Всё к лучшему

Слэш
NC-17
Завершён
7538
автор
Sofi_coffee бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
70 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7538 Нравится 264 Отзывы 2616 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Чонгук убирает пальцами идеально прямые волосы девушки за ухо, а затем заглядывает в большие глаза с двойным веком. Ему всё ещё нужно время, чтобы привыкнуть к изменениям, благодаря пластической операции, но Мина даже так прелестна. Парень говорил ей, что она мила и с одинарным веком, но девушка была непреклонна — хочу и всё тут.       — Ну что, малыш, едем в лав-отель? — подмигивает ей Чонгук, попивая колу. Они только что вышли из кинотеатра и сейчас сидят в кафе неподалёку, чтобы расслабиться и обсудить дальнейшие планы свидания.       Мина поджимает пухлые губы, наполненные филлерами, и качает головой.       — Прости, оппа, не сегодня, — извиняющимся тоном говорит она.       Чон вопросительно приподнимает бровь. Они, чёрт возьми, ведь заранее обсудили освободить день для свидания. В последние месяцы пара не так часто ходит на свидания, как раньше. Про секс уже и молчать нужно. Неужели конфетно-букетный период так быстро проходит?       — Милая, но мы ведь договаривались. За деньги не беспокойся, я оплачу, — успокаивает Чонгук, приподнимая уголки губ, чтобы скрыть раздражённость. Если Мина увидит его плохое настроение, скандала не избежать.       — Чонгук-оппа, перестань быть похотливым животным! Сказала же: не могу, — шипит Мина, прищуривая глаза. Чонгук чуть не давится напитком от этого внезапно яростного взгляда.       — Причём здесь это, мать твою? — не сдерживается Чон в ответ, стараясь не слишком сильно повышать тон. Они здесь всё-таки не одни. — Я, блядь, специально отменил тренировку по боксу с тренером, чтобы побыть с тобой. Мы договорились, Мина, что сегодняшний день только наш. Не хочешь заниматься со мной сексом — пусть, но как же обещание?       Смотря на отбелённое лицо своей девушки, которое почти ничего не выражает, кроме недовольства, Чону на миг кажется, что из них двоих только ему одному больше всех нужны эти грёбаные отношения. Хотя, изначально, когда он поступал в университет, у него не было планов ещё с первого курса застрять в долгосрочных отношениях с девушкой. А потом Мина, которая по совместительству является одногруппницей (какая удача), ещё в самый первый месяц его окрутила.       — Извини, планы поменялись, — пожимает худыми плечами Мина. Безразличие в её голосе болезненным эхом отдаётся в голове Чонгука.       — Приплыли, — сухо заключает он, тяжело вздыхая. И зачем только сегодня деньги на презервативы потратил? Срок годности на них, конечно же, приличный, но если Мина так и дальше будет крутить носом, то и он пройдёт. Не то чтобы ему так важен секс, но… Уже две недели вечерами он развлекается не с Миной, а с порнухой и правой рукой.       — Как-нибудь в другой раз, оппа, — говорит Мина, а затем хватает свою сумочку и идёт в уборную.       «Как-нибудь в другой раз?» — проносится в мыслях парня. Она смеётся, что ли? Они вообще в отношениях или как? Пара вот-вот должна праздновать первую годовщину отношений, но… А что праздновать-то? Они почти даже на пару не похожи. Чонгук честно пытается со своей стороны, но это тяжело, когда нет отклика от своей второй половинки.       Мина возвращается и садится на стул напротив Чона. Обновлённая в туалете ярко-оранжевая помада приковывает взгляд. Чонгук ненавидит эти помады. Особенно матовые. На вкус просто отвратительные, а потом ещё полчаса пытаешься оттереть их после поцелуя, размазывая на пол-лица.       — Хоть скажешь, почему не можешь? — уже спокойно спрашивает Чонгук. Он быстро вспыхивает, как спичка, но так же быстро успокаивается.       — Давон-онни позвонила. Парень бросил её. Будем собираться сегодня с девочками и успокаивать её.       Чонгук играет желваками.       — Ничего себе. Беднягу Давон бросает уже седьмой парень за этот год, а она до сих пор не научилась справляться с этим сама или даже понять, в чём проблема. Видимо, жизнь ничему её не учит, — яд плавно выскальзывает из его красных губ.       — Не говори так, оппа! Это вы, парни, не любите жаловаться друг другу, скрываете всё постоянно в себе, из-за этого вас чаще, кстати, инфаркты хватают, — брюзжит Мина, а Чонгук мысленно усмехается с её реакции. — А мы не любим это дело. Нам нужно пожаловаться и получить поддержку.       Чонгук закатывает глаза. Ну конечно. И Мина будет самой главной успокаивающей сегодня, несмотря на то, что со своим парнем она договорилась о встрече достаточно давно. Он, конечно, не умрёт из-за отсутствия Мины сегодня вечером, но ведь и Давон тоже. Почему подружка просто не может накупить шоколада, включить слезливую мелодраму и втихаря выпустить всю свою боль? Это, между прочим, проверенная схема лично от Чонгука. Эффект тот же, что и реветь перед кем-то, он проверял. Только стыда потом нет.       — Хорошо, я понял. Если что, можешь сегодня позвонить. Я свободен, благодаря тебе, до конца вечера, — сухо утверждает он, допивая колу.       Взгляд Мины теплеет. Тонкие руки хватают маленькую сумочку, и девушка подходит к Чонгуку.       — Прости, оппа, но я правда не могу её бросить, — оранжевые губы прикасаются к его щеке, а затем слух парня улавливает отдалённый цокот туфель. Ушла.       Парень расплачивается, хватает рюкзак и выходит из кафе. Классное свидание. Больше похоже на каторгу, нежели на приятное времяпровождение. Он неспешным шагом направляется к метро, чтобы добраться к общежитию.

***

      Чон Чонгук:       «Малыш, как Давон?»       Пишет он на следующий день. Ему плевать на Давон с высокой колокольни, но начать разговор-то надо.       Чхве Мина:       «Нормально. Я вчера хорошо успокоила её, поэтому ей уже лучше.»       Чон Чонгук:       «Я рад. Чем заниматься сегодня планируешь?»       В комнату с грохотом влетает Ким Югём — его сосед. Он кивает Чонгуку, который лежит на своей кровати, что-то быстро бросает в рюкзак, а затем молнией вылетает из комнаты. Чон усмехается. Этот парень вечно куда-то опаздывает.       Чхве Мина:       «Сегодня репетиция с хором.»       Чонгук морщит нос. Их графики совершенно не совпадают. Может, поэтому они так отдалились в последние месяцы?       Чон Чонгук:       «Постарайся хорошенько, малыш.»       Мина ничего не отвечает, поэтому Чонгук от скуки вздыхает. Домашнее задание сделать, что ли? Выполнять его всё равно нужно. А так воскресенье будет свободно.       Парень вздыхает, потягивается, а затем садится за рабочий стол. Время летит незаметно, а там к вечеру, может, Югём вернётся, и они чем-нибудь себя точно займут.       Как только Чон прекращает делать один предмет, приступая к следующему, в комнате раздаётся стук, а затем сразу же кто-то входит. Корпус и голова поворачиваются назад, и большие глаза натыкаются на Мин Юнги.       — А, привет, хён, — улыбается Чонгук, наверное, впервые искренне за эти несколько дней. Лицо Мина бледное, глаза привычно прищурены, но Чон замечает подрагивающие пальцы, которые сжимаются в кулаки, и поджатые губы.       — Чонгук, где Мина? — сразу, не размениваясь на приветствия, спрашивает Юнги.       Чонгук молчит и непонимающе моргает. Зачем хёну его девушка?       — На репетиции, наверное, — задумчиво отвечает он, но странное покалывание в груди из-за выражения лица друга не прекращается ни на миг. Юнги редко бывает таким. Что-то наверняка случилось.       Мин кивает, подходя ближе к нему, а затем поворачивает его стул вместе с Чонгуком к себе, чтобы положить свои ладони на плечи, сжимая. Чон сглатывает. Ему происходящее совсем не нравится.       — А вчера где была? — допытывается друг.       — У нас вчера свидание было. Зачем ты спрашиваешь, хён? — бормочет Чонгук, поднимая голову и вглядываясь в суровое лицо напротив.       — И когда же оно закончилось?       — М-м, где-то под вечер, — задумчиво отвечает Чонгук. — Давон бросил парень, и Мина убежала успокаивать её.       Юнги усмехается. Только смешок этот совсем не весёлый. Чем больше друг оттягивает время, тем больше нервничает Чон.       — Гукки, боюсь, твоя девушка не Давон пошла успокаивать, а Пак Чимина, — оповещает Мин и сжимает пальцы на его плечах крепче. Чисто на всякий случай.       Чонгук хмурит брови, а пульс отдаётся в ушах. В глубине души он уже всё понял, но мозг всё ещё пытается сопоставить сказанное.       — В каком смысле? Кто такой Пак Чимин?       — Намджун живёт с ним на одном этаже. Он случайно видел, как вчера Мина заходила к Чимину, а потом из комнаты раздавались стоны.       Чонгук резко вскакивает с места, несмотря на то, что Юнги пытается его удержать.       — Сука!       Парень начинает ходить по комнате из одного конца в другой, чувствуя, как буря внутри готова прорваться наружу, чтобы уничтожить всё на своём пути. Графики не совпадают, да? Какой же он дурак. Графики у них перестали совпадать в последнее время, потому что его девушка начала скакать по другим хуям.       — Кто такой этот ебучий Пак Чимин? — не успокаивается Чон. И вряд ли успокоится. Обида наполняет каждую клетку его тела. Он перед Миной и так и сяк, а ей не хватает одного парня, видите ли.       — Четвёртый курс, ходят слухи, что он гей, но, судя по всему, нет. Чонгук, я прошу тебя сейчас успокоиться, иначе ни тебе, ни Югёму негде будет спать.       Чонгук в это время как раз кулаком бьёт стену, пытаясь выместить всю обиду, ярость и боль. Если она не хочет с ним встречаться, почему просто не предложила расстаться? Зачем изменять прямо за его спиной? Слёзы жгут глаза. Да, он не был по уши влюблён в Мину, но от этого чувство предательства не слабеет ни на секунду.       Кулак перестаёт издеваться над ни в чём не повинной стеной. Удары должен получить тот, кто этого действительно заслуживает.       — Какая комната? — шипит Чонгук, разворачиваясь к Юнги. Боковым взглядом он цепляется за зеркало и видит, как огнём пылают его потемневшие глаза.       — Может, не надо? — безуспешно спрашивает Юнги, качая головой.       — А может, не надо было ебать мою девушку? — яд так и сочится из него. Да и вообще, различные негативные эмоции так наполняют его, что тело начинает дрожать.       — Двести четыре, — вздыхая, говорит Юнги.       Чонгук срывается с места и бежит к лифту, оставляя незапертую комнату на хёна. Пару раз с него слетают тапочки на полпути, и он, психуя, оставляет их в коридоре, направляясь к чужой комнате босиком. Студенты, видя разъярённого не на шутку парня, расступаются перед ним, как море перед Моисеем. И в глубине души Чон благодарен им, так как знает, что в таком состоянии может причинить боль невинному человеку.       Минута в лифте тянется до бесконечности долго, а в голове уже тысячу раз прокручиваются мысли, как он откручивает член тому самому Пак Чимину.       «204», — гласит табличка на двери. С этих самых пор Чонгук ненавидит цифры два, ноль и четыре.       Он дёргает за ручку несколько раз, а затем со всей силы начинает стучать в чужую дверь. Босые ноги холодные до беспредела, но зато кулаки горят огнём.       — Какого чёрта? — кричат высоким недовольным голосом с другой стороны двери, и тело Чонгука напрягается, готовясь к схватке. Он похож на разъярённую пантеру, которая готова растерзать любого на своём пути.       Всё, что надо Чону, — звук щелчка, означающий, что дверь открыли. Нога со всей силы бьёт по хлипкой белой двери, и та отскакивает со всей силы, ударяясь о чужой лоб.       — Чёрт! — воет невысокий парень с чёрными волосами, прижимая ко лбу ладонь. Чонгук отчётливо видит на пальцах кровь. Усмешка расползается по губам, ведь это лишь начало. — Парень, какого чёрта ты творишь? Перестань употреблять средь бела дня, ты людей своими приходами калечишь.       Чон выпускает смешок, заходит в чужую комнату, захлопывая дверь, а затем хватает Чимина за шею, крепко сжимая. Он вглядывается в незнакомое лицо и пытается запомнить каждую деталь. Смазливый, чёрт возьми. Черты лица плавные, несмотря на выделяющиеся скулы и чёткую линию челюсти, глаза узкие, с припухшими веками, а губы пухлые, будто бы он не только ебал Мину, но и филлеры вместе с ней колол.       — Знаешь, кто я? — шипит он в чужое лицо, с наслаждением наблюдая, как кровь стекает на растерянные и недовольные глаза Пака. — Я парень той девчонки, которую ты вчера трахал.       Пара секунд, и пухлые губы растягиваются в злой улыбке. Чонгук в ответ сдавливает шею ещё сильнее, чувствуя, что его ярость настолько безгранична, что он готов удавить эту мразь и глазом не моргнув.       — Чон Чонгук, да? Мина о тебе говорила.       Это является спусковым крючком для Чона. Если до этого у него была хоть капля надежды, что Чимин не был в курсе о том, что у Мины есть парень, то только что эта тварь собственноручно раздавила её своими словами.       Чонгук замахивается и со всей силы ударяет Чимина по губе. Он живого места на этом наглом лице не оставит. Парень окончательно звереет и, несмотря на попытки Пака вырваться и дать отпор, бьёт его, не переставая, как руками, так и ногами.       Через пару минут Чонгук, наблюдая, как Чимин, постанывая, скрючивается на полу в позе эмбриона, держась за голову, перестаёт бить, понимая, что не хочет ещё и сидеть из-за смерти этого мудака. Но Чон не останавливается. Он подходит к рабочему столу Пака, хватает ноутбук и со всей силы разбивает об пол. Он неконтролируемо продолжает крушить чужую комнату, пока на звуки непрекращающегося грохота не вбегают парни, один из которых является хорошим приятелем Чонгука.       — Чонгук? Что ты творишь? — Намджун подбегает к нему и скручивает, пытаясь остановить парня. — Тебя могут выселить за такое. Успокойся. Я так понимаю, это из-за Мины?       Внизу раздаётся еле слышное кряхтение, отдалённо похожее на смех.       — Так это ты рассказал ему, Намджун-хён? Очень по-соседски, знаешь, — невнятно мямлит Чимин, пытаясь подняться, пока ещё несколько парней помогают ему, с недовольством смотря на Чонгука. Но недовольны они лишь погромом, в глубине души каждый знает, что поступил бы так же.       — Ага, как и с твоей стороны очень по-мужски уводить чужих девушек. Пойдём, Чонгук, — Ким крепко хватает его за руку, пытаясь увести из чужой комнаты, пока кто-нибудь не пожаловался коменданту и не привёл его сюда.       — Я не уводил. Эта сучка сама прискакала ко мне, — говорит Чимин, а Чонгук наслаждается кровавым месивом на когда-то милом лице. Он, наконец-то утолив желания своих внутренних демонов, успокаивается. Избиение этому придурку к лицу. — Слышишь, Чонгук? Она сама пришла. А знаешь, почему? Потому что ты…       Ким окончательно уводит Чона из комнаты, пока другие пытаются уложить Чимина на постель.       — Мне жаль, Гукки. Могу понять твою боль, самому когда-то девушка изменила. Мы были в средней школе, конечно, но всё же, — пытается разрядить обстановку Намджун, провожая его до комнаты. Костяшки Чонгука щиплют от боли, но скрюченный на полу Чимин стоит того. Это послужит ему хорошим уроком. Никогда не трахайте девушек боксёров. — Но, если серьёзно… Чонгук, послушай меня, — они останавливаются возле лифта, и Джун берёт его лицо в свои руки.       — Я слышу.       — Чимин не заслужил всего этого.       Чонгук возмущённо фыркает, явно не соглашаясь.       — Да, он неправ в том, что не смог сдержать член в штанах, потому что должен был подумать о последствиях. Но… Чонгук, не он, так кто-нибудь другой. Мина сама захотела, никто её не принуждал. Здесь проблема не в Чимине, а в твоей девушке. Ты же сам знаешь, что если человек не хочет изменять своей половинке, то он никогда этого не сделает, — ободряюще улыбается Намджун, красуясь своими ямочками. — Возле тебя столько девчонок в универе вертится, а ты верен только Мине.       Чонгук опускает голову, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Он чувствует себя сейчас таким слабым и никчёмным. Дело в нём, что ли? Пак хотел что-то сказать, причину, по которой Мина решилась крутить шашни за спиной своего парня, но Чон уже ушёл. Может, мало подарков дарил? Но он старался не упускать ни одного повода. Или наоборот был слишком настойчивым? Да, он не идеальный бойфренд, но всегда старался быть уважительным и внимательным к своей девушке. Тем более, это были его первые отношения, он выкладывался по максимуму.       — Всё хорошо, Гукки, — хлопает Намджун по плечу, а затем прижимает к себе. — Я, конечно, поговорю с Чимином, но если раны на нём заживут, то ноутбук… Видел, он просто вдребезги. Он может пожаловаться коменданту. Тогда тебя выселят. А сейчас это последнее, что тебе нужно. Завтра обязательно сходи к нему поговорить, я тебя прошу.       — Не хочу, — недовольно упрямится Чонгук. Его выворачивает при мысли, чтобы снова зайти за порог двести четвёртой комнаты и увидеть это мерзкое лицо.       — Надо.       Парень прощается с Намджуном, благодаря за поддержку, и привидением возвращается в комнату. После выплеска эмоций он чувствует себя не человеком, а камнем. Силы будто высосало с концами, хочется лечь на кровать и уснуть на веки вечные.       — Чонгук? Я твои раскиданные тапки в коридоре нашёл. Что случилось? Где ты был? — спрашивает Югём, когда Чонгук возвращается в комнату. Чёрт, он, конечно, рад, что сосед вернулся, но Чон планировал полежать в одиночестве хотя бы несколько минут. — Что с руками? Кому ты втащил?       — Ебарю Мины, — просто и по существу отвечает Чонгук и, не глядя на выражение лица Югёма, плюхается лицом вниз, утыкаясь в подушку. Судя по запаху, наволочку стирать уже надо. Но всё завтра, сегодня его уже ни на что не хватит.       — Что?.. Какого хрена?       — Она изменила мне с Пак Чимином. Может, знаешь его? Ходил надрать ему зад, — монотонно объясняет Чонгук, чувствуя, будто вся усталость Вселенной заключена в нём.       — Знаю. Он с Хосоком танцами занимается. Я думал, он гей, — задумчиво говорит Югём, а затем садится возле Чонгука, хлопнув пару раз по спине. — Что с Миной делать будешь?       Чёрт. Мина. Точно.       Чонгук поднимает голову, оглядывается вокруг и замечает свой телефон на тумбочке возле кровати. Он собирается покончить с этим сразу. Потому что, если начнёт выслушивать девушку, вряд ли это закончится чем-нибудь хорошим.       Чон Чонгук:       «Я знаю о твоих похождениях. Мы расстаёмся.»       И кидает все её профили в различных социальных сетях в чёрный список.       — Хочешь напиться? — спрашивает Югём.       — Не хочу никуда идти, — бормочет Чонгук, уткнувшись лицом в подушку. Апатия накрывает его мягко, но решительно. Он до сих пор не может осознать в полной мере происходящее. Всегда казалось, что это может происходить с кем-то, но не с ним, но жизнь привносит свои коррективы.       — А никуда и не нужно. Я сбегаю в магазин за алкоголем.       — Если нас спалят, тогда точно выгонят.       — Да не спалят. Мы тихонько. Только ты и я, — уверяет Югём, тормоша его за плечо, и Чонгук, всё ещё сомневаясь, соглашается.       — Ты только дождись меня, — драматично восклицает Югём, хватая кошелёк и телефон, но когда видит, что от Чонгука нет реакции, понимает, что шутки в такой ситуации не помогут.       Как только Ким уходит, Чон переворачивается на спину и снова берёт телефон. Рабочий стол. Галерея. Альбом с фотографиями. Мина.       Вот они на колесе обозрения, а здесь в собачьем кафе. Пикник. Река Хан. Американские горки. Селфи и фотографий много собралось за весь этот год, и Чонгук просто поражается, как эта девушка, которая так счастливо прижимается к его груди на одной из фотографий, может обманывать его. Чимин был у неё единственный? Или ещё парни были? У них намечалось что-то серьёзное или лёгкая интрижка за его спиной?       Когда возвращается Югём, буквально через полчаса Чонгук напивается до такого состояния, что все вопросы отпадают сами.

***

      Воскресенье ещё хуже, чем суббота. Наверное, потому что раздаётся стук в дверь и, когда опухший из-за похмелья Югём распахивает дверь, на пороге стоит Мина.       — Зачем ты сюда пришла? — хрипит Чонгук. У него сорван голос, и он даже не помнит, почему.       — Ты меня везде заблокировал. Я не могла связаться с тобой, — говорит Мина, а её надутые красные губы слишком сильно раздражают. Она не выглядит, как девушка, которой жаль. Пришла и высказывает претензии о том, что Чон посмел её заблокировать. Парень не удивится, если в конце разговора именно он будет виноват в её измене.       — Наверное, это знак, что я не хочу с тобой общаться, — едко говорит Чонгук, вставая со стула и запихивая руки в карманы спортивных серых штанов.       — Мне, наверное, нужно объясниться, — топчется на месте Мина, а Югём вздыхает и показывает знак Чонгуку, что он уходит на некоторое время, не желая мешать бывшей парочке.       — А что здесь объяснять? Шваль ты, вот и всё, — хмыкает Чонгук, а Мина приоткрывает рот. «Малыш», «милая», «дорогая», «зайка», «солнышко» — вот что она привыкла слышать из его уст, но отнюдь не «шваль».       А Чонгук стоит и оглядывает хрупкую фигурку, чувствуя, как его переполняет отвращение к человеку напротив. Он даже не подозревал, что из-за одного поступка можно так сильно возненавидеть кого-то.       — Оппа, позволь мне объяснить, — пытается она ещё раз, проглатывая оскорбление. В ней его теперь всё раздражает: яркие губы, большие глаза с двойным веком, выпирающие ключицы, худые бёдра, манера говорить.       — Позволяю, — выдыхает Чонгук насмешливо.       Мина и это проглатывает.       — Это была ошибка, и я признаю её. С Чимином у меня было лишь один раз, не больше. Я просто… просто хотела попробовать с кем-нибудь ещё. Но клянусь тебе, оппа, это было какое-то помутнение, я больше никогда-никогда-никогда не изменю тебе, — говорит Мина, прижимая руки к груди, а глаза её наполняются слезами. Чонгук смотрит на неё пустым взглядом, который отчётливо передаёт то, что осталось у него к этой девушке. — Люди делают ошибки, не так ли?       Чонгук хмыкает. Ошибка — это когда опаздываешь и не предупреждаешь. Ошибка — это когда под влиянием эмоций давишь во время ссоры на места, которые трогать ни в коем случае нельзя. Ошибка — это когда забываешь о подарке на какой-то нелепый праздник. Но это… Это предательство. Нож в спину и ещё в сердце. Ну, так, чтобы добить окончательно.       — Я не думаю, что мы должны из-за этого прерывать наши отношения, которым почти год будет. Это не стоит того, оппа. Молю, прости меня.       Девушка заканчивает и выжидающе смотрит на него, не пытаясь вытереть слёзы. Чонгук кивает, показывая, что услышал её, затем подходит, берёт её за руку и ведёт к выходу из комнаты.       — Чонгук-оппа! Послушай! — пытается вырваться Мина, но Чонгук лишь несильно толкает её вперёд и захлопывает дверь.       Парень ерошит тёмные волосы и горько усмехается. Если она такое вытворяет, несмотря на то, что они вместе и года не пробыли, то что было бы дальше? Он проходит мимо зеркала во весь рост и останавливается, разглядывая себя. В голове как назло проносятся воспоминания из детства. Когда мама застала отца с любовницей, он вместо того, чтобы извиняться, начал взваливать всю вину на мать: «А что ты сделала, чтобы удержать меня возле себя? Ты скучна, Чэён, сидишь дома постоянно, не развиваешься совсем. С тобой не о чем поговорить. Запустила себя после рождения второго сына, ты посмотри только».       «А что ты сделал, Чонгук, чтобы удержать Мину возле себя?» — проносится в его мыслях ехидный голос. Это тот самый голос, который делает всё что угодно, чтобы человек погряз во тьме. Слова отца намертво вцепились в его сознание, и хоть умом Чон понимает, что виноват в этой ситуации только изменщик, глаза сами выискивают в зеркале недостатки.       Вырывает из раздумий новое сообщение.       Ким Намджун:       «Сходи к Чимину. Немедленно. Иначе тебе каюк. Я не смогу прикрыть.»       Чонгук раздражённо вздыхает, а затем думает несколько минут. Ему до крика не хочется идти к Чимину. Но также у него нет денег, чтобы снимать квартиру.       Пара мгновений, и пальцы хватают ключи, а ноги сами несут из комнаты. Главное — настроить себя на хороший лад. Да, Чимин мразь, раз решил трахнуть девчонку, хотя прекрасно знал, что она занята. Но Мина… Все корни проблемы прорастают из неё.       Табличка «204» приветливо блестит перед его глазами. Пара несильных, в отличие от вчерашних, стуков, и ожидание. Чонгук стучит ещё раз, когда слишком долго не открывают.       Затем слышится кряхтение, недовольный голос, и дверь распахивается. Чонгук безразлично оглядывает опухшее лицо, синяк под глазом, полопавшиеся капилляры, разбитую нижнюю губу, стёсанную скулу и, конечно же, рану на лбу. И это только то, что на лице.       — Чего пришёл? Не трахал я твою девушку ещё раз. Я вчера был немного не в форме, знаешь ли, — хмыкает Чимин недовольно, а Чонгук поражается, где у него силы берутся острить. Он бы пластом валялся на кровати и языком не шевелил.       — Поговорить пришёл, — сухо оповещает он и, когда видит прищуренные злые глаза напротив, толкает рукой дверь, пытаясь пробраться внутрь. Чимин-то не настроен его впускать.       — Вчера нужно было говорить, Тайсон, — говорит Чимин, но всё-таки пропускает незваного гостя внутрь, раз уж тот так рвётся. Дальше хлопок двери, Чимин с трудом доходит до кровати, прихрамывая, и падает на неё. Чонгук сегодня утром жаловался Югёму на дикое похмелье, но, видимо, у него ещё не самый худший денёк.       Чон оглядывает комнату, которая вчера была разгромлена. Всё убрано и вымыто. Видимо, соседи по доброте душевной помогли.       — Ты разъебал мой ноутбук, — шипит Чимин, укладываясь поудобнее, когда видит, как Чонгук разглядывает повреждения.       — А ты мою девушку.       Чимин усмехается, а затем прижимает ладонь к губе, морщась.       — Ты уж извини, Тайсон, но такая девушка, как твоя, даже разъёба самой дешёвой китайской развалюхи не стоит.       Чонгук морщит нос, но что-то внутри него реагирует на сказанное. Что-то в этом есть. Дело даже не в технике или телесных повреждениях, просто… Такие, как она, действительно недостойны того, чтобы за них дрались.       — Я её бросил, — зачем-то говорит он и садится на свободный стул, откидываясь на спинку.       — Я бы удивился, если бы ты этого не сделал, — хмыкает Пак, а затем тяжело вздыхает и смотрит на Чонгука серьёзным и одновременно усталым взглядом. — Ты должен мне новый ноутбук.       Чонгук широко распахивает глаза.       — Ещё чего! Не буду я тебе покупать новый ноутбук. Ты охренел? — возмущается он, чувствуя, как кровь в венах превращается в лаву и вскипает.       — Хорошо, — кивает в согласии Пак. — Тогда я сегодня же пойду в полицию, накатаю на тебя заявление и сниму побои. А после, раз уж мне по дороге, зайду к коменданту и оповещу о вчерашнем.       Чонгук скрипит зубами, смотрит на Чимина взбешённым взглядом исподлобья. Но тому, кажется, всё равно. После вчерашнего он уже никаких взглядов не боится.       — У меня нет денег.       — У меня, блядь, тоже, Тайсон, прикинь? — изгибает бровь Чимин, а яд из него так и плещется. — Но кто-то же должен его купить. И этим «кем-то» я отказываюсь быть. Выбор за тобой.       — Ладно, я устроюсь на работу, — вздыхает Чонгук.       — Чудненько, — безэмоционально подытоживает Чимин. Его действительно не волнует, где Чон будет брать деньги. Главное, не с его кошелька.       Чонгук сидит дальше, понимая, насколько он влип, а вопрос так и вертится на языке. И ведь не проглотишь. Спать не будет, пока не узнает.       — Ты вчера не договорил, — прочищая горло спустя минуту молчания, говорит Чонгук.       Чимин широко распахивает глаза, что, честно говоря, довольно жутко, так как один глаз вполне себе здоров, а второй красный до предела. Чонгук надеется, что со зрением у Пака будет нормально. Это вчера он хотел удушить его до смерти, сейчас, когда эмоции поутихли, а мозги вернулись, ему бы не хотелось, чтобы из-за него у человека были проблемы со зрением.       — Хм, наверное, потому что ты меня пиздил и не хотел даже слушать, как думаешь, Тайсон? — делает наиграно задумчивое выражение лица Чимин, а Чонгук хмурится. Он не жалеет, что бил его. Жалеет, что так сильно, но Пак заслужил хотя бы пинка. Потому что нормальные мужики не трогают чужое.       — Нет, в конце ты что-то пытался выдавить из себя, — говорит Чонгук спокойно. Его не пробьёшь, он как скала.       — Наверное, ты мне что-то повредил, и я в бреду бормотал.       — Чимин, чёрт возьми, перестань!       — Хён, Тайсон, я старше тебя, не забывай об этом.       — Ты понял, о чём я, хён.       — Нет, чёрт возьми, я не понял. Чонгук, у меня башка с вчерашнего дня раскалывается. Я смог уснуть, когда выпил лошадиную дозу обезболивающего. Говори конкретнее, — гаркает Чимин и хватается за голову.       Чонгук смотрит на чужую физическую боль и понимает, что именно так выглядит его моральная. Но у Чимина всё скоро заживёт, а Чонгук? Кто сможет ему сказать, сколько ещё вариться в этом котле?       — Ты хотел сказать, почему она изменила мне, — напоминает Чонгук. Чимин нечитаемо смотрит на него, а затем опускает взгляд вниз.       — Это уже неважно, вы ведь расстались. Какая теперь разница? — пожимает Пак плечами, и что-то Чону совершенно не нравится в его выражении лица.       — Хочу знать. Говори уже, раз меня это напрямую касается, — настаивает Чонгук, а Чимин бросает на него беглый взгляд и снова смотрит куда угодно, но только не на него.       — Блин, Тайсон, ты точно не захочешь это услышать, — вздыхает Чимин, а затем настраивается, чтобы продолжить. — Девчонка твоя жаловалась, что ты того…       Чонгук хмурит брови.       — Что того? Не тяни кота за хвост.       — Плохо трахаешь её, — говорит Пак на вздохе и, когда видит разозлённый взгляд парня, добавляет на всякий случай: — Это цитата, клянусь. Это не я придумал.       Чонгук усмехается и пытается переварить услышанное. Руки начинают подрагивать. Плохо трахает, значит. Она никогда ему не жаловалась, не просила добавить что-то новое, не рассказывала, как ей приятнее. Чон делал всё, как он полагал, правильно. Старался, конечно, но, видимо, этого недостаточно.       Его достоинство, на котором и так хорошенько потоптались за эти два дня, окончательно разбито. Он и так загонялся постоянно, всё ли делает отлично, но теперь…       — В каком плане, она тебе рассказала? — спрашивает Чонгук, опуская взгляд в пол. Стыд наполняет каждую его клетку тела. Он в двадцать лет не может нормально удовлетворить девчонку и узнаёт об этом от любовника девушки, к которому она сбежала за ощущениями.       — Сказала, что ты пресный, никакой просто. На вид горячий, а вот ебёшь посредственно. Она ожидала от тебя большего, — добивает Чимин.       Чонгук выпускает стон и зарывается пальцами в волосы, качаясь.       — Тайсон, эй, — зовёт Пак, но Чон не в состоянии смотреть ему в глаза. Что может быть хуже для мужского достоинства, чем понимание, что в постели он полный ноль? Мина только Чимину об этом сказала, или она с подружками своими делилась тоже, и об этом уже пол-универа знает? — Посмотри на меня, ну же.       Чонгук делает усилие над собой и поднимает уставший, уязвлённый взгляд на побитого Чимина. Пак в свою же очередь пытается натянуть улыбку.       — Уверен, она пиздит. Просто сказала, чтобы мне не было так совестно и я всё же трахнул её.       — Не нужно говорить такое, только чтобы успокоить меня, — сипит Чон.       — Я и не успокаиваю, это правда. Тем более, ты сам вспомни её в постели. Она же никакущая. С такой, как она, любой партнёр будет пресным.       Чонгук молчит, не желая признаваться, что сравнить Мину ему не с кем.       — Чего ты вообще полез к ней? Мне не единожды говорили, что ты гей, — пытается перевести тему Чонгук.       — Я — би, — закатывает глаза Чимин. — Некоторые невежественные придурки не различают би и гея, поэтому после моего признания, что мне нравятся парни тоже, поняли это по-своему и начали всем говорить, что я гей. Вот так и закрепилось. Но в этом есть плюс. Некоторые девчонки, которые поверили слухам, очень охотно пускают меня в свою компанию, надеясь завести друга-гея. Затем я пускаю пыль им в глаза, и, пока до них не доходит, что к чему, просто пользуюсь случаем и лезу к ним в трусики. Многие хвастаются своим подружкам, что «излечили» меня от гейства, — начинает откровенно ржать Чимин, а затем ойкает и морщится, когда лицевые мышцы начинают шевелиться, из-за чего раны довольно сильно болят.       Чонгук качает головой, усмехаясь. У этого парня, судя по рассказам, всё схвачено. Он честно пытается отвлечься мыслями, но ему не дают покоя недавние слова Чимина. И, кажется, тот это замечает.       — Перестань беспокоиться об этом, Тайсон. У тебя сейчас такое несчастное выражение лица, прямо, как у Мины в тот раз.       — Что ты имеешь в виду?       — В тот раз она так же несчастно заливала мне, как плох её парень, что она просто хочет попробовать с другим. Давила на жалость, короче. Пришлось её «успокаивать», если ты понимаешь, о чём я, — усмехается Чимин, а Чонгук распахивает глаза. — Хочешь, и тебя «успокою»? — подмигивает он красным глазом с синими веками. Может, если бы Пак был не таким потрёпанным, это и выглядело сексуально, но сейчас это лишь вызывает смех.       Чонгук морщится и ладонью шлёпает себя по лицу.       — Ты даже ходить нормально не можешь, что ты несёшь, — нервный смешок вырывается из Чона. Он много чего повидал. Но ему ещё никогда не предлагали секс, чтобы успокоить. Тем более с парнем.       — Мой рот всё ещё рабочий.       — Я вижу. Чесать языком разную херню ты, видимо, и в гробу будешь, — сухо замечает Чонгук.       Чимин усмехается.       — Я серьёзно, Тайсон. Уверен, ты просто огнище, в отличие от твоей подружки, — говорит Чимин, понижая голос, а Чонгук… Он просто не может воспринимать слова всерьёз, когда побитое синющее лицо пытается соблазнить его.       — Трахнул мою девушку, а теперь пытаешься и ко мне в штаны залезть. Ну ты и блядун, Чимин-хён, — посмеивается Чон, прикрывая глаза и неверяще качая головой. Этот парень невозможный. В плохом или хорошем смысле, Чонгук пока не знает.       — Я никогда не против халявного секса, — пожимает плечами тот, будто бы это плёвое дело.       Чонгук качает головой, но чувствует, что слова Чимина понемногу отвлекают его от собственных гнетущих мыслей. Этот парень определённо знает, что делает.       — Понятно, — говорит Чон, а затем поднимается со стула. — Ты уж извини, но не думаю, что хотел бы видеть твоё перекошенное и опухшее лицо возле моего члена.       — Ты сам это со мной сделал! — возмущается Пак.       — Да, будет тебе уроком. И я не гей, Чимин. Будь осторожен с такими предложениями. Тебе в следующий раз может так не повезти, как со мной, — говорит Чонгук. Он берёт ручку и листочек со стола и что-то пишет. — Вот мой номер. Напиши мне модель своего ноутбука, чтобы я знал, сколько мне работать придётся.       — Хорошо, — соглашается Чимин, кивая. А затем добавляет, когда Чонгук уже почти выходит из комнаты: — Тайсон. Я тебе всерьёз говорю не беспокоиться об этой девчонке. Эта дрянь того не стоит. Тем более, её пиздёж не стоит твоих комплексов по мужской части.

***

      Чонгук не думал устраиваться на работу, так как родители присылают достаточно денег на еду и развлечения. Но вот он несколько дней назад вспылил и теперь должен идти на грёбаную подработку, чтобы купить соседу Намджуна ноутбук. Тренер предупреждал, что его излишняя агрессивность и вспыльчивость когда-то выйдут боком. В нём настолько много этого, что негативные эмоции становятся проблемой не только для его соперников, но и для него самого.       — Можешь выгуливать собак, — предлагает Югём, лёжа на своей кровати, пока Чонгук сосредоточенно пролистывает страницы с вакансиями.       — Я не люблю собак, — монотонно отвечает он.       — Устройся на заправку. Я видел, там есть вакансии для студентов.       — Да ну, отстой какой-то.       — Можешь официантом пойти работать. Очень часто предлагают работать во второй половине дня. То, что надо.       — Неа. Это тяжело, ноги будут болеть, — отвергает Чонгук очередную идею.       — Мать твою, Чон, ты с такими запросами никогда не найдёшь подработку, — недовольно бузит Югём, но Чонгук особо не обращает на него внимания. — Кстати, я слышал, Пак того?.. — Чон переводит на друга взгляд и видит, как тот игриво шевелит бровями.       — И что с того? — равнодушно смотрит он прямым взглядом, понимая, что ему намекают на ориентацию Чимина.       — Ну как что? Можешь ему отплатить за ноутбук постельным способом, — смеётся над ним Югём, пока Чонгук пытается испепелить его взглядом.       — Отличная идея, Югём. Так и сделаю, спасибо, — раздражённо говорит он, поджимая губы.       — Обращайся, — подмигивает Ким.       Чонгук продолжает вдумчиво вчитываться в слова, и между соседями повисает уютная тишина. Иногда с коридора слышатся смех и крики других студентов, но никто уже не обращает на подобное внимания.       — О, — говорит Чонгук, округляя глаза, спустя десять минут поисков. — Горящая вакансия. Требуется администратор на ресепшн в танцевальную студию. Зарплата стабильная два раза в месяц, рабочий день начинается во второй половине дня. Суббота и воскресенье — выходные, — зачитывает он вслух, кивая себе в одобрение. Это просто идеально. Главное, получить эту чёртову работу, потому что он жопой чует — кандидатов на такую привлекательную должность будет много.       — Звучит очень даже неплохо, — комментирует Югём. — Тогда звони и записывайся на собеседование.       Чонгук так и делает, не желая тратить ни секунды. Он договаривается с милой девушкой по другую сторону трубки на завтра, около трёх часов дня.       — И возьмите с собой, пожалуйста, резюме, — информирует она, а затем вежливо прощается и отключается.       Чон вздыхает в облегчении. Хоть он ещё и не получил эту должность, но тело всё равно расслабляется и окрыляется. За эти несколько дней парень очень сильно переживал, что не найдёт ничего подходящего, пару раз ему даже приходила идея позвонить кому-то из родителей и попросить денег. Но это значит, что нужно будет всё рассказать. Точнее, ту часть, где он избил парня и угробил его технику. Сколько же криков в таком случае ему придётся выслушать?..       Как только у него появляется свободное время, Чонгук занимает его играми, в которые давно не играл. Мина, между прочим, их ненавидела. Считала, что искренне любящий парень будет тратить время не на бесполезные игрульки, а на свою девушку. Чонгук так и делал. Пытался сделать всё от него зависящее, чтобы его девушка была довольной. Видимо, не нужно было так стараться, она всегда находила, до чего докопаться. Забавно, что это парень только сейчас понимает. Точнее, эти мысли приходили ему в голову и раньше, но по какой-то грёбаной причине он игнорировал опасные звоночки. Принёс лилии, а ей нужны были розы. Похвалил новый маникюр, но забыл отметить новую сумочку. Купил зелёные презервативы, а нужно было красные (кому нужно? Её вагине разве не всё равно?).       И порно она считала изменой.       — Ты с ума сошёл, оппа? — кричала она как-то раз, когда застукала его в комнате за просмотром порнографии. Её взбешённый взгляд прожигал в нём дыру, а подпиленные ноготки готовы были разодрать его в клочья.       — Да что такого-то? Ты к родителям уехала на выходные. Мне же нужно как-то напряжение снимать, — непонимающе тогда ответил Чонгук, быстро застёгивая ширинку. Мало того, что Югём часто в комнате, так ещё, когда он, наконец-то, ушёл, явилась Мина. Так не вовремя, чёрт возьми.       — Оппа, — сквозь зубы процедила она, — как ты смеешь делать все эти мерзости при том, что у тебя есть девушка? Это измена, ты в курсе?       — Да какая нахер измена? Это всего лишь порнуха, — растерялся он.       — Ты удовлетворяешь себя, глядя на каких-то куриц, — со злостью начала объяснять Мина таким тоном, будто её парень умственно отсталый. И кто бы знал, как же Чонгук ненавидит, когда с ним разговаривают таким снисходительным тоном.       — На куриц я никогда не дрочил, малыш, — сострил Чонгук, хотя в глубине души понимал, что за шутки во время ссоры нехило так отхватит. — Извини, но я как бы людьми увлекаюсь.       Мине шутка не зашла, судя по тому, что она схватила подушку Югёма и со всей силы кинула её в Чонгука. Чуть позже ему пришлось, конечно же, извиняться и за юмор в неподходящее время, и за просмотр порно, хотя почему просмотр фильмов для взрослых считается изменой — он до сих пор понять не может. Смотреть парень, конечно же, не перестал, но вот шифроваться начал лучше.       Чонгук усмехается на воспоминания, безразлично наблюдая за смертью своего персонажа. Порно — это измена, да, Мина? Кто бы говорил, кто бы говорил.       Мысли о Мине запускают цепочку воспоминаний о словах Чимина, что он не смог удовлетворить свою подружку. Она действительно так считает? Или сказала просто, чтобы прыгнуть к Чимину в постель? В любом случае, он вряд ли сможет залезть своей бывшей в голову и узнать реальную причину, а доверять её лживому рту — себе дороже. Да и при любой причине это уже неважно: зёрнышко сомнения и нового комплекса проросло в нём и укрепилось в мыслях. Ему понадобится много времени, чтобы отойти от произошедшего, отмыться от всей этой грязи и начать отношения с другой девушкой.       Его мысли прерывает стук в дверь.       — Можно? — спрашивает Юнги, распахивая незапертую дверь и просовывая голову.       — Конечно, хён, проходи, — говорит Чонгук и меняет положение, чтобы друг мог плюхнуться возле него на кровать. — Ты куда? — спрашивает он соседа, который копошится в шкафу, что-то выискивая.       — На свидание, я же говорил тебе, — бурчит Югём, стреляя в него взглядом.       — А, забыл, извини, — пожимает плечами Чонгук. — Удачи. Надеюсь, ты сегодня в комнату не вернёшься, — ухмыляется он, и Югём зеркалит его игривое выражение лица.       — Я тоже на это надеюсь, — говорит сосед, переодеваясь.       — О, кстати, пока не забыл, — вникает внезапно Юнги в их разговор. — Хосоку ведь родители купили квартиру недалеко от универа. И он устраивает вечеринку в честь новоселья. Народу и выпивки будет дофига. Приходите, парни, развейтесь.       — Он собирается устраивать студенческую вечеринку в только купленной квартире? — изумлённо спрашивает Югём, а затем выпускает смешок. — Ненормальный. От неё ведь ничего не останется.       — Его проблемы, — расслаблено говорит Юнги, лениво и безразлично осматривая комнату лисьими глазами.       — Точно. Я в деле, — соглашается Югём, затем хватает кошелёк и ключи от комнаты. — Пока, не скучайте без меня, — говорит он и закрывает за собой дверь.       — А ты, Чонгук? — поворачивается друг к нему с вопросом в глазах. Чон тяжело вздыхает. У него совершенно нет настроения идти и делать вид, что ему весело находиться среди кучки обдолбанных и пьяных студентов.       — Не очень-то и хочется, — тянет он без особого энтузиазма.       — Это хороший шанс забыть о Мине, — настаивает мягко Юнги, а затем кладёт руку на его плечо, сжимая. — Скорее всего, когда девчонки узнают, что ты теперь свободен, к тебе там очередь выстроится, — подмигивает Мин. — Если повезёт, то уйдёшь оттуда не один.       Чонгук закусывает нижнюю губу в раздумьях. Многие парни после расставаний, чувствуя сладкий, пьянящий вкус свободы, действительно не упускают шанс с кем-то переспать. Но, честно говоря, он совершенно не настроен сейчас иметь дело с девчонками. Тем более, неуверенность после слов Мины о его постельных умениях совершенно не способствует тому, чтобы нервничать и обхаживать девицу на ночь. Мало того, что нужно её ещё как-то уломать, а он не такой умелый в флирте, как, например, тот же Чимин, так ещё и будет переживать о самом коитусе. Хотя, секс — это весьма занимательное мероприятие, в котором участвуют, как правило, два человека, но основная ответственность, будем честны, лежит на парнях. По крайней мере, в гетеросексе. Мина могла лишь сделать ему минет и, когда у неё было настроение и силы, поскакать на нём верхом, но в остальное время Чонгук брал основную работу на себя.       Страх опозориться перед девчонкой и убедиться в словах Мины, что в сексе он — полный ноль, накрывает его с головой, поэтому Чон отрицательно качает головой в панике.       — Нет-нет, я сейчас не заинтересован в этом, — быстро говорит парень. — Тем более, что-то мне стрёмно трахаться с любительницами секса на одну ночь, — шепчет он, усмехаясь, и смотрит на Юнги выразительным взглядом.       Юнги смеётся, понимающе качая головой.       — Да уж, до сих пор вспоминаю своего одногруппника, который после весёлой ночи с одной такой дамой пытался избавиться от прелестного букетика венерических заболеваний. Но можно и без этого, Гук. Просто пойди и повеселись. Выпей чего-нибудь или покури травы и просто расслабься.       — Когда вечеринка будет? — спрашивает Чонгук, сдаваясь. Может, всё действительно будет не так уж и плохо? По крайней мере, там будет халявный алкоголь и еда.       — В субботу. Я тебе и Югёму кину адрес чуть позже в какаоток, — говорит Мин и ободряюще улыбается. — А вообще я пришёл узнать, как ты. Справляешься? Эта подруга тебе почти год выедала мозг ложкой.       Настроение снова ухудшается при упоминании Мины. Не то чтобы ему как-то удалось забыть её. Не всё так просто.       — Справляюсь, — пожимает плечами Чонгук. — Не я первый, не я последний. Сегодня записался на собеседование, кстати. Нужны деньги, чтобы купить Паку новый ноутбук.       — Я так понимаю, вы поговорили позже?       — Ага, — вдыхает Чонгук и улыбается против воли, когда вспоминает разговор. Чимин — довольно специфичный парень, честно говоря. — Этот парень… Предлагал меня «успокоить» минетом, — мнётся Чонгук, рассказывая.       Мин взрывается громким смехом.       — Похоже на него, да, — кивает он в согласии, отсмеявшись. — Вообще, я несколько раз пересекался с ним, потому что он дружит с Хосоком, и могу сказать, что, даже несмотря на его ветреность, всё же он неплохой парень. Простой и говорит, что думает.       — Да уж, — сухо отвечает Чонгук, хмыкая.       — Думаю, он тоже там будет. Как раз подлечит синяки, которые ты великодушно оставил на нём, и снова в бой.       Они болтают ещё несколько минут, а затем Чонгук пытается втянуть Юнги в игру, но тот, сославшись на домашнее задание, оставляет его одного. День потихоньку подходит к концу.

***

      Честно говоря, он никогда ещё не приходил на собеседования, поэтому нервничает, как никогда. Влажные руки сжимают распечатанное резюме, а оленьи глаза бегают по холлу, пытаясь понять, куда ему идти. Чон поправляет белую рубашку и несмелым шагом идёт вперёд, оглядывая каждую дверь. Ему нужно к менеджеру по набору персонала.       Он подходит к ресепшену и, вежливо поздоровавшись, объясняет девушке, что пришёл на собеседование на должность нового сотрудника. Она мило улыбается и показывает рукой на одну из дверей, из которой как раз выходит парень и идёт к выходу. Чонгук оглядывает его сверху вниз оценивающим взглядом. Конкурент.       Чон, не смотря по сторонам, на ватных ногах и с шумом в голове идёт в нужный кабинет, как вдруг на него кто-то налетает, а затем стонет. Чонгук растерянно поворачивает голову и чуть не давится собственной слюной.       — Тайсон? Какого хрена ты здесь делаешь? Ты мне чуть нос не сломал. Перестань калечить меня, я с первого раза всё понял, — недовольно шипит Чимин, держась за нос. Чон поджимает губы.       — Пришёл на собеседование. А ты что здесь делаешь? Тоже пришёл устраиваться на подработку? Только знай, я тебе это место не отдам, — выпаливает Чонгук, а затем оглядывает Чимина. Серая свободная футболка, свисающая с плеча, чёрные спортивные джоггеры и потёртые кроссовки. Что-то не похоже, что он здесь на собеседовании, но забирать слова назад уже поздно.       — Воу, успокойся. Не претендую я на твоё место секретарши, — поднимает руки вверх Пак, усмехаясь. Его лицо уже не такое опухшее, а синяки довольно быстро сходят, возвращая ему былую красоту.       — Администратор ресепшена, — с толикой недовольства в голосе поправляет Чон, будто бы его лично оскорбили.       — Точно-точно, извини, — закатывает глаза Чимин. — Я здесь хореографом подрабатываю. Вместе с Хосоком. Знаешь его? — Чимин дожидается кивка Чонгука, чтобы продолжить: — Учим деток танцевать. А тебе придётся постараться, чтобы получить это место, — ухмыляется Пак, с наслаждением наблюдая, как сглатывает Чон. — Сегодня было около четырёх человек. И вчера пять.       Чонгук тяжело вздыхает и откидывает голову назад, прикрывая глаза. Замечательно.       — Удачи, Тайсон, постарайся только после отказа не убить менеджера по подбору персонала, — усмехается Чимин, и Чонгук хмурится. Да, он довольно вспыльчивый парень, но отнюдь не безмозглый насильник, который не может контролировать свой гнев. Скорее всего, и этот чудак это понимает, вот только ему лишь бы посмеяться над кем-то. Над Чоном, если быть точнее. Чонгук смотрит на спину Чимина, который как раз направляется в сторону девушки на ресепшене, видимо, намереваясь с ней поболтать, как в голове проскальзывает мысль. Парень ловит её за хвостик и не даёт ускользнуть.       — Чимин-хён, подожди, — останавливает его и собирается с мыслями, когда Чимин поворачивается к нему и вопросительно вскидывает брови. Чонгук делает два шага к нему и пытается скорчить самый жалостливый вид, на который только способен. Вряд ли, конечно, Пак сможет проникнуться жалостью к нему после избиения, но попробовать стоит.       — Что такое?       — А ты не мог бы замолвить перед менеджером словечко за меня? — просит Чонгук и пытается выдавить милую улыбку. Господи, ещё он не унижался перед любовничком Мины, чтобы устроиться на работу и купить ему ноутбук. До чего же парень докатился.       — Чего? — распахивает глаза Чимин и возмущённо приоткрывает рот. — А ты не обнаглел ли, Тайсон? Втащил мне, угрохал мой ноут, а теперь просишь на работу устроить?       Чонгук поджимает тонкие губы, а затем нервно облизывает их. Ему что, тяжело сделать это, что ли?       — Хён, ну очень надо, — вот такой вот потрясающий аргумент его мозг в состоянии придумать.       Чимин оценивающе обводит его скептическим взглядом, а затем снова выжигает лицо своими серьёзными глазами. Но затем пухлый рот изгибается в ухмылке.       — Да? А что мне за это будет?       Несколько секунд на раздумья, и Чонгук усмехается следом. Своим ответом он может всё испортить, но не подъебать он не может.       — Могу великодушно позволить отсосать мне. Помнится, ты так рвался к моему члену.       Глаза Чимина готовы не то что на лоб, а на затылок вылезти от такого наглого заявления, сказанного с наиболее снисходительным выражением лица. Затем парень, видимо, принимает его игру.       — А это было эксклюзивное предложение, чтобы успокоить бедняжку-Гукки из-за разбитого сердечка. Чтобы я уломал менеджера взять тебя на работу, здесь, знаешь ли, уже другие расценки, — Чимин нарочито задумчивым взглядом пафосно рассматривает свои ногти, и Чонгук чуть ли не скрипит зубами. — Как насчёт позы 69?       — Так, всё, с меня хватит, — резко говорит Чонгук, качая головой, и пытается выкинуть нежелательные картинки из головы. Такую херню парень терпеть не собирается. Он разворачивается и идёт в сторону кабинета, принимая поражение под звонкий смех Чимина. Нелепая шутка вышла ему боком. Чонгуку не по силам уделать Чимина в его же игре.       Костяшки несколько раз стучат о дерево, и Чон заходит в просторный кабинет после громкого «Войдите». Ну вот, теперь он должен сделать всё, что в его силах. Было бы классно получить эту работу, даже несмотря на то, что ему придётся пересекаться с Паком. Он сможет вытерпеть этого клоуна. Но, скорее всего, парень в пролёте.

***

      Чонгук был настолько занят все эти дни, что не заметил, как неделя подошла к концу. Ему всё же позвонили на следующий день после собеседования, поздравив с получением должности, и договорились о выходе на смену с понедельника. Чон до сих пор чувствует счастливое гудение каждой клеточки, ведь ему всё же удалось получить заветную работу. Помимо университета, он делал домашнее задание, ходил на тренировки по боксу и записался, наконец-то, в спортзал. Он и до этого очень хотел посещать тренажёрку, но, во-первых, деньги на абонемент он тратил на Мину, и, во-вторых, у них действительно очень часто не совпадали графики, поэтому, если бы парень добавил в личное расписание ещё и тренировки, бывшая девушка с него три шкуры спустила бы. Но теперь… Чонгук, даже несмотря на болезненное чувство предательства в груди, всё равно чувствует, будто бы с шеи сняли петлю, которая его душила. Вполне возможно, он теперь понял, почему Юнги постоянно твердит упрямое «Нет отношений — нет проблем».       Его жизнь действительно улучшилась после расставания с Миной. Он экономит деньги, а ещё, даже невзирая на подработку, у него появилось больше времени, которое Чон с удовольствием посвящает своим друзьям. Все ли романтические отношения такие проблематичные и затратные, или это ему так повезло с Миной, у которой, казалось, было хобби высасывать из него все соки? Выяснить это можно лишь одним способом: завести новые отношения. Но Чонгук, честно говоря, смотреть на хрупких девушек не может, его корёжит даже от шлейфа сладковато-цветочных духов.       — Ты стал более сосредоточен, — замечает тренер во время субботней тренировки. Чонгук предплечьем проводит по влажному лбу, смахивая бисеринки пота, и хмыкает. Всё же с каждым днём он находит всё больше и больше плюсов ухода бывшей девушки из его жизни.       — Стараюсь, — отвечает Чонгук, а затем снимает боксёрские перчатки, разминая костяшки пальцев. — Тренер, я как раз хотел с вами обсудить график тренировок. Хотелось бы кое-что подправить, так как я устроился на подработку.       Мужчина вздыхает, бросая на него хмурый взгляд, но кивает, приглашая к себе в кабинет. Они обсуждают, на когда лучше будет перенести тренировки, и затем прощаются. Чонгук принимает душ и пытается настроить себя на вечеринку в квартире Хосока, несмотря на лёгкую слабость в теле.       Дорога к общежитию проходит, как в тумане, и, когда он заходит в комнату, Югём уже вывалил почти всю их одежду на пол, придирчиво оглядывая каждую тряпку, которая попадается ему на глаза. Чонгук наплевал бы на беспорядок, если бы в куче не валялась и его одежда.       — Югём, какого чёрта? Ты бросил чистую одежду на грязный пол! — возмущается Чонгук и бросает спортивную сумку куда-то в угол комнаты, чтобы быстро поднять свои шмотки.       — Я недавно мыл его, — задумчиво бормочет сосед, и Чон раздражённо рычит.       — Когда? Неделю назад? Это, по-твоему, недавно?       — Ну да, — пожимает плечами Ким, бросая на него взгляд. — Ты уже принял душ?       — Да.       — Тогда собирайся, мы и так опаздываем.       Чонгук закатывает глаза.       — Это вечеринка, а не пары, успокойся. Не думаю, что мы что-нибудь важное пропустим, — ворчит Чонгук, но сам подходит к шкафу, поглядывая на полку со своей одеждой. Парень, недолго думая, вытаскивает чёрные джинсы и белую футболку, воротник которой довольно растянут и открывает вид на острые ключицы. Он быстро переодевается, а когда поворачивается спиной к шкафу, видит, что Югём как стоял на месте возле кучи одежды, так и стоит, пытаясь подобрать лук.       — Ты сам сказал, что мы опаздываем. Накинь что-нибудь, и идём уже, модник, — усмехается Чонгук и плетётся к кровати, садясь на неё, так как понимает, что сосед не сделает ни шагу, пока не будет доволен своим видом.       — Мне нужно быть сегодня неотразимым. Помнишь ту малышку, с которой я ходил на свидание? Мне ведь так и не удалось уломать её на секс, сегодня я хочу выглядеть так, чтобы она ещё на пороге сама набросилась на меня и трахнула.       Чонгук лишь смотрит насмешливым взглядом на друга, который уплыл куда-то в далёкие дебри своих фантазий.       — Это та, что с большим ртом? — спрашивает Чон, напрягая извилины. Он редко когда запоминает малознакомых девушек поимённо, обычно в голове сразу выскакивают наиболее запоминающиеся черты.       — Ага, — бормочет Югём, и вроде как ему удаётся подобрать подходящую одежду.       — У неё он действительно огромный. Смотри, чтоб не проглотила, когда сосаться с ней будешь, — начинает смеяться Чон с Кима, а тот лишь кидает на него взгляд «да что ты вообще знаешь, щенок недоразвитый».       — Смейся-смейся. Говорят, эта малышка сосёт просто божественно, благодаря этому рту. Твой друг сегодня вознамерился получить свою дозу удовольствия, пока ты будешь пылиться в уголке в компании жалкого стаканчика алкоголя, — насмешливо тянет Югём, и Чонгук лишь хмыкает. Возможно, друг не так далёк от правды, но, если честно, он не слишком расстроен этим фактом. Один так один, чего уж там. В этом тоже есть своя прелесть.       — Я готов, — оповещает торжественно Югём, и Чонгук показательно сверяется со временем.       — Мои поздравления, модник, ты побил предыдущий рекорд Мины по сборам, — поддевает он и приподнимается с кровати, хлопая себя по карманам. Кошелёк, ключи, телефон в руке. Вроде всё. На выходе парень вспоминает о парфюме и быстро подбегает к полке над кроватью, чтобы схватить флакон и брызнуть на себя несколько раз под возмущённые вопли соседа.       Они добираются до квартиры Хосока пешком довольно быстро, что не может не радовать. Из-за дверей уже слышится грохот басов, а входная дверь открыта. Как этот парень сумел договориться с соседями — непонятно. Но это не проблемы Чона, поэтому он лишь заходит внутрь и чувствует, как грохот басов отдаётся в желудке.       — И где же твоя большеротая подружка, которая должна была на тебя запрыгнуть прямо здесь? — насмехается Чонгук и подходит к столу, где расположены стаканчики с алкоголем. Он нюхает каждый и выбирает тот, который наименее мерзко пахнет.       — Наверняка где-то в уголке помирает от моей неотразимости, — невозмутимо отвечает Югём и подмигивает ему. — Я пойду поищу её, хорошо? А потом обязательно подойду к тебе.       — Да иди уже. Не потеряюсь, не маленький, — он тянет уголки губ вверх.       Округлые глаза наблюдают за медленно отдалившейся спиной друга, а затем мажут по всему помещению, оглядывая танцующих и беседующих людей. Некоторые уже добрали нужную дозу, поэтому дрыгаются в ритм музыки, не обращая ни на кого внимания. Чонгук также замечает нескольких парочек, которые уже вовсю глубоко целуются и чуть ли не трутся друг о друга. В голову так некстати лезут воспоминания, когда они с Миной тоже приходили на вечеринки и были в числе этих парочек, затем либо ехали в лав-отель, либо им удавалось уединиться где-нибудь на самой вечеринке. При воспоминаниях о сексе он чувствует жар внизу живота. Его тело действительно желает кого-нибудь взять этой ночью, но вот душа… Чон морально не готов к этому.       Он натыкается на выбеленные волосы и широкие плечи, поэтому, крепко сжимая в руке стаканчик, пробирается через толпу к Юнги. Когда Чонгук подходит ближе, то замечает возле него Намджуна, взгляд которого цепляется за него, и он улыбается, сверкая ямочками.       — Привет, Юнги-хён, Намджун-хён, — ему приходится повышать тон, чтобы его было хорошо слышно.       — Привет, Гукки, рад, что ты здесь, — хлопает по плечу Намджун. — Как жизнь молодая? Я слышал, ты выиграл университетские соревнования по боксу.       Чонгук неловко улыбается и утвердительно кивает. С одной стороны слышать похвалу приятно, а с другой — хочется спрятаться, потому что это смущает.       — Я в тебе не сомневался. После того, что ты сделал с комнатой Пака, было бы странно, если бы ты не победил, — смеётся Намджун и делает глоток алкоголя.       Они болтают о какой-то чепухе, и несколько раз Чон видит Югёма, который бесстыдно тискает невысокую девушку. Видимо, он уже и забыл, что собирался подойти к Чонгуку. Когда речь идёт о сексе, голова соседа отключается, и в игру вступает головка. И в какой-то мере он понимает Кима. Многие здешние девушки хотят длительных, серьёзных отношений, к чему Югём совершенно не готов, а удовлетворить потребности-то хочется. Поэтому, как только выпадает шанс переспать с какой-то девушкой без особых напрягов, друг не упускает такую возможность.       — Тебя вон та красотка в красном платье уже десять минут пожирает глазами, — оповещает его Юнги, ухмыляясь, и незаметно кивает в нужную сторону. Чонгук на автомате поворачивает голову в указанном направлении и натыкается на брюнетку, которая сидит среди других девушек и смотрит на него тем самым взглядом. Он прекрасно знает, что это за взгляд. На него так смотрела Мина, когда он только-только зашёл в аудиторию на первом курсе и начал знакомиться с новыми одногруппниками. Чонгук чувствует знакомую ауру от неё и прекрасно понимает, что если сейчас даст слабину и пойдёт знакомиться, эта красотка вцепится в него наточенными когтями, и он сам не поймёт, как снова будет гуглить места для свиданий, а недавно купленный абонемент в спортзал будет пылиться на полке. Она не выглядит как девушка, которую устроит одноразовый секс.       — Ну уж нет, мне моя свобода ещё дорога, — усмехаясь, качает головой Чонгук и отворачивается от привлекательной незнакомки.       Юнги и Намджун смеются.       — Видел бы Югём, как ты похерил свой шанс с такой красоткой, его бы уже увозили с инфарктом, — шутит Юнги, и Чонгук смеётся, запрокидывая голову, чувствуя головокружение и жар на щеках. Алкоголь делает своё дело.       Когда Юнги и Чонгук внимательно слушают рассказ Намджуна, как один преподаватель захотел завалить его на экзамене за то, что тот целый семестр поправлял его на практических занятиях, кто-то внезапно касается его руки. Чонгук подпрыгивает на месте и поворачивает голову, натыкаясь взглядом на смеющиеся глаза с острым разрезом.       — Ничего себе, Тайсон, а ты, оказывается, такой пугливый. Мило, — улыбается Чимин, и Чонгук поджимает губы, пытаясь успокоить участившееся сердцебиение. — Привет, парни, как дела?       Чимин всё ещё стоит чуть позади Чонгука и стискивает ладони на его талии, чтобы приобнять, вливаясь в разговор. Чон в свою очередь, растерянно стоит и хлопает глазами, не зная, как реагировать на такую близость. Он краем глаза оглядывает Пака, который выглядит довольно неплохо. Тёмно-синие джинсы обтягивают его бёдра, а серая футболка облегает торс и грудные мышцы, ноги украшают ботинки с приличной, по правде говоря, платформой, из-за чего их обладатель выглядит чуть выше, чем есть на самом деле. Мочки и хрящ ушей украшают серёжки, а на пальцах блестят кольца.       — Чего притих, Тайсон? Тебе ведь перезвонили на следующий день, да? Хоть бы поблагодарил хёна, — обращается спустя несколько минут к нему медовый голос.       Чонгук распахивает глаза. Чимин всё же поспособствовал его принятию на работу?       — Эм-м… Спасибо? — мнётся Чон и по какой-то причине краснеет, когда видит, как Пак улыбается ещё ярче на его слова.       — Будешь должен, — подмигивает тот, сжимая руку на талии, и Чонгуку лишь остаётся кивнуть, соглашаясь.       — Ох, нихрена себе, — не сдержавшись, выдаёт Намджун, шокированным взглядом смотря куда-то в сторону выхода из квартиры. Остальные поворачивают голову, и как же хорошо, чёрт возьми, что Чимин держит его, потому что иначе Чонгук бы пошатнулся и упал.       Чонгук напряжённым взглядом наблюдает, как в комнату заходит Мина, держась за руку с каким-то парнем. Они лишь недавно расстались, а девушка уже успела найти себе нового хахаля. Вот что значит эффективно располагать своим временем. Пока он пытается собрать себя по частям, его бывшая как ни в чём не бывало начинает новые отношения.       — Она приходила ко мне недавно, кстати, — выдыхает Чимин ему на ухо так, чтобы никто больше не услышал. Чон улавливает слова, но не в состоянии отвести взгляда от бывшей и как-нибудь отреагировать. Мина тоже замечает его, так как сверкает своими глазами и ухмыляется в его сторону, а затем показательно прислоняется к своему новому парню поближе. На губах идеально лежит, как всегда, яркая матовая помада. Удачи парню стирать её, это ведь нелёгкое занятие. — Но я ей отказал. Вряд ли я смог бы с ней заниматься сексом после произошедшего, знаешь.       — Почему? — едва шевелит губами и чувствует себя как никогда паршиво.       Как только он узнал об измене девушки, его переполняла ярость, скорее, в сторону её любовника. Но вот Чимин стоит рядом с ним, нагло вторгаясь в его личное пространство, и Чонгук чувствует своей спиной вздымающуюся грудь, и все негативные эмоции по отношению к этому человеку сходят на нет. Но Мина… Чон чувствует воспламеняющуюся ненависть к ней, которая со временем будет лишь крепнуть. Намджун был прав — дело не в Чимине, этот парень просто воспользовался шансом, вся проблема исключительно в девушке. И то, что она только-только рассталась с ним и тут же показалась на публику с новой игрушкой, показывает её не с лучшей стороны.       Его настигает понимание, что люди тоже видят происходящее, поэтому репутация Мины упадёт к чертям собачьим очень скоро, что не может не радовать, но всё равно что-то не то. Взгляд девушки так и говорит: «Видишь, Чонгук, а я двигаюсь дальше, в отличие от тебя». Вполне возможно, Чон сам так надумал под влиянием бури эмоций, что плещется в нём вперемешку с алкоголем, но поделать ничего не может. Мысль появилась и укрепилась достаточно прочно, чтобы долбить Чонгуку по мозгам.       — Постоянно бы вспоминал твоё несчастное личико и чувствовал, будто предаю тебя, — хмыкает Чимин, а он лишь поражается, как можно говорить такие откровенные вещи, будто бы это сущий пустяк?       — Это не предательство, мы ведь никто, — объясняет Чонгук, всё ещё витая в своих мыслях.       — Ну как это? Я тебе ещё сразу намекнул о том, что не прочь повеселиться с тобой. А ты в свою очередь намекнул, что хочешь поиграть в недотрогу и истинного натурала, — говорит Чимин, и Чонгук резко поворачивает к нему голову, сталкиваясь взглядами, ощущая, как под кожей зудит раздражение из-за очередных подколов.       — Это не игра, я такой и есть, — цедит Чонгук сквозь зубы, а выражение лица парня напротив всё ещё остаётся безмятежным, как будто бы не он провоцирует Чона вмазать ему ещё раз.       — А ты когда-нибудь пробовал с парнем, что так уверенно горланишь об этом? — выгибает бровь Чимин. В глубине души он даже благодарен Паку за то, что сумел отвлечь его от Мины. Наверняка, он смотрелся жалко с вытаращенными от шока глазами и обидой во взгляде.       — Пробовал, ничего необычного, — признаётся Чонгук. Об этом знали лишь некоторые одноклассники, которые были свидетелями, и тот парень, который проспорил так же, как и Чон.       — Не понравилось? — любопытство загорается в тёмных глазах, а губы поражённо приоткрываются.       — Да не то чтобы… Просто было никак, — пожимает плечами он и опускает взгляд. Говорить о своём небольшом опыте с мальчиками перед парнем, который увлекается ими, как-то не по себе.       Чимин фыркает и облизывает нижнюю губу.       — Тебе просто не повезло с партнёром. Вот если бы это был я… — загадочно говорит, понижая голос, Пак, из-за чего Чон не сдерживается и локтем ударяет его в твёрдый живот. Не сильно, но ощутимо. Чимин же даже не моргает.       — Прекрати, хён. Не буду я с тобой целоваться, — говорит Чонгук низким угрожающим тоном, но, судя по прищуренному и потемневшему взгляду Чимина, на того уже ничего не действует. Разве что вырубить, чтобы прекратил приставать к приличным людям. И себя обезопасит и, возможно, других.       — Можем утереть нос Мине, — не успокаивается Пак, безжалостно давя на больное место. Подло, чёрт возьми. А затем продолжает, когда видит созревший интерес в глазах Чона: — Ты её бортанул, я её бортанул. Представь реакцию своей бывшей, когда она увидит нас вдвоём.       — Тебе плевать на реакцию Мины. Тебе лишь бы засосать меня, — бормочет Чонгук, внезапно потерявший почву под ногами. Как же он ненавидит ситуации, когда теряет контроль. И уж тем более, когда этот контроль он отдаёт Пак Чимину.       — Тц, — цокает Чимин, толкая внутреннюю сторону щеки языком. — Подловил, — и бросает на него хитрый взгляд. Он и не скрывается. Специально выставляет своё желание напоказ.       Чонгук прикусывает нижнюю губу в раздумьях, пока Чимин начинает поглаживать его бока, склоняя к правильному, по его мнению, выбору. Что-то настойчиво дёргается внутри, заставляя слегка наклонить голову и просто отпустить себя, что очень сильно тревожит Чона. Видимо, активная самореклама Пака даёт о себе знать, и теперь ему действительно интересно попробовать поцеловать парня. Хотя после случившегося в старшей школе он не замечал в себе такой тяги. Приятное волнение распространяется по всему телу, и Чонгук уже знает, что готов согласиться на это, иначе как ещё утолить внезапно напавшее желание и интерес?       — Мы здесь не одни. У нас могут быть проблемы из-за этого, — делает ещё одну попытку отвертеться, хотя прекрасно понимает, что это бесполезно. Он сказал это лишь для галочки.       — Во-первых, всем сейчас глубоко наплевать. А во-вторых, если всё же кому-нибудь это не понравится, мы разбудим твоего внутреннего Тайсона, и ты просто разнесёшь тут нахер всё, — убеждает Чимин, смотря на него лукавым, блестящим взглядом.       Будто бы зачарованный, Чонгук просто наклоняет голову слегка вниз и накрывает пухлые губы своими. Ладно… Хорошо… По позвоночнику пробегает табун мурашек, когда Чимин, не медля, вгрызается в него. Губы Чимина пухлые, но, в отличие от губ Мины, накаченных филлерами, они чувствуются естественными и невероятно мягкими. Единственное, что слегка сбивает с толку — грубая настойчивость Пака. Чон настолько привык быть ведущим в поцелуях, что теряется, когда ему в рот нагло проскальзывает чужой язык и сплетается с его.       — Эм… — шокировано бормочет Юнги, показывая пальцем на них двоих. Как только Намджун поворачивает голову в их сторону, его челюсть соприкасается с полом. — Чимин заставил Чонгука, как думаешь? Чонгук, подними правую руку, если Чимин взял тебя в плен своими губами.       Всё, что делает Чон, — кладёт конечность Паку на шею и притягивает к себе ближе, так, чтобы их тела столкнулись.       — Хм, не думаю, что его заставили. Иначе Чимин уже бы валялся нокаутированным, — хмыкает Намджун. — Пойдём отсюда, не будем им мешать.       — Это они всем мешают, между прочим, — последнее, что слышит Чонгук от Юнги.       Ему слишком непривычно вместо мягкой округлой груди чувствовать твёрдость мышц. Вместо ласковых нежных рук ощущать на своём теле крепкие и сильные. Вместо мягких постанываний слышать грубое рычание. Непривычно, но не менее приятно. Для него становится открытием этот жёсткий мужской поцелуй, а уж тем более реакция тела на него. Когда он целовался с Миной, обычно он чувствовал лишь приятные покалывания, где она прикасалась, но сейчас парень буквально полностью пылает огнём. И губы Чимина… Ему кажется, что он ещё никогда никого не целовал с такими великолепными губами. На нём нет раздражающей красной помады, лишь лёгкая гигиеничка, которую Чонгук успешно слизывает в первые же секунды, а каждое движение мокрого языка отдаётся ноющим чувством внизу живота и бешенным сердцебиением внутри.       Чон отрывается первым и успевает застать момент, когда Чимин стоит с приоткрытым ртом, закрытыми глазами и блаженным выражением лица. Чонгук ещё никогда не чувствовал себя настолько офигительно только от одного поцелуя. Не хочется признавать, но Пак действительно хорош в этом.       — Скажи что-нибудь, — хрипит Чонгук после нескольких секунд тишины. Они всё ещё крепко обнимают друг друга. Чимин открывает глаза и смотрит на него помутнённым, но довольно серьёзным взглядом. Член Чонгука дёргается от этого. Он привык видеть смешинки в этом взгляде, но не такое откровенное… возбуждение.       — Если я сейчас открою рот и ляпну что-нибудь, ты меня точно убьёшь, — говорит Пак и слегка отстраняется от него, переводя взгляд за спину. — Хах, кажется, мы кому-то испортили вечер.       Чонгук поворачивается назад и видит злющую Мину, которая прожигает их раздражённым взглядом, а затем направляется прямо к ним, таща за собой ничего не понимающего парня.       — Ну, ничего себе, — тянет она, усмехаясь. Чонгук чувствует, как желудок скручивается от отвращения из-за такого тона. — Я и не думала, что подобное может произойти.       У него холодок пробегает по спине. Хочется убежать подальше от взгляда прожигающих девичьих глаз. Он не готов встретиться сейчас со своей бывшей, потому что внутри рана ещё открыта, а Мина вряд ли пожалеет его и начнёт ковырять там. Но нужно, по крайней мере, сделать вид, что всё хорошо, что он прекрасно справляется. Тем более, на его стороне, э-э… её же любовник. Так себе кандидатура на роль поддержки, но Чон ценит то, что есть.       — Да, у тебя всегда были проблемы со всем, что может включать процесс «думать», — пожимает плечами Чонгук, лишь мельком осматривая спутника девушки. Тот гордо стоит возле неё, а на его лице прямо неоновыми буквами написано предупреждающе для всех конкурентов «Это моя девушка, понятно?!». Чонгук усмехается. Его-его, только вот этот парень пожалеет потом об этом.       — А знаешь, с чем у тебя были проблемы, Чон? — зло шипит она внезапно, скалясь, и парень уже пожалел, что решил как-то задеть её. Сейчас обрызгает своим ядом от ярости, а ему потом от этого всего отмываться. — Твой хрен… — начинает она показательно громко, так, чтобы ближайшие люди вокруг услышали и обратили на них внимание.       Чонгук холодеет внутри и пытается успокоить бурю эмоций внутри себя. Руки сами сжимаются в кулаки. «Девушек бить нельзя, девушек бить нельзя, девушек бить нельзя…» — повторяет он себе, пытаясь погасить пламя ярости. «А если перед тобой не девушка, а мразь без сочувствия и совести?» — проносится внезапно, и боксёр запихивает это подальше, чтобы не провоцировать самого себя. В конечном итоге, проблемы будут у него, какой бы ни был исход.       — Его хрен самый лучший в мире, могу подтвердить, подружка! — будто сквозь вату в ушах слышит он звонкий голос Чимина и оборачивается, чтобы посмотреть на ухмыляющегося парня. Тот выглядит достаточно расслаблено, и Пак наверняка наслаждается происходящим.       Чонгук прикрывает лицо ладонью, вздыхая. С тех пор, как он впервые услышал имя Пак Чимина, его жизнь определённо покатилась куда-то не в ту сторону.       — С каких пор ты в заднеприводные записался, а? — обращается к нему Мина, складывая руки на груди, и Чонгук внутренне кричит. Люди смотрят и всё слышат. О нём пойдут слухи.       «Я никуда, кроме тренажёрки, не записывался», — хмыкает про себя Чон, но поздно уже что-либо говорить. Битва между Миной и Чонгуком превратилась в битву между Миной и Чимином. После того, что ляпнул Пак, вряд ли что-нибудь сможет исправить ситуацию. Но этот факт, кстати, не уменьшает его злости ни на йоту.       — А разве это имеет значение? — продолжает Чимин, вопросительно приподнимая левую бровь со стоическим выражением лица. — Я думаю, здесь имеет значение лишь одно: насколько хуёвой нужно быть девушкой, чтобы её парень решил после неё попробовать с другим парнем?       Вокруг раздаются смешки. Людям определённо зашло подобное высказывание. Конечно, они ведь всего лишь наблюдатели, это не им потом ещё целый месяц будут перемывать косточки, а Чонгуку. Но парень не может не признать, что это действительно был удар по самолюбию бывшей.       И, судя по приоткрытому рту Мины и хлопающим ресницам, этот удар был неплохим.       — Желаю вам неприятного вечера, — прощается Чимин, хватая Чонгука за руку и ведя подальше от бывшей девушки.       Пак вытаскивает ключ и открывает комнату Хосока, пропуская Чона внутрь, а затем запирается изнутри.       — Привилегии, как лучшего друга, — улыбается Чимин, а затем с серьёзным выражением лица смотрит на него. — Чонгук, ты в порядке?       Он определённо не в порядке.       Парень зол, расстроен, а поцелуй Пака до сих волнует его нутро. Последнее — явно лишнее в списке ощущений, но что Чонгук может поделать? Гормоны живут сами по себе. Не он им хозяин, а они ему.       — Она чуть не пизданула на всю комнату, что я… — он устало прикладывает ладонь к лицу, потирая его.       — Ты так хорошо целуешься, Чонгук, так что ты наверняка хорош в постели, я уверен, — раздаётся высокий голос рядом, и Чон поднимает взгляд на Пака, который подошёл к нему. — Тебе не нужно обращать внимания на её слова, потому что очевидно, что это ложь.       До него только сейчас доходит, в каком он оказался положении: два парня, которые до этого целовались, пришли в пустую комнату. Чонгук уже чувствует, как атмосфера между ними сгущается, и, по-хорошему, нужно уматывать отсюда сейчас же. Но иногда он поступает не по-хорошему, а по-плохому, поэтому остаётся стоять здесь.       — Это не так-то и просто, — признаётся Чонгук, выдыхая, и смотрит в глаза Чимина.       В какую же пиздецовую ситуацию он попал. На вечеринке оказалась его бывшая и собралась облить его дерьмом на глазах других. И рядом в качестве поддержки был её же любовник (ну не абсурд же?). А где были в этот момент Намджун и Юнги? Они ведь видели Мину. А где Югём был, который обещал подойти к нему? А сейчас где они все, пока он варится в котле из собственных переживаний? Почему из всех людей с ним оказался последний человек, от которого он должен ждать хоть какой-то поддержки?       Скорее всего, он бы отнекивался и продолжал всем говорить, что всё в порядке, чтобы не беспокоить друзей. Он всегда замалчивает собственные беспокойства от близких, не желая нагружать, суть ведь не в этом, а чтобы они были рядом. И как так получилось, что Чимин — вроде как чужой человек для него, сидит здесь, а они все — за стеной и даже не в курсе его состояния?       — Есть один метод, — якобы скучающим тоном тянет Чимин, а затем отходит назад и садится на двуспальную кровать, широко расставляя ноги, показывая тем самым своё тело во всей красе. Чонгук прищуривает глаза. — Тебе нужно перепихнуться ещё с кем-то и спросить честное мнение. Тогда тебе не нужно будет постоянно думать о словах Мины.       — Круто, — сухо выдаёт Чон, понимая, куда клонит Пак. — Спасибо за идею. Видел там одну девчонку в красном, попробую её… — говорит он, разворачиваясь к двери.       — Нет! — перебивает криком Чимин, и Чонгук оборачивается. — Это моя идея.       Чонгук усмехается, когда видит панику на бледном лице.       — И что? Теперь я должен сделать это только с тобой?       Чимин мнётся, и, судя по его выражению лица, да, он именно так и думает.       — Я же говорил тебе, что не по парням, — с нотками сомнения говорит Чон, а в голове слайд за слайдом прокручиваются воспоминания о недавнем поцелуе.       — А я и не трогаю натуралов или людей, которым я действительно не нравлюсь в сексуальном плане.       — Ну вот, тогда прекрати…       — Но ты не подходишь ни в одну из этих категорий, — заканчивает Чимин с победной улыбкой, а Чонгук захлопывает рот, клацая зубами.       — Ты невыносимый, — говорит Чон, поражённо качая головой. Этот парень такой настойчивый и наглый. — Ты со всеми такой?       — Неа, только с такими злющими бусинками, как ты, — улыбается Чимин, и это первая искренняя милая улыбка за весь вечер. Не ухмылка, не усмешка, а именно улыбка. — Сколько у тебя не было секса?       — Чуть больше трёх недель, — выдыхает он и просто чувствует, как его член предательски дёргается, когда в голове возникают воспоминания половых актов. «Хозяин, ну пожалуйста, спаси», — если бы член мог говорить, он бы точно сказал это. Чонгук мотает головой, отмахиваясь от идиотских мыслей. Парень понятия не имеет, как там его член, но то, что у него самого уже крыша едет — факт.       — Разве ты не хочешь разрядки? — допытывается Пак, смотря прямо на него.       Хочет. Ещё как хочет. Но Чон даже морально не успел подготовиться к чему-то большему с парнем. Когда он шёл на вечеринку, у него были несколько другие планы.       — Хочу, просто я никогда… никогда не…       — Когда-то ведь надо начинать, тем более, если желание есть, — улыбается Чимин, а затем хлопает по постели рядом. — Тебе понравится со мной больше, я тебя уверяю.       Чонгук заинтересовано смотрит на него.       — Почему?       Чимин смотрит на него, мгновение задумавшись, а затем спрашивает:       — Как Мина делала тебе минет?       — Эм, — теряется Чонгук. — Брала член в рот? И… Сосала? Водила языком? Н-наверное.       — Тебе бы в писатели эротики. Такой талант, — подытоживает равнодушно Пак, а Чон хмурится. Чего вообще хотят от него? — Она позволяла брать себя за волосы и накручивать их на кулак? А позволяла насаживать головой на член? Можно было кончить ей на лицо? А на язык?       Чонгук округляет глаза.       — Что? — поражённым шепотом спрашивает он. — Я думал, так только в порнухе бывает.       Чимин поджимает губы, чтобы не засмеяться.       — Как это было, Чонгук? Я так понимаю, нельзя было и движения бёдрами вперёд сделать, потому что она сразу царапала тебя, да? И волосы ты не мог трогать, потому что причёску испортишь. И задавать удобный тебе ритм тоже нельзя, ей же неудобно будет. И на лицо нельзя кончать, потому что ей бы пришлось идти умываться и делать макияж полностью с самого начала. На язык — тоже, потому что это «мерзко». Куда-нибудь в сторонку, но только не на неё.       — Какого чёрта ты у меня спрашиваешь, если и сам всё знаешь? Она тебе тоже минет делала? — хмурится Чонгук, раздражённо толкая языком щеку.       — Нет, просто я знаю таких, как Мина. Тем более, девушки хрупкие. Мягкие, красивые, вкусно пахнущие. Тебе даже жалко дёрнуть их за волосы, зная, сколько денег они в них вложили. Сжать запястье страшно — вдруг синяк оставишь. Но нам хочется ведь не нежности и плавности, не так ли? Иногда хочется грубо схватить и долбить в глотку. Но вряд ли с девушками такое светит. С парнями же шанс выше, потому что мы по себе знаем, насколько это охуенно.       Ноги Чонгука сами отрываются от пола и делают несколько шагов до кровати.       — И какой же шанс испытать подобное с тобой, например? — спрашивает будто бы не он, будто бы кто-то другой.       Чимин усмехается, когда понимает, что добился своего.       — Стопроцентный, — хрипит он и жестом подзывает к себе, всё так же восседая на кровати, немного откинувшись назад. Пак определённо специально сел в такую позу, чтобы показать своё тело, соблазнить, склонить к определённому выбору. У Чонгука сейчас брешь в душе. А Чимин этим нагло пользуется. Ему действительно всё равно, или у него просто созрел какой-то план?       Чон чувствует волнение в животе и просто отключает голову, сокращая между ними расстояние, становясь напротив кровати между бёдрами Пака. Чёрт побери, многие студенты трахаются лишь только ради удовольствия, без отношений. Многие экспериментируют со своим же полом. Другие меняют партнёров, как перчатки. И все живут себе дальше. Лишь только один Чонгук заковал себя в стальные цепи. Ему двадцать лет, он не собирается окунаться в безразборные сексуальные связи, но и быть монахом парень не хочет.       — Ну, наконец-то, — шепчет Чимин, поднимая на него голову.       — Если будет что-то не так, сразу говори, — начинает нервничать Чонгук. Но вид Пака, на удивление, его успокаивает. Если бы на его месте была бы какая-нибудь девчонка, он уверен, — его бы трясло не по-детски.       Чонгук снимает с себя футболку и бросает её на кровать, Чимин повторяет за ним.       — Ты пиздец какой красивый, — говорит Чимин, а затем целует в область солнечного сплетения, поднимая на него глаза, чтобы наблюдать за реакцией. Холодок пробегает по плечам Чона, а вот в штанах наоборот становится слишком жарко. Чимин обнимает его за талию, а затем постепенно поднимается вверх, с каждым поцелуем шепча ему комплименты.       — Прекрати говорить такое, — стонет он, а затем кусает свою нижнюю губу. Хочется целоваться. До упаду. И хоть он не любит долгие прелюдии в виде поцелуев и ласк, в этот раз он желает всё же прочувствовать подобные моменты до дрожи.       Чон на пробу сам зарывается пальцами в короткие волосы и слегка оттягивает их, из-за чего Пак отрывается от его груди с безумием в глазах. Голова наклоняется вниз, и их губы болезненно встречаются, так как Чонгук немного не рассчитывает силу. Но никто не обращает на это внимания. Они сразу же сплетаются языками, и несдержанный стон Чимина отдаётся эхом в голове Чонгука. Он решает подразнить. Прерывает поцелуй, удерживая себя в нескольких миллиметрах от чужих губ, а затем кончиком языка медленно проводит по пухлым губам, а потом обратно. Чимин призывно приоткрывает рот, но он игнорирует это. Чмокающиеся звуки раздаются по комнате и растворяются в раскатах басов с гостиной. Чонгук проделывает один и тот же трюк снова и снова, почти ощущая недовольство и нетерпение от партнёра.       Через несколько секунд на лице Чонгука появляется улыбка, потому что парень рядом начинает выпускать пыхтящие, недовольные звуки, до которого, кажется, дошло, что его просто дразнят.       — Ты не с тем связался, — угрожающе говорит Чимин, а затем хватает Чонгука за руку и дёргает на постель.       Спина соприкасается с мягкой тканью покрывала, а Пак взбирается на него верхом, сжимая бёдрами его бока. Несколько секунд, и Чимин хватает Чонгука за челюсть, заставляя приоткрыть рот, и глубоко целует, не давая ни шанса вести. Чонгук чуть не теряет сознание. Потому что никогда ещё его не целовали так, как сейчас. Кожа его никогда не плавилась, как сейчас, а конечности не дрожали от нетерпения. Губы мягкие, а вот их движения грубые. Вкус сладковатый, а вот язык настойчивый и юркий. Чимин исследует его рот, а затем делает несколько движений тазом, чтобы проверить готовность Чонгука.       А Чон определённо готов. Не сказать, что у него стоит колом, ведь они только начали, но возбуждение уже довольно заметное. Наверняка у Пака та же ситуация.       Чонгук, не прерывая поцелуя, проводит руками по телу Чимина. Мышцы. Твёрдость. Рельефность. Мягкости почти нет.       Это не отпугивает. Наоборот. Он чувствует себя свободным, как никогда. Парень позволяет себе чуть больше, чем когда либо. Грубо сжимает бёдра, крепко обнимает, пальцами проводит по мышцам спины, уделяя особое внимание выдающимся трапециевидным мышцам, а затем спускается вниз, к ягодицам, чтобы сжать их.       — Мне нравится… — начинает Чимин, прерывая поцелуй. — Продолжай.       Ухмылка появляется на тонких губах, и Чонгук чувствует, что потихоньку возвращает контроль над ситуацией в свои руки. Он замахивается одной рукой, а затем шлёпает Чимина по заднице. Пак тоже не остаётся в долгу: за эти минуты его руки оглаживают каждый участок тела, до которого могут только дотянуться. Тело Чона никогда ещё во время интима так много не ласкали. Прикосновения настойчивые, но не болезненные, страстные и слегка нетерпеливые. Его уверенно вжимают в чужую постель, и отдавать контроль над ситуацией в новинку для него. Сердце в груди стучит так быстро, что иногда Чонгук начинает беспокоиться и о своей смерти прямо здесь.       Если раньше для него прелюдия была промежуточным моментом для девушки, чтобы она смогла нормально завестись, потому сам он никогда не испытывал ничего особенного от поглаживаний и поцелуев ниже шеи, то сейчас он поменял своё мнение. Это не промежуточный момент. Это маленькие капельки удовольствия, которые пробегают через каждую клетку, призывая возбудиться не только половой орган, но и всё тело сразу.       Дело не в сексе. Дело в партнёре.       — Чимин-а, — едва слышно выдыхает он, когда Чимин засасывает кожу на груди, оставляя пылающую метку.       — И почему я не встретил тебя раньше Мины? — бормочет тот, резко опускаясь вниз.       — Что? — переспрашивает Чонгук, не услышав с первого раза.       И сейчас ему действительно нужно собрать все мозги в кучку, потому что точёное лицо Чимина оказывается прямо возле его ширинки. Но что ещё больше приковывает взгляд — это ягодные губы. Они яркие от поцелуев, выделяющиеся на бледной коже и такие вкусные. Он не помнит, чтобы так наслаждался с кем-то одними поцелуями.       — Ничего, — отвечает Пак, а затем утыкается лицом в ширинку, из-за чего Чонгук закрывает глаза и отворачивается.       — Слишком грязно, — объясняет он, когда Чимин хрипло посмеивается над его реакцией. Но ему понравилось. Ещё как.       — Подожди, мы ещё толком не начали, — усмехается парень, и Чонгук покрывается мурашками от сладкого голоса с хрипотцой.       Он приподнимается на локтях, замечая, как сокращается его собственный пресс, и наблюдает за плавными действиями Пака. Тот делает всё проворно, быстро, но вместе с тем с особой, присущей только ему грацией. Чимин всегда был таким? Или Чонгуку просто гормоны в голову ударили? Или всё сразу?       Чужие руки стаскивают с него штаны и боксеры, опуская их где-то до уровня щиколоток.       — Нормально, — оценивающе кивает Чимин, и щёки Чонгука вспыхивают. Последний раз, когда кто-то оценивал размер его достоинства, — был в старшей школе, где они с парнями линейками измеряли длину, а затем тот, у кого был самый меньший, получал наказание. К слову, он ни разу не получал наказания. Его бывшая же никак не комментировала член, поэтому получать какую-то оценку для него в новинку. — Но у меня больше.       — Не может быть, — сразу спохватывается Чонгук, поглядывая на ширинку Пака. Чёрт, из-за этих джинс ничего не поймёшь.       — Чонгук, ты нормальный? — усмехается Чимин, смотря на него исподлобья. — Нахера мне врать, если через пару минут ты сам увидишь его?       Он поджимает губы, не зная, что сказать.       — Размер не главное, понятно? — наконец, ему удаётся сказать это, и он слышит смешок Чимина.       — Конечно, — соглашается быстро партнёр. — Просто решил подъебнуть. Многие натуралы так запариваются из-за этого.       — Я не запариваюсь, — говорит он, игнорируя то, что его назвали натуралом во время гей-секса. Чимин и в постели не щадит его, издеваясь. — Просто подумал, вдруг для тебя размер важен.       — Да ты романтик, Чонгук, — присвистывает Чимин, а Чонгук не сдерживается и поднимает ногу, чтобы несильно ударить парня по плечу. — Я бы не делал подобных вещей с человеком, который близко находится к твоему половому органу. А то разное, знаешь ли, может случиться.       Чимин говорит тихо, спокойно, но Чонгука всё равно безумно заводят предупреждающие рычащие нотки. Он потемневшим взглядом наблюдает, как Чимин устраивается между его раздвинутых ног, а затем берёт член в руку, на пробу несколько раз двинув. Если бы Чону сегодня утром сказали, что он будет лежать голым и позволять другому парню делать с собой такое, этот человек уже валялся бы в больнице. Но как же всё может поменяться буквально за день.       Округлые глаза видят, как красные губы распахиваются, а розовый язык слегка высовывается наружу, готовясь лизнуть головку. Но Чимин лишь, придерживая ствол пальцами, хлопает себя членом по языку. Чонгук чувствует, чёрт возьми, эту влажность и мягкость и подкидывает бёдра вверх, чтобы ему отсосали как следует. Чимин неотрывно следит за его реакцией, а затем усмехается, когда видит, как с каждой секундой раздражается Чонгук всё больше и больше. Какой плохой. Любит других дразнить, но себя не даёт.       — Это за поцелуй, — объясняет он, лукаво усмехаясь.       А Чонгук просто смотрит на эту смесь ангела и демона в одном обличие и поверить не может в происходящее.       — А ты мстительный, хён, — удаётся сказать ему, пока он пытается запомнить каждую секунду того, как Чимин, наконец-то, берёт головку в рот и, поигравшись с ней, медленно опускается на член.       Глаза широко распахиваются, а стон вырывается из губ, когда Чонгук чувствует тугую глотку. Ничего себе. Минет действительно может быть таким? Пак ещё несколько раз насаживается полностью, видимо, пытаясь приспособиться к чужому органу, и Чонгук думает, что улетает прямо на небеса. Голова кружится, бисеринки пота уже собрались на лбу, а низ живота разрывает так, будто бы он три года ни с кем не был, а не три недели.       Спустя пару минут Чимин хлопает его по бёдрам и выжидающе смотрит на него. Чонгук сначала не понимает, в чём дело, тем более, его член так приятно охватывает рот Пака, так что как мозги вообще ещё не превратились в желе и не вытекли? Но затем Пак хлопает ещё раз и жестом показывает движения вперёд и назад. Прикусив губу, он слушается и толкается бёдрами вверх. Горло Чимина издаёт чавкающие звуки, а из глаз текут слёзы. Но Чимин выглядит спокойным и сосредоточенным, продолжая следить за его реакцией на минет.       Чонгук действительно думал, что подобный вид можно найти только в порно. Он не мог даже в самом лучшем сне представлять, как будет кого-то драть в глотку, стискивая волосы, и несдержанно стонать, пока партнёр ёрзает возле его ног, стараясь доставить ему удовольствие. Никто ещё не сосал ему с такой самозабвенностью. Никто не показывал, сколько граней имеет удовольствие.       Слюна пачкает его член, подбородок Чимина, даже его щёки, и это выглядит донельзя развратно. Чонгук никогда не любил развратные и вульгарные вещи, но это… Хён возле его ног выглядит совершенно разбитым, но он так сильно старается, так пытается сделать максимально приятно ему, несмотря на свой собственный дискомфорт, что у Чона лишь эта мысль срывает все мыслимые и немыслимые границы. Он делает сосредоточенные толчки в горячий рот, ускоряясь, а Чимин позволяет себя насаживать на член, максимально расслабляя всё тело. Если бы ему что-то не понравилось, Пак точно дал бы знать.       — Хён, могу я кончить тебе в рот? — спрашивает он, запыхавшись перед финалом, и ускоряет движения. Бёдра жгут, яйца готовы взорваться, тем не менее Чон чувствует себя просто великолепно.       Чимин издаёт какой-то булькающий звук, который Чонгук принимает за согласие. Голова опрокидывается назад, а перед глазами начинают плясать белые точки. Рот округляется в немом стоне, и всё его тело замирает, будто каменная статуя. Только вот внутри него оргазм разрастаётся до такой силы из-за умелого языка и сжимающейся глотки, что хочется взорваться от ощущений. Сперма густыми толчками отправляется прямо в рот Паку, пока он успокаивающе поглаживает сильно напряжённые, дрожащие бёдра Чонгука.       — Чимин-хён, — бормочет ошарашенно Чонгук, пытаясь отдышаться. Он уже представляет, сколько раз будет дрочить, вспоминая этот минет. Обдрочится до смерти, парень гарантирует.       — Вода, выпей.       К его губам подносят стакан с комнатной температуры водой. Чонгук садится на кровати, всё ещё не одеваясь, и делает несколько глотков. После невероятного оргазма он чувствует постепенно накатывающую сонливость.       Чонгук ставит стакан на тумбочку, а затем натягивает на себя боксеры и штаны обратно, постоянно косясь на вздыбленную ширинку Чимина. Он должен сделать что-то в ответ? Ну конечно должен! Тоже минет? А он сможет взять чужой член в рот? Он привык немного к другому. Может, просто подрочить?       — Ты поставил довольно высокую планку. Где мне теперь искать девушку, которая смогла бы дотянуть?       Лицо Чимина не выражает ничего несколько секунд, и Чонгук уже собирается обдумать как следует сказанное, как Пак просто пожимает плечами, так и не показывая своей реакции на вопрос.       — Хён, ты всё ещё возбуждён, — говорит он, нервничая. Господи, Чон же мог просто сказать, что ничего делать не будет в ответ, и уйти. Пак бы его не остановил. — Хочешь, чтобы я что-нибудь сделал для тебя?..       — Эй, какого чёрта моя комната заперта? — внезапно раздаётся из-за двери, и парни испуганно округляют глаза. Они накидывают футболки, и Чонгук мельком оглядывает себя в зеркале, поправив покрывало на кровати. Пак уже стоит возле двери и ждёт, пока Чон закончит с их уликами.       — Ой, хён, а мы тут с Чонгуком заперлись, — говорит Чимин, небрежно зачёсывая чёрные волосы назад, пока Хосок входит в комнату и оглядывает взволнованным взглядом сначала её, а затем парней. Чонгук медленно пробирается к выходу, предпочитая быть уже там, если что-то внезапное случится, нежели посреди чужой спальни. — Там так шумно и душно, нам нужно было немного пространства. А заперлись, чтобы никто не ворвался.       — Потому что вы трахались здесь, — не спрашивает, а утверждает злой, как собака, Хосок. Забавно, кто-то уже занимался разным непотребством на кровати ещё до самого хозяина.       Чонгук бледнеет и испуганно смотрит на безразличное лицо Чимина, которое становится недовольным и обидчивым.       — Хён, ты в своём уме? — строго говорит, отчитывая. — Чонгук только неделю назад с девушкой расстался. Я же не мудак, чтобы человека в постель тащить, пока его раны ещё свежи. Ты совсем плохого мнения обо мне. Неужели ты думаешь, что я бы так поступил?       Чон уже почти пробрался к выходу и успел заметить вину на лице Хосока. Он качает головой. Боже, они все на крючке у Чимина.       — Прости, Минни, не знаю, что на меня нашло, — вздыхает Чон. — Я знаю, что ты бы не смог так поступить.       Последнее, что видит Чонгук перед тем, как закрыть дверь, — игриво подмигивающего ему Чимина.

***

      Парень довольно сильно волнуется перед своим первым рабочим днём. Хотя с ним всю неделю будет напарница, чтобы помогать и объяснять все нужные нюансы, этот факт не способствует успокоению. О Джихён — довольно приятна в общении и улыбчива, Чонгук надеется, что он поскорее избавится от своего стеснения, которое нередко появляется при знакомстве с новыми людьми.       — Эту неделю я побуду с тобой, — говорит Джихён. — Но потом будешь справляться сам во вторую половину дня. Я отвечаю за первую.       — Хорошо, Джихён-нуна, — кивает в согласии Чонгук.       — Вообще, работа несложная, я бы даже сказала, что лёгкая. Иногда бывают, конечно же, какие-то неприятные моменты в виде родителей, которых ничего не устраивает и которым никак не угодишь, но всё же большую часть времени здесь спокойно…       Девушка продолжает рассказывать интересные и смешные моменты о рабочих буднях, пока парень вникает в каждое слово и смеётся на особо ярких моментах. Кажется, мельком он даже видел входящих в здание Чимина и Хосока, но те прошмыгнули так быстро, что Чон даже не успел поздороваться. Они отвлекаются от беседы, когда к ним подходит женщина с девочкой лет десяти.       — Здравствуйте, — вежливо здоровается она. — Мы видели в социальных сетях выступления ваших групп и информацию, что сейчас один из хореографов открыл набор в младшую группу.       Чонгук нервно закусывает нижнюю губу, а затем смотрит большими глазами на Джихён, которая показывает жестом начинать работать и ободряюще улыбается. Парень едва заметно кивает, набирает в рот побольше воздуха и начинает информировать родителя, как раньше его научили. Иногда он сбивается, заикается, но, в целом, всё проходит неплохо.       — Вот видишь, всё не так плохо, — подмигивает девушка. — Извини, мне нужно отлучиться.       — Хорошо.       Джихён, судя по всему, удалилась в уборную, а Чонгук сидит на стуле, подперев голову рукой, и листает ленту Инстаграма, попивая латте через трубочку. Посетителей больше нет. Из одной из студий раздаётся ритмичная музыка.       — Тайсон, привет, — слышит он почти возле уха и вздрагивает. Чонгук хмурит в раздражении брови. Прозвище уже не смешное. Какого чёрта его продолжают так называть? Тем более после всего, что между ними было на вечеринке.       — Тайсон, алло, — Чимин машет перед его лицом рукой. Чон предпочитает делать вид, что глухой.       — Чон Чонгук, — зовёт его снова. — Чонгук, — говорит, переключаясь. Чонгук, наконец-то, мычит, показывая, что всё слышит и весь внимание. — Чонгук-ки, — продолжает Пак, но Чон не отводит взгляда от экрана. — Гукки, — настойчивый до ужаса. Чего он хочет? Пусть говорит, что хотел. — Папочка.       Чонгук давится напитком и переводит шокированный и слезящийся взгляд на Чимина, который явно доволен собой, судя по сияющим глазам и лёгкой дразнящей улыбке. Чону нравится видеть блеск в глазах людей. Но не путём шуток над собой. Хотя сейчас, смотря на парня, который недавно подарил ему лучший минет в его жизни, что-то ёкает внутри, и обида несильная, поверхностная скорее.       — Так вот как тебе нравится, чтобы тебя называли. Буду знать, — соблазнительно тянет Чимин, но уголки губ подрагивают, и спустя две секунды парень не сдерживается и смеётся над покрасневшим и сбитым с толку лицом Чонгука.       А Чон… Он просто смотрит на смеющегося Чимина, не в состоянии сказать что-то дельное.       — Что ты хотел? — прочищая горло, спрашивает Чонгук. Он взглядом пытается передать, что нельзя затрагивать тему вечеринки.       — Хотел пообщаться и узнать, как проходит твой первый рабочий день.       — Пока не увидел твою рожу, всё было просто замечательно, — бормочет раздражённо Чонгук, но в душе разливается тепло. Конечно же, это не так. Но какая-то невиданная сила заставляет нести его этот бред.       — Да, а сейчас, когда ты увидел мою рожу, стало ещё лучше, — парирует Чимин, улыбаясь и ничуть не обидевшись. Видимо, он видит Чонгука насквозь. — Понимаю-понимаю. Кстати… Ты ведь помнишь причину, по которой устроился сюда?       Чон расстроено поджимает губы.       — Такое забудешь.       — Так вот… Ноутбука у меня нет, а мне нужно сделать реферат. Я приду к тебе сегодня и буду работать на твоём, — даже не спрашивает, а утверждает.       — Вали в библиотеку, — моментально взрывается Чонгук. Ага, так он его и пустит в свою комнату и за свою технику. Он даже Югёму никогда не позволял пользоваться им.       — Она закроется, пока я на работе справлюсь. А сосед ни в какую не хочет давать свой ноутбук. Видимо, жалко, — хмыкает Чимин и в ожидании смотрит на Чонгука.       — Мне тоже жалко, — ноет он и пытается придумать ещё место, где Пак мог бы делать реферат.       — Нет, не жалко. Потому что это ты разбил мою технику и теперь должен отвечать за свои поступки. Сегодня вечером жди меня. Какая комната?       — Сто тридцать первая, — нехотя отвечает Чонгук, смирившись со своим положением. Он не против Чимина в своей комнате, но до ужаса не любит, когда кто-то пользуется его ноутбуком или телефоном. Его передёргивает каждый раз, когда люди берут его технику.       — Прекрасно, — комментирует Пак, ободряюще улыбаясь, и уходит в свою комнату для тренировок.       Рабочая смена проходит быстро, благодаря новым эмоциям, Хосоку и Чимину, которые приходили к нему, когда у них выдавалась свободная минутка, и Джихён. К концу дня он чувствует себя довольно раскрепощённым как в общении с клиентами, так и с напарницей. Джихён, видимо, уловив, что ему нужно чуть-чуть времени, чтобы открыться перед новым человеком, не давила на него, наоборот, пыталась рассказывать о себе, чтобы Чон узнал её поближе.       — Было приятно познакомиться с тобой, Чонгук. До завтра, — машет на прощание уже на улице девушка, широко улыбаясь, и уходит в противоположную сторону от Чонгука.       — Пока, Джихён-нуна! — прощается он, а затем бредёт до общежития.       Как только он возвращается в комнату, первым делом принимает душ, чтобы смыть всю усталость дня, а затем готовит себе ужин.       — Ко мне Чимин придёт сегодня, — говорит парень, уже лёжа на кровати, залипая на какое-то видео с крольчатами на просторах Ютуба. Они привыкли с Югёмом предупреждать о гостях друг друга.       Ким давится рамёном и начинает кашлять, ударяя кулаком себя по груди.       — Нихера себе. Так это правда, что ли? Почему ты не предупредил меня заранее, где мне теперь ночевать? — возмущается сосед и отставляет миску.       Чонгук хмурится, непонимание заливает всё тело. А затем до него доходит. Слухи. Видимо, люди уже начали распускать слухи об ориентации Чонгука и о том, что он спит с Чимином. Но уходить Югёму зачем? Чимин ведь просто реферат будет делать.       — Эм, тут? — предполагает Чон, выгибая бровь и смотря на друга, как на умалишённого. Югём от его слов чуть не давится собственной слюной во второй раз.       — Ну уж нет, Гук. Ты извини, но я не собираюсь потакать вашим странным фетишам. Найдите себе кого-нибудь другого на роль вуайериста, — говорит Югём, смотря на него чуть ли не презрительным взглядом.       Чонгук думает секунд пять, а затем взрывается хохотом, когда понимание, что сосед себе надумал, настигает его.       — Расслабь булки, он просто реферат будет делать на моём ноуте, — объясняет Чон, посмеиваясь.       — Чонгук, — прикрывая глаза, серьёзным тоном говорит сосед. — Лично я, когда шёл к кому-то делать реферат, ещё ни разу его так и не делал. Поверь, это шифр. Делать реферат — это всегда секс и что-то близкое к нему.       — Ничего у нас не будет, не мели ерунды, — замечает Чон, закатывая глаза на слова друга.       — Ага, это сейчас ты так говоришь. Я лучше на всякий случай уйду отсюда, — сухо говорит Югём, нахмурившись, а затем ухмыляется, когда в голове возникает идея. — Знаешь, а это ведь шанс. Позвоню Чеён, поплачусь, что ты меня выгнал из комнаты ради секса и мне некуда теперь идти. Придётся ей приютить меня в своей маленькой квартирке, и потом…       Парень не знает, что чувствует по этому поводу. Хочется сказать, что это была ошибка, и здравый смысл поддерживает эту идею, но проблема в том, что он не чувствует, будто ошибся. Вообще. В нём не плещется ни капли сомнения или сожаления из-за своих действий. Было и было. Но при одних только воспоминаниях о вечеринке дрожь охватывает всё тело. Он возвращается в день вечеринки, проматывая их поцелуй снова и снова, и даже не замечает, когда Югём собирается и оставляет его одного. Чон возвращается в реальность, когда слышит настойчивый стук в дверь.       — Ещё раз привет, Чимин-хён, — растерянно говорит Чонгук, когда открывает дверь, и пропускает парня в комнату.       — Милая комната, — говорит он, оглядываясь.       — Не говори подобное, чтобы подлизаться, у тебя точно такая же, — морщится Чон, сразу раскусив его. Чимин смеётся.       «Нет, не жалею. Вообще ни о чём», — как-то внезапно появляется в мыслях при виде Пака в домашней одежде, тапочках и с растрёпанными, влажными волосами, который откидывает голову назад, красуясь своей лебединой шеей. Он выглядит совсем противоположным образом, нежели на вечеринке. Но его изящная резкость и острый взгляд всё ещё при нём.       — Вот, держи, можешь создать папку на рабочем столе и кидать туда всё, что тебе нужно. Я её не трону, пока ты не сдашь реферат. Просто не лезь никуда больше, — предупреждает Чон и хватает свой телефон снова, чтобы уткнуться в него. Пак мычит в согласии и опирается спиной о стену, расположив ноутбук на коленях.       Клацанье клавиш постепенно расслабляет его тело, и Чонгук полностью погружается в мир Интернета, переставая заботиться о Чимине. Иногда, когда чувствует лёгкое жжение в глазах, он отводит взгляд в сторону. Совпадение или нет, но каждый раз парень натыкается взглядом на Чимина, который выглядит непривычно серьёзным и сосредоточенным. Чёрные брови слегка нахмурены, губы поджаты до побеления, а на особо сложных моментах он задумчиво покусывает кожу вокруг большого пальца.       Проходит больше часа, Чонгук постоянно меняет позу и вздыхает (с каждым разом всё громче и несчастнее), пытаясь намекнуть, чтобы Чимин поторапливался работать.       — Ты сейчас неосознанно косплеишь мою бабушку, которая так же вздыхала перед тем, как ноги откинуть, — выдаёт Чимин, не отрывая взгляда от экрана, и Чонгук округляет глаза.       — Но ты здесь уже так долго, что я сейчас действительно состарюсь и ноги откину, — бузит он недовольно. Даже растянуться некуда — Чимин всё занял.       — Некоторые готовы глотку перегрызть, чтобы побыть со мной в обществе хоть пять минут, Тайсон, а ты носом крутишь, — говорит Пак, а затем кидает взгляд на Чона, который полулежит на кровати, подперев рукой голову, и смотрит на него, держа в другой руке незаблокированный телефон.       — Да? — усмехается Чонгук, заинтересовавшись. — Если ты такой популярный, почему тогда просто спишь с людьми, но не встречаешься с ними? Кандидатов нет, что ли?       Он хотел чуть поддеть, но лицо Чимина резко помрачнело, а глаза прищурились. Чонгук настораживается, а тело напрягается. Что-то не так. Он знает этого парня всего ничего, они чужие друг другу люди, но… Чимин был с ним на вечеринке в момент, когда Чонгук был наиболее уязвимым. Был и защитил (потом воспользовался, конечно, но Чон и сам был не против). Пора отдавать долг? Тем более он натренирован, знает, как правильно выслушивать людей.       — Хён? Так что с твоими отношениями? — напоминает он, прочищая горло, когда ответа нет приличное количество времени. Его просто-напросто игнорируют.       Чимин тяжело вздыхает, откидывая назад голову, и мнёт шею пальцами.       — Мы с тобой малознакомые люди, Тайсон, я не должен тебе рассказывать такие подро… — твёрдо начинает он, но у Чонгука уже есть ответ на подобный выпад.       — Ты знаешь, что мне изменила девушка и она разносит обо мне мерзкие слухи, пытаясь втоптать в грязь просто потому, что я решил не прощать ей предательства. Ты знаешь, как я переживаю об этом, и поддержал меня. Минетным способом, но тем не менее я засчитываю это за поддержку, — усмехается Чонгук. — Это не то, что делают малознакомые люди, так что колись, я заинтересован.       Чимин смотрит на него странным взглядом, а затем откладывает ноутбук.       — Я ни с кем не встречаюсь, потому что… — Пак сглатывает слюну. — Мне никто не предлагает.       Чонгук кивает с серьёзным лицом, а затем машет рукой без особых раздумий.       — А теперь выключи свой режим шутника и расскажи мне правду.       — Это и есть правда, Тайсон, — устало говорит Чимин, а глаза у него уже не похожи на острые клинки. Скорее, на глаза бродячей собаки, которую чуть ли не каждый прохожий пинает.       Чонгук думает несколько секунд, а затем качает головой. У него что-то не сходится в голове.       — Подожди-подожди… Ты хочешь мне сказать, что ни с кем не встречаешься, хотя ты такой… — он неопределённо машет рукой, пытаясь передать то самое слово, которое не в состоянии сформулировать.       — Ветреный? — усмехается Чимин, но взгляд не меняется. — Почти все мои сексуальные партнёры являются постоянными. Это тупо удобнее и безопаснее.       — Так тем более! — восклицает Чонгук. — Неужели никто из них не хотел перевести ваш перепих во что-то большее?       — Нет. А когда я проявлял инициативу, мне отказывали. Говорили что-то вроде: «Извини, Чимин, ты классный парень, но со мной у тебя ничего не получится. Вот увидишь, скоро появится человек, с которым у тебя всё будет отлично». И так говорил каждый, Чонгук. Каждый. И нужный человек так и не появился, — признаётся Пак, и сердце Чона падает куда-то вниз. Такого не может быть. Обычно таких, как Чимин, ещё с детского сада забивают на отношения. В чём проблема этих тупых людей? Даже Мина… Изменщица, которой каждое слово Чонгука поперёк горла становилось, встречалась с ним почти год.       — А ты, м-м… Не думал подождать с сексом до какого-то времени? — задумчиво бормочет Чонгук.       — Пытался, — вздыхает Чимин. — Я тоже предполагал, что некоторые просто получают от меня, что хотят, поэтому им больше неинтересно со мной. Из-за этого пытался оттянуть тот самый момент, как только мог. Но ничего не помогло. Поэтому в один момент я просто сдался. Начал искать регулярный секс без отношений и всё. Так проще. Ну, а ты? Расскажи мне, каково это — быть в отношениях почти год? — спокойно спрашивает Чимин, улыбаясь, чтобы показать, что с ним всё в порядке. Но Чонгук уже знает, что нет. Потому что каждый раз, когда Пак просыпается в одиночестве после очередной ночи, его рана становится лишь глубже.       — Не так уж и классно, как все говорят. Так что ты почти ничего не потерял, — низким голосом говорит Чонгук, улыбаясь. — Для меня, если честно, было больше обязательств, нежели каких-то приятных моментов. Поэтому я даже рад, что расстался с Миной. Могу теперь вздохнуть полной грудью.       — Это от человека зависит. Мина просто девушка, которая хочет только получать, но ничего не отдаёт в ответ, поэтому ты так измучен вашими отношениями, — говорит Чимин, протягивая руку вперёд, и откидывает прядь волос со лба Чонгука. — Когда ты встретишь особенного человека, с которым будешь на одной волне, вот увидишь, тебе даже целой жизни будет мало.       — Ничего себе, хён, не ожидал от тебя таких слов, — посмеивается Чон, даже не комментируя движение Пака.       — Да, вот такой я, — усмехается парень, подмигивая, и, кажется, его настроение постепенно улучшается. — Ты планируешь завести девушку? — спрашивает он спустя несколько мгновений раздумий.       — Что? — теряется от вопроса Чонгук. — Я же только с Миной расстался, ты о чём.       Чимин ухмыляется как-то резко и жёстко.       — Мне кажется, ты один пробудешь недолго. На тебя уже глаз положили.       — Что? Кто? — подрывается резко с места Чон, а затем плюхается на место, когда Пак пригвождает его тяжёлым взглядом. Он выглядит очень сильно недовольным. — Хён?       — Джихён уже при первой встрече сегодня тебя чуть ли не жрала глазами.       — Да? И когда же? — насмешливо тянет Чонгук, вмиг расслабляясь. Джихён-нуна? Парень не заметил от неё каких-то странных взглядов или поведения. Милая, добрая нуна, не более.       — Когда ты наклонялся к принтеру. У неё чуть слюна на твою задницу не начала капать, — говорит Чимин, а затем грязно ухмыляется. — Но не могу её осуждать за это.       Чонгук недовольно стонет.       — Ты сам, значит, смотрел, если заметил!       — Конечно, смотрел! — подтверждает Чимин громко, а затем незаметно придвигается к нему ближе. — Или ты думал, зачем я, как придурок, постоянно выходил из своего класса по сто раз за смену?       Чонгук краснеет. И не знает, почему. Он отводит взгляд, чтобы не смотреть наглому Чимину в глаза, который смеет говорить подобные слова, и пытается занять руки, накручивая нитку из-под футболки на палец.       То, что было на вечеринке, можно списать на излишнюю эмоциональность Чонгука в тот момент. Но то, что продолжает твориться между ними уже сейчас, — немыслимо.       — Ты просто… — он закрывает своё лицо рукой, качая головой.       — Незабываемый, я знаю, — говорит Чимин, усмехаясь.       Вот уж точно, что незабываемый. Чонгук может в старости забыть всё, включая собственное имя и родной город, но этого наглого хёна с его высказываниями вряд ли забудет.       Кто-то стучит в его комнату, прерывая момент, за что Чон очень сильно благодарен, и он кричит громкое «Да!». В комнату заглядывает голова Югёма, сканирует всё помещение, затем парней, точнее присутствие одежды на них, а затем сосед заходит полностью.       — Простите, парни. К ней просто мама приехала погостить. Вы бы знали, как я пересрал. С трудом убежал оттуда.       Чонгук начинает смеяться с друга, игнорируя возмущённые вопли.       — А зачем ты стучал в собственную комнату? — непонимающе спрашивает Чимин, собираясь обратно.       — Он действительно думал, что мы здесь сексом будем заниматься, — объясняет Чонгук, усмехнувшись. Чимин смеётся, а затем подмигивает Чонгуку.       — Если бы мы здесь действительно занимались сексом, он и на три метра не смог бы подойти к двери.       Чонгук стоит с приоткрытым ртом. Звучит, как какое-то обещание.       — До завтра, Чонгук. Завтра я точно всё закончу, — прощается Чимин и уходит.       Сегодня много чего случилось. Ему определённо есть, о чём подумать.

***

      Из-за произошедшего в университете Чонгук теперь довольно раздражён. К нему начали подходить знакомые и расспрашивать о слухах об его ориентации, и парень, зло скрипя зубами, сжимал кулаки и пытался терпеливо втолковать каждому, что он всё ещё по девушкам и не спит с Пак Чимином. Последней каплей стало то, что к нему подошло даже несколько ребят, которых он впервые видел в своей жизни. Как же людей интересует чужая личная жизнь. Неужели собственная настолько скучная, что интереснее обсуждать других?       Чон довольно открытый человек, поэтому скрывать свои эмоции, особенно негативные, довольно непросто. Это, видимо, и замечает Джихён.       — Чонгук, что-то случилось? — спрашивает она, заглядывая ему в глаза.       Парень оглядывает девушку задумчивым взглядом. И эта милая девушка пялилась на его задницу? Быть такого не может. Видимо, у Пака есть идиотская привычка проецировать свои действия и мысли на других людей.       — Всё хорошо, нуна, просто не мой день, — усмехается он. Девушка понимающе кивает, и Чонгук надеется, что они больше не будут затрагивать эту тему.       — Видела, ты довольно близок с Чимином, — замечает она, когда парень отпускает очередного посетителя и садится на стул, чтобы отдохнуть.       — Можно и так сказать, — уклончиво говорит он. Большую часть времени парни держатся друг от друга подальше, чтобы назвать их приятелями, и в то же время они знают слишком многое, чтобы быть никем.       — Ты же знаешь, что он по мальчикам тоже? Просто решила предупредить, чтобы это не стало в один момент для тебя сюрпризом, — пожимает плечами коллега.       Чонгук внутренне смеётся, вспоминая, как толкался в рот Чимину в спальне Хосока.       — Да, я в курсе, Джихён-нуна, — кивает он, выдерживая её пристальный взгляд на своём лице.       Они спокойно работают, хотя Чонгук сегодня действительно сам не свой. То забыл спросить у клиента номер телефона, то нечаянно рвёт распечатанный лист со всеми данными детей и их родителей. Джихён лишь прикрывает улыбку ладонью и помогает ему с курьёзными ситуациями.       — Ничего страшного, у меня тоже бывают такие дни, — успокаивает она, а затем пытается отвлечь его историей о своей двоюродной сестре, которая, судя по её словам, тот ещё кадр. Чон действительно благодарен ей, потому что в голове полный кавардак, руки не слушаются, поэтому истории коллеги являются якорем с реальностью. Благодаря ей, он благополучно заканчивает смену до конца.       — Чонгук, — начинает Джихён, когда они собирают свои вещи, — как ты смотришь на то, чтобы прогуляться сейчас вдвоём? У тебя был нелёгкий день, тебе бы не помешало проветриться.       Её щёки слегка краснеют, а большие карие глаза блестят в ожидании. Чонгук в раздумьях кусает внутреннюю сторону щеки. Он действительно устал за весь этот день, а Джихён выглядит, как глоток свежего воздуха. И что бы там ни придумал себе Чимин, ну не выглядит она, будто бы пытается его сцапать себе. Она ненавязчивая и милая.       — Эм… Ну…       — Мы ненадолго, я обещаю, — улыбается девушка добродушно, и парень кивает в согласии, чувствуя, что что-то не так. Ему стыдно отказывать своей старшей коллеге в прогулке.       — Чонгук, — к стойке прислоняется Чимин, и Чонгук вздрагивает, широко распахивая глаза от внезапности. Вот что не так, — пойдём вместе в общежитие? Я сразу же к тебе зайду.       Парень устало прикрывает глаза. Он сегодня настолько рассеянный, что совершенно забыл о том, что Чимин делает у него реферат.       — Чимин-хён, можем перенести? — спрашивает он, чувствуя себя неловко из-за двух пар пристальных глаз, направленных на него. Между ними тремя сгущается атмосфера. Глаза Чимина стреляют в Джихён предупреждающим взглядом, и Чонгук приоткрывает рот, пытаясь понять, что вообще происходит.       — Мне завтра сдавать, Чонгук, — недовольно говорит Чимин, и его привычно игривое настроение исчезает, обнажая непривычную серьёзность и январский холод. Чонгук прикусывает нижнюю губу и кидает виноватый взгляд на Пака. Прямо сейчас ему нужно сделать выбор: отказать Чимину или Джихён. Парень переводит взгляд на коллегу, которая выжидающе смотрит на него.       — Я не могу пойти, я обещал Джихён-нуне…       — Ты мне тоже обещал, — перебивает Чимин грубо, и Чонгук вздыхает, проклиная себя за то, что вообще сегодня утром проснулся.       — Тогда иди в мою комнату сам, там есть Югём, он тебя впустит, и ты сможешь доделать реферат, — говорит Чонгук, и Чимин недовольно поджимает губы. Ну и что его теперь не устраивает?       — Ты должен пойти со мной, — настаивает Пак, будто маленький ребёнок, и Чон чувствует себя донельзя неловко перед коллегой за этот спектакль.       — Вообще-то, мы уже договорились, тем более ты сам можешь справиться, — вникает в разговор Джихён, и, наверное, лучше бы она этого не делала, потому что Чонгук видит, как в карих глазах напротив загораются огоньки ярости. Чимину не нравится Джихён. Это совершенно ясно. Только вот… Она всегда ему не нравилась или только с недавних пор?       Пак медленно, будто в замедленной съёмке, поворачивает голову в её сторону, а на губах расцветает насмешливая улыбка. Жуть. У Чонгука мурашки по коже от этой гримасы.       — Не могу, иначе не отвлекал бы вас от сладенького свидания, — последние слова он чуть ли не выплёвывает.       — Это не свидание, а просто прогулка, — возражает слабо Чонгук, но его игнорируют.       — Чонгук ведь сказал тебе, что делать. Ты и сам в состоянии справиться, — спокойно отвечает девушка, и как же ей благодарен Чон за то, что хотя бы она не теряет самообладания. Чимин здесь всего несколько минут, но уже успел все мысли Чонгука перевернуть вверх дном.       — Ладно, удачной прогулки, — холодно говорит Чимин, прищуренным взглядом обводя их фигуры, и удаляется, оставляя их одних. У Чонгука чувство, будто он что-то упустил.       — Извини его. Я сам иногда не понимаю, что у этого парня на уме, — качает головой парень.       — Не извиняйся за него, Чонгук. Всё в порядке. Пойдём?       Они идут в парк, где Чонгук покупает себе и коллеге по чашке латте, а затем садятся на свободную скамейку, наблюдая за людьми и разговаривая ни о чём.       — …Так что после этого случая я попросила свою соседку по квартире больше не приглашать своих кавалеров к нам домой. Их, чёрт возьми, прокормить невозможно. И где она таких находит? Хоть бы деньги оставляли, — смеётся Джихён, и Чонгук улыбается, чувствуя, как расслабляется всё тело. Мятный сироп вкупе с кофейным вкусом приятно ощущаются на языке.       — Ты не видела просто ещё, сколько я ем, — ухмыляется Чонгук, и Джихён качает головой, усмехаясь. — Много калорий уходит на тренировки, поэтому нужно пополнять.       Взгляд девушки застывает на его руках, а затем бёдрах.       — Да, я вижу, — тихо говорит она, и слова Чимина о Джихён снова всплывают в голове. Чон отвлекается от болтовни девушки, вспоминая резкое поведение Пака сегодня, что запускает дальнейшие воспоминания, связанные с этим человеком. Чимин определённо что-то хочет от него. Но обычно он довольно прямо говорит о своих желаниях, даже если те касаются секса. Что же случилось в этот раз?       — Что? — переспрашивает Чонгук, выдавливая извиняющуюся улыбку, когда слышит какой-то вопрос от коллеги.       — Хосок-оппа говорит, что ты недавно расстался с девушкой, — повторяет Джихён, и Чонгук кивает. Если честно, за это время он так устал от вопросов о Мине.       — Да, это правда.       — И сколько же вы встречались?       — Почти год, — отвечает парень и усмехается, когда коллега округляет рот.       — Ничего себе. По какой же причине вы расстались? — спрашивает Джихён, и Чонгук понимает, что из-за различных событий в его жизни после измены Мины рана потихоньку начинает заживать, поэтому говорить об этом с каждым разом всё легче и легче.       — Она мне изменила.       — Ох, мне так жаль, Чонгук, — сочувствующе тянет она, но парень не чувствует от неё теплоты и поддержки. Он лишь кивает, чтобы закрыть тему, и внезапно понимает, что лучше бы согласился пойти с Паком к себе в комнату, нежели позволил коллеге удовлетворять своё любопытство за его счёт. — Наверное, ты сейчас проходишь через непростое время.       Чонгук хмыкает, соглашаясь. Это ещё мягко сказано. И мало того, что он должен попытаться собрать себя по частям и склеить обратно, так ещё у него появилась помеха в виде Чимина. Помеха, потому что их взаимоотношения делают ситуацию сложнее, как бы Чон ни пытался чётко определить между ними границу. Со стороны кажется, что всё хорошо, но внутри него неспокойно.       — Тебя проводить, нуна? — спрашивает он чисто из вежливости, когда они идут из парка. На улице темнеет, загораются фонари, но Сеул лишь ещё больше оживает, насыщаясь лунным светом и прохладным воздухом.       — Нет, я живу близко, всё хорошо, — улыбается девушка, и Чонгук не настаивает.       Они прощаются, и Чон бредёт в сторону общежития, засунув руки в карманы. Парень настолько погружается в свои мысли, что не замечает мужчину и нечаянно толкает его плечом. Поклонившись низко несколько раз и протараторив извинения, парень продолжает свой путь, с радостью замечая здание общежития.       «131» маячит перед глазами, и Чон толкает дверь вперёд, заходя. В комнате полнейшая темнота, постель Югёма аккуратно заправлена, но самого соседа нет. Ну, зато на его кровати по-хозяйски лежит Чимин с ноутбуком на коленях. Чонгук хмурится. Разве он не слишком долго здесь?       — Что ты здесь делаешь?       — Ничего себе, Тайсон. Да у тебя память, как у золотой рыбки, не помнишь уже, как сам меня сюда пригласил, — привычным язвительным тоном тянет Пак, а затем откладывает ноутбук, смотря на него сквозь стёкла очков.       Чонгук закатывает глаза. Сегодня он не в духе. Ещё несколько шуточек, и чья-то задница мигом окажется в коридоре. И ему плевать, что Чимин не закончит реферат.       — Мимо, — говорит он равнодушно. — Это миф. Они могут помнить события трёхмесячной давности.       — Именно, — улыбается Чимин. — А ты уже сегодняшние забыл. Проигрываешь золотой рыбке.       — Чимин, — произносит он предупреждающе, намеренно игнорируя уважительное обращение. Ему сегодня не до шуток. Тем более таких оскорбительных. — Что ты здесь делаешь? Ты уже должен был закончить реферат.       — Тебя жду, — пожимает плечами Пак, как будто бы в этом нет ничего такого. Чонгук замирает посреди комнаты на пути к шкафу. С каких пор это они стали закадычными приятелями, что они теперь ждут друг друга? — Как свидание?       — Это была просто прогулка, — поправляет Чонгук, продолжая путь к шкафу. Он вытаскивает выстиранные чёрные шорты и серую футболку. Несколько минут, и он уже переоделся в домашнюю одежду.       — Но не для неё, — усмехается Чимин.       Перед глазами Чонгука появляется улыбающаяся Джихён с мимическими морщинками вокруг глаз.       — Чем она тебе так насолила, что ты от неё так бесишься?       — Хм, — задумывается Пак. — Не знаю даже… Может, тем, как она ведёт себя с тобой? Делает вид, что вся такая милая и невинная, только чтобы заманить тебя в свои сети? Или тем, как она хитро выворачивает любую ситуацию в пользу для себя?       Чонгук усмехается. Господи, у этого парня определённо проблемы с головой. Пак, конечно же, знает её намного дольше Чона, но тем не менее он не заметил в свою сторону какого-то подозрительного поведения. Наоборот — коллега ненавязчива и добродушна. В отличие от некоторых.       — Да? А ты уверен, что говоришь о ней, а не о себе? — не удерживается от шпильки Чонгук, и от недовольного лица Чимина даже настроение улучшается. Подловил. Чимин придумал себе какой-то дерзкий образ Джихён и весьма недоволен её поведением, даже не замечая того, что действует точно так же.       — Уверен. Я не использую таких грязных методов, — бормочет раздражённо Чимин, наблюдая за его передвижениями по комнате.       Чонгук, наконец, подходит к кровати, собираясь плюхнуться на неё и не вставать желательно до самой смерти. Чимин лежит на ней, на нём вчерашняя домашняя одежда, и он выглядит довольно уютным. Что слегка притупляет осторожность Чонгука. И очень зря, ведь, как бы Пак ни выглядел, парень всегда остаётся собой.       — Разве? — спрашивает Чон на автомате, переставая вникать в суть их несерьёзной перепалки. — А какие же используешь?       — Оу, — тянет довольно Чимин, прищуриваясь, и Чонгук слегка пугается блеску холодного света ноутбука в стекле очков. — Раз уж тебе так интересно, я покажу.       Веселье вмиг пропадает, когда Чимин аккуратно снимает с себя очки, а затем дёргает Чонгука за край футболки на себя, впиваясь губами в его. Чонгук от неожиданности приоткрывает рот, чем нагло пользуются, врываясь языком. Одно дело — целоваться с парнем под градусом на вечеринке, другое — абсолютно трезвым в комнате. Чон позволяет себе лишь пять секунд слабости, чтобы насладиться мягкостью губ и проворностью настойчивого языка, а затем отпихивает Чимина от себя, игнорируя бешеный ритм сердца и дрожь в коленях.       Как-то раз он подслушал разговор Мины с подругой — Хисон. Одна фраза очень явно запомнилась ему: «Не люблю парней-шутников, знаешь. Они шутят при встрече, шутят на свидании, всё затмевают своими шутками, а ты лишь смеёшься, смеёшься, а потом не замечаешь, как вдруг оказываешься уже у него в постели». Тогда Чон лишь усмехнулся, но сейчас понимает, что сам попался на тот же крючок. Чимин отвлекает своими шуточками, несерьёзным поведением, а затем, когда жертва (то есть Чонгук) расслабляется, нагло нападает. Самый опасный тип парней.       Пак отстраняется. Но затем его губы изгибаются в фирменной хитрой улыбке. Чонгук хочет его ударить и поцеловать одновременно. Как такой придурок может так хорошо целоваться?       — Я тебя так долго ждал с этой блядской свиданки, Чонгук-ки. Неужели я не заслужил награду? — говорит Пак, понижая голос, явно врубая свой флирт на полную мощность.       — За такое ты заслужил разве что фонарь под глазом, — говорит Чон и хватает парня за руку, пытаясь стащить того с кровати.       — Нет, — говорит тот, крепко хватаясь за изголовье кровати. — Не будь таким, Чонгук.       Это, блин, Чонгук должен говорить эту фразу! Не будь таким, Чимин!       Прекрати соблазнять. Прекрати так пронзительно смотреть. Прекрати пытаться затащить его в постель.       — Ты же тоже хочешь, я знаю, — начинает уговаривать Пак. Чон хмурит брови и пытается уговорить разбушевавшееся сердце успокоиться. Грудь наполняется теплотой, когда он заглядывает в чужие глаза.       Это всего лишь Пак. Тот человек, который трахает чужих девушек и не чувствует по этому поводу раскаяния. Тот человек, который шутит несмешные шутки, которые раздражают Чонгука. Тот человек, который не заводит серьёзных отношений.       Тот человек, который был с Чонгуком на вечеринке и поддержал. Тот человек, который, несмотря на многочисленные отказы, всё ещё верит в «своего человека» и в глубине души надеется его найти, хотя отрицает это. Тот человек, который умеет одними лишь губами сводить с ума.       Уже тот факт, что в голове Чонгука посеялось зерно сомнения, говорит о том, что всё идёт по пизде.       — Не хочу, — хрипит Чонгук, всё ещё чувствуя фантомные губы на своих, и, конечно же, врёт. И себе, и ему.       — Правда? Тогда я зря готовился? — делает расстроенное лицо Чимин.       — В смысле? — не понимает Чон.       — Я подготовился на случай, если у меня получится уломать тебя, — говорит прямо Пак, а затем вырывает свою руку из его хватки, видимо, планируя остаться здесь надолго. — Я очень редко занимаюсь анальным сексом. И подготовка, к твоему сведению, довольно муторная.       У Чонгука будто весь воздух из лёгких выбили. С одной стороны, становится не по себе от того факта, как Чимин всё подробно просчитывает. А с другой, мысль о том, что для него подготовились, не на шутку заводит. Он смотрит на спокойное, уверенное лицо Пака и понимает, что у него изначально не было ни шанса на отказ. Этот парень знает, какое впечатление производит, знает, на какие кнопки надавить.       — А если я не соглашусь? — спрашивает Чонгук чисто из интереса, хотя тело уже напрягается и готовится к ласкам. Непроизвольно.       — Тогда я подожду следующего раза, — на выдохе отвечает Пак, и Чон видит, что ему явно не по душе такое развитие событий. Волнение поднимается вверх, с пальцев ног, постепенно охватывая затаённые уголки тела. И Чонгук просто пугается тому, как настойчиво пробивает себе дорогу к сознанию червячок сомнения, у которого в планах явно поддаться искушению Чимина.       — Неужели будешь терпеть? — усмехается Чонгук, качая головой.       — Ну, до этого терпел же как-то, — хмурится Чимин, а Чонгук непонимающе смотрит на него. — Я ни с кем не спал после того, как познакомился с тобой. Тебя вроде как жду.       Чонгуку определённо мало воздуха после этих слов. Чимин может вести себя как угодно, но он никогда не врёт. По крайней мере, Чону. Весь день он провёл полностью опустошённым, и после этих слов эмоции накрывают вдвойне, мешая логически думать. А что тут думать? Привлекательный парень сидит и прямо говорит, что хочет его, даже подготовился для него. А ещё это тот самый парень, который заставил и других людей, и его самого сомневаться в собственной ориентации.       — Тогда давай до следующего раза, — говорит Чонгук с непроницаемым выражением лица, а затем идёт к двери, распахивая её, намекая Чимину, чтобы тот уходил. Пак сразу же меняется в лице. Непонимание, разочарование, боль искажают черты лица, и даже тело выглядит более хрупким. Чон удивлён такой реакции. Парень ожидал максимум раздражённость или злость, но не это…       Он видит, как Чимин сидит ещё секунд десять, пытаясь переварить отказ, и скрывает глаза за чёлкой, явно не желая, чтобы на него в этот момент смотрели. Пак поднимается на ватных ногах и идёт к выходу, опустив голову так низко, что Чонгук не видит его лица. Открытие дня: ему невыносимо смотреть на такого Чимина.       — Шутка, — говорит он и захлопывает дверь прямо перед носом Пака, а затем хватает его лицо обеими руками, наклоняется и целует.       Чимин не шевелится, поэтому Чонгук двигает губами нежнее, пытаясь расположить к себе. Он отрывается на мгновение и видит ошарашенное выражение лица Чимина, а затем по его щеке катится слеза. Тонкие губы сцеловывают её, и парень передать не может, насколько ему жаль за эти жестокие слова.       Иногда Чимин является полным придурком, а иногда Чонгук. Они меняются.       — Прости, я не хотел тебя задеть, — говорит парень, хотя они оба понимают, что раньше Чонгук высказывался более грубо. Скорее всего, дело даже не в словах Чонгука, а в реакции Чимина. Тот ошарашен собственными эмоциями, не был готов к ним.       — Я проебался, — говорит Пак и грустно улыбается, смотря Чонгуку в глаза своими слезящимися. Но слёзы больше не стекают по щекам — сдерживается. Чонгук никогда не видел настолько открытого и эмоционально уязвлённого человека.       — В чём именно?       — Неважно, — качает головой, показывая всем своим видом, что хочет закрыть тему. — Так ты точно займёшься со мной сексом? Не обломаешь меня посередине процесса?       — Это я должен спрашивать. Вдруг ты захочешь мне отомстить. Ты любишь такое проворачивать, — едва заметно тянет уголки губ Чонгук, а затем наклоняется и вновь соединяет их губы, отвечая на все вопросы таким способом.       Пак, наконец, отвечает на поцелуй, и Чон чувствует окрыление. Сначала он двигает губами мягко, чтобы успокоить партнёра и убедить, что всё теперь хорошо, а затем становится настойчивее, чтобы распалить их тела. Нега смешивается с кровью и течёт по венам, пускает туман в голову и заставляет забыть обо всех переживаниях. Губы Чимина, как всегда, невероятно мягкие, но вот их движения напротив резкие и настойчивые. Чонгук уже понял, что он довольно нетерпеливый и грубоватый в сексе. И это, на удивление, не отпугивает, лишь возбуждает.       Ему приходится отстраниться, чтобы ещё раз взглянуть на лицо партнёра, и, убедившись, что слёз и различных негативных эмоций нет, он оставляет несколько лёгких чмоков на губах, а затем уделяет внимание тонкой шее, которая обрамлена серебряной цепочкой с подвеской. Чонгук оставляет укусы-поцелуи прямо под острой челюстью, спускается ниже, чувствуя языком ускоренный пульс, а слух улавливает приятные тяжёлые вздохи. Чимин не спешит стонать во весь голос, а Чонгуку и не нужно — это звучит наигранно, ведь он ещё ничего не сделал, и, честно говоря, тихие, полные удовольствия вздохи его заводят больше.       — Сделаем это на твоей кровати? — спрашивает низко Чимин, хватая его за плечи и притягивая близко.       — Можем на кровати Югёма, если моя не устраивает, — говорит Чонгук, руками обводя чужие бицепсы, а затем ласкает мышцы спины сквозь ткань.       Чимин посмеивается, специально соприкасаясь с ним бёдрами. Легко, ненавязчиво, чтобы подразнить. И это получается, чёрт возьми. Позвоночник покрывается мурашками, а в паху тяжелеет.       — Нет. Это я попросил его сегодня уйти, он безоговорочно согласился. Это будет подло с нашей стороны, — объясняет Чимин, а затем подталкивает его по направлению к кровати.       — Ты всё просчитал заранее. Чувствую себя жалкой мухой, которая попала в сети, — бормочет он в чужую шею, двигаясь назад, и плюхается вниз, когда чувствует позади себя мебель.       — Да, но если муха совершенно точно не рада такому исходу, нельзя сказать того же о тебе, — усмехается Чимин, а затем садится на его колени, ёрзая задницей.       Чонгук поднимает голову и смотрит на возвышающегося Чимина. Случай на вечеринке он может ещё объяснить, но сейчас-то что движет им?       — Это неправильно, — говорит он, серьёзным взглядом осматривая каждую деталь на чужом миловидном лице. Он его рассматривал ещё в их первую встречу, когда ворвался к нему в комнату, чтобы проучить и преподать урок держать свой отросток в штанах, и уже тогда подметил, что Чимин недурен собой. Ну, Пак действительно перестал лезть к чужим девушкам, но зато начал приставать к нему. — Мы с тобой должны быть вроде как врагами, а не трахаться.       Чимин закатывает глаза.       — Переживаешь, что люди скажут? — спрашивает он, но не смеётся над ним. — О, да-а, люди знают, как жить другим, как вести себя, с кем встречаться и с кем спать. Только вот, когда они осуждают тебя за тот или иной выбор, они не берут в расчёт твои собственные чувства. Если ты меня хочешь, — Пак проезжается задницей по его ширинке, из-за чего член твердеет сильнее, — а ты меня хочешь, — дерзкая ухмылка на губах, — просто отпусти себя, чёрт возьми.       — Если я сделаю что-нибудь не так, просто… — начинает волнительно Чонгук, хватаясь за чужие бёдра, чтобы удержать парня, у которого слишком вертлявая задница, на месте. Не то чтобы ему это не нравится…       — Да-да, сразу же сказать тебе, — фыркает Чимин. — Не думаю, что ты сделаешь что-нибудь не так, перестань так бояться. Мина настолько подорвала твою уверенность в себе своими лживыми словами?       — Дело не в этом, — говорит Чонгук, выдыхая. Может быть, он чуть-чуть врёт. Но эта причина не основная. — Я никогда не занимался сексом с парнем. Могу как-нибудь накосячить из-за неопытности.       Чимин замирает, а затем растягивает губы в непривычной нежной улыбке, горячими пальцами поглаживая его по щеке.       — Не думай слишком много об этом. Просто делай со мной, что хочешь.       Чонгук моргает несколько раз, а затем поддаётся вверх, чтобы сразу же глубоко ворваться в рот Чимина языком. Ладони автоматически перемещаются на чужие ягодицы и сжимают их, чтобы понять их упругость и мягкость. Они твёрдые, подкаченные и очень приятно чувствуются в ладонях. Что ещё нужно для счастья?       Он оставляет одну руку на заднице, а вторую перемещает вверх, чтобы продолжить лапать в других местах. Пак, чувствуя относительную свободу, снова ёрзает и одобрительно мычит в поцелуй, когда чувствует его возбуждение. Чон обводит языком кромку зубов Чимина, а затем сплетает их языки. Влажно. Горячо. Безумно.       Парень не замечает, как они оказываются без футболок. Он настолько поглощён мужским телом и самим Чимином, что подобные мелочи проскальзывают мимо его внимания. Зато от него не ускользает жар, исходящий от торса, и напряжённость мышц. Внизу живота ноет так, что Чонгук готов прямо сейчас взорваться только от одних касаний и поглаживаний. Если бы он знал, что так будет, он бы давно попробовал заняться сексом с парнем. Или, может, дело не в этом? Может, дело в самом Чимине?       У него не получится прийти к какому-то ответу прямо сейчас, когда член жаждет внимания, а гормоны ударяют в голову настолько сильно, что ненужные мысли вылетают сами по себе. Атмосфера между ними становится более напряжённой; когда они отрываются периодически от губ друг друга, между ними почти буквально искрит. Чонгук целует его до тех пор, пока в один момент не видит, что и так от природы пухлые губы стали совсем распухшими, обкусанными и невероятно красными. Тогда что-то тёмное в нём удовлетворительно ворчит и приказывает действовать дальше.       Хочется быть ближе. Не просто быть в нём, а слиться воедино. Чон никогда ещё такого не испытывал. Это пугает. Это сбивает с толку. И возбуждает.       Чон на пробу кладёт руку на чужую ширинку и сжимает, чувствуя мужское достоинство. Не своё, чёрт возьми. Сначала возникает желание одёрнуть руку, но любопытство и влечение берут верх. Он справится. Ничего страшного в этом нет.       Пак, видимо, чувствует его метания и решает добить. Встаёт с Чонгука, стягивает с себя штаны и боксеры, показывая член. Чонгук пялится широко распахнутыми глазами и с резко вздымающейся грудью. Обычный член. Обрезанный разве что. Чуть больше его собственного. А ещё на лобке нет волос. Чимин действительно готовился.       — Ну, как тебе мой приятель? — довольно усмехается парень, а затем делает круговые движения бёдрами, издавая какие-то странные звуки, похожие на песню, а вставший член смешно колышется. Чонгук поджимает губы, чтобы не рассмеяться, и прикрывает глаза. Господи, и из-за этого придурка он сейчас так нервничает? Ладно, придурок-то действительно сексуальный, но тем не менее…       — Обычный член, — пожимает плечами.       — Ха, — оскорбляется Чимин. — Ты его просто в деле не видел.       «И хорошо, что сегодня не увижу», — думает про себя Чонгук. Он не готов принять в себя… это. Для него всё ещё является дикой позиция верхнего, что уже говорить о нижнем.       Парень притягивает за руку к себе Чимина и начинает оставлять поцелуи и засосы на солнечном сплетении и прессе, в то время как Пак, наконец, прекращает дурачиться и запускает пятерню ему в волосы, оттягивая пряди.       — Подожди, я захвачу смазку и презервативы, — говорит и отстраняется, чтобы схватить свои штаны и просунуть руку в карман, доставая всё необходимое.       Член Чонгука ноет при виде обнажённого тела. Кожа Чимина едва заметно сияет в искусственном свете, накаченные мышцы красиво перекатываются при каждом движении, и он действительно никогда не думал, что его будет привлекать мужественность. Парень избавляется от лишней одежды и ложится на кровать, несколько раз проведя по члену, чтобы хоть чуть-чуть облегчить свои страдания. Его будто напичкали афродизиаком.       — Чонгук, прекращай. Меня хотя бы дождись, — раздаётся недовольный голос Чимина. — Я пришёл сюда заниматься сексом, а не смотреть, как ты дрочишь.       — Тогда быстрее, — велит Чонгук, приподнимая бровь. — Иначе придётся начинать без тебя.       В следующую секунду на него болезненно валится чужое тело, придавливая к матрасу, и Чонгук стонет.       — Только попробуй, — предупреждают змеиным шёпотом, а затем цепляют зубами одну из серёжек на мочке, захватывая её в рот. Чонгук чувственно выдыхает, когда Чимин начинает ласкать непосредственно саму кожу, а затем оставляет несколько меток за ухом.       Он снова опускает руку вниз по рельефному животу и хватает чужой член, сделав несколько движений вверх-вниз, как себе до этого. Затем думает несколько секунд и двигается дальше, аккуратно взяв гладкие яички в руки.       — Малыш, — выстанывает Чимин, уткнувшись лбом ему в плечо. Чонгук распахивает глаза и сжимает мошонку чуть сильнее, но не болезненно. Его никогда так ласково не называли. Только «оппа» и всё. Это он всегда награждал свою половинку ласковыми прозвищами и, честно говоря, никогда не думал, что хочет услышать подобное к себе в ответ. До этого момента. Оказывается, это очень мило и приятно. Тем более от Чимина, который придумал ему дурацкую кличку и явно наслаждается своим остроумием каждый раз, когда произносит её.       Он продолжает ласкать Чимина, то уделяя внимание члену, то чувствительным, как оказалось, яйцам, просто, чтобы тот дошёл до грани. Потому что Чонгук давно уже возле неё, вот только Чимин определённо обожает тратить уйму времени на прелюдии, лаская друг друга. У Чонгука щемит в груди, когда настигает осознание, что он столько всего сокровенного узнаёт об этом человеке. Его особенности. Что ему нравится, а что нет. Хочешь не хочешь, а из-за подобного будешь чувствовать связь.       Как только Чимин ложится на него поудобнее, накрывая своим телом, Чонгук раздвигает его ноги и ладонью оглаживает ягодицу прежде, чем провести дрожащими от волнения пальцами по гладкому анусу. Он видит лишь лицо Чимина. Его потемневшие прикрытые глаза, персиковые щёки и зацелованные губы.       — Тебе необязательно трогать меня там, если не хочешь. Я всё понимаю, поэтому заранее растянул себя, чтобы ты мог сразу войти в меня, как привык.       Чонгук замирает, переставая массировать пальцами вход. Внутри неприятно скребёт от слов.       Пак полагает, что если он никогда не занимался сексом с мужчинами, ему будет неприятно трогать там парня. Что Чон лишь смажет себя и возьмёт его, как привык брать девушку. Думает, что он не захочет помогать с растяжкой и просто воспользуется его телом для удовлетворения собственного сексуального голода.       Чонгук оскорблён. Но на Чимина не обижается.       Потому что эти слова показывают, что Пак тоже думает о нём, тоже переживает о каких-то моментах и чувствует себя неуверенно.       — Но я хочу, — лишь тихо отвечает Чон, пристально наблюдая за мимикой партнёра.       Чимин удивлённо округляет рот, и Чонгук чувствует, как тот расслабляется, чтобы ему было легче протолкнуть пальцы. Он хватает рядом лежащую смазку и выливает, наверное, чуть больше, чем надо, на фаланги, а затем снова массирует анус, из-за чего Чимин вздрагивает и зажмуривает глаза.       — Я должен найти простату? — спрашивает он, когда вставляет сразу два пальца. Они входят легко, Чимин вряд ли ощущает хоть малейший дискомфорт.       — Желательно, но мне и так нравится, — отвечает Чимин на выдохе, и Чонгуку до безумия нравится видеть его блаженное выражение лица. Он задаётся целью найти простату, чтобы ему было ещё лучше.       Он двигает пальцами неспешно, чтобы не навредить, оглаживая тугие стенки. Фантазия сама подкидывает картинки, насколько же приятно будет Чимин обхватывать член Чонгука, когда они перейдут к самому сексу.       Пак рвано дышит, прикусывая губу, когда Чон толкается настойчивее, быстрее.       — Вот так, да, у тебя отлично получается, Гукки, — хвалит он, и Чонгук сияет от одобрения. — Можешь чуть грубее, я уже подготовлен, мне ничего не будет.       Парень следует инструкции и раздвигает свободной рукой ягодицы, придерживая, чтобы было легче входить. Ему приходится менять угол проникновения несколько раз прежде, чем он надавливает на бугорок внутри.       — Ебать, — сразу же подскакивает Чимин, распахивая глаза, в которых, кажется, молнии летают. — Ты хорош для новичка. Точно никогда с парнями не спал?       — Точно, — заверяет Чонгук, довольно улыбаясь. Его внутренний отличник, который всегда стремится всё сделать наилучшим образом, ликует.       — Ну смотри мне, — угрожает шутя Чимин. А, может, и не шутит. Чонгук уже почти перестал различать.       Чонгук продолжает трахать Чимина пальцами, добавляя третий, и чувствует, как партнёр начинает тереться своим каменным членом о его бедро. Ему приходится остановиться. Не хватало ещё, чтобы Пак кончил ещё во время подготовки.       — М-можно?.. — спрашивает Чон, вытаскивая пальцы и вытирая о покрывало.       Чимин залипает на нём несколько секунд, а затем кивает, подавая презерватив, и встаёт с него.       — Я буду сверху.       Чонгук молча соглашается и надевает на себя резинку быстрыми, отточенными движениями, а затем смазывает половой орган лубрикантом. Чимин перекидывает через него ногу и нависает прямо над пахом, смотря вниз, а затем берёт его член и, придерживая за основание, насаживается на него.       Всё оказалось в разы лучше, чем он представлял. Пак обхватывает всю длину так крепко и приятно, что Чон уже наперёд знает — он не продержится долго. Чимин, судя по его красному, сочащемуся члену, тоже. Они оба изначально очень сильно этого хотели, поэтому, когда возбуждение накрывает их обоих с головой, становится вдвойне тяжелее сдерживаться.       Пак сначала прыгает вверх-вниз, а затем делает на пробу круговые движения бёдрами, пытаясь понять, как им будет приятнее.       — Такой толстый и крепкий, прямо, как я люблю, — не сдерживается он от комментария, и Чонгук лишь молчит, напрягаясь всем телом. Ему очень хорошо, Чимин активно работает бёдрами, но этого недостаточно. Он даёт ещё несколько минут времени, чтобы позабавиться, а затем собирается взять ситуацию в свои руки. Парень не хочет отбирать у Чимина роль наездника, тот уж слишком этим наслаждается, судя по его выражению лица, но он собирается сделать их секс ещё лучше. — И что ей, чёрт возьми, не нравилось? Ненормальная, — бормочет Чимин себе под нос, и Чонгук усмехается.       — Думаешь, я лучше неё? — спрашивает он, придерживая Пака за бёдра, и не знает, зачем. Его вопрос совсем нелогичный, глупый, можно даже сказать. С каких пор Мина вообще стала его конкуренткой за лучший секс в жизни Пака? Но вопрос вертелся буквально на кончике языка, он не смог остановить его.       Чимин слегка замедляет движения и смотрит ему в глаза.       — Не только её. Всех остальных тоже, — честно отвечает хриплым голосом, и Чонгуку окончательно срывает башню.       — Обопрись руками назад и приподними таз, — приказывает он, и Чимин сразу же слушается, бросая на него голодный взгляд.       Чон крепко хватает Пака за бёдра, фиксируя в одном положении, чтобы тот не посмел двигаться, и делает движения бёдрами вверх. Это будет тяжело. Но он жаждет затрахать Чимина до отключки. Он делает грубые, размашистые движения, и Пак ошарашенно распахивает глаза, вскрикивая почти каждый раз, а затем ищет что-то, за что сможет ухватиться пальцами.       Чонгук сжимает челюсть и исподлобья наблюдает тяжёлым взглядом за реакцией, продолжая беспощадно вбиваться в крепкое тело. Чимин непроизвольно сжимается всё сильнее и сильнее, подначивая лишь ускоряться и пытаться найти нужный угол быстрее. Чёлка Чона становится темнее из-за собравшейся влаги, а крылья носа раздуваются, чтобы ухватить побольше воздуха в душной комнате.       — Б-блядь, — ругается Пак, когда член попадает по простате, и закатывает глаза от удовольствия. Кровать скрипит, а изголовье бьётся о стенку, и, кажется, кто-то из соседей стучится в стену, но им обоим не до этого. Запах секса смешивается с запахами их тел, стоны, сбитое дыхание и шлепки наполняют комнату.       Чонгук слегка замедляется, чтобы устроиться на кровати удобнее, а затем перемещает руки на ягодицы, резко раздвигая их, и вскидывает бёдра вверх, стараясь, чтобы толчки были ритмичными, резкими и точными. Его пресс очень сильно напрягается, а мышцы на бёдрах уже начинает тянуть. Завтра наверняка будет болеть тело. Но когда взгляд падает на дрожащего Чимина, который от удовольствия не знает, куда себя деть, он понимает, что это стоит того.       Его взор поглощает каждое изменение эмоций, и он видит, что Пак скоро будет близко, поэтому ускоряет движения бёдрами, ощущая ожоги на тех местах, где его кожа соприкасается с кожей партнёра.       — Я почти, — предупреждает Чимин, уделяя внимание своему члену. Чонгук бы и сам это сделал с удовольствием, но это невозможно. Ритм собьётся, станет медленнее, а это последнее, что им нужно сейчас, когда узел внутри живота натягивается до предела.       — Давай, Чимин, кончай, — шипит Чонгук, пытаясь сам сдержаться, хотя яйца уже гудят от напряжения.       Чимин извивается в его руках, выстанывая какие-то бессвязные слова, и то пытается насадиться глубже, то отстраниться. Но Чонгук делает выбор за него и трахает безудержно, со всей страстью, скопившейся в нём. Сперма толчками выходит из Пака и пачкает пресс и грудь Чона.       — Потерпи чуть-чуть, — просит он, чувствуя, что тоже близко. Тем более, вид кончающего Чимина очень быстро подводит к собственному оргазму.       Несколько толчков, и Чонгук со стоном изливается внутрь презерватива, чувствуя, как напряжение постепенно уходит и оставляет после себя сладкое, ненавязчивое удовольствие, что охватывает каждую клеточку.       — Ох, вау, — говорит Чимин и обессилено плюхается на Чонгука, не обращая внимания на собственную сперму. — Ты просто нечто, я клянусь.       Чон лишь устало улыбается и проводит рукой по волосам Пака, поглаживая их. Он чувствует небывалое облегчение. Как в сексуальном, так и в психологическом плане. Такие эмоции, как у Чимина, подделать невозможно, поэтому он будет считать, что полностью удовлетворил его. После того, как Чонгук расстался с Миной, у него действительно появились сомнения насчёт себя в постели, и приятно знать, что всё не так уж и плохо, как он успел себя накрутить.       Чонгук вытаскивает член из Чимина и снимает презерватив, завязывая его в узел и бросая куда-то на пол.       — Нам нужно помыться.       — Нет, — возражает сонно Чимин где-то в районе его груди.       — Быстро, — настаивает Чон.       Пак молчит. Чонгук переводит взгляд вниз и видит умиротворённое выражение лица. Господи, Пак вырубился сразу после секса прямо на нём. По правде говоря, он и сам рад этому, потому что чувствует уверенно накатывающую сонливость. Видимо, разговорчики после секса не для них.       Они, обнажённые и вымотанные друг другом, засыпают вместе, даже не укрывшись одеялом и не выключив свет.

***

      Слёзы льются автоматически, парень не в состоянии их остановить. Он поворачивается лицом к стене, рассматривая её расплывчатым взглядом, и накрывается одеялом с головой. Чимин крупно проебался.       И сегодня, и вчера, и вообще с тех пор, как поддался уговорам и решил перепихнуться разок с Миной, наивно надеясь, что её парень-боксёр ничего не узнает. У него после того секса, который был, если честно, довольно посредственным, и началась череда неудач в жизни. Он старается быть бодрячком и не терять себя, но иногда ему просто нужно выплакаться, чтобы на следующее утро встать и с новыми силами прожить ещё один день.       Громкий всхлип прорывается против воли, разрезая тишину, и со стороны другой кровати слышится возня.       — Пак, ты в своём уме? Три часа ночи, а ты решил сопливую драму здесь развести. У меня завтра утренние пары, — жалуется недовольным тоном Канхо, и Чимин фыркает на это, нечаянно икнув. В груди немедленно воспламеняется раздражение к соседу.       — Неделю назад ты ночью привёл сюда свою подружку и трахался с ней, несмотря на то, что я буквально в нескольких метрах от вас пытался уснуть, — говорит он плаксивым, но твёрдым голосом. Сначала подобное Чимин посчитал забавным, хотел даже в шутку предложить тройничок, а затем вспомнил, что его сосед не понимает шуток, поэтому мог напороться на кулак. Но спустя тридцать минут раздражающего скрипа, приглушённых стонов и попыток Пака удушить себя подушкой, ему стало не до шуток. — Так что завали своё ебало и дай мне выплеснуть эмоции. В ином случае мне придётся выплёскивать их по-другому, и, поверь, тебе это вряд ли понравится.       — Придурок, — раздаётся злое шипение Канхо, но в итоге сосед замолкает, умостившись в своей кровати.       Чимин в очередной раз всхлипывает, даже не пытаясь теперь сдерживаться. Его сосед полнейший козёл. Благо, может пропадать неделями у своих дружков на квартирах, поэтому Пак до сих пор его терпит, слишком дорожа своим одиночеством. Попросит другого соседа, и тогда вряд ли он сможет неделями быть один в комнате. Вот Югём, например, — всем соседям сосед! Без проблем вчера вечером ушёл, когда Пак попросил его. Пригрозил, конечно, чтобы на Чонгука слишком сильно не надавливал, но в их отношения не спешил вмешиваться. Чонгук…       Пак, будто рыба, выброшенная на сушу, хватает ртом воздух, когда вспоминает их вчерашний секс и тёмные глаза, которые затягивали его в бездну. А затем ревёт почти в голос, из-за чего Канхо с психами вскакивает с кровати, хватает пачку сигарет, телефон и уходит из комнаты, показательно хлопая дверью.       Всё пошло не так, как изначально планировал Чимин. Он просто хотел уломать этого бешеного, агрессивного красавчика на страстный трах, чтобы успокоить зуд, который появился, ещё когда Чонгук пришёл к нему в комнату по поводу сломанного ноутбука, хотел отвлечь самого Чона от измены его девчонки, хотел просто приятно провести с ним время без напрягов. Он любит хороший, качественный секс и не стесняется этого. И когда смог получше разглядеть Чонгука, понял, что они могут друг другу помочь. Осталось лишь самого Чона в этом убедить.       Было забавно наблюдать, как Чонгук сопротивляется, но в его очаровательных глазах появляются нотки сомнения и интереса; как тот выпускает иголки на его незлые подколки. А затем что-то дрогнуло внутри, когда Чимин заметил, что тот очень одинок, несмотря на многочисленных друзей и знакомых. Он искал поддержки, как слепой котёнок свою маму. Пак изначально всё скинул на жалость, и это лишь подначивало затащить Чонгука в постель, но кто же знал, что это щемящее чувство внутри, которое незаметно от владельца отравляло ему кровь, оказалось не грёбаным сочувствием, а кое-чем более серьёзным и цепким?       И вчера, когда Чонгук решил на все его подколки ответить одной довольно жестокой шуткой, Чимин среагировал не так, как должен был.       «Тогда давай до следующего раза», — предложение, из-за которого на глазах автоматически выступили слёзы. Предложение, от которого в груди неприятно тянуло.       Он так тщательно готовился. Ждал, пока в душевой комнате никого не будет, чтобы подготовить своё тело. Пак редко когда занимался с другими парнями полноценным анальным сексом, особенно в нижней позиции. Они обходились взаимным минетом или позой 69. Но дело даже не в этом. Чимин морально не был готов к отказу. Не подозревал даже, что подобное так сильно ранит. У Чонгука было полное право отказаться в любой момент, но Чимин был уверен в себе, потому что видел в Чонгуке взаимное притяжение к нему.       Когда Чонгук всё же поцеловал его, с него будто бы сняли тяжёлый груз. Тело стало лёгкое, воздушное, а сил, чтобы злиться, не было совсем. Секс был хорош. Даже слишком. Тогда это было плюсом, сейчас, когда Чимин вспоминает горячие руки на себе, — минус.       У него была чёткая цель. Повеселиться и отвлечь Чонгука от Мины. Всё же что-то скребло его внутри, когда он увидел разъярённого и разбитого предательством парня в своей комнате. Но он не планировал втюриться в этого бойца, как последний дурак. Но всё же сделал это. И именно шутка Чонгука помогла ему понять, что с ним происходит. Он проебался.       Чимин закусывает край подушки, обмазывая её слюнями и соплями.       До осознания своих чувств (а когда они начали зарождаться, Пак даже думать не хочет!) было забавно получать отказы Чонгука и пытаться уламывать его. Это была такая игра. Но теперь, когда для него всё серьёзно, каждое сказанное слово Чона, каждый отказ и нежелание его видеть становится поперёк горла мерзким комком. Проглотить бы и забыть к чертям. Но не выходит.       Он ведь только-только недавно смирился, что серьёзные отношения не для него. У него явно не получается построить с людьми что-то длительное и более глубокое. И вот тут нарисовался Чонгук. Который избил, а затем влюбил в себя.       Сегодня они виделись на работе. Впервые после того, как Пак ушёл рано утром из комнаты Чона после проведённой ночи вместе. Но всё началось чуть раньше. Сегодня парень сдавал чёртов реферат. И преподаватель сказал переделать. С одной стороны, Чимин расстроился, потому что снова корпеть ему над идиотским заданием, а с другой стороны, был рад, потому что у него появился повод подойти к Чонгуку и, возможно, даже поговорить о них.       Но всё оказалось не таким радужным, как предполагал Чимин.       Ему нужно было взять в расчёт, что именно с ним Чонгук начал осознавать свою бисексуальную ориентацию и он наверняка сейчас утопает в противоречивых эмоциях. Пак знал, что ему нравятся парни, ещё с начала подросткового периода, а вот Чон… Каково это, всю жизнь полагать, что ты по девочкам, а потом начать чувствовать притяжение к парню? Да ещё к любовнику своей бывшей девушки. Чонгук растерялся, испугался, поэтому он вёл себя так.       — Привет, — Чимин подошёл к нему в начале смены и зыркнул на притихшую Джихён, которая в ответ смерила его напряжённым недовольным взглядом.       Эта девчонка… Она может творить всё, что ей угодно, но только не с Чонгуком. Чимин первый его увидел, чёрт возьми. Но ей повезло, у неё есть два преимущества — её пол и она никогда не уводила девчонку Чона. Чимин старается не отставать. Хотя его раздражает наивность Чонгука, который действительно думает, что Джихён — просто милая нуна, которая ему по доброте душевной помогает на работе. Знал бы он, что если бы не его милая мордашка, эта девушка и пальцем не пошевелила бы, чтобы помочь освоиться ему на работе. А ещё в голове постоянно вертелись слова Юнджин — подруги Джихён, с которой он когда-то спал. Чёрт, ему не нужно было позволять этой стерве приближаться к Чонгуку ни на метр.       — Чонгук? — спросил он тогда ещё раз, нервно постукивая пальцами по высокой серой стойке. Он смотрел на бледноватое лицо Чона, зацепился за парочку засосов на его шее и чувствовал тошноту от волнения. Это нехорошо. Излишняя эмоциональность всегда выходит ему боком.       Чон поднял на него свежий, но уставший взгляд, приподнимая брови в молчаливом вопросе.       — Преподаватель сказал переделать работу, так что…       Чонгук сморщился, будто съел кислый лимон.       — Не могу ничем помочь, — бесцветно произнёс он, как робот.       Чимин нахмурился, ощущая раздражённость.       — Можешь, — отчеканил он резко. — Не заставляй меня снова уламывать тебя.       — Знаешь, если тебе постоянно приходится заставлять его общаться с тобой, может, просто оставишь его в покое? — влезла Джихён в их разговор, и Чимин прикрыл глаза, сжимая зубы от злости. Один, два, три, четыре… Главное, успокоиться и не взорваться.       — Спасибо за твой невъебенно важный совет, который нахуй никому не нужен, — не сдержался всё-таки Чимин, не отрывая взгляда от Чонгука, который поёжился. Чимин прекрасно понимал, как ему неудобно, но ничего поделать не мог.       Джихён лишь хмыкнула, будто бы увидела что-то весёлое, но отстала, предпочитая наблюдать исподтишка.       — Чонгук, давай я просто приду к тебе сегодня и…       — Я не хочу тебя видеть, — сказал Чон, отведя глаза, и Паку будто под дых дали. — Не сейчас, по крайней мере.       Чимин лишь зло скрипнул зубами, развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов и умчался в свой класс. Скоро придёт следующая группа детей на занятие. А ещё Чонгуку явно нужно время.       И вот сейчас, с трудом дожив этот проклятый день до конца, он наконец-то даёт волю чувствам, рассматривая старые обои мутным из-за слёз взглядом. К чёрту всё это.

***

      Чонгук больше не управляет своей жизнью. Даже не управляет собой.       Он так сильно испугался, когда к нему два дня назад подошёл Пак после проведённой вместе ночи и захотел снова прийти к нему в комнату. Джихён тогда вмешалась, и Чон чувствует одновременно благодарность и разочарование. Все эти дни — одно сплошное безумие.       Парень просыпается. Вспоминает губы Чимина. Бежит в душ. Вспоминает руки Чимина. Пытается отогнать от себя воспоминания. Извиняется перед незнакомым парнем, который шугается при виде его каменного стояка. Ощущает стыд. Идёт завтракать. Делает вид, что слушает трёп Югёма, вспоминая глаза Чимина. Одевается и идёт на пары. Пытается отвлечься учёбой. Вспоминает певучий голос Чимина. Идёт обедать. Чувствует странный взгляд на себе в кафетерии. Оборачивается и видит какого-то парня, что пялится на него. Понимает, что это тот самый незнакомец из душевой, который застал его со стояком. Чувствует двойную порцию неловкости. Вспоминает смех Чимина. Идёт на тренировку. Всё ещё думает о Чимине. Получает нагоняй от тренера за рассеянность. Идёт на работу. Усиленно делает вид, что Чимина не существует, и думает о нём. Залипает на Чимине, пока тот не смотрит на него. Возвращается в общежитие. Не сдерживается и треплет Югёму о Чимине. Сталкивается с непонимающим взглядом. Пытается отрицать, что он что-то почувствовал. И, конечно же, в этот момент думает о Чимине. Идёт в душ. Как раз кстати вспоминает секс с Чимином. Зарабатывает стояк своим умственным трудом. Поворачивается и снова видит того самого парня. Тот голый и с дёргающимся глазом с подозрением косится на его возбуждение. Не знает, кого жалеть больше — себя или его. С позором выбегает из душевой. Пытается отвлечься от стыда. Отвлекается мыслями о Чимине. Понимает, что Чимина сегодня как-то много и это не выход. Заходит в социальные сети. Чисто случайно натыкается на профиль в Инстаграме Чимина. Залипает там до самой ночи и засыпает с мыслями о нём.       И вот он сидит на своём рабочем месте, пустым взглядом смотря вдаль. Джихён что-то щебечет под боком, но он особо не вслушивается. До него доносится басистая музыка из класса Пака и иногда его звонкий строгий голос. Парень видел его в деле. Таких, как он, ученики боятся в детстве из-за излишней строгости, а потом, в зрелом возрасте, вспоминают с благодарной улыбкой за то, что всю душу вложил в развитие их таланта. Чонгук не знает, как относиться к этому маленькому факту. Зато он наверняка знает одно — серьёзное, сосредоточенное выражение лица, командный тон он вряд ли когда-нибудь забудет.       — Так вот, поскольку сегодня последний день, когда мы работаем вместе, можем пойти куда-нибудь. Что насчёт полноценного свидания? Где-нибудь в ресторане? — говорит рядом коллега, а Чонгук витает в облаках.       — Что? А… Да, — на автомате говорит он, даже не пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов девушки.       — Правда? Тогда сегодня вечером? Где встретимся? — расцветает она, и до Чонгука только сейчас доходит, что только что произошло.       Чон пытается понять, что теперь ему делать с Чимином. И тут Джихён приглашает его на свидание, а он соглашается чисто случайно. Зубы впиваются в язык. Чонгук расстроено прикрывает глаза, вздыхает, а затем поворачивается к девушке. Господи, да она цветёт и пахнет от радости!       Он сглатывает горькую слюну. Поздно. Теперь, когда Джихён уже настроилась на свидание, он не сможет отказать ей. Не сможет расстроить её.       — Давай ты скинешь мне свой адрес, и я зайду за тобой около восьми вечера? — предлагает он через силу, выдавливая улыбку.       Его кошелёк разочаровано качает воображаемой головой.       Вот чёрт, как же он ненавидит внезапные траты. А в том, что ему придётся оплачивать счёт в ресторане, он не сомневается. Ему самому будет неудобно, если коллега будет протягивать свою собственную карточку.       Чонгук делает глубокий вдох. Ничего страшного. Он проведёт с ней прекрасный вечер, чтобы не обидеть, а затем объяснит девушке, что сейчас ему немного… не до неё. Конечно же, в более мягкой форме. Скорее всего, соврёт что-нибудь.       Парень с содроганием ожидает конца смены. Становится ужаснее, когда он видит удаляющуюся спину Пака, у которого закончился рабочий день. Теперь он готов что угодно отдать, чтобы провести вечер с ним, а не с Джихён на свидании. Да, пусть ему неловко. Пусть ему страшно. Пусть сердце готово порвать грудь. Но лучше он, чем свидание, которое ему даже не интересно.       Джихён милая, смеётся над его шутками и помогает по максимуму. Но от неё не ёкает. У него теперь есть с кем сравнить.       Они выходят на улицу, и Чонгук вслушивается в пение вечернего Сеула.       — До скорого, Чонгук, — широко улыбается она, заправляя прядь волос за ухо, и робко смотрит на него.       — До скорого, нуна, — говорит парень обречённым тоном, но девушка настолько окрылена, что не обращает внимания на его измученный вид.       Он смотрит на часы в телефоне, а затем вздыхает, направляясь к общежитию. Нужно принять душ и подобрать одежду. У него не так уж и много времени осталось. А ещё зайти за Джихён. Он должен выйти пораньше. Чёрт возьми, свидание ещё не началось, а он уже устал от него и от обязанностей, свалившихся на его голову. Сам виноват. Надо было слушать коллегу и понимать, на что подписывается.       Парень приведением заходит в комнату, здоровается с соседом, а затем сразу же начинает сборы. Душ. Подбор одежды. Сушка волос.       Югём наблюдает за ним, лёжа на кровати, а затем не выдерживает, когда понимает, что Чонгук явно куда-то намылился:       — Ты куда?       — На свидание, — сухо говорит он.       — Правда, что ли? А вид, будто на похороны, — хмыкает Югём. — А с кем идёшь? С Чимином? Наконец-то решились, да? — улыбается он и принимает удобную позу, чтобы было легче наблюдать за его передвижениями.       — С Джихён, — отвечает Чон, поправляя ремень на штанах, а затем хватает рубашку. Телефон вибрирует на тумбочке, оповещая о новом сообщении. Коллега прислала адрес. Вот теперь точно всё.       Друг хмурится.       — Кто это?       — Моя коллега.       — И какого чёрта идёшь с ней? — не понимает он.       Чонгук тяжело вздыхает.       — Да я и сам не знаю, как согласился. А теперь отказывать совестно как-то. Схожу с ней на свидание, а потом объяснюсь перед ней.       — Пиздец, Чонгук, — без капли веселья говорит Югём, смотря на него разочарованным взглядом. — С каких пор ты из жалости ходишь на свидания? Благотворительный фонд для нуждающихся открыл, что ли?       — Прекрати, Югём, и так тошно, — гаркает Чон, застёгивая пуговицы, и смотрится в зеркало. Он выглядит хорошо. Даже прекрасно. Очень жаль, что не для нужного человека.       — Постарайся не закончить всё отношениями, — вздыхает сосед, а затем хватает свой телефон, снимает блокировку и что-то активно печатает. — Хотя-я, вспоминая, как тебя окрутила Мина…       Чонгук хмурится при упоминании бывшей. У Югёма сегодня, видимо, какая-то цель опустить его настроение ниже плинтуса.       — Я не попадусь на тот же крючок, — обещает он, скорее, самому себе, и злится, когда слышит смешок с кровати.       — Ага, тот факт, что ты против воли идёшь на свидание, как самый послушный мальчик в мире, уже говорит о том, что через несколько недель у тебя снова появится девушка, — говорит сосед, не переставая что-то сосредоточенно печатать.       — Я справлюсь, — бормочет Чонгук, а затем проверяет баланс на карточке, чтобы быть уверенным, что с деньгами всё нормально.       — Конечно, справишься, — хитро улыбается Югём, отрываясь от экрана, и подмигивает. — Удачи.       Чонгук вздыхает, поправляет укладку ещё раз, а затем хватает все необходимые вещи и выходит из комнаты.       Прохладный ветер ласково целует щёки, и парень пытается настроиться на нужный лад. Вряд ли Джихён захочет лицезреть его кислую мину весь вечер. Он открывает карту, а затем вбивает адрес.       Добирается парень до нужного дома довольно быстро, пишет сообщение и ожидает девушку внизу. Джихён выходит при полном параде. Белое платье до колен, бежевые босоножки на невысоком, но довольно звонком каблуке, кудри развеваются, будто в рекламе шампуня, а на губах сияет ярко-красная помада. Как только Чонгук обводит её рот взглядом, у него вместо какого-то желания поцеловать, которое должно по идее возникать при виде таких привлекательных губ, появляются не слишком приятные флешбэки их отношений с Миной, в которых он всегда ненавидел эти грёбаные помады. Он надеется, что до поцелуев не дойдёт.       — И снова здравствуй, — усмехается девушка явно в отличном расположении духа.       — Пойдём? — спрашивает Чонгук, выдавливая улыбку, и засовывает руки в карманы, качаясь с пятки на носок. Но Джихён почти сразу же хватает его за локоть, из-за чего приходится отдать левую руку в рабство. — Красивая помада. Очень подходит под цвет твоего прекрасного платья, — почти на автомате говорит парень комплимент, даже не вникая в смысл сказанных слов. Даже если бы помада не подходила к платью, он бы этого не понял.       — Ох, спасибо, — благодарит Джихён, слегка краснея, и выглядит польщённой, что ей не сказали стандартное «Выглядишь прекрасно».       Они приходят в ресторан, и Чонгук отмечает огромное количество людей, а в особенности пар. К ним незамедлительно подходит официант, протягивая меню.       По правде говоря, ему есть не хочется. Аппетита нет, хотя его тело из-за тренировок наверняка нуждается в подпитке.       Пара делает заказ, а затем ожидает блюда, которые вскоре должны принести.       — Ничего себе. Три младших брата — это довольно многовато. И проблематично, мне кажется, — усмехается Чонгук после рассказа Джихён о своей семье.       — Да, не представляешь как, — смеётся она, прикрывая рот ладонью. Чонгук не любит подобное. Сразу появляется чувство, будто человек стесняется своей собственной улыбки. Ему больше по душе, когда смеются открыто, заливисто, прямо как Чи… Так, стоп. — Было сложновато справляться с ними, когда они были помладше, но сейчас всё более или менее нормально. Ну, а ты? У тебя есть братья, сёстры?       — Только старший брат. Он сейчас работает в Пусане, — замечает он.       — Да? Чимин тоже оттуда, — цепляется она за знакомую деталь, а затем замолкает, явно жалея, что начала разговор о хореографе. — Он всегда так липнет к тебе, кстати. Не оторвать просто. Вас что-то связывает вместе? — интересуется она, и Чонгук чувствует покалывание в груди из-за её неосторожных слов. Ему неприятно слышать подобное о Чимине.       «Да ничего такого. Просто трахались вместе, а сейчас ходим вокруг да около. Лично я в каком-то кризисе из-за него, знаешь», — наверное, это не самый лучший ответ на свидании.       — Да ничего, просто… Д-дружим, знаешь, — выдавливает Чонгук, нервно улыбаясь. Им приносят еду, и он старается сразу же набить ею рот.       — Правда, что ли? А мне кажется, с его стороны это не просто дружба, — усмехается девушка, и её выражение лица совсем не нравится Чону. — Но это его проблемы, не так ли? Насколько я знаю, ты только по девушкам.       Смешок против воли вырывается из тонких губ. Он бы не стал так утверждать после произошедшего. Но коллега — последняя, с кем Чонгук будет обсуждать свои домыслы по поводу ориентации.       — Так ты планируешь работать на ресепшене на постоянной основе, или это просто подработка? — спрашивает он, чтобы сменить тему.       Джихён легко поддаётся, и Чонгук минут десять молча слушает болтовню о её планах на будущее, иногда мыча, создавая видимость участия в разговоре.       В кармане вибрирует телефон. Он извиняется и проверяет входящие.       Ким Югём:       «Я спас тебя, братишка. Не благодари!»       Чонгук непонимающе хмурится, пытаясь понять, где сосед уже успел напиться, что теперь пишет ему разный бред, а затем видит, как кто-то влетает ураганом в зал. Чон поворачивает голову, и его челюсть падает куда-то под стол. Джихён шокирована тоже. А ещё зла.       Чимин уверенно идёт к ним, не сводя серьёзного взгляда с Чонгука, а затем останавливается возле соседнего столика, где сидит пожилая пара. Он явно выделяется своим… уличным луком, когда остальные посетители одеты ближе к официальному стилю.       — Извините, господин, я так понимаю, вы с вашей супругой одни? Не мог бы я забрать у вас стул, раз уж он вам не нужен? Спасибо большое, прекрасного вечера, — тараторит он уверено, широко улыбаясь, и пока пожилая пара с вылупленными глазами молча смотрит на него, Чимин хватает стул и ставит его возле их маленького столика, устало плюхаясь.       — Капец, еле пробился сюда, представляете, — запыхавшись говорит он, улыбаясь как ни в чём не бывало. Джихён краснеет от возмущения и пытается выдавить хоть слово. Чонгук же просто хлопает глазами, а затем ощущает мощный разряд, когда его взгляд встречается с резким взглядом Чимина. Тот выглядит так, будто бы сам король пожаловал за их столик. — Не хотели меня пускать из-за прикида. Да какая нахер разница, в чём жрать-то?       — Какого хрена ты творишь, Пак? — шипит Джихён, резко хватая Пака за руку, впиваясь в перламутровую кожу наманикюренными ноготками.       — Тихо, малыш. Не стоит беспокоить клиентов, — спокойно отвечает ей Чимин, отдирая её руку. На коже остались красные царапины и вмятины от ногтей. — Как готовят? Вкусно? Или нет, не говорите, я сам сейчас проверю.       Чимин хватает из рук Чонгука палочки, а затем берёт кусочек мяса, тщательно пережёвывая и одобрительно мыча. Чон не может поверить своим глазам. Какого чёрта вообще происходит? В глубине души он рад видеть его, конечно же, но это слишком даже для Пака.       — Как ты узнал, что мы здесь? — спрашивает Чонгук, очнувшись. Он никогда раньше с таким не сталкивался, не знает, как реагировать.       — Проследил, — отвечает Пак, пожимая плечами, как будто в этом нет ничего такого. — Я бы присоединился к вам раньше, ребята, но поймите меня правильно. Здесь администратор — такая противная морда, никакой клиентоориентированости, — качает парень головой в поддельном разочаровании. — Плюс, надо было доказательства собрать.       — Что ты несёшь, придурок? Какие доказательства? — ещё чуть-чуть, и девушка взорвётся, а её тон так и сочится ядом. Чонгук удивлён. Он никогда её такой не видел. Кого-то смутно напоминает.       Чон переводит взгляд за спину и видит мужчину в костюме и несколько охранников, которые свирепо рассматривают посетителей. Парень вздыхает. Кажется, он знает, по чью они душу пришли. Как только администратор замечает Чимина и собирается к ним подойти, Чонгук показывает жестом, что всё в порядке. Он стоит несколько минут, напряжённым взглядом впиваясь в спину Пака, который явно наслаждается едой и питьём, а затем уходит, когда убеждается, что наглый посетитель никому не мешает. Ну, их столику разве что.       — Может, ты нормально всё объяснишь, хён? — просит Чонгук, хватая салфетку и раздирая её на маленькие кусочки.       — Джихён, — обращается он к девушке, которая явно готовится ему вино на голову вылить, и игнорирует слова Чона, — как дела у твоей подружки Юнджин?       — Причём здесь она? — прищуривается зло коллега, и этот разговор, в котором он вообще ничего не понимает, выматывает Чонгука.       — Притом, — говорит Пак, будто бы это всё объясняет. — Передавай ей большой привет от меня. Знаешь, я всегда ненавидел партнёров, которые болтают после секса, но сегодня мне это даже принесло пользу, — усмехается Чимин, а затем откладывает палочки, прекращая приём пищи.       — Какую? — спрашивает Чонгук, понимая, что весь этот спектакль очень даже по душе Чимину. Тот обожает драмы.       — Когда-то она мне проболталась, что у нашей милой коллеги, оказывается, есть жених, — говорит Чимин, наблюдая за реакцией Чонгука, которая не заставляет ждать. Шокированный в который раз за вечер Чон переводит взгляд на вмиг побледневшую девушку. — Просто он учится в Нью-Йорке, а не в Сеуле. Поэтому бедненькой Джихён приходится искать временные замены, чтобы те дарили ей нужное внимание, а ещё водили на свидания за свой счёт.       Чонгук чувствует пустоту. Он изначально ничего не чувствовал к Джихён, шёл на свидание, чтобы в конце закончить всё, парень тоже не святой. Но такое…       — Чонгук, это н-не… — обращается к нему белая, как снег, девушка. Ярко-красная помада выделяется на худом лице ещё больше. Чон хочет протянуть руку вперёд и размазать эту мерзкую косметику ей по всему лицу.       — Это ещё не всё. Я сфотографировал, как ты цеплялась за Чонгука на улице и твои попытки строить ему глазки здесь. На будущее помни, что когда изменяешь своему жениху, нельзя выбирать места у окна. А ещё… — Чимин ухмыляется, резко наклоняясь вперёд, будто собирается сказать им самую страшную тайну. — Я чисто случайно наткнулся на профиль твоего женишка на Фейсбуке. Мне ничего не стоит прямо сейчас отправить ему фотографии.       На глазах Джихён выступают злые слёзы. Она ненавидящим взглядом смотрит на Чимина, хотя в произошедшем виновата лишь сама. Девушка хватает чёрную сумочку и резко встаёт с места, намереваясь уйти.       Чонгук ничего не говорит, желая, чтобы Джихён скрылась побыстрее. Это несправедливо. По отношению к нему и её жениху. И чего к нему постоянно липнут стервы? Вокруг же полным-полно милых девушек, которые и мухи не обидят, в нём встроен магнит для сучек, что ли?       — Эй, ты куда? — Чимин хватает её за запястье, резко дёргая назад, как тряпичную куклу. — Никто за твой салатик платить не собирается. Деньги на стол, и вали куда хочешь.       Джихён раздражённо роется в своей сумке, достаёт кошелёк, отсчитывает нужную сумму и показательно швыряет деньги в лицо слишком довольному Чимину.       — Подавись, скотина, — шипит она и уходит, цокая каблуками.       Чимин посмеивается, а затем снова делает глоток из бокала Чонгука.       — Умеешь же ты девушек выбирать, Тайсон, — качает головой Чимин, поддевая его, а затем удовлетворённо потягивается, поворачиваясь к нему. Он выглядит расслабленным и счастливым.       — Почему ты мне раньше не рассказал о её женихе? — задает Чонгук вполне логичный вопрос, ощущая, как усталость дня давит на плечи. Но светлое лицо Чимина приободряет его.       — Да я думал, она лишь издалека будет слюной на тебя капать. Откуда мне было знать, что она всерьёз вцепится за тебя? А уж тем более, что ты по собственной воле пойдёшь с ней на свидание? — недовольно цокает Пак. — Я, значит, дал тебе время на раздумья, переживая, что ты наверняка беспокоишься о своей связи с парнем, да ещё и с таким красавчиком и расхитителем сердец, как я, а ты начал по девушкам бегать.       Чонгук краснеет и отводит взгляд.       — Я не по собственной воле…       — Да знаю-знаю, Югём рассказал мне о твоём благотворительном фонде, — закатывает глаза Пак и протягивает его же бокал вина, чтобы Чон сделал несколько глотков. Он повинуется и даже не злится на Пака за его насмешки. — Тебе не кажется, что пора бы его уже закрывать?       Чонгук задерживает дыхание. Алкоголь ударяет ему в голову, поэтому мыслительный процесс происходит несколько медленнее, нежели обычно, но, кажется, он понимает, что хочет сказать Чимин.       — Что ты имеешь в виду? — всё же просит конкретики.       Чимин опускает на миг взгляд на стол, где стоят различные тарелки. Мгновение он выглядит уязвимым и сломленным.       — Последний раз, когда я предлагал кому-то встречаться, был полтора года назад. И получил не только отказ от того парня, но и насмешку от него и его конченных друзей. Я поклялся себе, что последний раз первый предлагаю отношения. И вот я здесь, — усмехается Чимин, бросая на него грустный взгляд. Чонгук не чувствует тела. Лишь комок различных спутавшихся эмоций и много-много-много тепла. — Хочу, чтобы ты стал моим парнем. Чонгук, я бы с удовольствием дал тебе время, чтобы ты всё разложил по полочкам у себя в голове. Чтобы ты отошёл от предательства. Чтобы ты, наконец, принял своё притяжение к парням. Но ты же видишь, что я отвлекаюсь от тебя на пять минут, а тебя уже из-под моего носа уводят!       Чонгук выпускает смешок и чувствует комок в горле. Эмоции, которые наполняют его сейчас, такие яркие, солнечные, сильные. Либо это алкоголь их усиливает, либо это Чимин сам по себе такой. Скорее всего, последнее.       — Ты раздражающий, — говорит Чонгук, побольше набрав воздуха в лёгкие. — Ты постоянно подшучиваешь надо мной, а ещё ты слишком напористый и наглый, тебе нужно всё и сразу. Тебе не нравятся манипулирующие люди, потому что ты сам такой, чувствуешь конкуренцию.       — Приплыли. Я ему здесь отношения предлагаю, а в ответ меня оскорбляют, — бормочет Чимин себе под нос, шутя, но не злится на Чонгука, потому что видит тепло в его глазах. Понимает, что перечисляют его недостатки не чтобы носом тыкнуть, а как бы говоря «Я принимаю тебя таким, какой ты есть».       — Меня пугает, с какой скоростью движутся наши отношения. Нормально ли то, что ещё недавно я встречался с Миной, а теперь буду встречаться с её любовником? — усмехается Чонгук и натыкается на понимающий взгляд.       — Меня тоже пугает, — признаётся Чимин. — Но какой смысл делать всё «правильно» и выжидать какой-то срок, если мы уже оба знаем, чего хотим. Ты хочешь, Чонгук? Скажи мне. Я вот — очень.       Чон расплывается под бархатным голосом. Он чувствует и лёгкость, и напряжение. Ему одновременно комфортно с Паком, но между ними есть напряжение, что делает их взаимодействие интереснее.       — Несмотря на те недостатки, что я перечислил раньше, — усмехается Чонгук, пытаясь побороть приятное волнение в груди, — я всё равно считаю, что ты лучший из всех, кого я знаю. Мы можем попробовать отношения, хён. Не знаю, к чему это приведёт, но я готов попробовать.       Чимин широко улыбается, и Чонгук наслаждается его по-детски счастливой улыбкой. Он никогда ещё так открыто и искренне не улыбался. Будто бы желание, которое Пак загадал давным-давно на Новый год, наконец-то исполнилось.       — Отлично. Давай есть, а то всё остывает. Жалко как-то, — говорит Чимин, хватая палочки, и Чонгук лишь смеётся.       Чон подзывает к себе официанта, прося ещё одну пару столовых приборов, и парень, поклонившись, удаляется.       — Хорошее место для свидания выбрал. Красивый ресторан, уютный, сервис хороший. Администратор, конечно, подкачал, но это простительно, — говорит Пак, когда они активно доедают заказанные блюда. У Чонгука, наконец-то, появляется аппетит и здоровый румянец на щеках. А то до этого был сам не свой. Чимин определённо хорошо на него влияет. — Только в следующий раз, пожалуйста, приглашай меня на свидание не через Югёма и без массовки в лице подозрительных девушек. Можно обычным способом для простых смертных. Вряд ли моя нервная система выдержит ещё один такой квест только, чтобы с тобой мяса пожрать.       Чонгук прыскает и вытирает рот салфеткой.       — Хён, — зовёт он, когда они доедают, — так если мы встречаемся, можно мне не покупать тебе ноутбук? Я тебе возмещу другим способом.       Чимин от его наглости чуть вином не давится.       — Чонгук, ты оборзел? Мы в отношениях двадцать минут, а ты уже на шею садишься!       Чонгук смеётся и пожимает плечами. Попытка не пытка.       — Ладно, — вздыхает Чимин, откладывая салфетку. — Поделим цену пополам, так уж и быть.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.