* * * *
- Спасибо! Спасибо! – помахал Чес со сцены рукой и несколько раз поклонился. Глэм сделал также и только улыбнулся, посмотрев на своего друга. «Не понимаю, почему у него все ещё нет девушки. Я ещё не встречал человека лучше, чем он. Может, была бы у него пара, он был бы ещё круче… Хотя куда ему ещё круче?» Чес спрыгнул со сцены, вручив Глэму свою гитару, и принялся обнимать своих фанатов. Он делал так после каждого концерта – в действительности дорожил ими, а когда девушки просили его о совместной фотографии, он и вовсе не мог отказать. Глэм же к ним не спускался. Он всегда оставался на сцене и даже замечая, как кто-то хочет пробраться туда именно к нему, мигом убегал и скрывался в тени, пока не подойдет его друг. Ему всегда было плевать, кого он обнимает и насколько крепко. Глэма эта толпа народу не привлекала. Никогда. Они встретились вновь только тогда, когда Чес успел обнять всех девушек в округе, и вместе пошли домой. - Разве не крутой концерт сегодня вышел, скажи? – закинул руки за голову тот, стоило только отойти от толпы на пару метров. - Ага. Неплохой, как и всегда. – кивнул головой Глэм и зевнул. – Только придём, я сразу же усну, вот увидишь. - Стоило бы. У тебя такие мешки под глазами, будто ты вообще сна уже неделю не видел. – он вдруг наклонился к другу, и растопырил пальцы, словно пытался запугать маленького ребенка. – А может я чего-то не знаю и на самом деле ты вампир? Притворяешься ночью, что спишь, а сам, стоит мне закрыть глаза, вылезаешь в окно и пьешь кровь? Или может… - Чес… - Может ты и вправду какой-то марсианин и по ночам летаешь на свою родную планету? – он внезапно схватил его за голову и начал трепать и так отросшие блондинистые волосы. – Признавайся, почему ты меня с собой не берешь? - На Марсе опасно! – попытался выкрутится Глэм, но его сразу же схватили и прижали к себе, продолжив проказничать. – Ты бы подох там в первые пять минут! И часа бы не продержался! - О-о, да что ты, - Чес резко успокоился и отпустил светлые локоны, но вместо этого взял друга за щеки и начал тянуть их в разные стороны, - неужели наш Глэм за меня переживает? - Да иди ты, кому ты сдался! – гаркнул тот и, все же, вырвался с крепкой хватки, сразу отойдя на безопасное расстояние. «Он меня никогда раньше так не прижимал к себе… И за щеки не тянул…» - Ну чё ты надулся? Глэм молча бросил взгляд в его сторону и не успел даже ничего сказать, как к нему подбежали и, забросив руку за его плечо, повели в сторону их трейлера. На душе стало заметно теплее, парень даже представил, что они просто гуляют, без всяких концертов, но эти мысли сразу же пришлось отложить – он не знал, как реагировать на чувства, что они вызывали. Уже по приходу, они молча проскочили мимо спящей матери Чеса в его комнату и, наконец, облегченно выдохнули. Кровать по-прежнему пустовала – Глэм спал на стареньком матрасе на полу, а второй просто не хотел, чтобы тот чувствовал себя как-то обижено, поэтому спал рядом; что правда, вместо мягкого матраса была стопка пустых альбомов различных музыкальных групп. Они давно привыкли к этому, никто не возражал и оба считали это обычным порядком вещей. Как и обещал, Глэм уснул, буквально, сразу же. Он, не успев даже стянуть с себя одежду или, хотя бы, джинсовую жилетку, рухнул на свое место прямо так и моментально погрузился в сон, сжав в крепком объятии подушку. Только другу его не спалось совершенно – он тихо сел рядом и несколько минут просто молча смотрел на него, так и удерживаясь, чтобы не вытворить какую-нибудь пакость. «С такими волосами ему бы сниматься в рекламе шампуня…» В комнате становилось жарко, воздух становился душным, а Чес и сам уже не заметил, как на автомате открыл окно, впуская свежий воздух. Спящему Глэму это явно не понравилось – он вздрогнул и инстинктивно потянул на себя край своей жилетки, словно она могла спасти его от холода. - Ой, прости, не подумал. – пробормотал под нос Чеснок и снял с себя свою излюбленную зеленую куртку, сразу же набросив ее на плечи друга. Тот неосознанно ней укутался, как одеялом, и спокойно продолжил спать, только мирно посапывая в подушку. «Мило,» - подумал про себя парень и сам улегся рядом на пустые альбомы, перед сном ещё пару раз проскользнув по Глэму оценивающим взглядом.* * * *
Проходил один день за другим, а находиться в одном тесном трейлере становилось все сложнее и сложнее. Стоило только Чесу появиться перед глазами, как сердце сразу же уходило в пятки. Все эти непонятные заигрывания с его стороны всегда смущали, красная краска предательски заливала щеки, а в голове продолжал твориться никому не понятный хаос. Когда это начало происходить? Ведь только не так давно все было спокойно – два простых друга, что по вечерам играют на гитаре в каких-то переулках, а днём отсыпаются и готовятся до очередных ночных концертов. Все ведь было так спокойно, с какого момента слово «друзья» перестало произноситься так, как должно? «Возможно, было бы проще, знал бы я такие банальные вещи с самого детства или, хотя бы, понимал в них хоть что-то…» - Глэм, сраный ты марсианин! – легонько толкнул его локтем Чес. – Я понимаю, конечно, Марс зовёт, но не перед концертом же! А ну соберись! Он легонько хлопнул его по плечу и пнул на сцену. «Я тебя так в толпу пну…» - подумал тот, но спокойно встал, улыбнулся и взял гитару в руки. Пока никто, как ему казалось, не замечал, Глэм быстро бросал взгляды в сторону Чеса, не прекращая игру. Он действительно любовался. Даже в мерклом свете парень казался тем ещё красавчиком: немного отросшие волосы развивались с каждым сильным ударом по струнам, футболка начала постепенно прилипать к телу из-за невыносимой жары в зале (на тот момент к ним приходило уже не мало людей), а когда он, в порыве сорвать какой-то сложный аккорд, прикусывал нижнюю губу и закрывал глаза… Внутри вовсе все сжималось до атомов, казалось, он вот-вот распластается по полу, но осознание реальности моментально приводило тело в норму, оставляя на душе легкий осадок. Небольшое выступление закончилось, толпа начала аплодировать, а Глэм, как и обычно, молча поклонился. Он уже хотел уходить со сцены (не горел желанием вновь убегать от фанаток), как на талию кто-то резко положил руки, а его мигом притянули к себе. - Чес… - удивился тот, даже не пытаясь скрыть покрасневшие щеки. – Мы ведь… Мы ведь обнимались раньше, да? Это же нормально? - Просто заткнись и дай тебя обнять, придурок. Глэм вздрогнул, совершенно не понимая, что нашло на Чеса, но, все же, обнял его в ответ, проводив рукой по спине. Фанатки начали визжать. Как только парни отошли друг от друга, сразу набросились на брюнета. Второй же отошел, всматриваясь в толпу. Сердце начало предательски колоть с каждой девушкой, что оказывалась в объятиях его друга. Внутри что-то закипало, по венам словно растекалась лава. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Сейчас он был в точности похож на своего отца, что злится от того, что кто-то забрал его любимую игрушку. «Успокойся, Глэм. Вдох, выдох…» Но тело не слушалось, а характер отца так и вырывался наружу. - Такой крутой! Я ещё ни один концерт ваш не пропускала! Вы такие классные… Ну, ты! Ты особенно! - Обожаю тебя! Можешь дать мне свой автограф? - Как насчет номера телефона? Я могу дать тебе его! Можем обменяться контактами? Пожалуйста, ты ведь такой крутой! Чес, на удивление, только послушно кивал головой и улыбался. «Ему это явно нравится. Все его любят…» Тем временем, к нему подошла очередная девушка, видимо, наглее остальных, и обняла его, не спросив никакого разрешения. Глэм фыркнул, но заметив, как лицо фанатки бесстыдно тянется к его другу, а губы невесомо касаются его щеки, оставляя на ней след от помады, он сжал кулаки и прикусил нижнюю губу до крови. Только нахалка ушла, вместе со всей толпой, он молча посмотрел на Чеса и осмотрел его с ног до головы сердитым взглядом. - Что? - Ты бы с ней ещё поцеловался. Он пытался сделать голос спокойным и тихим, но он дрожал из-за непрерывистого гневного шторма внутри. - Ну, ха-ха, что бы я мог сделать? Она сама чмокнула меня. Смотри, какой след остался… - Она тебе нравится? - …Что? – вопрос застал его настолько резко, что ни придумать ответ, ни оправдание, Чес попросту не успел. - Я спрашиваю! Нравится или нет?! - Глэм, та ёлки-палки, что на тебя нашло? - Ты вообще думаешь о чьих-либо чувствах?! Тебя обожают абсолютно все. Тебя любят абсолютно все! Если бы она сказала тебе о своих чувствах, что бы ты ответил?! Контроль над эмоциями свелся к нулю, а Глэм постепенно начинал понимать, что слабо осознает, что говорит. - Ну, конечно нет! Я бы сказал что-то вроде: «Прости, булочка, но у нас разные пути». Или… О. «Сорян, малая, но я с Марса, а ты явно не оттуда». - Чес! Ты вообще думаешь о ком-то, кроме себя?! Ты думаешь о чувствах других хоть иногда?! Если ты, конечно умеешь думать. - Глэм? Да что ты несёшь… - А если бы я сказал тебе о своих чувствах?! Что бы ответил? «Прости, булочка»? - Что… - Ты бы воспринял мои чувства также, как и тех фанаток?! Он вдруг остановился, разжал кулаки и посмотрел на друга так, словно к нему только что пришло осознание всего того, что он сейчас наговорил. Злость моментально заменила паника – он начал бегать глазами по комнате, пытаясь остановить зрение на чем-то одном, лицо сразу же побледнело, будто с него выкачали всю кровь, а ноги чуть было не подкашивались. Он только что сказал о своих чувствах. Да, завуалировано, но тут и ребенок поймет, что именно он имел в виду. И в то время как другие люди уже давно ответили хоть что-нибудь, Чес стоял, удивленно уставившись на Глэма, не в силах выдавить с себя хоть небольшую связку слов. Паника. Паника. Паника. - Господи… - прошептал блондин. – Я… Забудь… - Глэм… - Забудь все, что я только что сказал! – вновь сорвался на крик тот. – Забудь! Резким движением, он обернулся и выбежал с зала, на лету улавливая на себе удивленные взгляды. «Он думает, что я люблю его… Он знает, что я люблю его! Он считает меня каким-то… Каким-то долбоебом!» Сам не зная куда бежит, он вдруг остановился возле поворота к улицам, среди которых таился трейлер Чеса. «Я не могу вернуться… Я не смогу». Ноги понесли его дальше, все в том же неизвестном направлении. Почему он убегал? От чего он прятался? «Недоношенный червяк». «Жалкое ничтожество». К горлу подступил странный комок, на глаза начали наворачиваться слёзы. «Неужели я действительно так жалок, что просто сбегаю?» Но осилить себя он не мог – по-прежнему продолжал бежать. На небе уже собирались тучи, временами даже гремело, а через какое-то время бега в пустое «никуда», на землю начали одна за одной падать капли дождя. Люди, спешащие домой, удивленно смотрели за ним – парень изрядно успел промокнуть, волосы слиплись и локонами лежали на плечах, с одежды лилась вода, а по лицу стекали черные полоски туши. Ему было плевать на свой внешний вид, на то, что о нем сейчас думают и на то, что будет дальше. Ему было плевать совершенно на все. Кто же был виноват в том, что он попросту не знал, каково это, как любить? Он с самого детства ничего не знал об этом – что нужно чувствовать, что нужно делать, как себя нужно вести. Для него понятие «любовь» было абсолютно чужим и неизведанным. Через какое-то время, когда одежда уже намертво прилипла к телу, а ноги ужасно устали, Глэм остановился и оглянулся. Свалка. Ещё бы. Окинув её каким-то грустным взглядом, он вздохнул и свернул к ней, упав прямо под мусорным баком. Не хотелось ничего. Только бы промотать этот вечер немного назад и не повторить всех тех ошибок, которые он допустил. «Повёл себя, как придурок. Поддался эмоциям, сказал все так, как есть. И что теперь? Поздравляю тебя, Глэм. Ты и впрямь жалкое ничтожество, живи теперь всю оставшуюся жизнь на свалке, поедай за людьми отходы…» По щеках вновь пробежались капли слез, а он прокусил уже раненную раньше губу, вздрогнув от боли. «Надеюсь, ты не ищешь меня. Прости, булочка. Ты последний, кого я сейчас желаю видеть». - Вот ты где… - послышался до боли знакомый голос где-то из-за угла свалки, заставив Глэма свернуться калачиком и со всей силы вжаться в стену. – Я почти три часа на тебя угрохал… Сколько ты уже здесь лежишь? - Уходи. – сухо ответил тот и закрыл лицо руками. - Ну же, Глэм… Вставай. Пойдем домой, жрать пора. - Я сказал уходи! – гаркнул тот и в неожиданном порыве гнева вцепился пальцами в землю, оголяя запухшие от слёз глаза и потекшую тушь. Чеса эта картина явно удивила. Он медленно сел рядом, а Глэм, наконец, смог его рассмотреть. Весь мокрый до нитки, с растрепанными волосами, в грязи и с хлюпающими от воды кроссовками – один только его вид заставил сердце вновь сжаться до микроскопических размеров. Чеснок медленно протянул руку и вытер темные дорожки под его глазами. - Прости меня. – вдруг сказал он. – Я не… Я просто глупый, ты же знаешь… - Это ты меня прости. – рука непроизвольно потянулась и легла на ладонь друга. - Я наговорил много лишнего. - Ты плакал из-за меня? Глэм промолчал, только опустил голову. Чес же понимающе окинул его взглядом и утешительно приподнял кончики губ. - Я бы ответил тебе: «Я тоже». - Что? - Я тоже. Он поправил блондинистые волосы, убрав прилипшие к лицу пряди и немного приподнял того за подбородок. - Я бы никогда не сказал. – почти шепотом ответил Глэм, пытаясь избежать зрительного контакта. - Ты уже сказал. - Нет… Чес, я… Я не умею любить. Я не знаю, как это. Я… - Я тебя научу. Я научу тебя любить. Только успокойся и вытри слезы. Глэм прикрыл глаза и вытер слезы, только размазав тушь по щекам. Он посидел так несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями и перестать всхлипывать. - Чес, я лю… Но его сразу же прервали, на губы легли чужие, а глаза автоматически прикрылись. Чес действовал аккуратно, совсем невесомо поцеловал его, провел языком по верхней губе и немного прикусил нижнюю. Он словно играл с ним – то дразнил язык, то скользил по безупречно ровному ряду зубов, гладил ладонью щеку, а несколько раз улыбнулся прямо в поцелуй. - Я тоже, Глэм. – прошептал он, отстранившись только на несколько сантиметров. – Я тоже.