***
Зангецу прячет своё оружие за спину, садится прямо на небоскрёб и пялится на светлое небо, которое явно скоро затянет тучами. Холод ушёл вместе с тем, кто его принёс, уступая место привычному в последнее время, отражающему настроение хозяина дождю. Он ненавидит дождь посильнее чёртового старика, с которым вынужден делить это место. Правда рано или поздно откроется Ичиго, хочет он того или нет. Пока что остаётся просто ждать и следить за тем, чтобы самоуверенный тупица не погиб раньше времени.Часть 1
6 июля 2020 г. в 12:46
Внутри души, казалось, бушевала буря. Находиться здесь было ощутимо зябко, а стёкла бесконечных небоскрёбов покрылись лёгкой изморозью. Наверное, никто, даже сам Ичиго, хозяин этого мира, не знал причину разбушевавшейся погоды. И хотя неприятный холод, будто несуществующая здесь зима вступила в свои полные права, охватил этот мир, небо оставалось кристально чистым, непричастным ко всем изменениям.
Вечная тишина этого мира сейчас нарушалась громкими выкриками, высоким смехом и звуками ударов стали о сталь.
— Почему я должен тебя слушать?! — рычит Ичиго, сжимая в руке рукоятку своего меча. — Ты сам проводил эти дурацкие аналогии, называл меня королём, а себя — лошадью. Разве король прислушивается к лошади?
Шинигами чувствовал, как бушующие внутри эмоции и от произошедшего ранее, и от самого боя захлёстывали не только его самого, но и окружающее его пространство.
— Ты ещё больший идиот, чем я думал, Куросаки, — лениво и совсем не удивлённо слышится в ответ. — Лошадь всегда может скинуть короля со своей спины. Именно поэтому король кормит её и удовлетворяет все потребности. Почему я должен тебе подчиняться, отдавать всю силу и тащить на своём горбу, когда единственное, что получаю взамен — бесконечные требования?
Ичиго смотрит в глаза своей копии, не находя что ответить. Он всегда относился к своему внутреннему пустому как к паразиту, который мешает жить и высасывает все жизненные силы. Пустые — враги. Они жестоки и беспощадны. Ни один пустой не может быть союзником шинигами. Ичиго признавал, что тот самый «паразит» множество раз спасал его, да и просто немало помогал своей силой. Вряд ли без неё у него получилось бы победить стольких сильных противников и биться наравне с Эспада. И даже был благодарен этому существу за помощь. Но ведь…
— Ты делаешь это всё ради себя, — жёстко отрезает шинигами. — Сам же это говорил.
— Верно, — ему и не пытаются перечить, после чуть ехидно добавляя: — Мог бы и поблагодарить. Ты вообще думал когда-то, что жить внутри твоей души не так уж и весело? Так ещё и при этом регулярно тобой использоваться.
— Ты смеёшься?! Каждый раз ты пытался меня убить!
Какая к чертям благодарность? Если бы Ичиго не доставал меч в моменты их встреч, то уже давно был бы мёртв. Как найти общий язык с тем, кто жаждет лишь убить тебя и взять контроль над твоим телом?
— Тц, — пустой явно уже раздражён от этого бессмысленного разговора. — Тебе никогда не понять меня, Куросаки. Как и король не поймёт лошадь, которую стегает кнутом ради собственных целей. Я бы хотел поставить тебя на её место, дать ощутить все прелести зависимости от своего хозяина. Именно поэтому я убью тебя!
Ичиго отскакивает назад, блокируя удар мечом. Но это не помогает, и за первым ударом следует целая серия других, которые невозможно предугадать. Он едва успевает уклоняться в последний момент, когда чужой меч почти разрезал ткань формы, а вместе с ней и его кожу. Последний удар прямой, в голову, но шинигами блокирует, и лицо пустого прямо напротив его собственного, с этой маниакально смотрящейся на его лице ухмылкой.
— Ты как был туп в самом начале, так и остался таким до конца, Король, — издевательским тоном тянет противник. — Ты не видишь истины, отрицаешь её, притворяешься, что так и надо, но на деле просто трясёшься от страха перед ней!
Мощный удар и его пинают ногой настолько сильно, что он пролетает несколько метров, прежде чем преземлиться на очередной небоскрёб.
— Ты что-то разговорился в этот раз, — острит Куросаки, пытаясь отдышаться. Никакого времени не хватит, чтобы привыкнуть к манере сражения этого сумасшедшего.
— Я не виноват, что до тебя даже прямым текстом не доходит, — скалится пустой. — Опять сражаешься так, будто пишешь очередной тупой тест в своей идиотской школе! Меня просто выводит из себя это тухлое сражение. Может тебя надо приложить головой посильнее, чтобы ты начал нормально сражаться?!
Он заливается своим безумным смехом и, раскручивая меч, отправляет его прямо в сторону растерянно стоящего шинигами. Ичиго едва успевает отскочить в сторону.
— Чего ты хочешь?!
Пустой на мгновение замирает, переставая раскручивать меч.
— Ты последние извилины растерял или оглох совсем? Убить тебя! — рычит, не переставая светить своим оскалом.
— И что мне делать, чтобы ты не скинул меня со спины? Кормить? Поить? Чего ты вообще хочешь, кроме моей смерти?! — не выдерживает Куросаки, чувствуя себя в конец запутанным. — Что ты будешь делать, если даже убьёшь меня и захватишь тело? Пойдёшь крушить всё вокруг? Рано или поздно тебя схватят и просто убьют! Может Общество Душ, может ещё кто-то. Ты слишком самонадеян. Но ещё ты часть меня, которую я абсолютно не понимаю!
С белого лица спадает оскал, а жёлтые глаза смотрят с непривычной серьёзностью и чем-то ещё, что Ичиго просто не может распознать. Весь вид его копии будто напрягается, и это выглядит настолько странно, что шинигами даже прерывает свой монолог.
— Ты иногда забываешь, что я не только часть тебя. И я, как и любое живое, хочу свободы.
— Ты — пустой! Что ты имеешь в виду под «свободой»? Выпустить тебя в мир и подвергнуть всех опасности? Что?
— Убирайся, — копия криво ухмыляется. — Ты настолько тупой, что мне даже перехотелось с тобой драться. Убью тебя в другой раз.
Ичиго опускает клинок и действительно уходит с мыслью, что он никогда не сможет понять чудовище, каковым его внутренний пустой и является. Никогда. Им не добиться мира или понимания. Да даже банально сосуществовать они не могут. Эта война будет длиться до тех пор, пока кто-то из них не выдохнется и не опустит меч, признавая своё поражение. А ни он, ни пустой не смогут сдаться. Это замкнутый круг, по которому они вдвоём будут бежать всё своё существование.