Первая неделя весны

В первую неделю весны Тауриэль всегда собирает цветы. Кили сидит на краю горы в уютной впадинке, подпирая себя одной ногой для устойчивости. Он совмещает приятное с полезным: читает длинный и невероятно скучный доклад, который брат всучил ему утром, и наблюдает за эльфийкой. Сегодня на ней нет доспехов (хотя никто никогда не поверит, что она безоружна), она одета в простое одеяние цвета лесной зелени, вышитое поперёк лифа тёмно-синим. Это любимое платье Кили, и она это знает. Тауриэль стоит на коленях перед кустиком камелий, с нежностью касаясь цветочных лепестков, лаская растение, как ребёнка. В левой руке у неё букет из подснежников и ромашек. В этот момент раздаётся громкий хлопок, а за ним слышится грохот, от которого сотрясается вся гора. Кили слетает с места и клубком катится вниз в сопровождении отборных ругательств и дождя из бумаг, а потом с громким стуком приземляется на груду травы. Доклад плавно опускается следом за ним. Увидев, как гном кувыркается по склону горы, Тауриэль проворно встаёт и подбегает к нему с такой лёгкостью, что кажется, будто она плывёт по воздуху. Она опускается рядом с ним на колени, пока Кили барахтается и бранится, пытаясь сесть.  — Что это было? — спрашивает он, ошарашенно озираясь вокруг.  — Я не знаю… С тобой всё в порядке, любовь моя? Кили поднимает на неё глаза, когда она касается его плеча рукой, в которой до сих пор сжимает цветы, и в уголках её глаз появляются тревожные морщинки. Конечно, — отвечает он, — Не забывай, я гном. Я не такой хлипкий, как какой-нибудь эльф.  — Эльфы не хлипкие. Тауриэль притворяется обиженной.  — Ну ладно. Вы просто стройные. Кили смеётся, когда она шлёпает его по плечу букетом.  — Хватит колотить меня цветами. Он распрямляется и усаживается чуть в стороне, скрестив ноги, глядя, как эльфийка садится напротив, в точности копируя его позу.  — Можно мне их взять? — гном показывает на цветы, и она с улыбкой протягивает ему букет. Кили раскладывает их на траве рядом с собой и начинает заплетать прядь волос, свободно падающую ей на лицо. Он вплетает в косичку маргаритки, и несмотря на то, что Тауриэль знает его уже много лет, она в который раз удивляется тому, как ловко его толстые гномьи пальцы управляются с косами. Она говорит ему это, и Кили со смехом обхватывает её щёки руками, чтобы поцеловать.  — Эй, Кили! — кричит кто-то, и они разъединяются с громким чмоком.  — Чего? — орёт Кили в ответ, оглядываясь через плечо. Позади, скрестив на груди руки и удивлённо приподняв бровь, стоит его брат.  — Мне кажется или сейчас ты должен читать важные политические бумаги?  — Может быть. Но это не значит, что я это делаю.  — Фили, — Тауриэль чуть отклоняется, чтобы разглядеть старшего принца за широким плечом Кили, — Ты знаешь, что это была за тряска? Блондин неловко переминается с ноги на ногу.  — Вообще-то, я пришёл спросить об этом у вас.  — Ты же наследный принц. Разве ты не обязан всё знать? — спрашивает Кили у брата.  — А ты у нас младший брат наследного принца. Разве ты не обязан целовать меня в задницу? — парирует тот.  — Целовать? А пинка в зад не хочешь? С громким воплем Кили вскакивает и несётся за братом, а эльфийка встаёт и, скрестив на груди руки, с улыбкой наблюдает за потасовкой.  — Вы оба прямо как шестилетние дети, — говорит она, пока Фили отряхивается от пыли, а Кили зубоскалит над ним.  — Ах, шесть лет, — брюнет вздыхает, обнимая брата за плечи и раскатисто хохоча, когда тот пытается его оттолкнуть, — Я мог бы много чего об этом порассказать.  — Интересно, — Фили поворачивается к Тауриэль, покачивая усами, — Что он мог бы порассказать, если сам в то время ещё не умел говорить. Эльфийка смеётся, а Кили отпихивает брата, заливаясь краской.  — Поздний цветочек? — с кривой ухмылкой спрашивает она, и они с Фили смеются, пока Кили отчаянно пытается спасти лицо.  — Тогда мне это было просто не нужно, — признаётся он, наконец, и, прислонившись спиной к скале, приглаживает волосы, — Зачем говорить, когда можно просто топать ногой и властно тыкать пальцем.  — И кусаться! — добавляет Фили, — Не забудь про укусы!  — О да, — Тауриэль лукаво улыбается, — Разве можно забыть, что он кусается. Эльфийка смотрит на Кили многозначительным взглядом, и Фили вдруг понимает, что разговор внезапно перешёл в такое русло, что ему совсем не хочется в этом участвовать.  — Э-э-э… — он запинается, — Я просто… пойду и спрошу про землетрясение у Двалина, лады? Никто из них не обращает на него внимания. Кили стоит, вопросительно вскинув брови, а Тауриэль молча покусывает губу. Наследный принц исчезает. Когда он уходит, Кили расслабляется и закатывает глаза.  — Вот и ладушки. Я уж думал, что он никогда не уйдёт.  — Гномы! Тауриэль качает головой, роняя из волос маргаритку, и сама закатывает глаза, хотя и намного изящнее. Она собирается отвернуться, но Кили бросается вперёд и хватает её за запястье.  — Я же не закончил твою причёску. Эльфийка поворачивается и, внезапно смутившись, заправляет за ухо прядь выбившихся волос.  — Да, — отвечает она, — Не закончил. Но вы с братом раздавили остальные цветы. Она с улыбкой кивает на кучку смятых растений, и гном досадливо кривится и вздыхает.  — Пожалуй. Тогда мне придётся найти для тебя другие. Тауриэль выгибает бровь, глядит на него так, как может только она, и Кили абсолютно уверен, что это происходит из-за её невероятно, почти волшебно выразительного лица.  — Вот уж не думала, что увижу тот день, когда кто-то из сыновей Дурина осмелится оценить красоту природы.  — Что ж, тогда запиши эту дату. Кили широко усмехается, подмигивает ей, и Тауриэль улыбается в ответ, когда гном эффектно фланирует по округе, чтобы сорвать одинокую маргаритку. Он протягивает её ей с театральным поклоном, и эльфийка выдёргивает цветок из его рук. Он стоит неподвижно, когда она, проходя мимо, ласково втыкает маргаритку в одну из его косичек и легонько треплет его по волосам. Разумеется, Кили просто не может не превзойти самого себя. Он подходит к горе и, вцепившись пальцами в камень, подтягивает себя вверх. Крепко упираясь ногами в скалу, он с лёгкостью добирается до нужной расселины и, засунув колено в щель, тянется вверх. Ему остаётся только надеяться, что гора больше не содрогнётся, потому что падать из такого положения было бы слишком унизительно. Осторожно сорвав маленький белый цветок, Кили спускается вниз. Тауриэль выглядит впечатлённой, когда он возвращается к ней. Гном заплетает ей новую косу (для этого эльфийка покорно опускается перед ним на колени), собирая у неё на затылке множество прядей. В самом основании косы он втыкает цветок, а потом ловко заплетает остальные волосы до самого низа. Чтобы закончить косу, ему приходится отойти от неё на несколько шагов.  — Вот так. Кили опускает изящную косу и наклоняется, чтобы обнять её нежные плечи. Он прислоняется к её макушке щекой, но аккуратно, стараясь не повредить цветок.  — Уверена, что это прекрасно, — говорит она нежно и обхватывает ладонями его руки. Он сжимает их, сплетая с ней пальцы, и Тауриэль упивается странным ощущением его огрубевших рук на своей коже. Прошло уже много лет, но она до сих пор не может привыкнуть к тому, насколько сильно гномы отличаются от неё, хотя этого конкретного гнома она успела узнать, как свои пять пальцев.  — Я люблю тебя, — признаётся она, чувствуя, как он улыбается.  — Я тоже тебя люблю, — отвечает Кили, и Тауриэль запрокидывает голову, подставляясь для поцелуя. Через мгновение она отстраняется и вздыхает, смеясь.  — Я вижу твой нос, — сообщает она. Кили закатывает глаза.  — И ты ещё называешь меня ребёнком, — гном улыбается, а потом снова целует её. Спустя несколько минут опять появляется Фили.  — Кили! — кричит он, и брюнет выпрямляется.  — Что? — вопит он в ответ, и брат закатывает глаза.  — О, не обращайте на меня внимания. Я просто думал, ты захочешь узнать, почему ты недавно навернулся с горы.  — Ничего я не навернулся, — огрызается Кили, — Просто… землетрясение вынудило меня совершить стремительный спуск. Тауриэль и Фили взрываются добродушным искренним смехом. Они хохочут так долго, что Фили в конце концов приходится согнуться, уперев ладони в колени, и перевести дух.  — В общем, внезапно обрушилась одна из заброшенных шахт. Наверно, из-за работ в северо-восточном отсеке. Никто не пострадал, — добавляет блондин, отдышавшись. Эльфийка и Кили дружно кивают.  — Хорошо, — отвечает Тауриэль, — В какой-то момент я подумала… Фили мгновенно становится серьёзным и чуть заметно кивает.  — Как и все мы… — говорит он. Какое-то время они молчат. Фили замечает до сих пор разбросанные повсюду бумаги и скрещивает руки на груди.  — Кили! Понимая, что намечается выговор, младший принц только пожимает плечами, смиренно улыбаясь в ответ.