Как и было обещано: история про 2 года жизни Питера-призрака до знакомства с Тони. Однако, Старк тоже появляется в истории и он не знает, что повлиял на чувства Питера ещё до всех событий в «Путь Обратно». Возможно, Паучок ему когда-нибудь расскажет всё, но может оставить себе, храня в сердце. Как вы считаете? Историю можно читать отдельно от «Путь Обратно», как и «Путь Обратно» читать отдельно от «Нереальность»: всё равно всё будет понятно. Конечно, в «Нереальность» стоит «Открытый Финал», но, как понимаете, из-за «Путь Обратно». Что ж. Вроде всё сказано, всё понятно. Приступаем!) ОШИБКИ ЕСТЬ. ПБ ОТКРЫТА. С Уважением, Тсукери (｡･ω･｡)ﾉ♡
***
Всё чёрное. Только его тело сияло кислотно-зелено-желтым цветом, выделяя в этой кромешной тьме. Страшно. Это страшно до ужаса. Ничего не понятно. Что происходит? Где он? Как он? Что за.? И самое главное: кто он? Он слышит голоса. Они отдаленно шумят на фоне, словно старое, сломанное радио, которое забыли выключить. Они всё ближе. А мир шатается. Он шатается. Тьма остаётся тьмой. — Что ж, его не спасти. Придётся почистить всё, что есть у нашего детища. Тьма отступает. Он словно попал в мир сине-фиолетовых кубов и зелёных цифр. Которые стали подниматься вверх, исчезая после слов того человека. Сердце бешенно колотилось о рёбра. Он не знает что это. Но это пугает. Он бежит. Бежит. Бежит. Бе… Стена. Исчезающие цифры совсем рядом. Ему не выбраться. Что он такого сделал? Чем заслужил мучение? Что-то с силой толкает его в эту стену и, — О, Боже! — он проходит сквозь неё, выбераясь из того ужасного мира в свой, нормальный. Что значит нормальный? — Эй! — кричит он, подлетая к рыжему мужчине. Однако, мужчина игнорировал присутствие другого в комнате. — Эй! Эй! Может, он не вежливо обратился? Или мужчина глух? Из рук рыжего падает отвёртка, откатываясь к его ногам. Только сейчас замечает, что парит над полом. — Что за?! Мужчина поднимает отвёртку. Вставая с корточек, рукой задевает его, проходя насквозь. Но больно не было. Было страшно. Потому что он осознал, что стал призраком, каких видел только в фильмах. Он смотрел фильмы? Значит, при жизни у него было свободное время? Что это значит? Как ему вспомнить? Однако, здесь делать больше нечего. И он спокойно улетает, когда внутри бушует ураган, леветируя сквозь стены да окна. Антинаучно. Откуда он знает это слово? Почему он назвал такое явление «антинаучно»? Почему он ничего не помнит? Вопросы. Вопросы. Вопросы. Куда не посмотрит сразу появляются тысячи вопросов, ответ на которые даже приблизительно не знал. Как ответ на вопрос: что делать дальше.***
Две недели он скитался по городу. Видел огромную башню с буквами, выкладывающимися в слово «Старк», от которого замирало сердце. Он слышал о героях. О их миссиях, провалах. Ему становилось невозможно сидеть на месте в такие моменты. Особенно тяжело было когда рядом совершалось ограбление или пожар где. Хотелось бежать, спасать, помогать. Почему? Почему? Почему? А он не мог. Ни помочь, ни ответить на вопросы. Он видел других призраков. Они были странными. Они не говорили. Они общались, но как-то так, что он не понимал. Почему он их не понимал? Снова вопрос в копилку вопросов. Однажды была особенно холодная ночь. Судя по тому, как люди прятались в куртки, а их носы покраснели. Призрак сидел на крыше здания, когда мимо него кто-то проскочил. Сердце бешенно забилось. Он полетел за этим «кем-то». Летел. Летел. Пока тот не остановился на крыше дома. Это явно был юноша. В чёрном костюме с пауком на спине. Не правильно. Он должен был быть в красно-синем костюме с черным пауком. Откуда он это знает? Потому что сам носил этот костюм — смог всё-таки ответить на этот вопрос. Что это за костюм? Костюм героя. «Кто-то» стал стягивать с себя маску. Почему он носил этот костюм? Потому что был героем. Маска открыла вид на кудрявый затылок. Почему он был героем? Потому что его укусил паук. Юноша обернулся, сверкая карими глазами. Почему он был героем?Потому что он был Питером Паркером
Всё встало на свои места. Амнезии как не бывало. Но в голове собралась такая каша, что очнувшись от мыслей, Питер осознал, что его тело вновь одело маску и давно скрылось с этой крыши. Ладно. На большинство вопросов ответы нашлись. Однако осталось несколько не решенных моментов: как так получилось и что делать дальше? Резко на него кто-то нападает. Это был жуткого вида монстр, который прокусил плечо. От ужаса Питер ничего не смог сделать. Ни понять что это за тварь. Ни удивится, что его не просто коснулись, но и прокусили. Они оба полетели вниз, где в одно мгновение монстра разрубил молодой юноша с косой в руках. Юноша повернулся к Питеру, пока оружие превращалось в пыль. У него были красивого золотистого цвета глаза, а волосы цвета топлёного масла. — Ты не призрак, — сказал незнакомец. За спиной расправились белые крылья, — но не человек. Душа, которую не принимает тело. — Ну не то чтобы не принимает, — пожимает плечами он, отстранённо пытаясь уложить в голове тот факт, что сейчас говорит с самым настоящим ангелом, — просто так вышло, что его захватила другая душа. — Что? — удивился ангел, подлетая. Паркер хотел дернутся, но не успел: юноша положил свои руки ему на голову, от чего в глазах потемнело. — Что за.? — И правда, — отстраняется ангел, внимательно разглядывая его, — твои слова правдивы. Однако, мне никак тебе не помочь, а твоя душа, тем временем, становится всё привлекательнее для монстров с каждым днём. — Для монстров? Привлекательнее? — Да. Когда твои воспоминания утекают из тебя в твоё тело, тогда твои силы бесконтрольны, что приводит к их выбросу, а… — А для монстров это как горящий маяк? — догадался он. — Верно. Монстры — это бывшие призраки, которые потеряли себя. — А полтергейсты существуют? — оживился Пит, желая побольше узнать о мире, который сейчас его поглотил. — Существуют, — мягко улыбается юноша, — это те призраки, которых убили. Их души привязаны к разным местам, а когда они пытаются связаться с миром живых, то теряют часть себя, становясь подобием монстров. — Это ужасно, — вздохнул и тут до него дошло: — стоп. Связаться с миром живых? Ангел засмеялся: — Да, — в глазах Паучка загорается огонь надежды, — для тебя это будет проще, чем для них. — Ты сможешь меня научить? — Нет, — юноша кладёт руку ему на голову, — я не могу надолго оставаться на земле, но ты сможешь сам всему научиться. — Ох… — Но я сделаю так, чтобы ты знал как это делается. — Спасибо, эм… — Меня зовут Алекс, — протягивает руку. — Питер, — жмёт. Сияние не надолго освещает их руки. — Что ж, Питер. До встречи! И ангел улетает в небеса, оставляя Питера совершенно одного. Растерянного, грустного, беспомощного. Мимо прошёл подросток, затрагивая своим плечом Пита. Мир закружился. Он стал казаться ярче, живее. Оглянулся. Что-то не так. Но что? Сердце колотится, пот стекает по виску. Пот.? Смотрит на отражение в витрине. Он стал им. Стал тем подростком, который случайно его коснулся! Боже! А это… Это воспоминания парня! — С тобой всё в порядке, Макс? — спрашивает блондинка рядом, встревоженно заглядывая в глаза. — Всё хорошо, Кессиди. Всё хорошо. Хотя бы на один только вечер. Пусть будет хорошо.***
Он смог разобраться в системе. Она проста: все, кто его возраста подходят для сосуда. Чем старше тело, тем старше сосуд. А ещё в кармане его толстовки бита. Железная бита. Та самая, которой он избивал робота Ока. Один из призраков сказал, что при смерти то, что мы держим в руках становится нашим оружием в загробной жизни. Да. Паркер теперь понимал призраков. То ли из-за ангела Алекса, то ли из-за того, что стал вселяться на день-два в чужие тела. Не важно. Главное, отбиваться от монстров стало проще. Битой по башке и лети куда глаза глядят. Он видит себя. Точнее, своё тело. Питер идёт по улице совершенно один. Мимо проходят друзья, а они даже не поприветствуют друг друга. Ведь теперь они бывшие друзья. Этот Питер разрушил всё, что раньше было. И он не мог оставить это так. Пришла пора вернуть тело! Питер прилетел почти ночью, на закате, когда Мэй ушла на работу, а Питер только собирался надеть свой новый костюм героя. Он смотрел на себя, принимая решение. Принимая всю свою злость на человека, который лишил его всего. Теперь же он вернёт всё обратно! И Питер налетает на Паучка. На этот раз всё не так, как с остальными. На этот раз больно. На этот раз сердце останавливается. Его воспоминания, драгоценные, вырываются из него. Сила тоже выходит. Он не в силах её сдержать. Всё в комнате поднимается, летит, швыряется об стены. Тело же смотрит на него удивлённо. Сияние становится ярче. Нельзя. Нельзя дать отобрать больше. Паркер вырывает руку от плеча тела, отлетая так высоко, как только мог. Мысли почти исчезли. В голове звенит, будто после укуса паука, когда его кантузило. Раз. Глаза закрываются. Два. Тьма забирает в свои объятия.***
Он очнулся от боли. Не очень приятно просыпаться постоянно от боли. Точнее, постоянно её чувствовать. Что-то не так — понимает мозг. Что-то не так — подтверждает память владельца тела. Он висел на железных цепях в какой-то сырой камере. Рядом сидели дети: две девочки и мальчик. Всем троим лет семь. Худые до ужаса. Избитые. Зареваные. Кап. Кап. Кап. Смотрит вниз. Весь живот исполосован острым предметом, кровь стекала по ногам, капая на пол. Куда он попал? Что это за место? Чужая память подсказывает, что не очень приятное место, которое пополняется время от времени… Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Шаг. Они близко. Те люди, что причиняют детям боль. Если бы только он был Паучком, то сразу бы спас всех. Боже. Если бы он был Паучком, то вряд ли об этом вообще узнал. Боль пронзает тело. Вот она. Боль живого. Из горла вырвался слабый хрип. — Чертова скотина! — кричит мучитель, взяв кнут. На спине нет живого места — Питер знает. И Питер кричит, когда по не зажившим ранам ударяет кнут. Боль. Страх. Ненависть. Это всё, что сейчас он мог осознать в себе. Открывает глаза. Это другое тело. Однако, не помнит, что перемещался. Кать. Кать. Кать. Кать. Кать. Мимо проезжает каталка. На ней мальчик, чья голова упала в сторону Питера. Стеклянный взгляд. Открытые губы в немом крике. Красные дорожки от слёз на щеках, которые не могли скрыть многочисленные синяки да грязь. Сердце останавливается. Дышать становится труднее. Этот мальчик. В этого мальчика он вселился. Кричать. Он хочет закричать. Хочет позвать на помощь. Хочет помочь этому мальцу. А стеклянный взгляд застывает картиной перед глазами, погружая в пучину отчаянья. Они снова приходят. Этого мальчика ведут не к тем цепям. Его ведут в чистые лаборатории, где люди в халатах мерзко ухмыляются. Питер всё ещё не может прийти в себя, чтобы осознать что происходит. Осознание приходит, когда боль пронзает тело. Его посадили на стул, а к груди присоединили провода, что пускали ток. Больно. Тело заходится в конвульсиях и судорогах. Больно. Зубы стучат друг о друга. Он уже не может. Хочет вылететь из этого тела. Улететь куда-нибудь подальше от этого места. Он хочет увидеть друзей. Обнять их. Рассказать обо всём, что пережил. Обнять Мэй. Боже, как скучает по ней. Больно. Воспоминания не отвлекают. Только хуже. Больнее. Вылететь из тела не позволяет боль. Он больше не соображает. Ему что-то вкалывают. Снова боль. Рука горит, словно её только что отрубили. Может, так и есть, но он не может открыть глаза, продолжая плакать. Кричать уже нет голоса. В ушах звенит, бьёт пульс и слышится злобный смех. Снова боль. Он всё же открывает глаза, чтобы увидеть, как перед ним сидит кот. Черный такой кот с красными глазами. Кот наклонил голову, словно происходящее для него интересно. Тошно. Питеру тошно от происходящего. Больно. Больше не больно. Вновь открывает глаза. С огромной неохотой. На его груди что-то лежит. Тёплое, мягкое. Смотрит вниз. Тот самый кот. Но тело уже другое. Тот мальчик тоже умер. Сглатывает, прикрывая глаза. Сердце бьётся. Дышать трудно. Становится противно. Жизнь постепенно теряла свои краски. Он пережил несколько пыток, но уже не мог больше желать жить. Это ужасно. Эти дети терпят больше него. Он ужасен. — Кааак тыыы тууут оказааалсяаа? — раздаётся шипящий голос, врываясь в истерику Паркера. Он озирается. Никого. Только всё тот же кот на его груди. Ужасно. У него уже глюки. — Я жжжее задаллл вопрооссс, — открывает рот кот. Брови Паучка поползли на лоб, пока слёзы прекратили литься из глаз. — Глюки. У меня уже глюки. — Нет, — голос кота на секунду стал жёстче, вся шипячесть из него пропала, — я не глюк. Но меня видят только призраки, а ты… — Не призрак, знаю, — выдыхает Паркер, — я уже встречал ангела, но кто ты? Кот улыбается как-то нежно. — Смерть. Питер хмурится. — Смысле? — Я — сама смерть, мальчик мой, — продолжает улыбаться кот, — меня зовут Вал. — Смерть… — взгляд становится стеклянным, пока из голоса пропадает вся живость, — значит, мне пора, да? Смерть, — Вал, — смеётся. — Глупыш. Нет ещё, — кот смахивает слёзы с глаз лапкой, — а вот прежним двум мальцам да, — Паучок сглотнул, — в первый раз тебя встретил мой брат. Его зовут Дийр и он отвечает за тех, кого убивают. Он — убийца. Это он сказал о тебе и я пришёл посмотреть, ведь я гуляю где хочу. — И что же теперь будет? — В целом, ничего. Ты довольно занимательный призрак, который не боится смерти. — Я то? — удивился Пит, — и не боюсь? — Другие обычно бежали, кидали в меня что попадется, кричали. — Трудная у вас с братом работа. — Вот я и говорю, что ты не такой как другие. Питер открыл рот, тут же закрывая. Он задумчиво смотрел на Вала. Кот же смотрел в ответ. Тот привык к тому, что от него пытаются избавиться, привык к негативу. Наверняка им с братом довольно грустно. Ведь даже смерть заслуживает хорошего отношения. Она же не виновата ни в чём. Просто выполняет свою работу. Как люди. Они ведь тоже делают дела, работают. Так и тут. Это просто работа двух братьев. — Ты закончил? — послышался рядом голос. Паркер поднял голову, замечая ещё одного кота. Но этот кот… У него немного другая аура. Более властная. Серьезная, даже. И голос тоже другой: высокий, грубый. — Дийр, — Вал поудобнее лег на груди Пита, — познакомься, это — Питер. Питер, это — Дийр. — Приятно познакомиться, — немного нервно улыбается он. — Хмф, — всё же кивает кот. Вал спрыгивает к брату и они отходят от мальчика. — Эм… — мнется Паркер, когда смерть с убийцей оборачиваются, — а… Я не знаю можно ли… Эм… — Чтооо таакооооее? — интересуется Вал. — А можно мне с вами дружить? — жмурится, выпаливая свою просьбу. Ответа нет. Вообще ничего нет. Он открывает глаза, замечая удивлённые мордочки котов. — Ты странный, — говорит Дийр, исчезая. Питер поник. — Это значит, что мы точно твои друзья, — с улыбкой говорит Вал. Паучок в неверии поднимает голову, замечая как блестят глаза смерти перед его исчезновением. В рабстве он пробыл неизвестно сколько дней. Выбраться из тела, в которое попал не мог. Постоянная боль отвлекала, не позволяла очистить мысли. Она давила. Почти как бетонные блоки от стен, которые на него скинул Стервятник. Здесь одна схожесть: помощи ждать не от кого. Вслелися в юношу. Попытался сбежать. Было холодно. Грязно. Ноги болели. Нужно выйти из тела. Больно. Пуля попала прямо в сердце. Его снова втянуло в другого. Он вселялся в юношей, в девушек. Уже не разбирая. Уже было плевать, что сейчас девушка. Постоянные эксперименты не давали об этом комплексовать. Боль. Тьма. Свет. Боль. Тьма. Свет. И так длились все его дни. Боль. Тьма. Свет. Боль. Тьма. Вновь открывает глаза. Ещё не больно. Но скоро придут. Им совсем не жалко тех, кто у них есть. Им плевать на смертность. Ведь им поставят ещё материалы для экспериментов. Питер пару раз попадал в новичков. Из-за этого боль казалась только хуже. Ещё никого нет. Странно. Сколько времени? Слышны крики. Значит, ещё не её время. Её Он попал в девушку. Кейтлин. Она училась на отлично в школе. Содержала младшую сестру Мэри. Денег у них почти не было. Родителей так вообще не было. Ушли да не вернулись. Пьяницы, которых нашли мертвыми на одной из скамеек. Ей пришлось пойти к тем людям, начать на них работать. Только вот её обманули. Подставили. Она стала должна им крупную сумму денег. И её просто забрали. Забрали в это место… Шаг. Шаг. Шкряп. Шаг. Бух. Шаг. Пьяный. Паркер таких тоже видел. Они даже страшнее тех, что гадко ухмыляются. Потому что от них не знаешь чего ждать. Только бы не к ней. Только бы… Скрип. Не к ней… — Шалава, — подходит. Тело шевелись! Шевелись же! Он садится, пытаясь отползти в угол камеры. Плевать на плесень, сырость, крыс или пауков, которых до ужаса боится. Боялся. Сейчас перед ним нечисть ужаснее какого-то паука. Мужчина хватает за ногу. Она пытается пинаться, ударить кулаком. Не получается. Её хватают за волосы, резко ударяя головой о чужое колено. Кровь течёт по губам. Не важно. Она не будет сдаваться до последнего. Одежда уже разорвана. Слёзы застилают глаза. Лица этого урода не видно — хоть один плюс в происходящем. Боль. Это ужасно больно. Его первый моральный раз произошел в неизвестном, отвратительном месте в женском теле с пьяным уродом. Когда тот ушёл, Питера стошнило. И вот снова гости. Ооо. Их то не хватало. Их то Паркер и ждал вместо того… Боль. Боль. Боль.тьма
Можно он не будет открывать глаза? Почему ему не везёт? Почему он не может улететь из этого места? Почему ни разу не удалось даже вылететь из тела по своей воле, а не потому что тело умерло? Почему он сейчас в мужском теле снова лежит под кем-то? Противно до одури. От самого себя в большей степени. Тошнить. Плакать. Кричать. Вырываться. Пинаться. Кусаться. Больше нет сил. Он уже просто хочет закрыть глаза, чтобы больше никогда их не открывать. Боль. Боль. Тьма. — Пиитттеррр! — шипящий голос доставлял дискомфорт. Хотелось подольше побыть во тьме, однако что-то мягкое да тёплое стало бить по лицу, — Питер, чёрт возьми! Паркер открыл глаза. Перед лицом сидел Вал у которого на мордочке был написан страх. В глазах же виднелось беспокойство. — В… Вал? — голос почти исчез, оставляя хрипоту. — Да, Питер, это я! — резко кивает Вал, — тебе пора выбираться отсюда! Иначе сойдешь с ума! Я пришёл помочь! Пока никого нет, мы должны спешить! — Я… Н… Нне… М… Мо… Гу… Б… Боль… — Просто расслабься, — по щеке кота скатилась слезинка, — я помогу. И Питер расслабился. Тут же чувствуя лёгкость. Словно все шрамы зажили, боль ушла. Это было приятное чувство, которое пугало. — Идём пока тебя вновь не засосало в кого-нибудь! Юноша открывает глаза, леветируя вслед за смертью на свободу. От себя становилось противно: он-то теперь свободен, когда все те подростки всё ещё страдали. — Не вини себя в том, что ты сбежал, — говорит Вал, — разве за свою жизнь стоит так гневаться на себя? Разве те люди были бы довольны, что так вышло? Ты попал туда по чистой случайности. И не мог выбраться. Но сейчас смог. И можешь помочь им. — Ты прав, — кивает Пит. Он желает обнять кота, который отпрыгивает от прикосновения. — Нельзя трогать смерть, — отвечает на поникший взгляд Вал, — только когда сам тебя коснусь можно, — и прыгнул на руки Паучку, — я бы не хотел, чтобы ты напрасно погиб лишь по простой прихоти обнять смерть. — Спасибо, Вал, — плачет он, утыкаясь лицом в кота. Смерть грустно улыбается.***
Он смог. Он нашёл нужное тело, нашёл доказательства и теперь смог навести полицию на тех уродов. Раньше Питер никого так не называл. Но это был раньше Питер. Который жил ещё своей жизнью год назад. Да, прошёл год. Паркер провел два месяца спокойно до того случая с Оком. Восемь месяцев в аду. Два месяца за уничтожением ада. Кейтлин он не спас. Она умерла месяц назад. Зато многих других детей смог спасти… Совести это не доказательство. Он вселился в одного из исхудавших бездомных подростков. Жить в кошмарных условиях стало как-то даже привычно. Только в этот раз приходилось побираться по помойкам. Пару раз даже своровал несколько булочек из магазина. Ему стыдно. Очень стыдно. Однако, есть хотелось. Дорогая машина останавливается рядом. Сердце падает вниз. Этот юноша когда-то обворовал богача и тот теперь устроит ему трепку? Но в памяти вроде ничего такого нет… Тонированное стекло опускается, открывая лицо Тони Старка. Настоящего. Тони. Старка. — Пацан, не подскажешь где здесь Куинси*? Голос инженера ласков, несмотря на возраст. Янтарные глаза полны смешинок. — Куинси не здесь, — пожимает плечами, — он, вообще-то, в Бруклине. — А это… — Стрит**. Мужчина смеётся. У глаз собираются обворожительные морщинки. — Спасибо, пацан. — Только Куинси давно разграбили. — Он же только открылся, — удивился тот. — Вы не знали? — фыркнул Пит, — в нём устроили подземный отдел работорговли и экспериментов над подростками. — Не знал, — пожимает плечами, — а ты откуда знаешь? — Моя… Моя подруга попалась на их уловки… И умерла, — опускает голову, — недавно полиция брала их штурмом. Многие вышли, но она — нет. — Мне жаль, пацан, — и в его голосе действительно слышится искреннее сочувствие. — К сожалению, герои этого, видимо, вообще решили не касаться, — вдруг разозлился Пит. Он столько пережил. Столько… Злость за все страдания стала выплёскиваться совершенно не на того человека, — если вы даже не знали об этом! — однако, надо было успокоится. Всё хорошо. Всё будет хорошо, — простите. — Ничего, — улыбка Тони стала печальной, — всем иногда полезно выпустить свою злость. И ты даже прав. Мы виноваты. — Простите, — эмоционально всплескивает руками, — правда простите за мою грубость, — отлетел от машины, — простите! Побежал. — Пацан! Старк высунулся из машины, явно желая его догнать, но Питера уже не остановить. Он чувствовал себя слишком неловко за всё, что наговорил. За свои эмоции. За всё. Это дико смущало, как и сама встреча с Железным Человеком. И ведь, если что, придётся отдуваться этому телу. Больше нельзя такого допускать. Теперь он будет пытаться не вмешиваться в жизни тех, в кого вселяется.***
Паркер так больше не может. Один скитается по свалкам. Один пытается исправить все. Один. Один. Один. Тошно. Он идёт за столик в кафе, где сидят его друзья. — Привет, — улыбается им юноша, который был похож на Питера. — Привет, — недоверчиво отвечает Аня. За столом сидят Аня, Гвен, Нед и Майлз. ЭмДжей, видимо, ещё не подошла. — Мы тебя знаем? — спросил Майлз. — Можно сказать и так, — ладонью потирает шею, отводя взгляд. Вышло это непреднамеренно, однако когда снова посмотрел на друзей, те сидели с ошеломлеными лицами. — Что? Что-то не так? — занервничал он. Всё шло совсем не как планировалось. Точнее, плана то вообще не было. Однако, всё и так идёт крахом. — Ты кто такой?! — разозлилась Гвен, — твои… Твои движения прям как у него! — Него? — не понял юноша. — У Питера Паркера, — говорит Нед, пока настоящий Пит вздрагивает. Впервые за столько времени он говорит что своими друзьями. Слышит их голос. Слышит своё имя. — П… Простите! Страх. Страх овладевает им. Ужас пережитого цепляется за его шею, сдавливая, лишая кислорода. Он стремительно убегает из кафе, что никто ничего не успел сказать ему вслед. — Привет? — к ним подходит девушка. Женская версия Питера. — Привет, — вновь отвечает Аня. ЭмДжей снова нет. Питер снова убегает. — Привет. — Привет. — Привет… — Привет? — Эм… — Ну что?! — Ничего! — Привет… — Слушай, — встаёт из-за стола Гвен, — у вас там какой-то клуб «Подойди к этим ребятам, а потом беги»? Я не пойму, что это за фигня! — Я только один вопрос! — почти кричит Питер-снова-тело-юноши. — Ну задавай, — раздражённо отвечает Моралес. — Почему ЭмДжей к вам не приходит? Поссорились? Все странно-недоверчиво переглядываются. — Она пропала ещё год назад. Всё. Это конец. Сердце Питера больше не выдержит. Его лицо приобретает синий оттенок. Он снова сбегает. Бежит. Бежит. Бежит. Не разбирая дороги просто бежит. Плевать. На все плевать. Слёзы стекают по его лицу. Он прибежал на мост. Цепляется руками за перила, садится на колени и кричит. Надрывно кричит, срывая голос до хрипоты, как в те месяцы ада. Он так облажался. Из-за него! Из-за него Мишель похитили! — Ты — Питер? Вопрос застаёт его в расплох. Он перестаёт рыдать, резко оборачиваясь. Его друзья стоят позади него, нервно переминаясь с одной ноги на другую. Нед с Гвен пытались восстановить дыхание, ведь они не пауки, чтобы быстро бегать без отдышки. — С… С чего… Ч… Что за бред…?! — Значит, это ты! — выдыхает Нед, бросаясь обнять его. — Ты никогда не умел врать, — начинает плакать Гвен. — Чувак, это правда ты?! — кричит Майлз. Питер осматривает своих друзей и медленно кивает. Они верят ему. Они рядом. Теперь немного легче.***
Так. Теперь снова в тупике. Он не знал что делать. Эта девушка хотела сегодня убить себя. А Питер обещал, что не будет вмешиваться в чужие жизни. Но такого он точно не обещал! К тому же… Паркер знал не просто цену жизни, он знал какого это умирать. И умирать в аду. Раньше адом ему казался тот месяц, когда враги нападали без передышки, желая его голову, а спать было некогда. Потом адом стал цифровой мир. Теперь же реальный мир стал адом номер один в его личном списке адов. Питер не мог бросить эту девушку. Поэтому он открыл доступ ее душе. Теперь она видела то, что он делал, комментировала, знала. Так они и общались. Иногда приходил её отец. Питер запирал её на это время, принимая боль на себя — он привык. Это даже не боль. — А что такое боль? — как-то спросила она. Питер ей рассказал. Он даже своим друзьям не рассказывал как провёл первый год в виде призрака. Ни кому не рассказывал. А ей рассказал. И она поняла. Он слышал, как она рыдала над его рассказом. Так они стали ближе. Теперь она ему как младшая сестра. Которую нужно защищать. — Я не надолго поспать, хорошо? — предупреждает он, на самом деле вылетая из неё. Уже неделю позволяет ей самой рулить телом с условием, что б никакого суицида. Питер вселился в её друга, сразу идя в полицию. Они один раз помогли, помогут ещё. Это их работа… — Ах ты тварь! — Питер, зачем?! Всё вышло плохо. В полиции оказались подкупные люди, которые записали все синяки как неудачное падение с лестницы в доме. Зато на её теле появились новые синяки — папаша расстарался на славу, чтобы показать дочке её место. Однако, Пит не хотел зла. Он хочет помочь. — Гвен, ты можешь.? Стейси согласилась. Она согласилась приютить её. Спрятать от отца. Ведь отец Гвен капитан полиции! Он самый честный из тех, кого Паркер только знал! — Это… — девушка расплакалась, — Пит, спасибо тебе. Спасибо… Мой герой… Паучок… Да, Питер ей рассказал всё. И не пожалел ни разу. — Мы должны собрать быстрее вещи! Жаль, что судьба решила недолюбливать народного героя. Папаша вернулся не вовремя. Ворвался к ней в комнату. Бах. Головой об стол. Питер был на скамье запасных, однако даже у него все в голове закрутилось. Тот же сжал в руке волосы, потащила родную дочь по полу из комнаты, крича. Поменявшись, Паркер пытался встать, однако, лишь падал вновь на колени, от чего мужчина ударял пару раз ногой в живот. Он швырял своё дитя во все стороны. Слёзы и мольбы не помогали — а когда они вообще могли помочь? Пит уже привык, что никогда. Лестница близко. Она хватает с пола бутылку, разбивая о голову отца. Мужчина озверел. Роняет её на пол, начиная душить. Хоп. Паучок вылетел из тела. Посмотрев на свои прозрачные руки понимает, что умер в её теле и сейчас могла умереть она. Тем временем, девушка хватает лежащую рядом ещё одну бутылку, неудобно выгнув руку, чтоб схватиться за горлышко, и бьёт ею по голове мучителя. Только на этот раз он тоже не вырубается. Отбирает из её рук горлышко да замахивается на неё им, перевернув разбитым, острым концом. Нет. Она не должна умереть. Нет! Неееееееет! Огромная волна энергии вылетает из него, врезаясь в мужчину. Секунда. Вспышка. Тот уже слетел с лестницы, сломав шею. Остекленевший взор направлен прямо на него, Питера. — О… Он… Мёртв… Я… Я убил… Убил его.? Паучок не мог поверить, что убил. Убил человека. Пусть и сволочь, но человека. Господи, он убил… Убийца… — Т… Ты… Как.? — выдыхает, запуская пятерню в волосы, — точно… Я же призрак… Сейчас… Надо… Обратно… К ней… Однако что-то не так. Он подлетает к ней ближе, замечая кровь. Она захлёбываясь слезами, своею кровью, лежала, пока тело сводила судорога. Из шеи торчал осколок, который попал прямо в яремную вену. Её не спасти. Он облажался. — Прости… Прости меня… Господи! За что?! За что мне всё это?! Господи! Перед ним появились ангелы. Они схватили его под локти, поднимая в небеса. На улице была хорошая, солнечная погода, которая должна была ознаменовать их с ней свободу. А теперь ознаменует её смерть, его казнь. Ангелы поднимались всё выше. Перед глазами всё перемешалось: земля, облака, синее небо, белые крылья, блондинистые длинные волосы, что развивались от ветра ему в лицо. Перед ними появился рыжий лев. — Отпустите его, — сказал лев, голосом Дийра. Люди неба отпустили его, исчезая. Остался лишь один ангел, на которого Паркер просто не мог даже посмотреть, углубившись в своем отчаяньи. — Теперь всё? — К сожалению, нет, — ответил Дийр, — ты ещё не должен умереть. Не пришло твоё время. — А когда придёт?! — истерит он, — я столько мучался, столько… А теперь даже убил! Убил! Я! — заплакал, закрывая лицо ладонями, — нет мне прощения. — Питер, друг мой, — юноша отнял руки от лица, — что должно случиться — случится. Ты и так повлиял на многое в её жизни. Взгляни на своё предплечье. Пит послушно смотрит, осознавая, что стоит с оголенным торсом. Над сердцем нарисован бокал. Пустой бокал, который обвивала маленькая змейка. — На твоей спине чёрное перо, — говорит знакомый голос. — Алекс? — удивлённо смотрит на ангела. — Привет. — Этот бокал означает яд, что будет омрачать твою душу, чем больше будешь вмешиваться в людские дела тех, кто не связан с тобой. — Пера не должен касаться живой, — предупреждает Алекс, — это перо — знак смерти. Знак того, что ты ещё не должен умереть, но всё же не в теле, отмечен самой смертью. — Твоя душа сильнейшая, что есть сейчас из всех в мире душ, — Дийр смотрит прямо, — к сожалению, для монстров ты лакомый кусочек. Будь осторожен, ведь они тоже могут добавлять яд. — То есть… Я сейчас не умру? — Нет, глупееецсс! — появляется Вал, — заставил же поволноваться! — Простите, друзья… — виновато опускает голову. — Просто… Береги себя, — всё же выговаривает Убийца. — А это от меня подарок, — Алекс подлетает к Питеру, протягивая своё перо, — это одно из моих орудий против монстров, — стоило коснуться пера, как то растворилось светом, улетая в позвонки на шее юноши, — использовать можно лишь раз, так что оставь на крайний случай. — Спасибо, Алекс! — и обнимает. Всё же, у него замечательные друзья. Всё не так плохо? Наверно. Слёзы стекают по подбородку, падая и растворяясь в воздухе.Он падает с неба, растворяясь в лучах заката