Никто не узнает

С трудом перебирая ноги, парень медленно поднимался по лестнице вверх. Правая рука машинально ослабляла петлю на шее, которую интеллигенты называли галстуком. Он тяжело вздыхал от усталости, но тот факт, что очередной ужин в компании очень важных и влиятельных людей позади, всё же радовал. Как бы сильно не ругался отец из-за того, что ранний уход — признак плохого тона. Николаю всего 16. Его не интересуют эти сделки, договоры, отношения властей и прочие "очень интересные" вещи, заботиться о которых он обязан лишь потому, что является сыном главы государства. Пока вся знаменитая семья переживала из-за экономического кризиса, светловолосая голова была забита спортом, учёбой, друзьями и… той самой, что сейчас стоит в нескольких метрах от него, пусть и совсем не замечает его присутствия. Парень с улыбкой остановился и, сложив руки на груди, встал рядом с дверью, что вела в его спальню. Скажу сразу, так быстро уходить в свои покои он не собирался. По крайней мере, один. Низкорослая девушка в аккуратно выглаженном белом фартуке суетилась в паре-тройке метров от него. В её хрупких руках была мокрая тряпка, которой она старательно протирала пыль на полках, заодно успевая полить расставленные по всему дому фикусы из небольшой лейки. Она, судя по всему, была очень сосредоточена на уборке, раз не замечала кого-то, кроме себя на этаже. Но Коля, не долго думая, решил это исправить, пусть и наблюдать за ней – сплошное удовольствие. — Привет, — подал голос младший Лукашенко, и девушка с испугом вздрогнула, оборачиваясь на источник звука. Парень тихо хихикнул, умиляясь тому, как девушка нервно начинает поправлять юбку своего чёрного платьишка, часто моргая карими глазами. — З-здравстуй, — заикаясь, неуверенно проговорила девушка и, прикусив губу, поняла, что вновь ошиблась. — Кажется, мы дого… — начал поправлять её Николай, всё ещё не скрывая улыбки, но та его перебила. — То есть, привет, — быстро перестроилась девушка, — привет, — повторила более уверенно и выдохнула, опуская взгляд в пол. Её звали Надя. Её мать работала здесь горничной, но с недавних пор молодой девушке приходилось всё чаще подменять её по причине болезни. А хозяева, понимающие тяжёлое положение семьи, позволили помогать и решили не искать замену. Девушка очень старалась, дабы не разочаровать мать и удержаться на этой должности, ведь деньги нужны были, как никогда прежде. Они с Николаем были друзьями. Он часто рассказывал ей о чём-то, пока та занималась делами по дому, жаловался на порой не понимающего его отца, пока та внимательно слушала и старалась поддерживать, а ещё предлагал ей иногда в тайне от хозяев поиграть в приставку в специально отведённой для этого комнате. Но, несмотря на довольно тёплые отношения, Надя воспринимала его лишь как хозяина дома, в котором она работает, а его заинтересованность в ней списывала на внутреннее одиночество и желание кому-то выговориться. Не буду врать, ей нравилось проводить с ним время, но она всё равно каждый раз перебарывала себя, дабы просто сказать ему «привет» или обратиться на «ты» – постоянно казалось, что это как-то неправильно. — Как прошёл ужин? — робко улыбнувшись, спросила девушка из желания прервать нависшую неловкую паузу между ними. Парень сразу изменился в лице, по привычке закатывая глаза и тяжело вздыхая. — Очень занудно и скучно, как и всегда, в общем, — пробормотал Николай, судя по всему, желая как можно скорее сменить тему. — А как твой день прошёл? — уголок губ вновь приподнялся, а серые глаза изучающе забегали по девушке, что так и стояла в двух метрах от него, не решаясь сделать шаг навстречу. — Как и обычно: дом, школа, работа, — пожимая плечами, говорила девушка, — ничего необычного, — тихо добавила темноволосая, скромно опуская голову. Её застенчивость и слегка покрасневшие щёки разжигали в груди непонятные чувства, что заставляли его из раза в раз обращаться к ней, рассказывать обо всём и стараться находиться всё ближе. Даже сейчас дистанция между ними безумно напрягала, и Лукашенко, решив не противиться своим желаниям, сделал два уверенных шага вперёд, пока Надя взволнованно перебирала край юбки и нервно сглатывала от самоуверенного взгляда, что буквально прожигал в ней дыру. Не зная, куда себя деть, девушка быстро потянулась к тряпке и машинально начала протирать пыль на полке, лишь бы не сталкиваться взглядами с ним. Он оказался настолько близко, что ей казалось, она слышит его томное дыхание, а ещё чуть-чуть, и до неё донесётся биение чужого сердца. Все мысли спутались в один непонятный ком, но она, зная, что парень продолжает смотреть на неё, не могла показать себя сбитой с толку, поэтому старалась сохранять спокойствие. Но выходило откровенно плохо, особенно, когда её вдруг остановила крупная ладонь, что легла на хрупкую кисть. — Не хочешь зайти ко мне в комнату? — низким голосом предложил Николай, поджимая губы от небольшого волнения, что всё же отразилось на нём в виде волны мурашек на коже. Надя неуверенно подняла голову, чувствуя, как всё лицо горит от стеснения, и замерла, будто забыв, как дышать. — Но ведь, — начала девушка, чувствуя, как ладони медленно начинают намокать от неожиданного прикосновения, — я уже убралась там, пока Вы, — она быстро замотала головой, — ты, — тут же поправила себя, — был на ужине, — пролепетала Надя неуверенно, а тот в ответ лишь по-доброму рассмеялся. Девушка нахмурила брови и смутилась, не понимая, в чём причина его веселья. — Я не про уборку, — он улыбнулся, в очередной раз поражаясь тому, насколько она порой замкнута и зациклена на работе. — Я хотел предложить тебе передохнуть у меня, ты ведь, наверное, устала вылизывать каждый угол этого дома, — продолжил парень, надеясь, что та согласится, но девушка, в принципе, как и ожидалось, сразу начала придумывать отмазки. — Мне нужно убрать ещё три комнаты до конца смены, и я совсем не устала, — опустив голову, бормотала Надя, а Николай непонимающе склонил голову вбок. — Никто не заметит, — уверял парень, а девушка закрыла глаза, обдумывая его слова. С одной стороны она не могла побороть свою неуверенность перед ним, а с другой понимала, что он всё равно не отстанет и продолжит приглашать её к себе, а вдруг и вовсе уволит, если она не будет делать то, чего хочет он. Нервно сглотнув, Надя подняла голову и неуверенно кивнула, отчего улыбка на лице парня стала, кажется, в тысячу раз шире. Уверенно взяв её ладонь, он потянул девушку за собой, попутно открывая дверь в спальню. Она не заметила, как оказалась посреди просторной комнаты, а замок щёлкнул у него в руках — это означало, что никто больше не сможет сюда войти. — Ничего не думай, я просто не хочу, чтобы тебе мешали, — тут же заметив на её лице испуг, убедил её парень. Сердце стучало, как бешеное. — Ты можешь лечь на кровать, если хочешь, — кажется, Николай хотел разрядить обстановку, но Надя лишь больше раскраснелась, — вообще, можешь приходить сюда в любое время, если захочешь передохнуть, — ему безумно хотелось перейти на новую ступень с их отношениях, но ему мешал тот барьер, который она выстроила вокруг себя и не решалась подпускать кого-то ближе, чем на метр. — Нет-нет, всё в порядке, я вовсе не устаю, — тут же отказалась Надя, продолжая переступать с ноги на ногу по привычке. Её неуверенность не то, чтобы раздражала. Скорее, напрягала. Ему хотелось, чтобы она чувствовала себя спокойно и расслабленно в компании с ним, но как пробраться сквозь её толстую оболочку и добраться до настоящей, спокойной и расслабленной Нади – загадка. Николай быстрым шагом дошёл до идеально заправленной кровати (он каждый раз отмечал, как она старалась при уборке в его комнате) и привычно прыгнул на неё, сминая покрывало. Усевшись поудобнее и расслабившись, парень заметил, что девушка так и не сдвинулась с места. — Присядешь? — предложил Лукашенко, рукой указывая на место около себя, и та, вздохнув, быстрым и почти бесшумным шагом подобралась к кровати и опустилась на самый краешек, аккуратно держа юбку, дабы та не задралась. Она отвернула голову, и тот готов был спорить, что Надя скрывала покрасневшие щёки. Между ними вновь повисла тишина. И как бы долго Коля не ждал хотя бы слова от девушки, она всё равно ничего не скажет. — Надь, — вдруг обратился к ней парень, и та взглянула на него в ожидании вопроса, — скажи честно, — от этих слов всё внутри застыло, — ты боишься меня? — спросил Лукашенко, надеясь на отрицательный ответ. — Что? — совсем не ожидая услышать что-то такое, сказала девушка, — нет, — тихо ответила, вновь отводя взгляд в сторону. Но это было даже хуже, чем ответ «да», ведь она соврала, и её ложь выдавало буквально каждое движение. Взять только тонкие пальцы, что она беспощадно выламывала от волнения. — Но ведь я попросил сказать честно, — Коля грустно улыбнулся, а Надя зажмурила глаза и быстро закрыла лицо руками, еле сдерживаясь, чтобы не убежать из комнаты, подальше от его томного взгляда и низкого голоса. Она вдруг почувствовала, как парень осторожно двигается ближе к ней, и замерла. Его рука потянулась к её запястью, осторожно убирая ладонь от девичьего лица, и та, поддавшись, виновато взглянула на него, пока тот продолжал улыбаться. — Всё хорошо, — проговорил Николай, — я всё понимаю, — он осторожно убрал выпавшую из её аккуратного хвостика прядь за ухо, — мы просто поговорим, я не желаю тебе ничего плохого, — успокаивающе говорил парень, — мы ведь можем просто поговорить? — на всякий случай спросил Лукашенко, и Надя, вдруг чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу, кивнула и даже искренне улыбнулась. Парень усмехнулся и спрыгнул с кровати, подходя к огромному шкафу и распахивая дверцы. Сняв с себя галстук и пиджак, Коля неряшливо бросил их на одну из полок, где была аккуратно сложена вся одежда – Надя действительно постаралась. Оставшись в одной белой рубашке, парень уже собирался закрыть шкаф и вновь приземлиться на постель, но девушка нахмурила брови, осознав, что на самом деле он вовсе не ценит её труд. Заметив недовольство на её милом личике, Лукашенко тут же понял, в чём дело. — Ладно, — буркнул парень, доставая помятый пиджак и начиная старательно его складывать, после чего убрал на место. Девушка улыбнулась, зная, что пиджак вообще складывать не стоило, и вся верхняя одежда висит на вешалках в другом шкафу, но всё же оценила его старания и желание помочь. — Спасибо, — тихо проговорила Надя, а тот махнул рукой. — Это тебе спасибо! — оглядывая всю свою комнату, ответил Николай. — До твоего появления в эту комнату было страшно заходить, — он улыбнулся, вновь прыгая в кровать и блаженно потягиваясь. — Честно говоря, с твоим появлением вообще многое изменилось, — тихо сказал Лукашенко, а та, выгнув бровь, непонимающе взглянула на него. — Правда? Что? — спросила Надя, не представляя, что такого она могла изменить в огромной президентской усадьбе. — Ну-у, — протянул парень, — в нашем доме появилась еще одна красивая девушка, — он загнул палец, а та вскинула брови и смущённо улыбнулась, — у меня появилась хорошая подруга, — загнул второй палец, — и я стал гораздо чистоплотнее, чтобы тебе не было так противно убираться в моём свинарнике, — он загнул третий палец, а Надя рассмеялась, вспоминая, как она удивилась, впервые зайдя в его комнату: кажется, тогда он оправдался тем, что опаздывал на самолёт и не мог найти нужные вещи, и именно поэтому по всему периметру была разбросана грязная одежда. Заметив, что девушка начинает расслабляться и чувствует себя уже комфортнее, парень довольно улыбнулся. — Кстати, мне всегда было интересно, — вдруг начал Коля, и Надя уже гораздо увереннее и почти не смущённо взглянула на него, — когда ты убираешься здесь, ты заглядываешь в ящики, тумбочки? — спросил парень, а та в ответ свела брови к переносице. — Нет, зачем? Это ведь твои личные вещи, зачем мне заглядывать в ящики? — совсем не поняла Надя, а тот пожал плечами. — На твоём месте я бы сгорал от любопытства и точно не удержался бы, — честно признался Николай, а та в ответ хихикнула. — Как бы мне ни было любопытно, я не хочу переступать личные границы, — спокойно ответила девушка, а парень в очередной раз убедился в её излишней правильности и порой занудстве. — То есть, тебе всё-таки любопытно, что в моей тумбочке? — загадочно усмехнувшись, спросил Коля, указывая большим пальцем на тумбочку рядом с кроватью. — Ну-у, — протянула Надя, не зная, что ответить, а тот вдруг сказал всё за неё. — Можешь заглянуть, я ведь знаю, что любопытно, — Лукашенко младший улыбнулся, а девушка даже опешила. Зная, что ничего интересного она всё равно там не найдёт, Надя встала с кровати, по привычке одёргивая юбку вниз, и подошла к тумбочке около кровати, пока взгляд серых глаз внимательно следовал за ней. Открыв первый ящик, девушка увидела там только провода, зарядки, наушники и кабели — ничего интересного. Во втором лежал всякий хлам в виде пачек жвачки, где осталась всего одна подушечка, или старых акварельных красок. — Зачем тебе это? — с усмешкой спросила Надя, доставая старый сборник анекдотов 2013 года. — Без понятия, — ответил Николай, что продолжал без стеснения рассматривать её, пока та роется во всяких ненужных безделушках (ведь пользовался парень лишь первым ящиком). У неё были очень аккуратные черты лица. Милый нос с небольшой горбинкой, круглые щёчки, чуть припухлые бледно-розовые губы и сверкающие карие глаза с густыми ресницами – всё это смотрелось так гармонично, что оторваться было невозможно. Хрупкая рука потянулась к ручке третьего ящика, но там вновь не было ничего особенно удивительного. Папки с документами, паспорта, справки и прочие важные бумаги в файлах. Надя сразу закрыла его, не собираясь читать всю эту совершенно бесполезную информацию, и без раздумий потянулась к последнему, четвёртому ящику. В нём лежали какие-то книжки, сборники, но её взгляд неожиданно привлекла небольшая синяя упаковка квадратной формы, лежащая на учебнике по алгебре. Лицо тут же покрылось пунцем, и рука машинально захлопнула ящик, отчего Николай нахмурился и с непониманием на неё взглянул. — Ладно, я уже отдохнула, мне, наверное, пора, — тараторила девушка с заиканием, и, стараясь не смотреть на него, быстро развернулась и пошла в сторону двери. Парень, не понимая, в чём проблема, тут же вскочил с места и догнал её, хватая за запястье и разворачивая обратно к себе. — Что ты там увидела? — спросил Лукашенко, но Надя лишь опустила голову, не решаясь ответить. Он тяжело вздохнул и, не отпуская её руки, вновь подошёл к тумбочке и начал открывать ящики в поисках того, что могло смутить девушку. Добравшись до четвёртого и заметив презерватив, Коля, наконец, понял, в чём дело. Вновь взглянув на Надю и заметив, как та закрыла лицо свободной рукой, дабы скрыть раскрасневшиеся щёки, парень лишь по-доброму улыбнулся, не представляя, как ей живётся в этом мире с такими представлениями о жизни. — И что? — спросил Лукашенко, хватая её за второе запястье и вновь убирая ладонь от девичьего лица. — Ты никогда не видела презервативы? — та в ответ лишь тяжело вздохнула, ведь сама не понимала, почему так отреагировала на несчастное средство контрацепции. — Я просто не ожидала найти их у тебя в тумбочке, — тихо пробормотала Надя, вновь с трудом выговаривая «тебя». — Боже, я такая нелепая, — шёпотом призналась девушка, пока липкое чувство стыда распространялось по всему телу. Хотелось спрятаться от этого неприятного ощущения, убежать куда угодно, лишь бы не чувствовать эту неловкость в груди, тем более, перед ним. Он вдруг отпустил одно тонкое запястье и поднял её голову за подбородок, дабы та смотрела ему в глаза. Николай, конечно, был гораздо выше Нади, поэтому ему пришлось чуть наклониться, пока та смотрела на него, ожидая каких-то слов или действий. — Ты не нелепая, — тихо проговорил парень, а та не могла сказать в ответ ни слова. — Ты очень красивая, — не сдержавшись, низким голосом продолжил он, а девушка удивлённо вскинула брови, заметив, что его взгляд направлен на её губы. Он заворожённо, будто под гипнозом на них смотрел, не решаясь сделать то, чего ему так хотелось. И ему правда хотелось спросить её разрешения, но сознание сделало всё за него. Его губы осторожно накрыли её. Он едва коснулся их, а в душе уже взрывались фейрверки от неожиданного всплеска эмоций и чувств. Надя, опешив, сначала испуганно округлила глаза, но, поняв, что к чему, медленно прикрыла их, пока румянец вновь расползался по её лицу. Сердце будто упало вниз, и она чувствовала внутри лишь пустоту от страха. Не зная, что делать, та осторожно вытянула губы, пока Коля снова и снова целовал её, кажется, не собираясь прекращать. Его ладонь, что до этого держала девичье запястье, тут же легла на её талию. Он притянул её ещё ближе, отпустив подбородок и заключив девушку в крепкие объятия. Все мысли спутались в один огромный ком, и Надя просто не могла разумно оценить ситуацию и решить, что ей делать, поэтому оставалось лишь довериться внутренним инстинктам и парню перед ней. Наконец, отстранившись, он осторожно взглянул на неё и ослабил объятия, думая, что она тут же развернётся и убежит, но девушка лишь продолжала молча смотреть на него непонимающим взглядом. — Прости, я… — Лукашенко не мог подобрать слов, — я не знаю, что на меня нашло, но ты… — Надя лишь часто моргала, выжидая, когда он, наконец, закончит фразу, — ты очень мне нравишься, — выпалил Николай, а девушка замерла, не зная, что ответить. Его взволнованный взгляд бегал по испуганному личику. Он боялся, что совсем не нравится ей, что своим жестом лишь отпугнул её и теперь она будет избегать его, но та всё же не сдвинулась с места и не убежала. — Я… — в горле застрял ком, что не давал ей сказать хотя бы слово. Лукашенко не смог сдержать доброй улыбки от её растерянного вида, и Наде, честно сказать, этот жест прибавил уверенности в нём. — Я приму любой твой ответ, — тихо проговорил Николай, осторожно проводя подушечками пальцев по её щеке, отчего по бледной коже пробежалась мелкая дрожь, — только не ври мне, ладно? — единственной вещью, которой он боялся, была её ложь. — Ты… — её голос чуть дрогнул, — ты мне нравишься, правда, — начала тараторить девушка, а счастливая улыбка на лице парня расползалась до самых ушей, — но я работаю здесь, и мы с тобой не должны… — она виновато опустила голову, — мне пора идти, — на выдохе закончила Надя, уже не выдерживая той атмосферы, что повисла в воздухе. Но если пару минут назад Коля просто отпустил бы её, то после услышанного положительного ответа, делать это вовсе перехотелось. Он крепче обнял её за талию и прижался к ней всем телом, упираясь подбородком в тёмную макушку. Надя же невольно уткнулись носом в его грудь, случайно вдыхая аромат одеколона, что остался на белой рубашке и легко пьянил её разум. Лукашенко начал медленно поглаживать её по спине, стараясь успокоить биение девичьего сердца, что, казалось, вот-вот выпрыгнет у неё из груди. — Никто не узнает, — почти шёпотом, чтобы не слышали даже стены, проговорил парень ей на ухо, — я обещаю, — добавил, надеясь на её доверие. И Надя, ощутив неожиданный прилив ярких чувств, вдруг обняла его в ответ, невольно сжимая в ладонях мягкую ткань рубашки, отчего по широкой спине будто разряд тока пробежался. И в ту же секунду он понял, что так просто её не отпустит. Николай вдруг поднял её над землёй, отчего та пискнула, но тут же поджала губы, боясь привлечь лишнее внимание. Надя даже не заметила, как его правая рука обхватила её бёдра, после чего девушка аккуратно приземлилась на постель. Мягкие губы невесомо коснулись её лба. Не долго думая, парень забрался в кровать, нависая над окаменевшей девушкой так, чтобы её ноги оказались зажаты между его бёдрами. Сейчас его основной целью было расслабить девушку настолько, чтобы она показалась ему настоящей. Как ни крути, он не верил, что она сутки напролёт мило краснеет и смущается — что-то обязательно стоит за образом послушной скромницы. Надя же впечаталась телом в матрас, будто стараясь отдалиться от него, и испуганно смотрела в его глаза, где сейчас блестели огоньки хищной страсти. Он наклонился к ней, изучая образ под ним сначала взглядом, а потом губами. Он целовал её красные щёки, задерживался на бледной шее, щекоча светлыми волосами её подбородок, оставил небольшое розовое пятно на впадине между ключицами – и Надя вновь соврёт, если скажет, что ей это не нравилось. Пусть она и вжималась всем телом в кровать, стараясь избежать бесконечной ласки, но не говорила ему остановиться и не отталкивала. Он аккуратно начал изучать её тело руками. Его крупные ладони скользили по её талии и спине, нерешительно спускаясь к бёдрам и не позволяя себе коснуться груди. Несмотря на скованность, Надя всё же медленно обмякла в его руках и стала более расслабленной и податливой. В очередной раз глянув на неё, Николай заметил, что её глаза прикрылись, а румянца на щеках почти не осталось. Улыбнувшись, парень решил перейти ко второй части плана. Он вновь накрыл её искусанные губы своими, осторожно освобождая девичьи бёдра и одним движением переворачиваясь на спину. Девушка вздрогнула, тут же отстраняясь и выпрямляясь. Осознав, что она сидит на его торсе, и парень лежит под ней, довольно улыбаясь, Надя округлила глаза и нервно одёрнула юбку вниз, надеясь, что он ничего не увидел. — Я весь в твоём распоряжении, — низким голосом проговорил Лукашенко, поглаживая пальцами её щёку, — я хочу знать, чего ты хочешь, — он поджал губы, а Надя, как и следовало ожидать, растерялась. Она просто не знала, что можно делать, а что нельзя, не говоря уже о том, что понятия не имеет, чего хочет сама. — Ну же, смелее, — подбадривал её Коля, чьи мышцы уже подрагивали от нетерпения. Понимая, что времени на раздумья правильности собственных действий у неё просто нет, Надя дрожащими руками потянулась к верхней пуговице на его белоснежной рубашке. Ей казалось, что она слишком сдавливает его горло. — Можно? — не сдержавшись, невинно спросила девушка, а тот глухо выдохнул от одного её неловкого прикосновения. — Не спрашивай, — выпалил парень шёпотом, горячим дыханием опаляя ушко, — тебе можно всё, — от этих слов в груди девушки разжёгся пожар, чьи ожоги были даже приятны. Тонкими пальцами она аккуратно расстегнула первую пуговицу, затем вторую и третью. Её взгляд всё ещё неуверенно метался из стороны в сторону, а дыхание было неровным, что выдавало безумное волнение. И Коля, конечно, не мог этого не замечать, поэтому продолжал успокаивающе поглаживать кистью её щёку. Продолжая медленно расстёгивать пуговицы на ткани, Надя вдруг поняла, сидит прямо на шве и мешает самой себе снять с него рубашку. Неосознанно она отодвинулась чуть дальше, усаживаясь на его пахе и чувствуя, как всё его тело напряглось от неожиданной близости. — Продолжай, — выпалил Лукашенко в ответ на её вопросительный взгляд, и девушка расстегнула последнюю пуговицу на его парадной рубашке. Перед ней показалось подтянутое, местами рельефное тело, на которое она, признаться честно, даже засмотрелась и нервно сглотнула. Коля чуть приподнялся, помогая ей стянуть с себя ненужный элемент одежды. Надя провела ладонями по его плечам, очерчивая ключицы и медленно спускаясь к груди, но всё ещё не решаясь коснуться его тела губами. И парень, понимая её неопытность, решил помочь ей с этим. Притянув её к себе за шею, Лукашенко начал целовать её пухлые губы и, дождавшись, когда та вновь пойдёт навстречу и приоткроет рот, неожиданно вытянулся и подставил под её губы собственную шею. Темноволосая, сама того до конца не осознав, оставила мокрый след чуть левее выпирающего кадыка, что дёрнулся от её касания. Набравшись смелости, Надя осторожно начала спускаться вниз, оставляя следы губ на ключицах и груди – спуститься ниже ей не хватило смелости, как бы этого не жаждал сам Николай. Девушка вновь выпрямилась, чувствуя, как её бросает в жар. Она потянулась к резинке на своих волосах, привычно стягивая её и закрепляя на своём запястье, пока тёмные, чуть волнистые волосы волнами ложились на её хрупкие плечи. Парень терял дар речи при виде её, и крупные ладони сами собой потянулись к худым бёдрам. Надя замерла, закусив губу, когда он вдруг остановился у самого края её юбки. — Позволишь? — вспомнив, что сейчас должна доминировать она, спросил Николай. Сознание кричало ей остановиться и прекратить это непристойное действие, а тело желало продолжения. И она, не веря самой себе, кивнула. Его крупные ладони проскользнули вверх по её бёдрам, прячась под платьем. Ухватившись за ткань, он потянул одежду вверх, и Надя машинально подняла руки для его удобства. Считанные секунды, и её милое чёрное платьице с фартуком были откинуты куда-то в сторону. Она сидела на нём в чёрных капроновых колготках, сквозь которые просвечивались розовые трусики с милым бантиком, и синем бюстгальтере, отчего девушка вновь засмущалась, а парень лишь улыбнулся, внимательно оглядывая её фигуру. У неё вообще не было пышных форм или идеально тонкой талии, но она всё ещё была безумно красивой в его глазах. Надя нервно сглотнула, ощущая на себе его жадный взгляд и не зная, что делать дальше. Глазами она вновь проскользнула по его оголённому торсу и понимая, что следующими на пол должны упасть его штаны, чуть смутилась. Николай, заметив, как она начала ёрзать на нём, словно прочитал её мысли. — Хочешь снять их? — девушка удивлённо вскинула брови и часто заморгала, а парень в ответ лишь усмехнулся, отодвигая её чуть дальше и усаживая на колени. Его руки сами потянулись к собственному ремню. Уж если рубашка была для неё табу, то штаны – подавно. Но Надя, вдруг осознав, что не хочет вновь казаться неуверенной и нелепой, накрыла его ладони собственными и осторожно убрала их. Тем более, ей действительно хотелось снять их с него. Лукашенко довольно улыбнулся, а глаза его засияли от восторга. Та самая девочка, что засмущалась от вида презерватива в его тумбочке, сейчас сама потянулась к ремню на его штанах. Это чудо, если не больше! Дрожащими руками она ослабила ремень и потянулась к пуговице, после чего медленно потянула собачку на молнии вниз. Сделав глубокий вдох, Надя ухватилась за ремень и стянула одежду, садясь между его ногами. Парень чуть приподнялся, помогая ей, как вдруг почувствовал, что та задела его через ткань. Он вздрогнул, понимая, что терпеть уже нет сил, а та непонимающе на него глянула, отбрасывая брюки на пол к остальной одежде. — Что дальше? — неуверенно спросила Надя, и тот предпочёл ответить не словами, а действиями. Коля вдруг схватил её за запястье и потянул на себя, вновь укладывая темноволосую на спину и начиная покрывать молочную кожу тысячами мокрых поцелуев. Девушка осторожно обвила руками его шею, чувствуя, как его рука скользит всё ниже, и задержала дыхание, когда мужские пальцы чуть приподняли резинку колготок и юркнули к нижней части живота. Надя испуганно сжала бёдра, но это, признаться честно, вовсе не оттолкнуло Лукашенко, а даже наоборот. — Дальше – самое интересное, — шёпотом проговорил Николай, целуя её в уголок губ и осторожно проходясь пальцами по намокшей ткани хлопкового белья. Не сумев сдержать ухмылки, он уткнулся носом в её шею, а Надя зажмурила глаза и невольно впилась короткими ноготками в его плечи от страха. Вновь чувствуя её скованность, парень начал шептать ей на ухо комплименты и убеждать в том, что всё хорошо и причин для испуга нет. И та, полностью доверившись, лишь прильнула к нему и оставила короткий поцелуй на его плече. Его пальцы начали двигаться вверх-вниз по складочкам, порой нажимая на особенно чувствительные точки, но всё ещё не решаясь пробраться под ткань. Надя невольно дёргалась, сгибала и разгибала колени, всем телом требуя чего-то большего, но Коля осмелился прикоснуться к ней лишь после того, как услышал тихий, еле уловимый стон около своего уха. Он продолжал уже более уверенно двигать пальцами, пока девушка, пусть и пыталась сдерживаться, извивалась под ним, словно змея. Казалось, она искусала всё плечо, к которому прижималась, но Лукашенко будто перестал чувствовать боль, и на первое место встали её ощущения и желания. Его пальцы обволакивала прозрачная липкая жидкость, а кожа под ними стала безумно горячей, отчего в серых боксерах становилось всё теснее. Но поистине невыносимо стало лишь тогда, когда Надя неосознанно потёрлась ногой о его бедро, вновь случайно задевая возбуждённую плоть. Не сумев сдержаться, Коля зашипел ей на ухо и остановился, а та вопросительно на него взглянула. — Всё хорошо, — чуть дрогнувшим голосом выпалил парень, но девушка всё же отстранилась, думая, что сделала что-то не так, пока тот вдруг не продолжил, — ты… можешь сделать так… ещё раз? — пытаясь перевести дыхание, бормотал Лукашенко, и Надя, закусив губу, вновь провела ступнёй вверх по его внутреннему бедру, задевая разгорячённый орган. Парень не то, что зашипел, он буквально зарычал. Не только от касания, но ещё и от осознания того, насколько та послушно себя ведёт. И девушка, поняв, что ему это нравится, повторила действие ещё раз. Он закатил глаза и напрягся, понимая, что ещё совсем чуть-чуть, и он позорно изольётся в собственные боксеры. Коля быстро приподнялся на всё ещё подрагивающие колени и достал мокрые пальцы из-под ткани, а резинка колготок с шлепком ударилась о нежную кожу живота. Надя вздрогнула, а парень, нервно сглотнув накопившуюся слюну, провёл языком по собственным пальцам, слизывая липкую смазку и наблюдая за реакцией девушки. Та в ответ сжала под собой мягкое покрывало, с силой прикусывая нижнюю губу. Солёный вкус дурманил сознание. Его руки вновь потянулись к резинке на её колготках, только в это раз для того, чтобы избавиться от них. Он разом ухватил и нижнее белье, начиная осторожно стягивать одежду с худых ног, пока Надя едва сдерживала себя, чтобы не остановить его. Тонкая полупрозрачная ткань скрывала яркие красные отметины на теле после долгого ношения, но парня, в отличие от девушки, это ничуть не смутило. Он осторожно пристроился между её дрожащих ног, что тут же обхватили его торс, и наклонился к ней за очередным поцелуем. — Прошу, не бойся, — умолял парень шёпотом, прикусывая мочку ушка и невольно облизывая серёжку в виде бусины, — расслабься и доверься мне, — продолжал говорить еле слышно, пока его правая рука тянулась к нижнему ящику в тумбочке. Надя продолжала послушно кивать, стараясь полностью обмякнуть, но напряжение и дискомфорт внутри всё равно остались. Наконец, достав небольшую квадратную упаковку, парень умело открыл её зубами и, спустив боксеры, за считанные секунды натянул презерватив на раскалённую плоть. Темноволосая прижалась к нему, стараясь не выдавать свой страх, что всё равно засел в груди. Николай прикоснулся к ней, медленно и осторожно входя. Скованность тут же дала о себе знать, её бёдра ещё крепче сжались на его торсе, а острая боль пронзила всё тело, отчего Надя, не имея сил сдерживаться, громко вскрикнула. Из её глаз градом полились слёзы, и парень остановился, боясь продолжить. — Тише-тише, — шёпотом проговорил Коля, вытирая солёные капли с её горячих щёк и осторожно целуя в кончик носа. Девушка в ответ глубоко вздохнула и выдохнула, понимая, что пути назад уже нет. Она попыталась расслабиться и обмякла в его руках, вновь прильнув к крепкому телу. — Продолжай, — выпалила Надя ему на ухо, и тот воспринял это, как команду. Он медленно начал двигаться в ней, боясь вновь причинить боль. И он причинял, но с каждым разом она всё больше утихала, уходя на второй план. И её крики начали превращаться в приятные слуху стоны, что перемешивались с его шипением от удовольствия. Её узость, покорность и невинность брали над Лукашенко верх, и тот, не имея сил сдерживать себя, начал ускорять темп. Надя начала беспорядочно покрывать его шею и ключицы поцелуями, царапать его спину и плечи, а потом и вовсе стала двигаться навстречу, стараясь как можно скорее довести его до исступления. А Коля, наконец, осмелев, начал обхватывать и мять ладонями её небольшую грудь, обтянутую в синюю ткань. Возбуждение в их телах возрастало с каждой секундой, и парень уже чувствовал, как близился к пику. Надя оставила рядом с его сонной артерией бледно-розовый след, парень совершил последний толчок и с рычанием излился в контрацептив, а та с приятной болью внизу живота вздрогнула и с ещё большей силой скрещивает ноги за его спиной. Коля тяжело выдохнул ей в губы, снимая и выкидывая презерватив, пока девушка, потеряв все силы, устало лежала в его постели. Он вновь натянул боксеры, ложась рядом и обнимая её за плечи, пока та боролась с желанием уснуть прямо здесь. Большой выброс адреналина и эндорфинов безумно вымотал, и Надя не могла даже пошевелиться. — Мне нужно убраться… — протяжный зевок, — ещё в трёх комнатах, — тихо проговорила девушка, — а потом идти домой, — снова зевок, а Коля, улыбнувшись, нежно поцеловал её в растрёпанную макушку. — Останься здесь, со мной, — тихо попросил Лукашенко, обнимая девушку ещё крепче и вдруг слыша, как та сопит, устроившись у него на груди. И никто, кроме них, об этом не узнает.