***
Она прекрасно осознает, что она королева, что ей нельзя допускать всякие оплошности и что ей строго запрещено кого-то любить и жалеть. Да, ей дозволено заправлять этими идиотами, отдавать им приказы и вертеть, как только душа пожелает... Но ей это осточертело. Может, первые пару лет своего правительства над этими бездушными тварями ей и нравились. Ей было по душе чувство превосходства, чувство высокомерия и власти, нравилось ощущать эту безграничную мощь... Но это быстро надоедает. Когда вдоволь наиграешься своими пешками, мир становится скучным. Хочется какого-то разнообразия что ли. И именно тогда, когда она увидела почти бездыханное тело милого белокурого мальчика, она будто вдохнула новый, совершенно незнакомый ей, глоток воздуха. Она осознанно превратила его в вампира и начала играться отдельной, неизведанной ей, душой. Ей нравилось и это очень забавляло. Её не волновало, что он постоянно пьет ее кровь, которую строго запрещено давать всяким проходимцам, но ей это нравилось. Ей хотелось вырастить из него что-то особенное и что-то новое. Хотелось, чтобы он хотя бы на некоторые мгновения разукрасил ее скучную жизнь. Первые пару лет ей доставляло это удовольствие. Смотреть на то, как ребенок растет под твоим руководством и подчиняется только тебе... Боже, ей просто не хватало слов для того, чтобы выразить свои эмоции. Когда же этот «ребенок» перестал быть ребенком, а стал красивым парнем, её отношение к нему резко изменилось. Крул даже не заметила в какой именно момент это произошло. Ей перехотелось им управлять и растить что-то интересное... Ей хотелось, чтобы он просто никогда не выходил из её комнаты, пил только ее кровь и чтобы эти губы касались исключительно ее шеи. Она впервые ощутила такое... Но дошло до нее только спустя долгое время. Она беспощадно влюбилась в свою же пешку.***
Оба прекрасно понимали, что нельзя показывать того, что они как-либо связаны. При всех она смотрела на него презренным взглядом, коим одаривала и всех остальных. Он же просто ее игнорировал. И только тогда, когда они оставались в комнате наедине, то немного расскрывали свои истинные чувства. Нет, они не показывали того, что влюблены друг в друга. Нет, это же недопустимо. В этом жестоком мире нет такого слова, как «любовь». И они были не намерены это показывать. В той отдельной комнате они только немного общались, пока она заполняла своей кровью пузырьки. Лишь изредка он решался на такой поступок, как пить кровь именно у нее, а не с тех долбанных пробирок. Ему нравился ее запах, нравилась та божественная мягкость волос, эта фарфоровая кожа и свежая алая жидкость. Он нарочно всегда тянул те немногие моменты и всегда долго наслаждался ей. Она же в эти моменты просто готова была отдать ему всю себя без остатка. Ей до дрожжи в коленях, до потемнения в глазах нравилось ощущать его рядом. Как он властно обеими руками держит ее за талию, как иногда дергает ее длинные волосы, как крепко прижимает ее к себе. Когда же он касался губами ее шеи, когда вонзал свои острые клыки и прокусывал кожу, как высасывал кровь... В эти моменты она готова была просто стонать от удовольствия. Он чуть ли не доводил ее до сильнейших оргазмов в теле, но она все скрывала за маской увлечения к игрушке и безразличия к нему, как к парню. Ей нельзя было показывать истинных эмоций. Они просто разрывались от переизбытка чувств и невозможности их показать. До одного определенного момента...***
Все было как всегда. Крул сидела и верно ждала Мику. Она прекрасно знала, когда у него заканчивались запасы крови и когда он приходил за добавкой. Этот день не был исключением. Вот, по идее, с минуты на минуту он заявится сюда, потребует добавку и уйдет. Она ему еще раз скажет, что скоро ее кровь ему перестанет помогать и нужна будет человеческая, а он лишь отмахнется от этой реплики, как от назойливой мухи. Так было всегда, так будет продолжаться и дальше. Они оба так думали. Полностью окунувшись в свои мысли, она и не заметила, как резко открылась дверь, как так же резко захлопнулась и случайно заперлась на замок. Быстрой фурией он подлетел к ней и без всяких объяснений вцепился зубами в шею. Резко глотнул много алой, тягучей жидкости и захлебнулся. Начался резкий кашель. Крул же сидела в глубоком шоке и недопонимании. — Что случилось? — Ничего. Резкий, полный злости ответ, а за тем опять кашель. После этого опять сильное вонзание клыков в кожу и быстрые глотки. — Что случилось, Мика? Молчание и лишь еле уловимые звуки сглатывания. — Если ты сейчас же не ответишь я перестану давать тебе свою кровь. Полный игнор. — Мика, черт возьми! Она резким движением отрывает его от себя и взглядом, полным презрения, смотрит на него. Да, может она и пытает к нему сильные чувства, но относиться к себе, как к какому-то зверью не позволит. — Не твое дело. — Раз не мое, то марш из моей комнаты. Кажется, у тебя не было разрешения на то, чтобы ты сюда врывался без особых на то причин. — По-моему, именно сейчас у меня важная причина пребывания здесь. Крул окидывает его интересующим взглядом. Она еще ни разу не видела, чтобы он был в таком бешеном состоянии. — Повторю еще раз: что случилось? — А я тебе отвечу в очередной раз: не твое собачье дело! Резкий звук удара. Глаза открываются от удивления, а рука сама тянется к больному месту на щеке. Крул ни разу не била его. Тем более, пощечину. Да, были разные удары, но только с целью научить его хоть какой-то самообороне. Но со злости... — Ты собираешься отвечать? Не думаешь ли ты, что сильно возомнил себя? Обычная пешка не имеет права повышать голос на королеву! Больно. Сердце болезненно сжимается и за внутренней болью перестает ощущаться больная щека. Слезы наворачиваются на ее глаза. Что случилось с этим парнем? Он никогда не вел себя так. Он никогда не вынуждал напоминать ей о том, что она королевских кровей и что есть особые правила поведения с ней. — Извини. Наверное, мне лучше уйти. Он поднимается и быстро разворачивается к выходу. — Если ты вдруг не заметил, что дверь захлопнулась на замок. Ключ есть только у меня и выйти не получится. Так что предлагаю лучший выход: сесть и все объяснить. Ну что ж, ничего больше не остается. Мика разворачивается назад и садится рядом на кровати. Но не прораняет ни слова. — Я жду объяснений. Молчание. — Да что с тобой, черт возьми, случилось?! Злость уже начинает закипать и выходить наружу. Такого отношения она не потерпит. — Ты. Тихий, еле слышный ответ, а потом пристальный взгляд ярко-голубых глаз. Крул сидит и не верит своим ушам. Она ожидала всякого, но точно не такого чистого признания. — Извини, но я должен это сделать. — Ты сейчас о ч... Он быстро придвигается к ней и накрывает губы поцелуем. Простое, невинное касание губ к губам, а сколько эмоций... — Что это было? Больше, чем на тихий шепот она сейчас не способна. — То, что надо было сделать давно. Мне надоело это чертово лицемерие и я хочу открытых чувств. Думаю, что ты считаешь так же, — точно такой же тихий шепот и с его стороны. Прародитель лишь улыбается и тянется за ответным поцелуем. На этот раз это не простое касание, а нечто большее. Понимание охватывает из двоих и они больше не в чем не сомневаются. Эти чувства они передают в поцелуй. Вначале нежными и безобидными касаниями, а потом, с нарастанием уверенности, жесткими покусываниями, беспощадными и нетерпеливыми посасываниями... Крул накрывают чувства с головой. Она больше не терпит и не скрывает лицо за маской. Мика же просто показывает свои истинные чувства безо всяких недоговорок. Когда одних лишь поцелуев становится мало, он начинает покрывать шею нежными касаниями, оставляя огромные багровые засосы на всех доступных ему местах. Руками в это время он изучает стройное тело не стесняясь ни на секунду. Крул остается лишь издавать стоны и просить о большем. Господи, как же долго она сдерживала их. И теперь наконец-то может не прикрываясь просить о большем и громко стонать от удовольствия. Мике же эти звуки будто лучшая музыка. Ничего прекраснее он никогда не слышал. — Ничего страшного, что я всего лишь твой подчиненный, а такое творю? — Это будет нашим маленьким секретом. И она тянется за еще одним поцелуем. Сегодня наконец-то она ощутит тот желаемый оргазм, будет стонать от удовольствия и кричать его имя. Будет чувствовать его любовь и знать, что он только ее. Он же наконец-то почувствует себя любимым и желанным. Ощутит новые эмоции и в конце получит ту любовь, про которую уже и забыл за столь долгое время. Он ничего не объяснит ей потом, но она и не будет ждать каких-либо объяснений. Ей хватит и молчавого выражения лица с блаженством и радостью на нем. Ей этого хватит, чтобы понять — все хорошо...