Зачем ты нужен мне?

Отвергнута. Одно слово, а сколько боли, разочарований и попыток убить себя оно вызывало. Меня отвергли. А теперь то что? Ничего. Единственное, что осталось — это мой милый сынок. Но он — часть моего любимого. Что делать, если именно ты, Сулейман, стал самым дорогим мне человеком? Что, если ты тот человек, что был одной из моих немногих опор? А тут я теряю единственную поддержку. После того, как меня отвергли, после того, как мне нашли никчемную замену, у меня было несколько стадий обиды. Первое ощущение — отсутствие веры в происходящее. «Да как она может завоевать его сердце?!» — первая мысль, которая возникла у меня в то ужасное время. До тех пор, пока я не убедилась в твоих новых интересах самостоятельно, я тешила себя пустыми надеждами. Второе — истерика моя. Это случилось, когда я сама увидела своими собственными глазами, как та рыжая бестия нагло насмехалась над моим горем. Люди постоянно предают. Но эти мысли ничто против порядка гарема. Моё третье чувство — агрессия, которая перерастала плавно в боль. При чем порой боль ощущала не только я, но и близкие мне единицы люди, своими действиями которых я сильно расстраивала. Но моя душевная боль, которую я часто выплескивала в физическую — самое страшное. Разбитая посуда, беспорядок в покоях, вскрытые вены — маленький перечень того, чем я в то время занималась. Я пыталась заглушить боль любым способом. И хоть я и понимала, что нужно кому-то рассказать все, я резко вспоминала, что рассказывая кому-то свои беды — это одно и тоже, что пережить их заново. Вот и делала я всякие ненормальные и ужасные поступки в попытках всё вернуть. Последнее чувство, вернее его отсутствие — пустота. Самый пик отчаяния проходит: начинается мысленная апатия, которая преследует меня снова и снова. Мне становится все равно на тебя, Сулейман. Я зациклена только на своём сыне. Со временем становится легче, свободнее, я опять дышу полной грудью с новыми надеждами и мечтами. Казалось, чего тут сложного — пережить этот цикл и забыть обо всем, обещая себе не повторять прошлых ошибок. Но я это поняла слишком поздно. Я под действием аффекта совершала необдуманные поступки, о которых потом, оставшись один на один с одиночеством, обязательно о них сожалела. И на душе так плохо в эти мгновения, что чувство вины снедает изнутри, буквально сжигает заживо, заставляя чуть ли не выть от безнадёжности, кричать в попытке быть услышанной. И заглушить чувство вины можно только двумя способами: забыться, выпив сильного яду, или же просто заснуть — говорят, что после сна решение приходит само по себе… Не правда - это всё выдумки, грязная ложь. Можно ли так сходить с ума — чувствовать твой запах там, где даже намёка на его присутствие нет, панически оглядываться и в очередной раз расстраиваться? Каждый день бороться с желанием встретиться, когда вдали видишь твой подобный силуэт. Оказывается, до тебя я и не представляла, что душу можно кому-то раскрыть настолько широко, Сулейман. Бессвязный поток мыслей тогда крутился в моей голове без конца. Я мотала ею из стороны в сторону — так не могло продолжаться, пора переставать думать об этой Хюррем. Сколько времени уже прошло? Много. Особенно с первой встречи, мой Султан, в воспоминания о которой прямо сейчас я бы нырнула вместе со своим беспощадным и гнилым сердцем.