Врачи врут

— Тебя нет, ты лишь плод моего больного воображения. Тебя нет. Нет и никогда не было. Прошу, уйди. Силуэт напротив даже не думал исчезать, лишь недоуменно щурил светлые глаза. — Как это, меня нет? Я ведь стою прямо перед тобой! — Тебя. Нет. Я сама тебя придумала. Экко словно на автомате повторяла слова врачей, заученные наизусть, подобно мантре. Не помогало, как, впрочем, и всегда. Не так уж просто прогнать воображаемого друга, да? Особенно если этот друг — единственное, что у тебя осталось. — Они говорят, что у меня галлюцинации на нервной почве. Зачем ты каждый раз приходишь? — Потому что ты меня впускаешь. Ответ настолько простой и очевидный, что девушка не смогла сдержать смех, карикатурно взмахнув в воздухе худой рукой. — Как будто у меня есть выбор! Привычным жестом смахнув с лица прядь светлых волос, она подняла взгляд на собеседника. Мужчина напротив всегда выглядел одинаково. Всё тот же пустой взгляд почти прозрачных глаз, всë та жа неестественно белая кожа и слишком вычурная одежда. Что ж, стоило отметить, у её галлюцинации весьма паршивый вкус. — Прекрати скалиться, это раздражает. — А меня раздражает то, что ты совсем перестала улыбаться. Но я же не заставляю тебя этого делать против воли, верно? Улыбаться больно. Трещины на сухих губах едва успели покрыться кровавой корочкой, которая болезненно лопалась при каждой попытке изобразить эмоцию. Её навязчиво хотелось содрать. Стащить кожу полностью, так, чтобы на месте губ осталась кровоточащая рана. Тогда ничего не будет мешать улыбаться. — Не трогай губы, милашка. Вряд ли врачам это понравится. Главная проблема в разговорах с воображаемыми друзьями — они знают все твои тайные желания. Порой это досаждает. — Поцелуй меня. — Что, прости? — Поцелуй. Хочу убедиться, что ты настоящий. Но есть и плюс — с тем, кого ты придумал сам, всё всегда идёт по твоему сценарию. У её воображаемого друга есть имя. Джереми Валеска. А еще он до боли реален. Чертовски трудно было верить врачам, когда тот, кого они упрямо называли порождением её разума, так осязаемо касался её губ. У Джереми жутко холодные губы. «Как у мертвеца» подметила про себя Экко и беззвучно засмеялась собственному сравнению. Она сама уже не выглядела живой. Поцелуй вышел легким, поверхностным, едва уловимым. Однако его вполне хватило, чтобы девушка, убедившись в абсолютной реальности мужчины напротив, вцепилась пальцами в тëмные волосы и притянула его ближе к себе, перенимая инициативу. «Врачи врут, ты существуешь» горячечно шептала Экко, прижимаясь к нему всем телом. Целовала быстро, жадно, глубоко, словно боясь, что если она оторвется от мягких губ хоть на секунду, все закончится. Так и произошло. За дверью послышался шум, заставивший её резко вскинуть голову, прислушиваясь. Три оборота ключа в замке и девушка с долей удивления уставилась на пустые руки. «Почему ты всегда исчезаешь, когда они приходят? Неужели ты тоже их боишься?» — вопрос повис в тишине. Четвертый оборот ключа и в помещение вошли два человека в белых халатах.