочили из машины. Лепс попросил таксиста подождать их, и тот кивнул. Оставив у него свои чемоданы, они взбежали по ступенькам больницы. — В какой палате лежит Анна Лепс? Я муж, — с ходу бросил вопрос удивлëнной медсестре, сидевшей на ресепшене. — Третий этаж, пятая палата, — произнесла, оглядывая звëздных клиентов. — Спасибо, — поблагодарил. Они направились быстрым шагом к лифту. Оказавшись на третьем этаже, быстро нашли нужную палату. — Посиди здесь, ладно? — попросил, сжав руку Ирины. — Я пока поговорю с врачом, — сказала Ирина и отправилась к его кабинету, а Лепс зашёл в палату. — Привет, — выдохнул, садясь на стоявший рядом стул, — Что произошло? — Гриш… Я… Я… — выдохнула, вытирая слёзы с лица, — Я потеряла нашего ребёнка… — уткнулась лицом в ладони. — Что? — удивился, — Ты была… беременна? Почему ты ничего не сказала мне, поехала одна Бог знает куда? — Я сама не знала, не понимаю, как так получилось… — плакала, — Я не знала, что беременна, когда обратно летела, мне стало плохо ещё до посадки, а потом… Потом кровь и боль, я потеряла сознание, когда меня привезли в больницу, а дальше… Очнулась, и врачи сказали, что у меня выкидыш… Гриша, прости меня, прости! — зарыдала. — Ну всë, не плачь, — крепко обнял еë сотрясающиеся от рыданий плечи, прижимая жену к себе, — Всë бывает, никто от этого не застрахован… Ещë родишь, куда ты денешься? — целовал еë в макушку. На душе вдруг стало очень тяжело. У него мог бы быть ребëнок… А теперь раз — и его не стало. — У нас всë будет, — улыбнулась, — Я рожу тебе много-много детей… — мечтательно. В этот момент в палату вошла Ирина. Она побывала у врача и узнала, что у Анны возникли осложнения после выкидыша, поэтому в ближайшее время она не сможет забеременеть. — Ань, всё хорошо будет, правда, — присела на край кровати и обняла женщину. — Ой, Ира? А ты как здесь, вы вместе летали? — догадалась. — Да, я напросилась по-дружески, — усмехнулась, — Надоело дома тухнуть. — Как поездка? — поинтересовалась. — Париж прекрасен, там такие музеи, а какие французы… — протянула, улыбаясь. — О да, приходилось гонять от неë этих «парле франсе***»… — пошутил Лепс, — А твоя поездка как? — О, прекрасно. Сто лет так не отдыхала, — улыбнулась, — Мой Гришка тебя не сильно замучал? А то он может со своими шутками. — И не только шутками… — шепнула мужчине на ухо, — Да нет, что ты, Ань, у тебя прекрасный муж. — Спасибо, Ир, — счастливо улыбнулась. — Ну ладно, я, наверное, пойду. Пора мне уже, — встала и пошла к двери, — Свидимся ещё, — улыбнулась и ушла, потому что из последних сил сдерживала слёзы. — Ты здесь надолго? — поинтересовался, оглядывая скромный интерьер палаты. — Врач сказал, что угрозы никакой нет, поэтому вечером могу домой, — улыбнулась, поглаживая его по плечу. — Блин! Я ж свои вещи у таксиста оставил! — вспомнил и вскочил со стула, — Ань, вечером увидимся, ладно? — быстро чмокнул еë в щëку и направился к двери. — Давай, заберёшь меня потом, — улыбнулась и помахала рукой. Лепс вышел из палаты и, закрыв за собой дверь, увидел стоявшую у окна Ирину. Когда она повернулась на звук, стал заметен потëкший от слëз макияж. — Ириша… — выдохнул и, подойдя к ней, крепко прижал еë к себе, — Прости меня… — Гриш, глупости говоришь сейчас, — спешно стёрла следы слёз. Старалась убедить его, а больше саму себя в том, что они друзья, что всё по-старому. — На, возьми, — вытащил из кармана и протянул ей свой чистый носовой платок. — Можно я себе заберу? — тихо, не оборачиваясь. — Бери на здоровье, — пожал плечами, — Пойдëм, — положил руку ей на плечо. — Куда? — не поняла. Ирина повернулась к мужчине. Её лицо было красным от недавних слёз. — Домой, — улыбнулся, — Пошли-пошли! — потянул женщину за собой, приобнимая еë за талию, — И перестань плакать. — У нас с тобой разные дома, Гриш, — горько усмехнулась, — Ну пошли. Они спустились в холл и вышли на улицу. Таксист терпеливо дожидался их возле входа в больницу. — Спасибо, что подождали, — поблагодарил его Григорий, помогая Аллегровой сесть в салон автомобиля. — Куда вам? — спросил мужчина, готовясь настраивать навигатор. Лепс не задумываясь назвал адрес Императрицы. — Понял, — тот вбил в навигатор координаты, и машина тихо отъехала от больницы. — Ты чего Аню бросил? Ей сейчас и так тяжело, — укорила, смотря в окно. — Вечером еë выписывают, заеду за ней. К тому же я только с самолёта, — пожал плечами. — Как она? Совсем плохо? — повернулась к нему и посмотрела в глаза. — Да нет, бодрячком. Сказала, что не знала о ребёнке, ей стало плохо, когда она летела обратно, — вздохнул, потирая рукой лоб, — Приедем, я тебя ещë кое о чëм спрошу. — Ты держись, — погладила его по руке, пытаясь хоть как-то поддержать. — Всë хорошо, — горько улыбнулся, сжав еë руку в своей. — Вот и хорошо, — чмокнула его в плечо. Вскоре в окнах замелькали знакомые пейзажи. Они подъехали к дому Ирины. Лепс помог женщине выйти из машины и достал из багажника их чемоданы. Расплатившись с водителем и оставив ему щедрый бонус за ожидание, пара поблагодарила его и направилась в дом. — Угостишь меня чаем? — попросил, оставляя чемоданы в прихожей. — Конечно, о чём разговор, — кивнула и, помыв в ванной руки, отправилась на кухню. Григорий, тоже помыв руки, пошëл не следом за хозяйкой дома, а в еë спальню, прихватив с собой альбом с фотографиями. Через пятнадцать минут, когда всё для чаепития было готова, Ирина начала звать мужчину. — Гриш, ты где? Всё готово-о-о… — вышла из кухни в коридор, — Лепс, где тебя носит, а? Тот не отзывался, и Ирине пришлось подняться наверх в поисках Григория. — Лепс, ты что здесь делаешь? — удивилась, найдя его в своей спальне. — Интерьером твоим занимаюсь, — пошутил, указывая на прикроватную тумбочку, на которой, помимо их старой фотографии, стояла новая, парижская. Это была та самая фотография, где он держал еë на руках на фоне Эйфелевой башни. — Не надо было, — покачала головой, — Пойдём, я чай сделала, — кивнула в сторону выхода из комнаты. — Только попробуй убрать, — шутливо пригрозил и вышел вслед за ней из спальни. — Это уже моё дело, — показала, кто здесь хозяин, — Я заварил чай, если хочешь, могу сделать ещё кофе, — пара спустилась по лестнице и зашла в кухню. Ирина села на своё место за уже накрытый стол. — Ты чего такая вредная сегодня? — удивился, садясь напротив неë за стол и беря в руки кружку с чаем. — Я не вредная, — пожала плечами, и отпила чай; последний оказался очень горячим, поэтому женщина резко поставила чашку на стол и болезненно зашипела, — Чёрт, что за день сегодня! — выругалась и судорожно искала что-то холодное. — Сядь, я сам, — произнёс и, налив в стакан холодной воды, протянул ей, — Да, день сегодня и вправду… Начался замечательно, а закончится, видимо, за упокой… — хмыкнул. — Типун тебе на язык, Лепс! — взяла стакан и залпом выпила; стало легче, — Только этого нам не хватало… — выдохнула. — Да шучу я, — усмехнулся, присаживаясь за своë место, — Кстати, я вот что спросить хотел: что врач сказал? — Ничего такого, сказал, что всё обошлось для Анны, всё в порядке. Расстраивался, что не смогли сохранить беременность, — соврала и отвела глаза в сторону. Знала, что по ним мог её прочитать. Чувствовали друг друга всегда. — А если правду? — нахмурился, строго глядя на неë. — Какую правду? — выдохнула, — Какую ты правду хочешь?! То, что я не хочу это говорить, потому что нам и так больно! Потому что не могу быть с тобой, но и без тебя не могу! — прокричала, а дальше сбавила тон, — Прости. Сказал, что у неё проблемы по женской части и она не сможет забеременеть в ближайшее время, что для этого нужно только чудо. Лепс встал и, подсев к ней, крепко обнял, как тогда, неделю назад, когда ей позвонил Леонтьев. — Ириш, ну ты же прекрасно понимаешь, что я бы развëлся ради тебя, если бы не эта ситуация… Я виноват перед ней, нельзя было отпускать еë одну. Я плохой муж, наверное… — вздохнул. — Нет. Ты самый лучший мужчина в мире, самый лучший муж, самый лучший друг, Гриш, самый-самый, — улыбнулась и, заплакав, выбралась из его объятий, — Это я… Прости… — стирала слёзы, но они снова и снова капали из глаз. — Не плачь, ты делаешь мне больно, — грустно попросил, гладя еë по плечу. — Я люблю тебя… — повернулась к нему и резко припала к его губам. — И я тебя… — выдохнул, прижимая еë к себе и с нежностью отвечая на поцелуй. — Всё, — оторвалась от него, когда воздух кончился, — Это всё, что я могу для нас сделать на прощание, — стёрла слёзы с лица. — Какое прощание, с ума сошла? Мы будем общаться, как прежде, — строго возразил, — Вот только попробуй оборвать со мной все контакты… Жена — это жена, а ты для меня всегда была чем-то большим, и она об этом знает. Ты думаешь, она позволила бы тебе остаться в палате, если бы не знала, как я к тебе отношусь? Пойми это уже, Ира! — выдохнул и вернулся на своë место. — Прощание нашей любви, малыш, — грустно, — Конечно, я не перестану общаться с тобой, с Аней. Мы друзья, Гриш, — отошла к окну, повернувшись к мужчине спиной. — А хоть бы и так, плевать. Но я не собираюсь забывать то, что между нами было за это неделю. С уверенностью могу сказать, что не жалею об этом. Для меня это не измена, — последней фразой словно поставил точку в этом вопросе. — Хочешь помнить — помни, но меня не заставляй, — закурила. — Это несправедливо, Ира. — Ты хочешь, чтобы мне было больно? Хочешь, чтобы я плакала каждый день? Хочешь, чтобы я уехала далеко и не вернулась? Я думаю, нет. Это разрушит меня, Гриш. — Если тебе так будет легче, тогда на здоровье, — отрезал и, допив чай, направился в прихожую. — Ты куда? К ней? — поинтересовалась, догоняя его. Не с презрением, не с насмешкой спросила, а просто поинтересовалась, словно и не было между ними ничего. — Нет, домой, — сухо ответил, одеваясь. — Гриня… Прости меня… Прости, прости, прости… — обняла его руками со спины и уткнулась носом в шею. Опять плакала. Молча развернулся к ней и крепко обнял, поглаживая по спине. Они стояли так долго, будто прощались друг с другом навсегда, будто никогда не встретятся больше… — Всë будет хорошо, я тебе обещаю, — шепнул ей на ушко и, чмокнув еë в губы, оделся, — А фотографию не убирай, приеду в гости, проверю, — шутливо пригрозил и, подмигнув ей в своей обычной манере, взял свой чемодан и вышел на улицу. В нëм снова играл тот обаятельный и харизматичный грузин, который запал ей в душу с самого их знакомства. — Прощай… — прошептала, когда закрыла дверь за ним. На этом закончился их маленький роман, маленькое счастье. Дальше были гастроли, концерты, редкие дружеские встречи. Через месяц Ирина с ужасом осознала, что она беременна. Как же было больно понимать, что ребёнок от НЕГО. А она не с НИМ. ОН с другой… — Как трудно тебя любить… Я так от тебя далека… Как трудно мне позабыть твой голос Родной и близкий… Пропела и заплакала. Аллегрова закуталась в плед и попыталась заснуть или хотя бы не плакать. Успокоиться удалось не сразу, но, когда эмоции улеглись, остался вопрос: что дальше? Этот вопрос резал по живому. Оставить ребёнка? Нельзя. Аборт? Ни в коем случае! — Что же делать… Прости, что мама плачет, малыш. Я тебя очень люблю, — погладила едва заметный животик. Через месяц Ирина приняла решение. Решение, которое изменит жизнь каждого. — Алло, Ань, привет. Это Ирина. У меня к тебе разговор есть, личный. Можешь приехать? Только Грише ничего не говори, пожалуйста. — Привет. Конечно, Ир. Случилось что-то? — Всё при встрече, приезжай. Сказала и сбросила вызов. Анна Лепс приехала через пол часа. Хозяйка встретила её в прихожей. — Я рада, что ты быстро. — Так о чëм… — женщина недоговорила, так как увидела интересное положение Аллегровой, — Поздравляю, — грустно улыбнулась. — Это я тебя… поздравляю, — грустно, — Об этом и разговор. Пойдём в гостиную. Анна разделась и прошла вслед за Ириной в гостиную, где их уже ждал горячий чай и домашние пирожки. — Почему меня? — удивлëнно присела в предложенное ей кресло. — Ань, ты меня знаешь. Я человек прямой. Я виновата перед тобой, перед Богом, перед малышом. Пожалуйста, выслушай меня, не перебивай. Мне тяжело это говорить, но это необходимо, — выдохнула, — Тогда в Париже… Мы с Гришей… Словом, мы переспали. Плохое слово, но так лучше. Так легче. Это его ребёнок. Именно его. Ты же понимаешь, что будет в прессе, что скажут люди. А я, что я отвечу? Я не хочу разрушать вашу семью, Ань. Я очень хорошо к тебе отношусь, постарайся меня правильно понять, — не сдержалась, заплакала, но нашла в себе силы говорить, несмотря на слёзы, — Я очень его люблю. Больше жизни люблю. Я знаю, что ты тоже любишь. Это его ребёнок, и я хочу, чтобы он был с ним. С отцом, — сглотнула ком, — Я хочу, чтобы ты забрала ребёнка. Я хочу, чтобы Гриша думал, что ты беременна. Я организую тебе санаторий, чтобы не было лишних взглядов. Я рожу и отдам тебе ребёнка, — слёзы усилились, — Прости! — закрыла лицо руками в попытке успокоиться. После этой тирады Анна сидела и только открывала и закрывала рот. Она пыталась переварить услышанную информацию, но получалось плохо. Немного совладав с чувствами и кое-как разложив по полочкам главное из услышанного, она молча встала и, подсев к рыдающей Ирине, мягко обняла еë. — Прошу, скажи, что ты согласна… — прошептала. — Ты точно этого хочешь? Я не имею права требовать, это ваш с Гришей ребëнок… — тихо произнесла, гладя Аллегрову по плечу. — Я не смогу оставить его себе, как бы ни хотела. Это зависит не от меня. Я знаю, как Гриша хотел бы ребёнка. Я знаю, что не хочу делать тебя несчастной. Ты же сама понимаешь, что если он узнает, что я беременна, то будет развод… — выдохнула, — Я не желаю тебе зла, я выдержу, — вытирая слёзы, — Но я хочу сделать его счастливым. Анне было безумно жаль Ирину, разрывшуюся от любви к мужчине, который никогда не сможет ей принадлежать. Она очень уважала эту сильную женщину, которая ради правды, близких и друзей была готова на всë, лишь бы они были счастливы. В глубине души она даже простила и еë, и мужа за эту связь, потому что прекрасно понимала обоих. — Хорошо, я… Я заберу ребëнка, — согласилась и, вытащив из кармана брюк, в которых была, упаковку бумажных платков, вручила еë Аллегровой, сев на бортик еë кресла. — Спасибо… — прошептала, вытирая лицо платком, — Будешь симулировать, а потом скажешь, что нашла отличный санаторий и будешь там до родов. Скажешь, боишься, что будет выкидыш… Прости, — извинилась за то, что напомнила. — Ничего, всë уже нормально, — улыбнулась и дружески сжала еë руку в своей, — Ты уже знаешь, кто будет — мальчик или девочка? — осторожно поинтересовалась. — Нет пока. Это позже скажут, на УЗИ… Знаешь, я хотела попросить… — посмотрела ей в глаза. — О чëм? — Если родится девочка, назови её Евой. — Хорошо, — улыбнулась. Дальше они сидели и разговаривали о чëм-то постороннем. Ирина даже начала улыбаться, хоть на душе и было грустно. — Что-то мы совсем уже засиделись, — улыбнулась, — Тебя муж скоро искать с собаками начнёт, — пошутила. Всегда так защищалась от боли и негатива. — Да нет, Гриша даже не знает, что я не дома, — хихикнула, — Он сегодня весь день на студии, приедет только поздно вечером. — Ань, я хочу побыть одна, — выдохнула, — Прости. Не хочу больше. — Хорошо, я тогда поеду, — улыбнулась и, допив чай, крепко обняла женщину, — Пока, — вышла из гостиной. Вскоре в прихожей хлопнула дверь. — Боже, всё так, как надо, почему же так больно? — выдохнула и поплелась в спальню. Зайдя в помещение, огляделась, взяла с тумбочки пачку сигарет и, смяв её в руке, швырнула в стену. Прошло время. Анна приехала домой, где неожиданно застала мужа. — Ой, Гришка, а ты чего так рано? Ты же позже должен был закончить, — раздеваясь и проходя в гостиную, где сидел мужчина и, казалось, смотрел телевизор. Григорий заблокировал телефон, на котором ещё минуту назад рассматривал их совместную с Ириной фотографию, и отложил его в сторону. — Да так, рано закончили, я сам удивился, — пожал плечами, — Ты куда-то ездила? — поинтересовался, когда жена села ему на колени, и чмокнул еë в губы. — Да, — улыбнулась, — Я ездила к врачу и… — потянула интригу, — И я беременна. — Ты… ты сейчас серьëзно? — он даже выпрямился в кресле от такого известия, внимательно глядя на улыбающуюся женщину. — Абсолютно серьёзно, — кивнула, — Ты станешь отцом, — вспоминала слова Ирины, — Ты же так этого хочешь, — улыбнулась. — Чудо ты моë! — рассмеялся, обнимая жену и покрывая поцелуями еë лицо, — Я же говорил, что ты сможешь! — радовался, как ребëнок. — А я не верила, а зря, — радовалась, наблюдая, какой он счастливый. — Ты у меня умница, — поцеловал еë в губы, баюкая в своих объятиях. — Я знаю, — ответила на поцелуй. — Если у нас будет девочка, я уже знаю, как мы еë назовём, — радостно заявил, поглаживая плоский живот Анны. — И как же? — заинтересовалась. — Ева, — заулыбался, — Красивое имя? — Очень, — улыбнулась, — Так и назовём. Мне нравится, — кивнула, — Слушай, мне в душ надо. Я быстро схожу и вернусь, хорошо? — чмокнула его в нос. — Иди, — улыбнулся. Она спрыгнула с его коленей и направилась в ванную, по дороге прихватив всë необходимое. «Боже, как это удивительно! У них даже мысли совпадают! Такое вообще возможно? Нет, ну я лично слышала, значит, явно бывает… Не сговариваясь придумать для будущего ребëнка одно и то же имя! Это же удивительно!» — размышляла Анна, стоя под тëплыми струями воды. Машинально провела рукой по своему животу. Да, она не беременна… Но зато еë муж счастлив. И за это она должна благодарить женщину, которая сейчас сидела одна в своей спальне на кровати и рассматривала их совместную с Лепсом фотографию, сделанную в Париже. — Если бы ты только знал, что я делаю ради тебя, любимый… Если бы только знал… — шептала Ирина, почти плача.

Спустя три месяца…

Был солнечный день. Ирина с Анной вышли из медецинского центра, который находился на территории санатория в Подмосковье. — Ну вот, Ириш, всё, как ты хотела, — улыбнулась Аня. — Это правда, Евочка будет, — улыбнулась женщине, — Давай погуляем по территории? — предложила. — Конечно, я с радостью. Женщины болтали обо всём на свете, смеялись, иногда Анна по просьбе Аллегровой фотографировала её у красивых кустов с розами. — Ну всё, Ирин, два часа уже прошло. Давай по палатам, скоро ужин. — Ага, нагулялись мы сегодня, да, малышка? — погладила животик. — Можно? — спросила и, дождавшись еë кивка, погладила округлый животик. — Чувствуешь, толкается? — улыбнулась. — Ага, — кивнула, улыбаясь в ответ. Женщины дошли до своего корпуса и разошлись по палатам. Вечером в палате Аллегровой раздался телефонный звонок. Звонил Лепс. — Да, слушаю. — Привет, Ириш! Как у тебя дела? Давно не виделись… Голос у Лепса был радостным. Хоть Ирина и не видела его, но знала, что он сейчас улыбается. — Как у всех. Усмехнулась. — Чего такой весёлый? — Хочу поделиться с тобой радостной новостью! Я сейчас разговаривал с Аней по видео-связи, она сказала, что сегодня делала УЗИ, и теперь мы знаем, что у нас будет девочка! Григорий просто сиял на том конце провода. — Я очень рада, поздравляю. Почему-то хлынули слёзы. Была рада, что он так счастлив, рада, что смогла сделать его счастливым. Только он никогда не узнает, что это она… Она исполнила его мечту. — Я очень рада… что ты счастлив, Гриня, очень рада. Несколько всхлипов, которые не удалось сдержать, и она скинула вызов. Лепс недоумëнно посмотрел на телефон, на котором светился теперь список контактов, и отложил его в сторону. «Ну вот, опять она плачет! А я так давно еë не видел… Куда она уехала почти на целый год? Боже, Ира, что же ты мне недоговариваешь…» — он словно чувствовал, что она что-то скрывает от него, но вот что? Этого он не мог понять и никогда не узнает. Не плачь, я хочу побыть с тобой В этой комнате пустой, Я хочу тебя обнять И к груди своей прижать! Верни мне надежду и любовь, Умоляю вновь и вновь. Прошу, верни мою любовь! Немного подумав, мужчина снова взял в руки телефон и напечатал Аллегровой смску.

Гриня, 19:00 Мы решили назвать еë Евой. Как ты хотела тогда, в Париже, помнишь?

Ира, 19:02 Я всё помню, Гриня… Спасибо за всё. Женщина отправила сообщение и швырнула телефон на тумбочку. Взяла в руки тот самый альбом, ИХ альбом. Руки бережно открыли его, пролистали до конца и нашли единственный пустой листочек. Женщина вклеила туда сегодняшний снимок УЗИ, где было написано ЕЁ ФИО и данные о ребёнке. Ирина захлопнула альбом и, отложив его в сторону, стёрла со щёк солёные дорожки от слёз. Всë, ну это просто в жизни слякоть… Снег тает, а поля зреют, А я, а я не буду больше плакать. Я смогу, я всë сумею! Не скучаю, не люблю И, значит, не дышу, И, значит, не живу на свете. Всë оставили мы так, Где всë на пополам, Было всë на пополам…