Истории с Фронтира

Прыжок, подкат, срываю гранату с пояса, одним движением большого пальца выдёргиваю чеку и отправляю взрывчатку в недолгий полет. Граната, описав небольшую дугу, с приглушенным металлическим лязгом врезается в голову какого-то бедняги-пехотинца, разбивая ему нос и отправляя его в нокаут. Мощный взрыв за моей спиной содрогает землю, заставляет покачнуться бетонные руины, поднимает в воздух миллионы частичек камня, крови, плоти и металла. Но мне всё равно – стимулятор в крови будто замедлил время и вот я уже пробежал почти два квартала, попутно расстреляв ещё несколько попавшихся под руку солдат. Пульсирующая боль в голове не утихает, со всех сторон наваливается гул, скрежет, выстрелы вдали и где-то близко. Всё это надоело до чёртиков и одновременно приносит невообразимый экстаз. Глаза обвалакивает пеленой, и кажется, что я уже не бегу сквозь улицы разрушенного войной города, а плыву по течению какой-то бурной горной реки. Свист пули возвращает меня в реальный мир - прошла в паре сантиметров от левого уха. Шлем быстро вычислил, откуда и кем был произведён выстрел, и вот уже мой «Вингман» издаёт громкий щелчок и посылает в обидчика дозу смертельного металла. Попал? Судя по кровавому облаку, на секунду появившемуся в районе головы бедолаги – ещё как попал. Рука уже сама знает, куда убирать пистолет; я снова думаю о своём, не придавая значения происходящему вокруг. Кто-то скажет: "Он сумасшедший!" или "Чёрт, этот парень точно хочет лечь в могилу!" и будет, отчасти, прав. Жизнь в Основных системах томила меня, не давала вздохнуть. От одной мысли, что всю жизнь я буду жить в одном чёртовом доме в одном чёртовом городе я приходил в ужас. Думал, с возрастом пройдёт этот мой максималимзм, но он стал только больше и всё не давал мне покоя. Кто бы мог подумать, что в боях на Фронтире я смогу обрести этот самый покой, о котором столько мечтал... Отвлёкшись на мысли, я вдруг ощутил жжение в груди. Нет, это точно не стимулятор, он давно перестал действовать. Глаза вновь окутала пелена, на сей раз красная. Похоже, нагрудная пластина, которую так нахваливали инженеры IMC всё таки не выдерживает попадания из ополченского «Флэтлайна»... Рукой пытаюсь проверить насколько серьёзна рана, но, вдруг, понимаю, что этой самой руки я не чувствую и, до кучи, её теперь у меня нет. Ну, по крайней мере, большей части. Даже в такой момент меня не покидает моё чувство удовлетворения жизнью. Пускай меня ранили, пускай вокруг гибнут пехотинцы, отчаянно пытающиеся оттащить меня за угол ближайших развалин, пускай в десяти метрах гремит пятиметровый "Скорч", в прямом смысле поливающий огнём вражеского «Авангарда», который, очевидно, меня и ранил, пускай из меня вытекло уже пару литров крови и Смерть дышит в ухо - ни за что на свете я не променял бы мой шлем пилота на офисный компьютер. Сознание покидает меня, голова военного медика перед глазами расплывается, шум боя стихает, и вот на их место приходит уже знакомая бурная река, её течение, высокое небо, и палящее солнце. Это безнадёжно глупо, непростительно и дико - отдавать жизнь вот так, за нежелание быть втянутым в рутину, но для меня это возможность. Возможность ощутить себя настоящего, ощутить свободу, которую выбрал я, несмотря на желание этого мира всеми силами заковать меня в свои цепи. Я - Пилот, и я свободен, живой я, или мёртвый...