***
Ступени холодные, почти ледяные, и Акихико невольно вздрагивает. Тут постоянно пахнет табаком, частенько — алкоголем, а еще всегда грязно и опасно на подсознательном уровне. Он криво улыбается и качает головой. Неудивительно, что Шинджиро предпочитает проводить время именно тут. Насколько бы неприятным это место ни было, сюда никогда не забредают чужаки или прохожие, потому что боятся слухов. Единственные локальные обитатели — разгульные девушки да разбойного вида парни, а уж с ними разобраться при необходимости не так уж трудно. Шинджи вполне способен сделать это, даже ничего не говоря. От него такая аура исходит, что все в округе предпочитают соблюдать дистанцию. Они неспешно переговариваются, почти следуя извечному сценарию. Обычно Акихико пытается уговорить вернуться, используя какие-то новые аргументы, а Шинджиро ему неизменно отказывает, и на этом беседа заканчивается. Сегодня, думается Санаде, шансы и правда неплохие, и он изо всех сил пытается держать себя в руках. Это трудно — Арагаки слишком хорошо знает своего старого друга и умело давит на нужные точки. Все, что остается Акихико — постараться быстро успокоиться и не прекращать попытки. Он не хочет сдаваться и терять связь со своим названым братом. Он не хочет быть слабым.***
Митсуру сдавливает ручку и настойчиво, с неожиданным для самой себя упорством переписывает текст. Буквы сливаются в одно целое, предложения звучат как полная неразбериха, но девушка крепко сжимает собственный красный бант на шее, который будто связывает ее с реальностью и не дает выпасть. Учеба всегда помогала ей сосредоточиться… почему же сейчас все идет не так? Она тихо бормочет все то, что записывает, надеется, что сможет воспринять информацию в нескольких видах сразу, но ничего не выходит. Голова гудит, переполненная лишними мыслями, и Митсуру громко хлопает ладонью по столу, пытаясь хоть как-то привести себя саму в порядок. Откладывает ручку, закрывает исписанную убористым почерком тетрадь и поднимается со стула, скрещивая руки на груди. Атмосфера комнаты немного успокаивает, темные тона словно остужают торопливый ум, и девушка одним движением головы перекидывает волосы с одной стороны на другую, начиная измерять свое жилище маленькими шагами. Ей редко бывало настолько тяжело в моральном плане. Да, она лгала раньше. И скрывала правду, и совершала не слишком благородные поступки, и вещи пострашнее делала. Но никогда, наверное, не было так трудно разобраться, что думать по поводу очередного происшествия. Она была рада, что команда узнала ту информацию, что отчасти тяготила. С другой стороны, винила себя, что не рассказала раньше или не смогла преподнести в более подходящий момент, чтобы не вызвать очевидного разлада в коллективе. Но больше всего чувствуется ей незримый укор. Она относилась к товарищам излишне снисходительно, хотела уберечь от ненужных деталей или подробностей. Но они не дети, они заслуживают знать истину. И Митсуру должна сама все сказать, больше не трусить и не бояться. Она не хочет быть слабой.***
Около станции обычно шумно и людно, но сегодняшний день отчего-то — исключение. Тут только парочка, что постоянно сидит да тихо переговаривается, почти не смотря друг на друга, да несколько одиночек, бродящих из угла в угол. Такая мнимая тишина даже лучше популярного места, которое ожидал увидеть Джунпей, намного лучше. Он отходит подальше ото всех, чтобы никто случайно не попался на глаза или не помешал, и садится на край фонтана, свешивая одну ногу. Вторую, согнутую в колене, он ставит прямо на белый мрамор и кладет сверху ладонь, словно припечатывая. Приглушенная болтовня слышится в стороне кинотеатра, но в голове у Иори совершенно пусто, будто вычистили все и выбросили, не оставив ничего. Он недовольно дергает кепку, пытаясь найти для нее идеальное положение, а потом просто ложится на спину и утыкается взглядом в чуть пасмурное небо, и мысли сами приходят на ум. Тени, Темный Час, Персона, лаборатории, проекты… Вся эта информация лежит грузом, и Джунпей не уверен, хочет ли все это обдумывать. Ему очевидно лишь одно: после двенадцати Аркан Гермес исчезнет, как и последняя возможность для парня быть полезным. Быть хоть кем-то. И… логический вывод напрашивается сам собой, но Джунпей отгоняет его прочь. Не слишком усердно, впрочем. Пытается посмотреть на ситуацию со всех сторон, найти плюсы или минусы то там, то там. Но в итоге он все равно остается в дураках. Казалось, Иори только-только смог отыскать дело, в котором был хорош, где мог по-настоящему почувствовать себя героем своей собственной истории, осознать, что жизнь идет как надо. Он видел, какого быть беспомощным, и знает, что это за собой влечет. С Гермесом за спиной этого не случится. Он не хочет быть слабым.***
Фууке кажется, словно она что-то упустила. Прослушала ли, проглядела или недопоняла. Иначе почему все вдруг стали такими закрытыми, чуть ли не озлобленными, по щелчку пальцев? Конечно, у нее есть подозрения на этот счет, но думать об этом девушке не слишком хочется, и она с каким-то отчаянием углубляется в кучу данных перед собой. Импровизированная работа помогает. Маленькое задание, данное Сенпаем, увлекает Фууку не на шутку, и она с остервенением изучает всю доступную информацию. Она правда не знает, делает ли это для розыска или лишь для того, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, но, в любом случае, упорно и внимательно скользит взглядом по базам. Даты, имена, громоздкие описания, интервью, написанные научным языком — все это мелькает перед глазами, и девушка только и успевает, что удивленно перескакивать с одного места на другое, заинтересованная в подробностях. Редко мелькают отдельные фрагменты, напоминающие об изначальной цели поиска. То тут слово «Тень», то там упоминается эксперимент со школой. Фуука слегка улыбается и заносит пальцы над клавиатурой ноутбука, чуть склоняя голову набок. Она сделает все, чтобы помочь своим новообретенным друзьям. Она хочет, чтобы они стали сильнее, и хочет измениться сама. Больше не бояться, а смотреть в лицо правде. Она не хочет быть слабой.***
Минако дышит часто и неровно, плечи ее вздрагивают каждый раз, как вздымается грудь. Девушка прячет лицо в подушке, не в силах оторваться от постели и подняться на ноги. Все тело словно парализовано; она почти не может шевелиться от жуткой слабости, но ей не слишком этого хочется. Арисато крепко обхватывает, будто обнимает, маленькую мягкую игрушку, лежащую неподалеку, и тихо всхлипывает. Она не плакала уже несколько лет, если не больше, но сейчас не может остановиться. Голова раскалывается (еще бы — пролежать столько времени под одеялом в свитере!), а лицо кажется совершенно уставшим, но Минако все равно. Она честно не хочет этого; не хочет плакать, не хочет грустить, не хочет снова падать в пропасть печали. Вот только не может сопротивляться. Перед глазами всплывают лица ее друзей, отягощенных недавними проблемами, и девушка вздрагивает вновь, до боли закусывая губу. Ей так хотелось верить, что все хорошо. Что они справятся со всеми проблемами, что станут близкими друг другу и смогут делиться самым тяжелым. Смогут говорить о том, что тревожит, в открытую высказывать свое мнение и не стесняться. Смогут по-настоящему понять и принять каждого в общежитии. И Минако верила всем сердцем, прикладывая свои силы для осуществления этой мечты. Разговаривала со всеми своими новыми знакомыми, гуляла, проводила время, выслушивала и давала советы, поддерживала в тяжелые моменты и радовалась вместе с ними в счастливые. Вот только этого не было достаточно, чтобы сплотить их команду. Она это заметила, конечно. Сперва принялся отдаляться Джунпей. Обозленный на лидера после одной из их Полуночных миссий, он предпочел игнорировать ее либо просто отказывать каждый раз, как она хотела поговорить. Не соглашался на посиделки после школы, не болтал, как обычно, вечером и вместо этого все чаще проводил время в комнате. Что-то очевидно произошло, но Минако не могла понять, как она могла это исправить. После что-то появилось в Юкари. Девушка и до этого выражала определенное недоверие к Митсуру, но в последнее время стала совсем подозрительной и начала рыть информацию, чтобы найти правду. Не то чтобы это было плохим поступком, но сам факт скрытого поиска истины отчасти тревожил Минако. Казалось, словно Такеба настроилась против Кириджо. Добавить к этому поведение Джунпея, излишнюю закрытость Акихико в последнее время и изменения в поведении Митсуру — неудивительно, что произошел взрыв. Их эмоции выплеснулись, нашли отражение в словах, и исход получился не самым удачным. Когда полуднем половина общежития опустела, а вторая заперлась в комнатах, Минако осознала, что допустила ошибку. Не смогла в достаточной мере стать близкой ребятам, чтобы предотвратить конфликт. Не предприняла нужных действий в нужный момент. И даже не сумела разрешить его последствия сейчас, когда это так необходимо. Вместо этого она поступила так же, как и они — сбежала от проблемы, чтобы побыть наедине с собой. Не преодолела собственной слабости. Она должна это сделать. Она все же Лидер, сплочающий команду, ту самую команду, что уже успела стать для Арисато настоящей семьей. Оттого ей было особенно больно наблюдать, как рушился этот идеальный на первый взгляд мир и покой. С каждым новым словом ее сердце давало новый тяжкий удар, будто трескаясь, и теперь девушка попросту не могла привести себя в порядок. Она должна быть сильной. Ради себя, ради родителей, ради друзей и знакомых. Должна поддерживать, помогать, подавать оптимистичный пример и всегда быть рядом, что бы ни случилось. Должна-должна-должна. Это — ее долг, что она возложила сама на себя. Ее обязанность, продиктованная мировоззрением. Она не должна показывать иную свою сторону. Но… Она хочет быть слабой.