Jungkoolf

Чонгук подкрадывается незаметно, осторожно шагая по полу, боясь нарушить атмосферу мгновения, приоткрывает дверь, находит опору плечом в проходе и замирает. — ...Потом он запер дверь, улегся в бабушкину постель и стал поджидать Красную Шапочку, которая через некоторое время добрела до бабушкиного домика и постучалась... — бархатный голос Юнги звучит приглушенно в небольшой детской комнате. На тумбочке стоит ночник и обволакивает уютное помещение приятным светом, рассеивая слегка полумрак. Юнги, прикрытый одеялом, лежит на краю кровати. Он абсолютно погружен в мысли и сосредоточен, поэтому не замечает, что за ним наблюдают. Чонгук скользит жадным взглядом по оголенным до колен ножкам, которые омега вытащил и положил сверху одеяла. Рядом с Юнги стоит маленькая кроватка. Он читает вполголоса сказку малышу, который уже мирно посапывает. — ...Красная Шапочка прилегла рядом и спрашивает... Кровать сзади Юнги прогибается под весом, а парень отрывает взгляд от строчек и медленно моргает пушистыми ресницами. Он уже лежит так достаточно долго, поэтому чувствует, что сам скоро начнёт засыпать, его волосы немного растрепаны, а тело максимально расслабленно. Юнги слегка поворачивает голову назад, но не успевает ничего толком рассмотреть. Ему в шею утыкаются носом и шумно выдыхают, вызывая по спине толпу мурашек. Чонгук ложится на кровать, обнимает омегу рукой за хрупкую талию, притягивает к своей груди, и Юнги чувствует, как тот его собой полностью закрывает. Он всегда рядом с Чонгуком ощущает себя крохотным, и эта разница в размерах чувствуется по-особенному правильно. Альфа жарко выдыхает в ушко и целует нежную кожу за ним, спускаясь прикосновениями кончика носа вниз по шее. Юнги шумно втягивает носом воздух и продолжает читать. — ...Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие руки? Чонгук забирается рукой под футболку, ведёт горячей ладонью по животу Юнги, опускает на пах, слегка сжимает и ласкает неторопливо. Он нагревает дыханием шею, ведёт носом по затылку, прикусывает, зарывается в волосы и осыпает медленными горячими поцелуями. — Это, внучка, чтобы покрепче тебя обнимать. Юнги шумно сглатывает, его голос дрожит. Он чувствует, как первая волна возбуждения проходит по всему телу, заставляя подгибаться кончики пальцев на ногах. Омега сводит ножки, в попытке облегчить своё положение, но в итоге неосознанно толкается пахом в большую ладонь, желая получить ласку. Жаркий шёпот вкрадчиво подсказывает совсем рядом: — Ты хорошо справляешься, конфетка, продолжай. Юнги пропускает воздух через зубы, все ещё не оставляя попыток взять себя в руки, хотя где-то глубоко внутри он понимает, что сопротивляться такому голоду Чонгука просто невозможно. Тело омеги всегда реагирует в мгновение, стоит альфе подойти ближе и откровенно показать, как он его желает. Он собирает все самообладание, которое у него осталось, и продолжает. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Юнги тихо скулит, потому что Чонгук мокро целует в плечо и запускает горячую ладонь под ткань трусов, проводит по всей длине члена, медленно и дразняще оттягивает крайнюю плоть, размазывая предэякулят. Тихий стон срывается с губ омеги, его руки слабеют, и он вовремя спохватывается, крепко сжимая пальцами книжку, чтобы она громко не упала на пол. — Давай, мое солнце, наш малыш хочет послушать продолжение, — тем же тоном, до мурашек. Чонгук прячет в футболке Юнги игривую улыбку, ему дико нравится смотреть на то, как щечки Юнги вспыхивают от смущения, потому что их малыш спит совсем рядом и нужно быть тихими, а это даётся с большим трудом. — А это... — бровки омеги надламываются, глазки закрываются, и сразу же следом рваный выдох. Чонгук гладит чувствительную промежность, оставляет аккуратные алеющие засосы на нежной коже шеи, заставляет чаще биться сердце о грудную клетку и закипать кровь в венах. — Это...что...чтобы... Юнги плохо контролирует своё тело, он толкается бёдрами вперед, запрокидывает голову, тихо скуля, и Чонгук просовывает вторую руку под голову парню, чтобы тот удобно на ней расположился. Альфа подхватывает ладонью его подбородок, накрывает ей шею, гладит кадык. Он стаскивает футболку с плеча, немного его оголяя, и оставляет мокрую дорожку языком до самой мочки. — Чтобы тебя...съесть... — на одном выдохе. Чонгук рычит на ухо, кусает мочку и вжимает в себя, надавливает пальцем на припухшую от ласк и очень чувствительную головку. Юнги сильно выгибается, готовый стонать в голос, потому что запредельно хорошо. Чонгук накрывает его рот ладонью и продолжает осыпать чувствительное тело засосами, не прекращая двигать рукой по члену. На него последнее слово действует как красная тряпка на быка, он будто всю сказку терпеливо ждал, пока оно сорвётся с очаровательно пухлых губ. Чонгуку срывает тормоза. Он подхватывает Юнги на руки, встаёт с постели, по пути выключая ночник. Последние нотки самообладания — чтобы тихонько прикрыть дверь и сохранить чуткий сон малыша. Дальше — дверь в их спальню с огромной кроватью. Чонгук кладет на прохладные простыни Юнги и нависает сверху, его взгляд голодный и жадный. Альфа сдирает с омеги шорты, оставляя нижнее белье, и хищно смотрит на стройные белоснежные ножки. Он забирается ладонью под футболку Юнги, задирает ее выше, целует вокруг чувствительных сосков и слышит тихие стоны. Чонгук вдруг хитро ухмыляется, ослабляя напор, нежно целует коленку омеги, разводит ножки, опускается лицом к паху и целует рядом с резинкой трусов, дразня. Юнги громко дышит и несдержанно хнычет в голос, возбужденный до предела. — Тише, солнце, — почти мурлычет Чонгук. Он ведёт носом поверх ткани и наблюдает, как член отзывается на прикосновение, — Ты же не хочешь разбудить малыша. Юнги дуреет, ему хочется Чонгука ближе, сильнее, глубже. Он мечется по постели, а в уголках глаз собирается влага. — Чонгук...ах. Ему нужно прикоснуться к себе, возбуждение такое сильное, потому что тело Юнги очень легко реагирует на ласки, омега такой отзывчивый и чувствительный для своего Чонгука. Альфа цепляет резинку трусов пальцами и освобождает до одури чувствительную головку члена. Он дует на неё и смотрит, как Юнги почти заходится плачем. Омега тянет руку вниз, в желании прикоснуться к себе, потому что невозможно сдерживаться, ещё немного, и искры из глаз начнут сыпаться. — Убери руку, Юнги, — рычит грубо Чонгук. Он хватает запястье напротив, поднимается наверх и вдавливает собой в постель. — Я тебе не разрешал касаться себя. Взгляд темных зрачков, недовольный и властный, заставляющий подчиняться. Омега окончательно теряется, он скулит и жмётся к крепкой груди, сотрясаясь телом. — Чонгук, пожалуйста, я не могу больше. — Ты должен правильно меня попросить, золотце, — он крепко держит хрупкое тело, медленно целуя ключицы, — И я сделаю тебе хорошо. Футболка альфы неприятно касается члена, только сильнее раздражая плоть, Юнги мычит и собирает все мысли в кучу, концентрируясь на просьбе. — Чонгук...прикоснись ко мне, пожалуйста. Альфа довольно ухмыляется, тянет футболку Юнги за края наверх и заодно избавляет себя полностью от одежды. Он возвращается к заплаканному крохе и вгрызается в его губы, долго и мокро посасывая каждую. Чонгук запускает руку под мешающую ткань трусов и ласкает требующий внимания член омеги. Он продолжает водить ладонью по нему вверх и вниз, оттягивая крайнюю плоть и надавливая подушечкой большого пальца на уретру. От таких ласк Юнги цепляет альфу за шею, притягивает к себе, толкается навстречу бёдрами, пытаясь подстроиться под темп, заданный Чонгуком. Громкий стон срывается с покусанных и покрасневших губ. — Чонгук, я сейчас... Альфа хищно целует, врывается языком в рот, и сжимает пальцы кольцом у основания члена, не давая оргазму захватить тело омеги. — Нет, моя радость, мы только начали. Чонгук наконец сдирает с Юнги трусы, тянет его на себя и властно шепчет в губы: — В коленно-локтевую. Юнги послушно поворачивается спиной и опирается на локти, дрожащими руками сжимая простынь под собой. Чонгук давит на поясницу, ласково проводит ладонями по упругим половинкам и шлепает, заставляя румяниться фарфоровую кожу. Юнги жмурится до звёздочек перед глазами и тяжело дышит. — Раздвинь свои очаровательные ягодички для меня, я хочу посмотреть, как твоя дырочка нуждается во мне. Юнги обессилено стонет от этой просьбы, чувствуя новую волну возбуждения, утыкается лицом в кровать и, кое-как поймав равновесие, открывает вид на розовое пульсирующее колечко мышц. Чонгук заворожено смотрит и ласково касается мягкими подушечками отверстия, не проникая внутрь. Он гладит чувствительную промежность и, пропуская руку дальше, проводит ладонью по животу. Чонгук подтягивает к себе ближе за бедра Юнги, дует на чувствительную дырочку и проводит по ней медленно языком. — Ох, блять, Ч-чонгууук... Это сладкая пытка, Юнги давно на грани и еле ловит связь с реальностью, ему так хорошо и так хочется больше. Чонгук решает, что он достаточно подразнил омегу, и переходит к более активным действиям. Он придерживает Юнги за бедра и толкается кончиком языка внутрь, чувствуя, как смазка начинает увлажнять его губы. Омега под ним дрожит, Чонгук раздвигает ладонями сочные половинки и вводит язык ещё глубже, дырочка послушно растягивается, пропуская внутрь сильную мышцу. Юнги двигается назад, выгибаясь, желая глубже насадиться, и забывается в ощущениях, а его член сочится смазкой. Альфа отстраняется, заставляя омегу разочарованно проскулить. — Как некрасиво быть таким нетерпеливым, — он звонко шлепает по ягодице, повышая температуру воздуха в комнате. Юнги послушно замирает, Чонгук поощрительно поглаживает алеющее место, жадно вылизывает каждый участок кожи, дуреет от того, как на него реагирует омега, какой он чувствительный и послушный для него. Его язык ласкает тугие и гладкие стенки внутри, он жадно скользит внутрь как можно глубже. Смазка пошло хлюпает и стекает вниз по дрожащим бедрам, Чонгук собирает ее языком и вновь проталкивает внутрь. Юнги часто хватает ртом воздух, но все равно задыхается. Альфа обхватывает член омеги и проводит по всей длине, давит на головку и начинает двигать рукой, набирая темп. Юнги не может быть тихим, он мысленно молится, чтобы его не было слышно. А когда Чонгук в последний раз вылизывает его колечко всей поверхностью языка, размазывая по нему смазку, и плавно вгоняет большой твёрдый и горячий член до упора — не выдерживает, пихает в рот кончик одеяла и протяжно стонет. Чонгук сжимает волосы на затылке Юнги, грубо толкаясь по самое основание, наклоняется к спине и оставляет красные засосы, мокро всасывая кожу. Альфа хаотично оставляет укусы, метит синевой на бёдрах, сжимает грубо ягодицы и втрахивает в постель. Юнги такой узкий, его стенки плотно сжимают налитый кровью член, от одной мысли об этом Чонгук ощущает жар внизу. Страсть между ними — это основа всех основ, когда кровь кипит, грозясь расплавить вены, когда метки по всему телу, когда укусы, а после контрастно ласковое прикосновение языка, когда звонкий шлепок по округлым ягодицам, а после мягкое поглаживание и поцелуй в горящее место. Такой секс у Юнги самый любимый. Когда в глазах Чонгука голод, когда он хищно смотрит и подчиняет взглядом, когда заставляет кричать от наслаждения, когда рычит и присваивает себе с каждым толчком, напоминая, как сильно желает и как сильно любит. Чонгук рычит, вбиваясь в мягкое тело, кусает в плечо, Юнги сжимается в ответ вокруг твёрдого члена, показывая, как ему хорошо, как хочет больше. Альфа чувствует, как омегу под ним трясёт от наслаждения, и тот, спустя минуту, изливается на простыни, не в силах больше выдерживать эту сладкую пытку. Чонгук продолжает натягивать Юнги на себя, не отпускает, наслаждается телом под собой. Он делает финальные толчки, замирает внутри, заполняя своим семенем, выходит из него, громко дышит, сжимает мягкие половинки омеги и игриво шлепает. Юнги немного приходит в себя, откидывается на спину, поворачивает голову в сторону и смотрит в хитрющие глаза напротив. Чонгук довольно улыбается, на секунду задумывается и спрашивает: — Ты знаешь, что в оригинале сказки было с Красной Шапочкой? Юнги не сразу понимает, к чему он клонит, поэтому, все ещё разморенный после яркого оргазма, заторможенно отвечает: — Ее съел волк. Чонгук хитро щурится, растягивая ещё шире губы в улыбке, притягивает к себе кроху и шепчет: — Он ее сожрал.