Дневники агента звезды

      Досъемки подходили к концу, в Австралии мы гостили последнюю ночь. Рабочий день прошел неплохо. Оба актера были заняты, и мне не пришлось ломать голову над тем, как быть. Тогда я позвонила лучшему советнику всех времен и народов, тем более она еще не знала, что мы с Томом помирились. — Ты с ума сошла?! — воскликнула она. — Это же само напрашивалось, Лили! Зря ты его остановила. — Его не было сколько? Месяц? Нет, больше! А каково было мне? — Лили… — Я не хочу так, понимаешь? — Конечно! Тебе подавай сказку, только мы уже говорили об этом, он мужчина, и он хочет. Доиграешься, поссоритесь еще и из-за этого. — Он не выносит Стэна, кажется… А Стэн — его. — Тебе главное пережить эти сутки, — улыбнулась Элизабет. — В обычной жизни будет проще избегать их столкновений. — Да, пожалуй.       Вечером я нашла на кровати конверт синего цвета. Такой нельзя было не заметить на белоснежном покрывале. Я вскрыла конверт и нашла в нем лишь надпись: «22:00 у главного входа в гостиницу. Т.Х.»       Особого времени на подготовку у меня не было. На балконе было прохладно, так что я решила надеть платьице и пиджак, лишь с обувью вопросов не возникло. Тут кедами не обойдешься. Бегло поговорив с Элизабет, я покинула номер.       Выйдя из гостиницы, я никого не увидела, лишь черный ауди у главного входа. — Мисс Московитц? — окликнул меня Том. Он улыбнулся и слегка поклонился. — Позвольте представиться, меня зовут Томас, и я буду сопровождать вас этим вечером, куда бы вы не пошли. — А знаете, Томас, случилась странная вещь, — деловито ответила я, стараясь подражать его манере, — сегодня вечером я нашла синий конверт в своем номере, он лежал на кровати. — Правда? Как же вы поступили с находкой? — спросил он, подойдя ближе. — Сэр, я спрятала конверт от чужих глаз подальше. — Вы все сделали верно, — сказал он. Затем он наклонился и поцеловал меня в щеку. Мы сели в машину и несколько минут дороги проехали молча. — Место, куда мы едем сейчас, — сюрприз. И я хочу задать тебе один единственный вопрос. — Какой? — Ты веришь мне? — мы остановились на светофоре, и он посмотрел на меня. — Да, — ответила я. — Хм, я чувствую сомнение, но это «да» сойдет, к тому же уже поздно жать на тормоза. Ну, ладно. Когда мы будем подъезжать, я попрошу тебя закрыть глаза.       Сердце подпрыгнуло в груди, словно птица, запертая в клетке, но всеми силами рвущаяся на свободу. — И что же дальше? — спросила я. — Дальше я помогу тебе выйти из машины, но сначала завяжу глаза, чтобы ты не подглядывала. От тебя требуется лишь одно, это очень серьезное и ответственное поручение, причем, в такой ситуации, наверное, еще и очень сложное, под силу оно лишь тебе, — серьезно предупредил он. — Что именно? — Верь мне, — ответил он, улыбнувшись.       Мы сменили тему, и через двадцать минут настал мой звездный час, мне завязали глаза. Сильные руки поддерживали меня, я чувствовала его рядом, слышала его голос очень близко. Мы вошли в лифт, судя по звуку. Том меня не отпустил, но и не сдвинулся ни на миллиметр. Наконец, лифт остановился. Я услышала, как открылись двери, и мужчина помог мне выйти. — Осталось немного, — заверил он, а через минуту я почувствовала легкий ветерок и услышала шум ночного города. Том развязал повязку. — Не торопись, открывай глаза потихоньку, — посоветовал он.       Я огляделась. Где бы мы не были, здесь было освещение, не было крыши или хотя бы навеса, лишь чистое небо над головой. Дальше стоял небольшой столик с всего двумя стульями. Я подошла к краю, огражденному перилами, и у меня закружилась голова. Мы были очень высоко, на крыше какого-то здания. — Это одно из самых высоких зданий в Сиднее. 95 этажей, высота 310 метров. Под нами отель, рестораны и даже квартиры. Конечно, это не подъем в гору и не прыжок с парашютом, но можно считать легкий ужин здесь небольшой победой над твоим страхом перед высотой, — пояснил Харди, подойдя ко мне. — Ты как-то мне призналась, помнишь? — Невероятно, — прошептала я.       Мы сели за столик. — Расскажи мне что-то плохое о себе, — попросил Харди. — Я ужасная трусиха! — совершенно честно призналась я. Он усмехнулся. — Это худшее? Потому что лично я несколько лет назад пил и принимал наркотики. Тебе есть, что сопоставить? — Не настолько масштабное, — в шоке ответила я. — Ясно. Это закончилось с рождением Луи… Бывало, я терял связь с реальностью, был не в себе. Устраивал вечеринки, обещал себе не превышать меру дозволенного, а утром просыпался в постели с… неизвестно где и с кем. Это мое прошлое, но ты должна узнать об этом от меня, а не от кого-нибудь другого. — Единственный порок — курение, — призналась я. — Я редко, крайне редко позволяла себе это. — А сейчас? — Нет. — Ты все время говоришь мне о друзьях, но я не слышал о семье.       Мне стало неловко. — Помнишь, я не хотела, чтобы ты оставил Рейчел? — спросила я. Для меня тема детей и родителей всегда была слишком личной. Я отошла к ограждению, он последовал за мной. — Конечно. — У меня всю жизнь были весьма непростые отношения с отцом, — призналась я. — Он служил в армии и его никогда не было рядом. Считай, меня вырастила мама. Но знаешь, если бы он пытался услышать меня и понять, все могло бы сложиться иначе. Все наши попытки хотя бы просто побеседовать или хоть что-то обсудить заканчиваются одинаково, мы с ним спорим и ссоримся, он пытается контролировать меня и мою жизнь, ставит под сомнение мои слова и доводы. Мы просто молчим, если остаемся одни, и это ужасно. — Все дело лишь в этом? — Мама считает, что я зациклилась на детских обидах, но… — Но ты просто изменилась внутри и не можешь склеить разбитое? Теперь я понимаю, почему ты так закрыта и тиха. Спасибо.       Я кивнула. Взгляд зацепил приоткрытую часть татуировки на груди мужчины, он это заметил. — Это больно? — спросила я. — Скорее нет, чем да, — ответил он. — А ты когда-нибудь хотела тату? — Еще бы! — просияла я. — И в чем проблема? — О, сперва я росла в строгости, а после поняла, что слишком боюсь боли, — ответила я. — Ну, хорошо. А если бы ты перестала бояться, то что бы набила?       Сначала я посмотрела на него в полурасстегнутой рубашке, затем выдохнула. — Ты смотрел «Дивергент»? — без особой надежды спросила я. — Птицы, — ответил он. — Птицы, — кивнула я. — Можно я скажу, что думаю? — Да, разумеется. — Можно набить себе любое тату, где угодно, тут вопрос в том, что оно для тебя означает? И почему ты готова носить его с собой, на себе, все последующие года, всю свою жизнь? Набив на плече птиц в свободном полете, ты не выберешься из своей клетки, а ты именно в ней. Чересчур сдержанна, чересчур скрытная, — сказал он тише, наклонившись ко мне, словно говоря что-то тайное, будто бы нас мог здесь кто-то услышать. — Ты должна научиться быть свободной вот здесь, — сказал он, посмотрев мне в глаза и коснувшись пальцем моей грудной клетки. — Расправь свои крылья и поднимись над своим страхом. Просто отпусти себя, дай себе волю.       Я улыбнулась и оглянулась к кирпичному ограждению. Укутавшись в плед, я отошла, думая, как бы вскарабкаться на него. На самом деле сбежать хотелось от сказанного. Конечно, уж куда мне до него? Быть такой же свободной и говорить о чем угодно без доли стеснения. — Давай помогу, — предложил Харди и подсадил меня, не успела я сказать, что сама. Слова так и застыли в воздухе, потому что ограждение было достаточно широким, чтобы не упасть с небоскреба и достаточно невысоким, чтобы мы с Харди оказались на равных. Он оказался близко и посмотрел на меня. Я опустила руку, чтобы опереться на кирпичи и отодвинуться, но в итоге случайно положила ее на его руку. — Прости, — занервничала я, а он скользнул пальцами к моей коленке и, зацепив изгиб, потянул меня ближе к себе, не сводя глаз. Я только и успела упереться ладонью в его широкую, да еще и полуобнаженную грудь. Он подался вперед, словно загипнотизированный и наклонился, скользнув кончиком носа по моей коже, затем коснулся моих губ. Сперва касание было мягким, но затем он горячо выдохнул и накрыл мои губы гораздо увереннее. Мужские руки подтянули меня ближе, и я уперлась в его плечи обеими руками, он же поднял руку на мою талию, затем на спину и скользнул другой по бедру, поцелуи, между тем, становились все горячее. — Эта атмосфера кружит голову, правда? — прошептал мужчина, я кивнула. — Давай поужинаем?       Мы вернулись обратно почти в два часа ночи. Выходя из здания, мы наткнулись на целую толпу поклонников и папарацци. Я в ужасе прикрыла лицо. Том провел меня сквозь них, держа за руку. Усадил в машину, сел сам и хлопнул дверью. — Откуда только они взялись, черт бы их побрал, — разозлился он. —Ты в порядке? — спросил он, я промолчала, но он повторил вопрос, когда мы оказались уже в лифте нашей гостиницы. — Я не привыкла к этому, — призналась я. — И я ужасно этого боюсь. Себастиана вечно снимают, но это другое. — Я понимаю. — Том, мы можем пока избегать публичных мест? — А смысл? Рано или поздно все узнают. — Нет, не в этом дело. Просто меня пугает то, что будет после. — Фотографии, статьи, вопросы?       Я кивнула. Будем мы вместе или снова расстанемся, но везде теперь будет звучать мое имя, и косточки промывать будут мне. Об этом я прежде не думала. — Хорошо, будь по-твоему, — согласился он. — Хотя бы пару месяцев, я больше не прошу. — Не беспокойся.       Том и на сей раз не пожелал спать у себя, он лишь поднялся за сменной одеждой и вернулся, прихватив еще и гель для душа и шампунь, так что в душ выстроилась очередь. — Кто будет первым? — спросил он.       Первой пошла я. Я старалась подгонять себя, напоминая, что я не одна, так что вышла я довольно скоро. Том уже был обнажен по пояс. Он подошел, стянул полотенце, которое я намотала на голову, и вдохнул запах моих волос, а после наклонился и поцеловал за ушком. — Лили, нельзя так вкусно пахнуть, — шепнул он и ушел в ванную комнату.       К его возвращению я успела подсушить волосы и сложить некоторые вещи в чемодан, а потом он лег рядом и очень долго не засыпал сам и мне не давал. Впрочем, это было приятное недосыпание, поэтому я была готова провести так хоть всю ночь. Все равно лететь обратно почти сутки. Высплюсь.       ***       Следующим важным пунктом в наших с Харди отношениях был его визит к нам в гости, он захотел познакомиться с людьми, о которых слышал постоянно. Это было волнительно, ведь он никогда у нас не был, лишь подвозил меня, а его приход бы означал, что он действительно настроен на продолжение всего. Это казалось важным событием, во всяком случае, мне лично.       Я предупредила домашних, что он придет, и Элизабет заявила, что нужно будет заранее призвать на помощь бригаду скорой помощи, иначе ей не жить. Мы посмеялись, и когда Том позвонил, я спустилась на улицу, встретить его. Прежде, чем войти в квартиру, он меня поцеловал. Моя подруга деловито возилась на кухне, когда я ее позвала. Том закусил губу. — Привет, — сказал он. Элизабет молчала, очевидно, чтобы не выпалить любимое «о, Боже!». — Элизабет, знакомься, это Том. Том, это Элизабет. — Много наслышан, — улыбнулся он и пожал девушке руку по ее инициативе. — Да ну? Обо мне? — растаяла девушка. — Не только. — А это Том Мастерс, компьютерный гений. — А вот я сними не очень дружу. Рад познакомиться, — сказал Харди. — Взаимно, — ответил парень.       Сначала все было немного натянуто, но стоило Харди похвалить выпечку, а мне сказать, что это творение Элизабет, как он окончательно добил ее, простонав и повторив, что получилось очень вкусно. В конце он добавил, что у нее золотые руки. Немного сложнее оказались дела с Томми, но к концу дня и они вроде поладили, поговорив о чем-то отдельно от нас. — Лили, у вас отличная квартира, тут не хватает лишь меня. Возьмете к себе нового соседа? — пошутил он. — Да без проблем, — ответила Элизабет. — Спасибо. Я даже выбрал комнату. Мне кажется, я правильно определил, где, чья. — Простите, мистер Харди, у нас нет свободных комнат, — возразила я. — А мне свободная и не нужна, — тише ответил он, подойдя ближе. — Покажешь мне свою?       Элизабет и Томми что-то увлеченно обсуждали, так что я отошла, и Харди двинулся за мной. — О, тут куда уютнее, чем у меня, — сказал он, подойдя ближе. — Не верится, но здесь неплохо, — ответила я, когда он пальцами коснулся моего лица. — А кровать? — спросил он, наклонившись. Я невольно напряглась еще сильней, затем почувствовала прикосновение его губ. Он подтолкнул меня, и я оказалась прижата к стене, но не сильно. — Поедем сегодня куда-нибудь вдвоем? — шепнул он, а затем углубил поцелуй и притянул меня к себе. Я ахнула. — У тебя есть идеи? — Вообще-то да. Но еще у меня есть предложение. — Какое? — Ты замечала, что твой «Томми» очень неровно дышит к «Лиззи»? — Ну, допустим, хотя я как-то не уверена. — Ты шутишь? Не уверена она. Он меня живьем бы сжег лишь потому, что я ей нравлюсь. — Хорошо, а при чем тут это? — Устроим двойное свидание? — Серьезно? — обрадовалась я. — Ну, сперва им будет неловко, но потом, я думаю, они освоятся. Да и потом, я теперь здесь бывать буду часто. Не хочется, чтобы твой друг испепелял меня взглядом. К тому же я получу кое-что важное для себя. — Что, например? — Я был единственным ребенком, и мама всегда много заботилась обо мне. Я привык, чтобы на меня обращали внимание. Обратной стороной этого является то, что, если ты мой партнёр, ты получишь кучу внимания взамен, поскольку станешь единственной, кто будет вызывать мой интерес. Один из моих минусов, — признался он. — Скажешь им сам? — Да легко!       Он наклонился и поцеловал меня, затем вышел и вернулся, взял меня за руку с улыбкой на лице и потянул за собой. — Элизабет! Какие у вас планы на остаток вечера? — спросил он. — Уже ведь почти ночь! — удивилась она. Она обратила внимание на наши руки, что его нисколько не смутило, затем она посмотрела на меня. — Ну и что? Том, ты поддержишь идею проехаться немного и продолжить этот поздний вечер еще более приятным образом? — Каким? — Увидите на месте.       Том попросил взять только два винных бокала. Когда мы вышли к машине, он передвинул сиденья, создав больше комфорта, и усадил назад моих друзей. Мы сели впереди. — Ме мерзнете? Все хорошо? — спросил он и получил утвердительный ответ.       Примерно через час мы подкатили к поляне вне города. Там был установлен проектор, а на огромном полотне как раз начинался фильм «Унесенные ветром». Харди быстренько вышел из машины, достал корзинку из багажника и снова вернулся, опустив стекла в машине. — Держите, это плед, чтобы не замерзнуть. Элизабет, а где бокалы?       Девушка протянула ему два бокала, а он достал еще два из корзинки и бутылку вина в придачу. Откупорив, он разлил напиток по бокалам. — Ну что, за наш первый вечер? — предложил мужчина.       В корзинке нашлась и закуска. Мотор был заглушен. Том попросил меня пересесть к нему. Было тесно, но тепло. Я заметила, что и ребята сели ближе друг к другу, и вот так мы вчетвером смотрели фильм. Том привез нас домой почти в два часа ночи и случайно услышал о том, что близится мой день рождения. Оставалось две недели. — Серьезно? Почему же ты не говорила мне, Лили? — спросил он. — Собиралась скрыть? А ну, колись! — Если мне повезет, я буду дома, — ответила я не без грусти. — В мой прошлый день рождения мы с Себастианом были на съемках. Стоит ли загадывать что-либо наперед? — Конечно, стоит, — улыбнулся он.       Тогда я не очень представляла, что он мог придумать, хотя определенную часть программы предполагала точно, но потом я получила смс:       «Ты можешь взять отгул? Я отпрошу тебя у друзей, но не у начальства. Все равно им и так достается больше тебя каждый день».       Я: «Отгул на весь день».       Том: «Нет, хотя бы на два😊 Если решишься».       Две недели, вот, сколько он мне давал.       Я: «Я не боюсь тебя, Харди)».       Том: «Это радует, тем более, так и должно быть».       Я: «И как же мы проведем эти дни?»       Том: «Мы уедем вдвоем в тот же вечер, до тех пор твои друзья будут рядом, а после мы отключим телефоны и…»