Особенная игрушка

      На замок, с чистого неба, светила полная луна, что за всю ночь успевала донести свой холодный свет почти до каждого тёмного уголка. Прекрасная погода для ночных прогулок, или же простых подглядываний в окно. Но сегодня Йонака не могла насладиться чистым ночным небом. Несложно заметить – девушка была прикована к стене. Это была первая ночь Курай в заточении. А закрыла её здесь не кто иная, как Моге-ко, после того, как брюнетка по своей глупости и неосторожности наткнулась на садистку, выйдя из её же комнаты. Теперь, надежды уже не было. Никто больше не сможет протянуть ей руку помощи, как сделал бы ныне убитый Дефектный Могеко. Девушка застыла в одной позе и покорно ждала следующего прихода садистки.       Бетонная девочка уже успела повеселиться со своей новой игрушкой, но результат её не слишком удовлетворил. Пленная никоем образом не пыталась освободиться или сбежать. Йонака полностью смирилась со своей судьбой, и с холодным, полным апатии взглядом, смотрела на то, как Моге-ко издевается над её хрупким телом, приближая момент кончины девушки. Ни мольбы о пощаде, ни криков, ни страха и страданий. Игрушки не должны быть такими скучными! Будь это обычный Могеко, она бы уже сто раз его по стенке размазала, забыв об этом через пол дня, не придав особого значения. Но Курай была более… Особенной. Неужели такая игрушка пропадёт даром, тихо испустив дух от нескольких посещений её камеры блондинкой? Нет, такого нельзя допустить.       Сегодняшней ночью психопатка была в необычайно хорошем настроении. Немного ранее, та жестоко расправилась с несколькими Могекосами, выпустив злобу на этих беззащитных существах. Собственно, это и послужило причиной столь приподнятого настроя. Садистка шагала по коридору и размышляла о своей совсем новой игрушке. Не хотелось просто лишать её жизни, не получая совершенно ничего взамен, перед её уходом. Неужели она настолько высоко ценит Йонаку и игры с ней? Может быть и так.       Прозвучал тихий, но противный шум железной двери. В просторную камеру прошла Моге-ко, освещаемая лунным светом. Она была готова начать весело приветствовать свою пленницу и приступать к пыткам, что она выбрала специально для Йонаки. Но, кажется, заточённая спала, сидя на холодном полу. Ох, что за прелесть. Оставив на потом свои садистские планы, блондинка присела на корточки рядом с спящей девушкой. Её расслабленное, такое невинное и милое личико было невероятно близко к лицу самой Моге-ко. Белоснежная мягкая кожа освещалась несколькими линиями белого света, что проходил через решётку на окне. Такое зрелище заставило блондинку застыть в изумлении. Да уж… Моге-ко не часто удавалось рассмотреть её лицо настолько детально, почувствовать её мягкое дыхание возле себя. Профукать такую прекрасную игрушку излюбленными пытками и издевательствами было бы не слишком целесообразно. Садистка хотела чего-то большего от пленной… Но чего? В любом случае, она была вольна делать всё, что в голову взбредёт со своими пленными.       Йонака была в одной лишь грязной и местами окровавленной рубашке, а её серый пиджак лежал рядом с ней. Что-то, кажется, выглядывало из кармана. Заинтересовавшись наличием чего-либо в пиджаке своей жертвы, Моге-ко не сдерживая себя быстро дёрнула руку к неизведанному предмету. И это были… Трусики Моге-ко? Так вот чем промышляла Йонака, будучи в её комнате. Подобная кража могла бы разозлить блондинку… Но перед тем, натолкнула её на размышления. Мысли об этом неоднократно посещали её за день, но только сейчас Моге-ко решила, что это будет действительно отличной идеей для игр с Йонакой. Ха-ха! Она точно знает, чего хочет!       Найдя достойное применение для своей особенной игрушки, Моге-ко продолжила тихонечко глазеть на её личико, продумывая детально то, что она планирует с ним сотворить. Йонаке очень повезло. Она не обычная жертва пыток психопатки, что протянет ноги через несколько часов. Старшеклассницу ждёт другая судьба. Моге-ко позаботиться об этом.       Такая милая картина не могла не вызвать у блондинки непреодолимое желание проверить, насколько мягка и нежна её белая кожа на самом деле. Даже если она проснётся. Не предпринимая совершенно никаких попыток подавить желания, Моге-ко протянула руку ближе к лицу Курай. Садистка приложила свою холодную ладонь к приятно тёплому лицу девушки. Кожа на нём и вправду такая же мягкая, какой она её себе и представляла. Хотелось аккуратно снять её с лица игрушки и сделать новую подушку, чтобы каждую ночь класть голову на её кожу. Замечтавшись о чём-то страшном, Моге-ко продолжала водить рукой по коже спящей девушки.       Ласки продолжались недолго. Неприятный холод, исходящий от ладони садистки заставил Йонаку зажмуриться и приоткрыть глаза. Сонная девушка с трудом подняла веки и несколько раз моргнув, пришла в себя. Странное чувство на щеке заставило её отдёрнуться в сторону и быстро кинуть взгляд в сторону того, кто решил потискать её. Девушки обменялись взглядом и застыли на несколько секунд, рассматривая друг друга. Радость и счастье в глазах блондинки, сочетающиеся с широкой улыбкой, очень напрягли Курай. Подобный взгляд со стороны мучительницы точно не сулил ей ничего хорошего. Недоумевание брюнетки быстро переросло в напряжение и ожидание чего-нибудь как обычно неприятного от Моге-ко. – Ах, ты всё-таки проснулась, Йонака-тян ♪, – на лице садистки как всегда красовалась улыбка, что предвещало что-то недоброе для окружающих. Алые глаза лезли в душу Йонаке, вызывая лёгкую дрожь.       В ответ лишь молчание и безэмоциональный взгляд пленницы. Ей не хотелось поддакивать блондинке и играть в её игры. Самый лучший подарок для неё сейчас – тихая и безболезненная смерть. О большем в таком положении думать было крайне сложно. Хотелось уже поскорее приступить к неминуемым пыткам и как можно скорее покончить с этим, покинув мир живых. – Ты не рада видеть Моге-ко? Ну-же! Моге-ко уверена, тебе понравится то, что она для тебя придумала! – она привстала, радостно разводя руками в предвкушении веселья. Но опущенная вниз голова пленной заставила её присесть обратно к ней.       Йонака и подумать не могла, что вместо новых увечий от любимого ножа Моге-ко, она получит нечто совершенно иное. Приподняв пальцами поникшую голову Курай, блондинка придвинулась впритык к её лицу. Что она задумала? Это была последняя мысль брюнетки перед тем, как психопатка впилась губами в губы заточенной. От такого поворота событий пленную дёрнуло. Удивление, страх, недовольство. Всё смешалось в голове. К такому она точно никак не готовилась. Ей хотелось возразить и отпрянуть от ненормальной. Но… Может, это единственная хорошая вещь, перед тем как Моге-ко проткнёт её насквозь и придёт конец? Раз уж выдалась такая возможность… Это вполне может быть её путём к спасению из лап садистки! Хотя, это так неправильно… В любом случае, конец уже близок, ей совершенно нечего терять. Будь, что будет.       Заставив блондинку несколько секунд ждать, Йонака всё-таки ответила на поцелуй. Моге-ко была приятно удивлена таким поступком со стороны пленной. С таким подходом она проведёт с Курай время гораздо лучше, нежели просто убила бы её в тишине. Это не могло не радовать! Вскоре воздух в лёгких начал кончаться. Им пришлось разорвать поцелуй, пытаясь восстановить дыхание. – Да, так-то лучше, – отдышавшись Моге-ко вновь одарила брюнетку улыбкой. – Но… П-почему? – может она пожалеет об этом вопросе и оборвёт свою единственную надежду на спасение, но её животный интерес не даст покоя.       Почему она просто не убьёт её? Или это часть чего-то большего и мучительного? Так страшно об этом думать. Даже если этот вопрос и понесёт за собой ужасные последствия, ей всё равно уже нечего терять, кроме собственной жизни. Она уже смирилась. Но не могла не разрываться между двумя сторонами. Продолжить, надеясь на пощаду? Или оставить бесполезные попытки, не унижаясь перед кончиной? Она не знала. – Мм… Потому что ты особенная для Моге-ко. Она не станет обращаться с тобой как с остальными, – её лицо всё ещё было неприлично близко к лицу Йонаки, – Моге-ко любит тебя, Йонака-тян.       Она действительно любит играть со своими пленными, а с Йонакой тем более. Такая странная любовь, но всё же любовь. Видимо, брюнетке больше понравилось, когда она выражала её как обычные люди, а не по-своему. Что ж… Если это лучший способ выбить из игрушки больше всего веселья – Моге-ко не против действовать таким образом. – Я же вижу, тебе понравилась ♪       На такое заявление Йонака лишь отвела взгляд куда-то вниз. Это так неправильно. Может ли ей вообще нравится подобное? Девушка твёрдо стояла на том, что нет, не может. Это лишь неизбежная часть плана спасения отсюда. Но с каждой секундой пристального взгляда садистки, та всё больше сомневалась в этом... Она делает это от безысходности и возможного шанса на спасение, или же из-за каких-то других необъяснимых причин? Так не хотелось признавать то, что ей в какой-то степени могло это нравится. Что о ней подумает её собственный братик после такого?       Заставлять блондинку так долго ждать ответа Курай из тишины – не лучшее решение, но достойного ответа она так и не смогла найти. Даже для самой себя. – Молчание – знак согласия, – Моге-ко тихо хихикнула.       Почему она так неуважительно относится к тому, что садистка спасла её нежное тельце от собственных пыток? Даже не может признать то, что ей нравится подобный неожиданный поворот событий. Моге-ко заставит её сказать это! Незначительное признание в том, что уже и так очевидно по её реакции, но слишком поздно отступать, блондинка уже поставила себе эту цель в приоритет!       Только один нюанс. Она что, будет очаровывать свою жертву прямо тут, на грязном и холодном каменном полу? Совершенно неподходящая атмосфера! Логично, что самое лучшее в замке место, по мнению Моге-ко – её собственная комната. Там блондинка и планирует немедленно воплотить все свои фантазии с Йонакой в жизнь. Курай же притихла, она неподвижно ждала своей в любом случае страшной участи. Каша в голове не позволяла быть уверенной не в едином своём слове, так что рот лучше даже не пытаться открывать...       А бетонная девочка уже во всю продумывала дальнейшие действия. Пленная всё ещё была в прочных кандалах, не дающих ей хоть немного сдвинуться с места. Они незамедлительно привлекли внимание садистски. Достаточно было отстегнуть один из них и отсоединить всё это от стены. Готово! Защёлкнув один на собственной руке, Моге-то сунула ключ в карман и слегка дёрнула прикованной рукой, намекая Курай подняться с пола. Пленница же так задумалась, что завалилась на бок из-за отсутствия привычной поддержки кандалов. Они снова обменялись взглядами. Йонака понятия не имела чего от неё хочет блондинка, но в такой ситуации лучше не сопротивляться. Моге-ко ещё раз дёрнула руку вверх, на этот раз гораздо сильнее, чем заставила Йонаку подняться. – Пошли, Моге-ко покажет тебе свою прекрасную комнату!       После этих слов, Курай была в ещё большем замешательстве. Как только садистка двинулась с места, брюнетка послушно последовала за ней. Дверь распахнулась, а за ней всё это время стояла пара Могеко, подслушивающих девушек. Их мгновенно придавило к стене железной дверью. Знала она, что они были там, или же сделала это наугад – две эти твари были успешно устранены, о чём свидетельствовала лужица крови под дверью. Курай глядела на неё всё то время, пока следовала за Моге-ко по этому коридору. Ждёт ли её то же, когда садистка наиграется? Всё возможно... – Вот мы и тут, Йонака-тян ♪.       Весь путь был успешно пройден без каких-либо важных событий. Немая дорога, через пустые коридоры, была не слишком долгой. Йонака подняла голову и глянула на находящуюся перед ней дверь в комнату Моге-ко. Страшно думать, что её может ждать за ней. Перешагнув порог, блондинка осмотрела свою такую знакомую комнату. На стене, перед ними, висела картина с изображением владелицы комнаты, а справа от неё, прикреплена небольшая бумажка, с красной надписью "Я ❤ убивать". У Курай вообще не было желания тщательно осматривать каждый сантиметр этого места, как и тогда, как она была тут последний раз. Поэтому она лишь тихо смотрела в пол. Ничего нового пленная тут всё равно не увидит.       Медлить садистка не собиралась и сразу же свернула в сторону двери в другую комнату. Побывать там Йонака почти не успела, когда в первый раз вторглась сюда. Что же там была за комната... Озарение пришло к Курай, когда за распахнутой дверью оказалась спальня. В какой-то степени очевидно, но девушка до последнего надеялась на пощаду. Дверь наружу сразу же была закрыта хозяйкой спальни и в комнате раздался тихий щелчок замка. Напротив девушек, стоял светло-красный стол, а за ним виднелась широкая розовая кровать Моге-ко. В углах стояли игрушечные Могеко, под чьим пристальным, игрушечным взором, кажется, просто невозможно спать. А на стене висела разноцветная мишень для дарца и четыре одинаковых ножа над ней. Несколько таких уже торчали из мишени. Комната умудрялась быть милой и пугающей одновременно, прямо как сама Моге-ко.       Что-то брюнетка засмотрелась на своё окружение. Блондинка тащила за собой прикованную к неё девушку, постепенно приближаясь к той самой кровати. Та в свою очередь и не думала пытаться сопротивляться. Послушание должно смягчить её, да? Моге-го обмотала прикованную руку цепью, дабы сократить между ними расстояние. А у пленной до сих пор был туман в голове из-за этих странных и неправильных чувств. Не хотелось делать вообще что-либо в подобной ситуации, ведь через день или два Курай будет ненавидеть себя за то, что поступила тем или иным образом. Или же даже не доживёт до этого момента. В любом случае, что-то она сделать неправильно. Хотелось просто остановить биение собственного сердца и камнем упасть на пол. Это было бы лучшим концом для брюнетки, но к сожалению, ему не суждено случиться.       И вот одна дёргает за цепь, толкая другую на кровать. Уже успевшая задуматься пленная с недоумением смотрела на садистку, приходя в себя и понимая, что сейчас будет происходить. Блондинка напрыгнула сверху и первым делом снова решила одарить жертву поцелуем. Как и в прошлый раз, Курай неумело отвечала ей. Чем больше девушка задумывалась о том, что она творит, тем больше ей хотелось убить себя сейчас же. Можно бесконечно разглагольствовать о том, насколько это неправильно и ужасно, но... Почему она продолжает думать об этом, не в силах принять верное решение? Она настолько испорчена? Последний поцелуй окончательно свёл её с ума, её желания были настолько противоречивы, насколько это только возможно. Их губы разомкнулись, сразу после чего Йонака неожиданно прервала тишину. – П-постой..., – язык предательски заплетался, а мысли в голове перемешались в неразборчивую кашу, – я... – Что такое? – девушка вопрошающе уставилась на Курай, ожидая ответа. – Я... Я не знаю, – тихо сказала она, отводя взгляд в сторону, – просто... не знаю.       Её прежде безэмоциональный пустой взгляд резко переменился на грустный и смущённый. Такие перемены быстро были замечены пристальным взором садистки. Всё не так просто, да? А в голове всё так гладко шло. Что ж, она могла догадаться, что подобная близость воспринимается иначе, нежели то, что она обычно делает с пленными. Как же Йонаке повезло, что сегодня у блондинки подходящий настрой для того, чтобы возиться с ней. Будь она в худшем настроении... Много чего изменилось бы. – Ну, значит, Моге-ко отведёт тебя обратно ♪ – девушка привстала, давая понять серьёзность своих намерений. – Н-нет! Стой! – практически выкрикнула она.       Такой поворот застал Курай врасплох. Или она решит сейчас, или никогда. Внезапно появившееся право выбора сделало всё ещё сложнее. Моге-ко послушно остановилась, с ухмылкой смотря в испуганные глаза пленной. Просто... Так не хотелось признавать у себя наличие столь неправильных желаний, но... они определённо есть... Кинув быстрый взгляд на самодовольное лицо своей мучительницы, она всё же приняла решение. Может неправильное, может поспешное, может она будет жалеть о нём до конца своих дней, но оно было принято. Даже ей самой было сложно понять, почему она сделала это, но продолжая метаться меж двух огней она точно ничего не добьется. План спасения незаметно передвинулся на второй план, забываясь в мыслях Курай. – Я... Ладно. Делай что хочешь. – Так ты всё-таки хочешь быть с Моге-ко? – сказала она, прильнув обратно к смущённому личику Йонаки.       Та, в свою очередь, как обычно промолчала в ответ, взглядом выражая тонну противоречивых эмоций. Не совсем то, что хотела бы услышать блондинка, но не хотелось сдерживаться больше ни минуты. Как сильно изменилось поведение Курай, стоило Моге-ко лишь изменить подход к ней. Удивительно. Желание жить вновь загорелось в её глазах, прогнав прочь былую апатию. Даже если обладательница этих глаз не заметила изменений, то их точно заметила блондинка.       Мысли о поспешном и скорее всего неправильном решении моментально вылетели из головы Йонаки, как только она почувствовала на своей шее тёплое дыхание садистки. Пока та всё больше заливалась румянцем, Моге-ко скользила языком по бледной коже, заставляя Курай тяжело дышать. Её руки потянулись к пуговицам мятой рубашки, что носила на себе пленная. Их всё ещё соединяла между собой звенящая цепь, но её длины было вполне достаточно, чтобы свободно двигать руками. Покончив с последней пуговицей, блондинка разглядывала местами раненое ей же самой белоснежное тело. Высохшая кровь на её груди выглядела так великолепно, что заставила садистку уткнуться носом в небольшую грудь Курай. Она медленно провела языком по самой свежей ране. На вкус просто потрясающе. Сама брюнетка извивалась от каждого прикосновения мокрого языка блондинки.       Во всём замке была гробовая тишина, кроме как в комнате, где находились они. Все жители, что находились недалеко от той комнаты, могли слышать почти каждый их тяжёлый вздох. В эту ночь, эхом проносящиеся по коридорам стоны, заставили сбежаться под дверь кучу Могекосов, представляющих себе то, что происходит внутри. Суета одних быстро заставила и соседей, из-за чего пришли даже те, что были достаточно далеко от комнаты Моге-ко. Выйди сейчас владелица комнаты наружу, население замка значительно бы уменьшилось. Но к счастью, у неё были дела поважнее.       Звуки, доносящиеся из-за двери не утихали ещё некоторое время, но под рассвет былая тишина была вновь восстановлена. Все те, что на протяжении долгого времени старательно подслушивали каждый стон, уже дрыхли где-то, вспоминая услышанное. Девушки так же мирно сопели под утренним солнцем, лежа в обнимку на широкой розовой кровати, согревая друг друга.