Герой

      Человек, на которого все надеятся, просят спасти, просят помощи. Большая ответственность, не так ли? Она тяжелым грузом ложится на плечи того, кто встал на этот путь. Не мудрено, что так ничтожно мало тех самых, искренних, желающих от всего сердца помочь, героев. Вся эта система прогнивает все больше с каждым новым днём, принося новых «всемогущих». «Всемогущих», не способных толком защитить других и умеющих только разве что меряться силой со злодеями. Вот и думаешь, может идеология Убийцы Героев не такая уж и плохая?       — Эй, никчемный Деку, ты живой? — хриплый голос доносится откуда-то справа, а дальше голову заполняет ужасная боль и сильный писк в ушах. Мидория зажимает уши, сворачивается калачиком, лишь бы избавиться от этого шума. Хочется тишины и только ее. Но сильная рука хватает его за запястье и отрывает от лица. — Ты сдохнуть захотел, что ли?! — крик Каччана делает только хуже, но он дело говорит.       Кое-как поднявшись на ноги, Изуку пытается сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Увидеть хоть что-то. И он видит. Видит кучу обломков некогда серых высоток, видит своих друзей и он застывает на месте, прирастает к земле, никак больше это не описать. Руки начинают дрожать, а глаза округляются до неузнаваемых размеров.       — Урарака.... эй, — первый шаг даётся уж больно сложно, будто нить, сдерживающая его, оторвалась, содрав кожу с его ног, — ты чего, — он подходит к неподвижной девушке, медленно присаживается на корточки возле неё и убирает прилипшие к лицу, огненного цвета, волосы. Рука замирает. Замирает над взглядом, смотрящим в пустоту. Над большой зияющей дырой в ее черепе.       Крик застревает в глотке, так и не вырвавшись наружу. Изуку смотрит на ее серое лицо, на котором так привык видеть добродушную улыбку, на ее застывший взгляд в никуда, а ведь он так любил тайком глядеть на ее большие глаза, когда она была сосредоточена на тексте, написанном в учебнике.       — Эй...       — Она мертва, — Мидорию хватают за руку и оттягивают подальше от бездыханного тела.       — Н-нет... — голос дрожит, — э-этого б-быть не может, — Изуку резко дергается, пытаясь освободиться. — Она не может умереть! НЕТ! — теперь он кричит, кричит, срывая голос. Обзор застилают слёзы, всё размыто, он рвётся обратно к Урараке. Он знает, она жива, она не может просто так умереть, ведь ей ещё так много надо сделать. Она так хотела помочь своим родителям, что не может просто взять и оставить все. Только не она. Но крепкая рука не отпускает его, держит, оставляя синяки на запястье.       — Успокойся! — Мидорию дергают назад, хватают за плечи и встряхивают. — Ее не спасти, как и множество других! — Изуку пытается вытереть слёзы, его трясёт, он хочет посмотреть, где остальные, ведь они были почти всем классом, но ему не дают. Бакуго взял его голову в ладони, не давая повернуться, — Не смотри туда.       Изуку смотрит полными страха глазами на Катсуки, на вечно взрывного и упрямого Каччана и его сердце все сильнее и сильнее сжимается. Каччан серьёзен. Он не ухмыляется, не пытается как можно больнее задеть Изуку, в его глазах нет издевки и это сильнее всего пугает Мидорию. Пускай лучше он ударит его, изобьет до полусмерти, скажет самые обидные слова в его сторону, но не будет смотреть на него с печалью в уголках глаз.       Мидория хватается за плечо Бакуго, а другой рукой сжимает грудь в области сердца. Ему очень больно. Его ноги подкашиваются, а руки слабнут. Он не смог ничего сделать. Не смог спасти их. Неужели и он тоже тот самый «всемогущий», который не может защитить хотя бы самых близких ему людей? Все это время он просто притворялся героем? Всю свою жизнь он хотел стать как Всемогущий, спасать людей как он, но в итоге не смог даже защитить своих друзей.       «Хочешь так похвастаться своей силой? Все вокруг сумасшедшие. Называют себя героями и злодеями, ища повод убить друг друга. Они все используют причуды, хвастаются ими. Идиоты» — в голове пронеслись слова Коты. Не будь причуд, никто бы не умирал бы? Это же правда? Это правда так? Истерический смешок вырывается из него. Может эти причуды — это проклятие, посланное на людей?       — Нам надо уходить, — Бакуго перекидывает руку Мидории на другое плечо и ведёт его. Все в пыли, темно и тихо, только звуки их шаркающих шагов отдаются эхом в полуразрушенном помещении. Поэтому слова, сказанные тихим, хриплым голосом, не теряются, не тонут в шуме.       — Мы не смогли им помочь.       Бакуго замирает на секунду. Его взгляд становится ещё мрачнее. Это нападение было слишком неожиданным. Чудо, что они сами выжили в этой мясорубке. Страшно даже представить сколько людей погибло.       — Лучше помолчи и не зли меня.       Изуку прикусывает губу до крови, чтобы хоть немного заглушить боль внутри. Он не может молчать. Он просто сойдёт с ума от мыслей в своей голове, которые с каждым новым шагом все больше нависают над ним темной тучей.       — Ты говорил правду, — Изуку замолкает, ему кажется, будто он слышит треск, он ломается, — мне не стать героем.       Бакуго замирает.       — Убийца Героев ошибся, когда признал меня. Он должен был убить меня тогда. Я должен был умереть сегодня. Я не достоин находиться здесь живым, когда мои друзья больше не дышат, — внутри все сжимается, он озвучил свои мысли и они ещё сильнее ударили по нему. Это его вина. Его вина, что он так и не оправдал ожиданий Всемогущего. Он не стал сильнее, не смог спасти. Теперь он понимает, что не был достоин этой причуды, не был достоин стать преемником Всемогущего.       — Ты....       Мидория будто сквозь толщу воды слышит слова, мысли полностью захлестнули его, теперь он уверился в их правдивости. Озвучив их, он понял, что прав. Ему нет здесь места.       — Ты себя слышишь?! — Бакуго резко скидывает его руку, толкает к стене, отчего Изуку больно бьется спиной о бетон и прижимает локтем за шею. Он взбешён, скалится, а в глазах плещется агрессия, будто бойцовская собака, только дай команду, разорвёт тебя на части. Мидория хватается за прижимающую его руку, пытается её оттянуть, но все бестолку. — И это мне говорит, тот, который так стремился стать героем?! Твои слова — пустой звук?! Думал путь героя усеян цветами, а в небе всегда радуга? — Изуку застыл. — Твоя жизнь всегда будет идти рядом со смертью и ты не раз будешь терять близких. Если ты не готов к этому, то с чего пошёл на геройский факультет?! Неужели твои мотивы настолько были ничтожными, что ты так быстро опустил руки, а, никчемный Деку?!       Изуку чувствовал тяжёлое дыхание Бакуго, не на шутку разозлённого его словами. Его глаза будто прожигали в Мидории дырку, поэтому последний не смог дольше смотреть на него и спрятал взгляд за кудрявыми темно-зелёными волосами. Его мотивы? Какие они?       — Сомневаюсь, что они хотели бы твоей смерти, — голос Каччана стал тише, более хриплым. Хватка немного ослабла. Изуку закашлялся и осел на пол. Перед глазами всплыло письмо Коты, в котором мальчик благодарил его за спасение. И он вспомнил то чувство, когда все-таки смог защитить кого-то.       — Попробуй только не стать героем! Найду и изобью! — Изуку замер. Он просто не мог поверить своим ушам. Он поднял полный неверия взгляд и уставился на Бакуго. — Чего смотришь?! Надо выбираться. Им не помешают лишние руки в поисках пропавших.       Сердце немного отпустило, Мидория вытер слёзы и слегка улыбнулся:       — Да, пошли.