Расстрельный список

Густав купил револьвер. Собственно говоря, это совершенно незначительный факт, но Себастьяну так не кажется. Он мельком смотрит на оружие, когда стоит в кабинете отца со скрипкой, уже и не надеясь на удачу — как только тот закончит рассматривать содержимое посылки и радоваться её получению, его маленькому наследнику придётся несладко. Скоро он получит наказание от отца. Густав Швагенваген — совсем не изверг, он вполне уважаемый человек. В обществе он блистателен. Прекрасный отец, в строгости и мудрости воспитывающий своих одарённых детей, помогающий им добиться поражающих высот и стать личностями, а не мусором под чужими ногами. Чудесный муж, любящий свою жену и соблюдающий все традиции, которые она чтит. Успешный бизнесмен, умеющий распоряжаться средствами во благо и сохранять свой капитал. Благотворитель. Идеал. Гений. Густав Швагенвагенс — домашний тиран. Об этом знают все члены семьи. Но им приходится молчать. Себастьян во все глаза смотрит на револьвер. Он не в силах оторваться, пусть и знает, что за эту промашку получит дополнительный удар жёсткой линейкой по кровоточащему запястью. Он засыпает и просыпается с этой мыслью. Скоро он будет наказан. Скоро ему причинят боль. Он заслужил это, он ведёт себя неподобающе, он разочаровал отца. С ним нельзя спорить, иначе придётся платить за эту оплошность. Ему нельзя перечить. Он ведь знает лучше, он прожил долгую жизнь и набрался опыта, он добился успеха и пытается привести к тому же своих наследников. Он не хочет причинять им зла, он лишь направляет их на путь истинный. Мать тихо шепчет, что собирается сегодня пойти в церковь. Густав даёт ей право на это действие. Без его согласия она не могла бы и вдохнуть, как и все, кто вынужден делить кров с этим человеком. Сегодня он особенно усердствует — спустя пару минут после того, как револьвер оказывается в сейфе, отец ударяет Себастьяна по лицу. Впервые. Тот неправильно сыграл соль минор гамму во второй раз. Это непростительная ошибка, и за неё нужно наказывать более жестоко, но Густав даёт сыну возможность исправиться. Третья попытка — последняя. Если сейчас у Себастьяна ничего не выйдет, то отец лишит его ужина. Себастьян играет гамму чисто. Без единой фальшивой ноты. Он не пропускает ни одного знака при ключе, но Густаву кажется, что сын взял слишком медленный темп. У Себастьяна на запястье появляется новая ссадина. Отец разгневан. Входит Ровд, уведомляя Густава о том, что комната мальчика осмотрена. В ней была найдена пропавшая из кабинета скрепка. Себастьян остаётся без вечернего приёма пищи. На следующий день он замечает, что у матери на скуле расцветает синяк. Он не вмешивается в семейные дела. Револьвер лежит в сейфе. Ровд проводит ежедневную проверку. Комната чиста. Он отходит ко сну без единой мысли. Голова пуста. Отец ударит его снова, если он будет слишком поздно засыпать. Жизнь идёт своим чередом. Изъята точилка. Мать боится заходить в кабинет Густава. Рука неимоверно болит. Лидия сообщает отцу, что Себастьян познакомился с каким-то оборванцем возле помойки. Отец запрещает ему выходить на улицу. Себастьян обещает, что будет заниматься усерднее. Он вкладывает все свои силы в то, чтобы разучить новое произведение, и нотный стан плывёт у него перед глазами под конец дня. Густав считает, что сын недостаточно старался. Револьвер остаётся нетронутым. По вечерам Себастьян вслушивается в плач матери. Он играет роль своеобразной музыки — это уже привычный звук. Монотонный, на одной ноте — Себастьян может даже поделиться предположением, что это нота фа первой октавы. Комары жужжат примерно на септиму выше. Однажды вечером мальчик замечает, что привычных рыданий из комнаты матери не доносится, но из кабинета отца слышны крики. Он молчит и закрывает ладонями уши. Родители мешают ему спать. Они нарушают его распорядок дня. Это копится внутри и на запястьях — немая истерика, призыв о помощи. Под рукавами идеально выглаженного костюма кроется маленькая тайна, которую нельзя знать никому. Так говорит отец — если Себастьян хочет стать великим музыкантом, то ему придётся платить за это собственными кровью и потом. Себастьян всё чаще вспоминает о блеске револьвера. Однажды вечером Густав достаёт его. Ему надобно полюбоваться на своё сокровище — это оружие недёшево стоит и обладает хорошим функционалом. Мать пытается убедить его не тратить больше деньги на подобное — это богохульство, говорит она. Ей больно наблюдать за тем, как муж покупает то, при помощи чего можно совершить убийство. Убийство — это грех, говорит она. Отец закрывает ей рот ладонью и велит замолчать. Его мнение должно учитываться прежде всего. Он здесь авторитет, и никто не смеет переубеждать его. Его решение не может оказаться неверным. Себастьян не решался возразить никогда. Он боится боли. Он боится самого страха как чего-то первобытного и неизведанного, необузданного и вольного. Но сталь револьвера похотливо блестит, когда Густав держит его в руках. Лидия говорит отцу, что Себастьян почти не занимался музыкой в четверг. Четверг закончился вчера, но для него каждый день — четверг (выберите любой другой день недели). Они одинаковы в своём воплощении, они проходят одинаково — под аккомпанемент молитв и слёз матери, криков выпившего отца и ехидного смеха сестры. Он действительно не хотел притрагиваться к скрипке в четверг (выберите любой другой день недели), потому что она испачкалась в крови. Ему мерзко отмывать собственную кровь, полученную в результате восторжествовавшей справедливости, с инструмента. Ему неприятно прикасаться к плодам воспитания Густава. Отец не собирается убирать револьвер обратно в сейф — он лежит в третьем нижнем ящике его письменного стола. Ему нравится любоваться на собственное стальное счастье. Вещи для него дороже, чем семья, но он заявляет Себастьяну, что тот погряз в слепом поклонении хламу, когда Ровд находит у последнего гайку под кроватью. Мать с каждым днём рыдает всё громче и невыносимее. Нота сменяется на ля диез первой октавы. Лидия скрывает от Густава то, что видела ночью Себастьяна, идущего по улице под их окнами. Она недолюбливает брата, но не хочет марать руки о чужие глубокие раны, пусть и косвенно. После своего первого полноценного концерта (удавшегося похода в консерваторию, где он окончательно отточил навык игры концерта Моцарта) Себастьян возвращается домой с улыбкой на лице. Ему впервые не так уж и больно, пусть и круги под глазами не делают его симпатичнее. Отец встречает его на пороге. Кричит, ставит перед выбором. Заставляет стекать по лицу непрошенные слезы. Лидия — поникшая и непривычно тихая — стоит рядом. Себастьян входит в дом. Направляется вслед за отцом в кабинет. Всё ему осточертело в этом месте. Мать обнимает колени, сидя в углу, и боится смотреть в его сторону. Лидия пытается что-то сказать Густаву — кажется, уговаривает не совершать опрометчивых поступков. Это происходит слишком быстро — отец спешным шагом подходит к Себастьяну и ударяет его по лицу с размаху. Две пощёчины — как призыв к действию. Мать вскакивает на ноги — боится, пытается защитить своё неудавшееся отродье. Густав бьёт и её. Они стоят у стены, и женщина бьётся о неё головой — звука соприкосновения почти не слышно, но мать сползает на пол. Она не получила несовместимых с жизнью травм — ей просто слишком больно. Обидно. Досадно. Себастьян переводит взгляд с разъярённого отца на напуганную Лидию. С неё — на бьющуюся в припадке мать. Револьвер лежит в третьем нижнем ящике стола, и Себастьян не умеет им пользоваться. Он и жизнью своей распоряжаться не научен. Не может уйти из этого ада, не может защитить тех, кто защищает его. Его теперь зовут Глэм, ему семнадцать лет и его отец — полнейший ублюдок, если он этого слова-то не побоится. Он знает о себе только это. Густав смотрит на него затравленно. Лидия в панике закрывает рот руками. Себастьян впервые чувствует себя главным. Возвышенным над этим человеком, который погряз в своём стремлении к идеалу. Густав замахивается, чтобы выбить у сына из рук револьвер. Глэм стреляет.