***
Их отношения оставались такими же странными. С тех пор, как Люк успешно сдал экзамены в свой университет, прошло больше, чем полгода. Парень начал писать ежедневно с того самого момента, как оказался в Лондоне. Он был просто в восторге от своей квартиры, не переставая рассказывал про достопримечательности города, а еще про одногруппников и учителей. Мандраж не проходил у него первые месяца четыре: он без будильника вставал в пять утра, из-за возбужденного состояния ложился ближе к часу ночи, и постоянно писал, писал, писал Майклу. Клиффорда радовало, что парень считает важным делиться с ним даже такими глупостями, как цены на хот-доги в забегаловке около дома Люка. Это заставляло его чувствовать себя важным и по-настоящему нужным. Они с Калумом поступили в один универ, но на разные специальности, и теперь перед особо важными тестами Худ говорил, что в Майкла верит вся Англия и вся Австралия. Это было правдой. Люк до невозможного хорошо поддерживал его в сложные моменты. Он говорил, что для этого и нужны бойфренды, и Майкл просто умирал изнутри. Их отношения — пусть и запутанные, странные и непонятные даже для них самих — оставались теплыми и комфортными настолько, насколько это было возможно. У них было слишком много часов разницы в часовых поясах, чтобы они могли часто болтать по телефону, но на выходных им было плевать. Они могли обсуждать что угодно часами, пока у Майкла или Люка не начинало светать. У них был определенный договор. Поскольку Люк так и не рискнул «обременять» Клиффорда, они сошлись на соглашении: если кто-то из них найдет кого-то еще, они сразу же разойдутся без всяких обид. Но вот уже полгода как Люк жил в другой стране, а Майкл все еще оставался его парнем. Возможно, Клиффорд слишком сильно ждал их встречи. Он собирался приехать на неделю, но не мог решиться: полет занимал почти сутки, а у Люка, должно быть, не было времени выгуливать его по городу. Он долго не решался поговорить об этом, но когда речь все-таки зашла о встрече, Люк пообещал, что проведет с ним так много времени, как сможет. Поэтому Майкл должен был приземлиться через час. Его потряхивало от страха и нетерпения. Он никогда не летал на самолете, тем более так долго. Также он никогда не бывал в Лондоне, и Люк предупредил его, что в конце декабря там холодно, так что, должно быть, первые два дня он будет умирать от потери во времени и изменения климата. Но это все было пустяком в сравнении с тем, что он не видел Люка уже полгода и собирался сделать это уже сегодня. Аэропорт казался огромным, когда Майкл забирал свой багаж. Людей вокруг было критически много, все куда-то спешили и неслись слишком быстро. Люк обещал встретить его уже на выходе, около буфета, и брюнету осталось всего ничего — найти этот самый выход в этом калейдоскопе людей. На самом деле, это оказалось проще, чем он думал. Люк сидел на скамейке и смотрел по сторонам, пытаясь найти макушку своего парня. В этот момент Клиффорд даже немного пожалел, что не окрасил шевелюру во что-то более яркое. Но только немного — его невыделяющаяся внешность позволила насладиться Люком еще пару мгновений до того, как парень заметил его. — Хэй, Люки, — окликнул он русого, подходя ближе, и тот радостно подскочил на ноги. Он, как это обычно бывает в фильмах, разогнался и с разбега прыгнул в теплые объятия Майкла. Парень прижал его к себе так близко, как только мог. В нос сразу ударил знакомый запах одеколона, а холодные руки поспешили пробраться под его куртку, вызывая дрожь по телу. — Черт, Майкл, я не думал, что буду скучать по нашей четверке так сильно. Я приеду сразу же после того, как уедешь ты, — тихо рассмеялся Хеммингс, нападая с поцелуями на лицо Майкла. Тот зажмурился и захохотал вместе с Люком. — О нет, Люк, это нападение в общественном месте. Это нечестно, слышишь меня? Я вызываю полицию очарования прямо сейчас. — Почти год прошел, а ты все такой же сентиментальный. Где тот самый панк, с которым я подружился три года назад? — Старый Майкл не может подойти к телефону. Почему? О, потому что он мертв. Как самый настоящий панк, — подметил Клиффорд и усмехнулся, выпуская Люка из объятий. — Панки не пародируют Тейлор Свифт, — русый закатил глаза и пошел в сторону улицы, постоянно оборачиваясь на Майкла. — Тебе откуда знать? Ты не был панком, ты с самого начала был принцессой, так что не рассказывай мне, кого могут слушать панки, а кого — нет. Квартира Люка была уютной и большой, но весь ее размер Майкл оценил только на третьи сутки своего пребывания в Лондоне, потому что два дня они с Люком почти не вылазили из кровати и только и делали, что целовались. К утру третьего дня губы Майкла саднили, но он был абсолютно счастлив и расслаблен. Люк устроил ему экскурсию по своим любимым местам и пообещал в следующий раз показать еще больше. Они гуляли по улицам, держась за руки и целуясь в переулках, и это было слишком романтично. — Я бы вышел за тебя, если бы ты мне предложил, — рассмеялся как-то Люк, когда они смотрели какую-то комедию, лежа под одеялом в его кровати, — Серьезно, мне с тобой слишком хорошо. Тебя можно запретить на уровне законодательства. — О, тогда я точно закончу свою жизнь на свалке, как предсказывал Калум. Не давай ему возможности говорить «я говорил, что так будет», иначе он никогда не заткнется, — Майкл улыбнулся и погладил Люка по волосам, — И знаешь что? — Что? — Люк заинтересованно посмотрел на него. — Про замужество. Я запомнил. Вряд ли Майкл позволил бы себе решиться на такой серьезный шаг, но ему нравилось знать, что в моменте Люк остается счастлив с ним, и это делает их на шаг ближе к отношениям на сто процентов. У них было еще много «шагов», пока Люк не понял для себя, что Майкл для него куда больше, чем лучший друг. Майкл понял, что влюбился в Люка, когда ему было почти девятнадцать. Он понял, что крупно влип, когда ему исполнилось двадцать. В свои двадцать три он переехал к своему «почти парню» в Лондон, чтобы на свой двадцать седьмой день рождения получить предложение руки и сердца.Часть 1
9 июля 2020 г. в 01:13
Майкл понял, что он влюбился в Люка, когда за окном началась настоящая весна. Ему исполнялось девятнадцать лет в этом году, и это открытие (влюбленность, не возраст) стало довольно удивительным для Клиффорда.
Дело в том, что свою ориентацию Майкл осознал довольно рано — ему еще не было шестнадцати. Уже тогда он начал встречаться с парнями, более подробно изучать свое влечение посредством интернета, книг, фильмов, журналов и, конечно же, тех самых парней, которым посчастливилось с ним встречаться.
Клиффорд считал свою семью понимающей, но ему понадобилось целых полтора года, чтобы окончательно разобраться в себе и принять тот факт, что он «не такой». Его не привлекали ни вагины, ни даже просто женская грудь. Он рассказал родителям о своей ориентации на собственный семнадцатый день рождения, и с того момента он старался знакомить своих ухажеров хотя бы с матерью (она приняла сына потрясающе легко, и Майкл был ей до чертиков благодарен). С отцом же как-то не сложилось, хотя тот вслух ничего против так и не сказал.
Но с Люком все было иначе. Они познакомились два года назад, когда Люк только переехал. На улице стояла невыносимая жара, и Майкл не знал, что делать со своим окном: открытым оно никак не помогало, закрытым — тоже, и Клиффорд страдальчески смотрел на него в надежде, что это поможет. Калум должен был принести мороженое и свою задницу еще утром, но, очевидно у него возникли какие-то проблемы (или дела поважнее, что, конечно же, Майкла ни капли не волновало). И естественно, что долгожданный звонок в дверь должен был принести его горячего лучшего друга и сексуально холодное облегчение в виде мороженого.
Майкл тогда едва ли не перепрыгнул через последние ступени в порыве быстрее открыть дверь. Он заподозрил подвох еще на том моменте, где звонок в дверь не повторился еще раз (что было бы в стиле его нетерпеливого лучшего друга), но окончательно убедился в своей правоте только через две секунды после этого: за открытой дверью стоял блондинистый высокий парень с дурацким кольцом в губе и смущенной улыбкой.
— Эм, привет. Я Люк. Ваш новый сосед из дома напротив.
Брюнету еще тогда было ясно, что ничего больше дружбы у них не выйдет. Люк оказался чертовски милым и озорным, словно ребенок. Они подружились очень быстро, и, когда учебный год начался, Майкл уже проводил устрашающе много часов в сутки в доме Хеммингсов. У Люка были большие планы на будущее, неугомонное желание рассказывать истории и проводить все время за игрой на музыкальном инструменте или xbox. У них были почти идентичные вкусы на музыку и еще, очевидно, на людей — потому что Калум сдружился с этим ребенком на удивление легко.
Иными словами, в Люке не было ничего сексуального. Вообще. Он, конечно, был смазливым мальчишкой, который нравился большинству девушек в их параллели, но Майкла это не сильно впечатляло. То, что ему действительно нравилось: Хеммингс был отличным лучшим другом, помогая готовиться к контрольным, дурачась с Майклом после уроков, делясь с ним своим ланчем на обеде, если парень вдруг не успел собраться перед занятиями. А еще он прикрывал Клиффорда перед учителями, когда у того появилось бунтарское пристрастие к сигаретам (оно прошло так же спонтанно, как и началось).
Так они провели вместе два чертовски крутых года. Майкл дорожил этим парнем, как родной матерью. Просто было приятно осознавать, что даже после того, как у Калума появился этот отвратительный Эштон (эти двое были до омерзения милыми, о чем парень не забывал упоминать достаточно часто, чтобы это выводило Калума из себя), с которым его лучший друг начал проводить большую часть своего свободного и не очень времени, у него все еще есть островок заботы и тупых шуток под неинтересный фильм и куриные крылышки с острым соусом.
Потом наступили каникулы перед выпускным годом, и родители Люка свезли сына в какой-то лагерь до самого начала учебы. Люк каждый день начинал переписку с «помнишь, что у меня отвратный сосед по комнате? так вот, он РЕАЛЬНО мерзкий» и заканчивал ее приторно-сладким пожеланием доброй ночи. Иногда он скидывал какие-то свои дурацкие селфи, исподтишка фоткал девчонок и писал что-то типа «а она горячая, да?» Спустя месяц такой переписки Клиффорд осознал одну до одурения тупую мысль: он никогда напрямую не говорил с Люком о своей ориентации и даже об отношениях упоминал не так уж часто.
Поэтому на очередное «я не могу майкииии у нее такие шикарные ноги» он ответил «хз люк я гей». Это, пожалуй, был самый странный каминг-аут в его жизни. Не то что бы их было много после признания семье и Калуму, но так оно и было. Люк ответил почти сразу же, вполне в своем стиле: «о круто чел парни мне тоже нравятся. у нас, типа, крутая гейская тусовка с кэштоном». В общем, Люк оставался Люком в любых условиях, и это даже радовало Майкла. Он бы мог сказать, что его смущает отсутствие хотя бы одного натурала в их компании, потому что, да, Люк (каким бы мерзким он ни был в своих шутках) был прав и их можно было назвать «гейской тусовкой». Однако парень радостно величал себя панком и не обращал на это внимания.
Когда Майкл обещал встретиться с Люком сразу после его прибытия из лагеря, он как-то не рассчитал, что русый подозрительно давно не делился с ним своими фото. Клиффорд не обратил на это внимания, ведь Люк и не должен делиться своей жизнью на все сто процентов (а он выкладывался по полной и восемьдесят процентов личной жизни Люка была в их переписке). Они лучшие друзья, а не женатая тридцать лет пара. А еще Хеммингс дурак и у него шило в заднице, которое подкидывает этой ракете на солнечных батареях какие-то дурацкие мысли и идеи слишком часто. Иными словами, Майкл просто напечатал «ок» и полез в интернет, чтобы выбрать фильм на вечер.
Миссис Хеммингс была как всегда добра к нему и сказала, что ее сын в своей комнате, а еще на ужин будет любимый пирог Майкла, поэтому она очень-очень хочет, чтобы он остался с ними подольше. Клиффорду иногда казалось, что женщина видит в нем очередного сына, и это грело его сердце, каким бы холодно-вежливым он ни пытался показаться.
— Моя принцесса не спит? — постучав в дверь ради приличия, поинтересовался Майкл. Как-то раз Эштон назвал Люка так в шутку, и брюнет решил, что будет очень остроумно оставить это прозвище при Люке (шутка казалась смешной только Эштону и Майклу).
— Переодевается, — ответил голос Хеммингса за дверью, — Заходи.
В этот самый момент Майкл ощутил себя немного преданным. Люк выглядел совершенно не так, как раньше. Клиффорд даже немного растерялся, потому что его старый Хеммингс и теперешний были совсем немного совершенно разными людьми. На губах нынешнего играла все та же счастливая улыбка, но уже без кольца в губе. Волосы парня были в легком беспорядке (видеть Люка без его фирменной укладки было слишком), не отливали привычным блондом от осветления и — о боже — на его подбородке была щетина. То ли за два месяца лицо Хеммингса стало чуть мужественнее, то ли щетина играла какую-то роль, но его скулы казались незаконно заметными. В голове не укладывалось, как такие, казалось бы, небольшие изменения в корне поменяли их маленького Люки.
Видимо, Майкл по-крупному завис, потому что он осознал себя только в тот момент, когда лицо русого скрылось из поля зрения из-за натягиваемой последним футболки.
— Вижу, отдых хорошо на тебя повлиял? — Майкл плюхнулся на кровать друга, стараясь скрыть свое внезапное смущение за беззаботной беседой, — Ты снял свое кольцо. И постригся.
— О, ты бы видел, как обрадовался папа. Не думаю, что я действительно выглядел так уж плохо, — Люк лег рядом с ним, заставляя Майкла подвинуться, — Все девчонки в лагере были без ума от меня.
— Ты ведь такой скромный и загадочно-прекрасный, — с усмешкой кивнул Клиффорд. Он всегда знал, что русый пользуется популярностью среди женского пола, но не поиздеваться над самоуверенностью друга он тоже не мог, — Так почему снял?
— Там был один парень, — Хеммингс перевернулся на живот, вдруг оживляясь, — Ну, знаешь, очень классный. Похож на тебя, — зачем-то добавил Люк и улыбнулся, — Так вот, он мне понравился, а я хотел понравиться ему.
— И твое очаровательное колечко спугнуло его? — Майкл выгнул бровь, разглядывая довольное лицо Хеммингса, — Тогда он не так уж сильно похож на меня.
— Не думаю. Но ему, вроде как, нравятся хорошие мальчики, — парень хихикнул от глупости своих слов и продолжил: — Поэтому я решил, что нужно попробовать.
— Сработало?
— Ага. Мы поцеловались тем же вечером, а потом до утра обсуждали моего соседа-вонючку.
— Ты такой противный, — Майкл тихо рассмеялся, — Но, думаю, тебе так даже идет. Ну, знаешь, по моей шкале сексуальности теперь ты восемь из десяти.
— Это же та самая великая шкала сексуальности Майкла Гордона Клиффорда, — изображая восторг, воскликнул Люк, — Я так польщен! В любом случае, мы разошлись уже через две недели, потому что этот парень оказался отстойным и скучным. Мне пришлось использовать этот прием «дело не в тебе, дело во мне».
— Ты однозначно еще хуже, чем я думал. Даже я себе такого не позволяю.
Должно быть, с того дня у Майкла и начались проблемы из разряда «у меня стоит на лучшего друга», потому что Люк все сильнее и сильнее менялся в лучшую сторону: он начал ходить в спортзал с Калумом, его прическа стала абсолютно не похожа на привычный хохолок, и в целом Люк к середине учебного года напоминал какого-то диснеевского принца. Менялся Люк не только внешне, но и внутренне. Он стал намного серьезнее за год — то ли дело было в предстоящем выпуске, то ли в том, что Эштон помог Хеммингсу найти работу и та требовала сосредоточенности. Люк чертовски возмужал во всех смыслах и, если бы они не были лучшими друзьями, Майкл уже давно запал бы на него.
Клиффорд был уверен, что этого не случится. Во-первых, у него только пару недель назад закончились отношения, во-вторых, как бы сильно Люк ни изменился в лучшую сторону, он все еще оставался той самой принцессой Люки, с которой брюнет обожал дурачиться и объедаться вредной едой на ночь. То, что он пару раз думал о Люке во время дрочки, тоже ничего не значило (он никогда не признается в этом, но в его жизни был хочу-трахнуться-с-Калумом период), потому что Майкл более-менее разобрался для себя в разнице между «хочу его» и «люблю его».
У них не было ни единого шанса, и именно из-за этого было так странно осознавать на своем лице глупую улыбку.
Это случилось совершенно спонтанно. Они с Люком таскались по музыкальным магазинам в свой выходной, потому что Майкл не мог отказать восторженному голосу Хеммингса по ту сторону трубки, когда тот самодовольно рассказывал, что уже накопил на новую гитару. В тот день они обошли не меньше половины города, потому что помимо гитары Люк также хотел посмотреть еще целую кучу других, интересующих их обоих, вещей — начиная пластинками и заканчивая мыслями о том, в какой кондитерской «красный бархат» вкуснее.
На улице почти весь день в перерывах между согревающим весенним солнцем лили дожди, и если это не было отличной причиной для «Люк, кто последний добежит до укрытия, тот платит за наш обед!» — то что тогда вообще было бы?
Майкл добежал первый и с размаху впечатался спиной в стену. Когда Люк, едва не упавший из-за лужи (чертовски с его стиле), тоже весьма жестко врезался в его объятия, парень поймал себя на мысли, что хочет словить поцелуем эту улыбку на губах лучшего друга. Он едва не отпустил Хеммингса, не успевшего встать на ноги нормально, в свободное падение, когда эта мысль отдалась теплом в сердце, но вместо этого руки непроизвольно прижали Люка ближе, стоило тому расхохотаться в его плечо.
— Окей, Джек говорил, что я вырасту неудачником. Не думал, что он окажется прав.
— Я знал, что он всегда прав, еще с того момента, когда он сказал, что мне идет красный, — взлохматив свои недавно окрашенные волосы, заявил Майкл. Он чувствовал себя довольно странно внутри, но снаружи держался отлично и пообещал себе награду за это чуть позже.
— А я думал, что с того момента, где он назвал тебя лучшей задницей нашей четверки?
— Тогда я подумал, что он наглый обманщик. Даю гарантию, что через пару месяцев занятий с Калумом твоя задница станет даже лучше, чем моя.
— Звучит либо пошло, либо по-рекламному. Не могу решить.
— О, детка, ты еще не слышал пошлостей от меня, — соблазнительно прошептал Клиффорд на ухо другу и рассмеялся, когда тот изобразил преувеличенный звук подступающей рвоты, — Что? Ты не хочешь, чтобы я позаботился о твоей заднице?
— Нет, Майки, остановись, — Люк снова расхохотался и выпрямился, отступая на шаг, — Избавь меня от подробностей. Я сам могу позаботиться о своем заде.
— Я бы посмотрел на это, — заверил его Клиффорд, тут же качая головой на продолжительное «фу».
Майкла никто не предупреждал, что быть влюбленным в лучшего друга так сложно. Он постоянно нервничал из-за пустяков, на которые раньше не обратил бы никакого внимания, и это совершенно не помогало в подготовке к экзаменам и выпускному празднику. Он начал анализировать свое поведение, чтобы не сделать что-то слишком влюбленное по отношению к Люку. Ему хотелось повеситься примерно четыре раза на день, особенно в те моменты, когда они с Люком оставались наедине, без беспрестанно воркующих Калума и Эштона.
Майкл хотел пригласить друга как пару на выпускной, но его сердце предательски сжималось в неуверенности от одной мысли.
Нет, он был уверен в своей сексуальности на все сто процентов. Он знал, что может быть чертовски горяч, особенно в те моменты, когда перестает вести себя, словно идиот, в компании друзей или же перестает быть таким невозможно влюбленным. Но все-таки это Хеммингс. Тот самый Хеммингс, с которым они полгода назад спорили на пачку презервативов, кто быстрее съест три острых перца.
Чувства меняли парня слишком координально: даже его мама, с которой он проводил не больше часа-двух в день, замечала это. Майкл становился сентиментальным, ласковым и сокращал поток отвратительных шуток примерно на сорок процентов. Он был настолько очевиден, насколько это вообще было возможно. Неудивительно, что Калум обратил на это внимание.
— Тебе нравится Люк? — напрямую поинтересовался Худ, откладывая в сторону учебник. Они сидели в библиотеке вот уже три часа и, видит бог, Майкл готов был обсуждать даже свои чувства, лишь бы забыть об уроках хотя бы ненадолго.
— Я так очевиден? — он устало протер глаза и поднял взгляд на друга. Не то что бы он стеснялся своих чувств. Если бы ему нравился кто угодно, кроме Люка, он бы уже давно открыто заявил об этом, но нельзя просто так выкинуть в мусорку пару лет дружбы.
— Даже если бы ты достал член и предложил ему отсосать, было бы менее очевидно.
— Отвали. Я не так безнадежен, — Майкл тихо усмехнулся и откинулся на спинку стула, — Я хочу пригласить его на выпускной вечер. Ну, знаешь, как парня.
— И что тебя останавливает? — они с Калумом посмотрели друг на друга, как на идиотов. Калум — из-за нерешительности друга, Майкл — из-за простоты Худа.
— То, что это Люк? Просто представь, как это будет отстойно. Мы с ним советовали друг другу порнуху на прошлой неделе, а теперь ты предлагаешь мне просто взять и сказать что-то типа «Люк, ты мой лучший друг, но у тебя очаровательная улыбка и охеренные глаза, поэтому я просто влюблен и хочу пригласить тебя на выпускной»?
— Вам ничего не мешает и дальше присылать друг другу порнуху. Вы даже сможете смотреть ее вместе. Можешь еще зажечь свечи и приготовить его любимую курицу. Думаю, Хеммингс будет в восторге.
— Это даже не смешно, Калум. Ты не смешной, — парень поморщился и усмехнулся, — Если уж ты завел этот разговор, дай мне дельный совет.
— Ладно. Мой совет: возьми яйца в кулак и сделай, что хочешь. Ты всегда можешь поговорить с Люком по душам. Не думаю, что он выгонит тебя из своего дома, если узнает, что ты в восторге от него.
«Он не выгонит меня из моего же дома», — решил Майкл и пригласил Люка в гости на выходных. У Хеммингса не было ни одной причины не согласиться: они живут через дорогу друг от друга, Майкл почти никогда не звал его в гости, а еще в качестве аргумента был выдвинут заказ из КFC. Когда Люк позвонил в дверь, Майкл ужасно нервничал. Его мама была дома и, несмотря на то, что Хеммингс действительно был их соседом, она знала русого только по рассказам сына.
— Мам, Люк пришел, — оповестил красноволосый и открыл дверь, пропуская друга в дом. Люк с прохода начал жаловаться на то, что из-за последнего теста по математике мама не хотела его никуда отпускать, но ему уже восемнадцать лет, и она не может просто держать его дома, — И тебе доброе утро, — усмехнулся Клиффорд.
Люк смущенно улыбнулся и хихикнул. Майкл едва сдержал свой порыв подмигнуть парню, когда они проходили на кухню. Мама Майкла выключила плиту и уже смотрела на парней с приветливой улыбкой.
— Мам, это Люк. Мой парень, я тебе о нем говорил.
Слова вырвались из его рта раньше, чем осознание: вообще-то, Люк не его парень, и это именно то, что он собирался обсудить с Хеммингсом. Поэтому лучшее, что он смог сказать в свое оправдание, это:
— То есть, он наш сосед. Ну, думаю, ты в курсе.
Ему было чертовски неловко. После его слов в воздухе повисла какая-то пауза. Мама парня немного стушевалась из-за растерянного вида Майкла, но Люк, со своей очаровательной улыбкой, спас положение:
— Приятно с вами познакомиться, миссис Клиффорд. Даже странно, что мы живем рядом так давно и никогда не общались лично, — русый улыбнулся мягко, в знак поддержки чуть сжал запястье Майкла, но тут же отпустил. У Клиффорда щеки горели адским пламенем, а в мозгу и вовсе осталась какая-то каша. Объективно, он не мог провалиться еще глупее, чем сейчас.
— Майкл много о тебе говорил. Вы двое действительно близки друг другу, не так ли? — теперь женщина разглядывала Хеммингса с еще большим интересом, — Честно, ни об одном из бойфрендов своего сына я не слышала так же много, как о тебе.
— Ма-ам, — страдальчески протянул Майкл и нервно рассмеялся, пряча лицо в ладони, — Мы пойдем в мою комнату, ладно? Не позорь меня, умоляю, — ему нужно было спасти ситуацию. Нельзя было позволить матери выставить его еще большим придурком, чем он уже себя выставил.
— Конечно. Приходите через полчаса, я уже почти приготовила завтрак.
Парни ушли в комнату Клиффорда под абсолютно постыдную для парня тишину. Ему было невозможно стыдно перед Люком, но он не собирался комментировать это раньше времени. Поэтому в комнате они вдвоем просто сели на кровать, и Люк молча смотрел на Майкла, пока тот выбирал, какую музыку включить.
— Не смотри на меня так, пожалуйста, — попросил Майкл и поднял взгляд на Люка, — Я тебе сейчас все объясню, просто дай мне две минуты, чтобы я собрал слова в предложения. Это невозможно, когда ты смотришь на меня этим «что за херню сделал Клиффорд» взглядом.
— Ладно, — Люк усмехнулся и понимающе кивнул, позволяя Майклу собраться с мыслями.
Тот несколько минут просто смотрел на экран телефона и начал говорить только после того, как почти закончилась вторая песня. Слова давались сложно, потому что он так и не придумал, как высказаться максимально лаконично.
— Думаю, стоит начать с начала, — Майкл усмехнулся, глядя на свой телефон, — Люк, ты мне нравишься последние… Месяца полтора, — он кивнул, честно подтверждая для себя свои же слова, — И я чертовски долго думал об этом. Ну, ты знаешь, что я не очень скромный в таких вещах, просто…
— Майкл, — Люк вскинул брови, но парень поднял ладонь в воздух, не позволяя ему продолжить. Только не сейчас. Если бы Люк заговорил, он бы никогда не высказался до конца.
— Я закончу, и ты скажешь все, что захочешь, ладно? — он чуть улыбнулся, теперь стараясь смотреть прямо на Хеммингса, — Так вот, о чем это я. Я не очень скромный обычно, но ты, все-таки, мой лучший друг. Даже если ты сейчас скажешь мне «нет», все, чего я хочу, — это сохранить нашу дружбу. И ты не посмеешь заставить меня сожалеть о моих словах, потому что иначе я просто никогда больше не позволю тебе есть крекеры из моей тарелки. Я не буду сейчас говорить ничего про «как, когда и почему», но я действительно хочу, чтобы ты дал мне шанс. Я могу быть хорошим бойфрендом, честно, — Майкл шумно выдохнул, переводя дыхание. Самое сложное осталось позади, но он еще не закончил, — И если у тебя еще нет пары на выпускной, я бы хотел стать твоей парой.
Майкл хлопнул себя по коленям, как бы говоря «я закончил», после чего с неуверенной улыбкой посмотрел на Люка. Тот выглядел задумчиво и смотрел на него каким-то печальным взглядом. Клиффорд словил себя на испуганной мысли «черт, я все испортил», но постарался не развивать ее. Пока Люк ничего не сказал — у него еще есть шанс на успех. Но молчание, по мнению парня, слегка затянулось, и это не могло не напрягать.
Красноволосый закрыл глаза, считая до пяти. Конечно, Люку нужно время, чтобы обдумать это. Он же не надеялся, в самом деле, что Хеммингс кинется на него с поцелуями сразу же после признания? Это было бы глупо и могло случиться только во сне. Майкл сразу готовил себя к худшему, и теперь надо было просто дать своему сердцу немного остыть.
— Так значит, я тебе нравлюсь. Не как друг, — констатировал Люк, и глупая очевидность этой фразы заставила Майкла хихикнуть, — Что? Не смейся надо мной, мне и так достаточно… неловко.
Майкл чуть улыбнулся и открыл глаза. Люк перед ним тоже несмело улыбался, и это выглядело так очаровательно, что где-то в его грудной клетке защемило. То, что русый сказал «неловко», а не «неприятно» или «приятно», значило только одно: их дружбе ничего не угрожает, но Майклу придется успокоить свое сердце.
— Ага. Именно это я и сказал.
— Почему ты сказал своей маме, что я твой парень? — Хеммингс поджал губы и постучал пальцами по колену. Майклу было очевидно, что парень едва держит себя на месте из-за переизбытка новой информации и нервов.
— Я оговорился. Случайно выдал желаемое за действительное. Я скажу ей об этом, когда ты уйдешь домой.
— Значит, ты хочешь, чтобы я стал твоим парнем?
— Люк, если ты сейчас скажешь еще одну очевидную вещь — я выставлю тебя за дверь и связаться ты со мной сможешь только через Калума. Умоляю, — Клиффорд несдержанно рассмеялся, и Люк улыбнулся более расслабленно следом за ним. Напряженность немного развеялась, и русый как-то облегченно выдохнул.
— Я не знаю. Я не думал о тебе… В том самом плане. То есть, конечно, ты безусловно горяч и все такое, но ты никогда не давал мне повода, и я просто… Да. Ты понял.
Майкл согласно кивнул. Он понял, и уж точно не собирался давить на Люка. Тот был так потерян тогда, сидя в его комнате, что это просто было бы кощунством. Все что он мог, это поддерживающе сжать колено парня и отпустить — чтобы оставить жест сугубо дружеским.
— Но мы могли бы попытаться? Типа, пробная неделя отношений перед выпускным, если ты хочешь попробовать. Я не обещаю тебе секс, но я хочу понять, от чего я отказываюсь или на что соглашаюсь. Можно? — продолжил Люк, заставляя Майкла по-настоящему удивиться его предложению.
Клиффорд должен был отказаться. Эта идея была ужасна от начала и до конца. У Люка не было чувств к нему и, конечно же, они бы расстались в вечер выпускного, и это было бы просто отвратительно, мерзко и глупо. Если бы Калум был в тот момент рядом, он бы посоветовал сказать «нет». Но Майкл оставался Майклом, поэтому он лишь восторженно вскинул брови.
— Это значит, что мы вместе? С сейчас и до выпускного?
— Наверное? — Люк издал полустон-полусмешок и улыбнулся, — Скажи мне, если это ужасная идея.
— Это ужасная идея, — согласился Майкл, — Но я от нее ничего не теряю. Просто… предупреди меня, если ты передумаешь.
Первые два дня Майкл не верил в то, что это происходит с ним. Их отношения с Люком не поменялись ни капли, но ему нравилось просто смотреть на русого влюбленным взглядом без зазрения совести. Каждый раз, когда Люк ловил этот взгляд, он смущался и едва заметно улыбался. Только на третий день Клиффорд позволил себе взять Хеммингса за руку, когда они шли домой. Этого следовало ожидать: сначала Люк чуть одернул руку, будто ему было некомфортно, но затем он с готовностью переплел их пальцы и продолжил рассказывать, какая мисс Эвердин сучка, потому что урезала ему итоговый балл по ее предмету.
Должно быть, Калум хотел спросить, что между ними происходит. Они с Люком приняли обоюдное решение не разглашать информацию заранее, и поэтому на все намеки Худа Майкл просто делал вид, что он слепой, глухой, тупой и намеков не понимает. Он просто не хотел испортить себе неделю, официально названную им как «можно», а еще не хотел подвести Люка. Он видел, что русому это дается сложно. Возможно, он просто не был любителем показывать чувства открыто, или же Люк банально не мог привыкнуть к Майклу в роли бойфренда. Это не было особо важно. Майкл собирался сделать эту неделю комфортной для него.
— Значит, ты будешь набивать тату? Прямо перед выпускным? — Люк заинтересованно разглядывал эскизы, которые Майкл вручил ему. Их было не так много, но Клиффорду это казалось важным: поделиться такой важной частичкой его нового «я» с Люком. Он надеялся, что Хеммингс тоже осознает важность этого поступка.
— Именно так. Как думаешь, какой из них лучше? — он сел на стул и придвинулся ближе к Люку. Тот внимательно изучал рисунки и пару минут прислонял то один, то другой к груди Майкла, будто представляя, как они будут смотреться.
— Трудно сказать. Ты в одежде, и у меня не такая хорошая фантазия, — Хеммингс усмехнулся, — Они все тебе нравятся, да?
— Ага. Они особенные или типа того. Я думал кое о ком, пока мы с моим мастером придумывали их, — естественно, он думал о Люке. Даже если эта влюбленность была временной, их взаимоотношения все равно были чем-то, что следовало запечатлеть. Но он не хотел смущать парня, произнося это вслух.
— Кое о ком? — Люк поиграл бровями и отложил листы в сторону, — Мне казалось, ты признался мне в чувствах пару дней назад.
— Мне показалось, что тебя это смущает, — Майкл позволил себе взять Люка за руку и переплести их пальцы, — А я хочу, чтобы эта неделя тебе понравилась. В моих же интересах сделать все так, чтобы ты остался в восторге, правда?
— Я не хрустальный, — заверил его Хеммингс и сам приподнял их ладони, чтобы поцеловать пальцы Майкла. Это действие отдалось волной теплоты в груди старшего, и он расплылся в улыбке, — Со мной ничего не случится, если ты будешь вести себя так, как комфортно и тебе тоже.
— Хорошо. Тогда, наверное, мне стоит сказать тебе, что ты просто очарователен, когда смущаешься. Я бы целовал тебя постоянно только ради вида твоих красных щек, — Клиффорд усмехнулся и наклонился ближе к губам Люка, — Но, все-таки, я дам тебе время. У меня есть еще пара дней.
Последние два дня перед выпускным, наверное, были лучшими из всей недели. То ли Хеммингс стал смелее, то ли он не выкинул их диалог из головы, но все немного поменялось. Люк сам начал проявлять инициативу, укладывая голову уставшего Майкла к себе на колени, целуя его в щеки или переплетая пальцы во время обеда в школе.
У них осталось совсем немного времени перед выпуском, но итоговые тесты остались позади и теперь у них было достаточно времени на себя. После уроков они вчетвером уходили в кафе и сидели там почти до самого закрытия.
— Завтра выпускной, — заметил Калум, отвлекая Люка от игры с пальцами Майкла, — Не верится, что скоро все закончится.
— Да здравствует взрослая жизнь, — скучающе воскликнул Хеммингс и опустил голову на плечо Клиффорда, — Эштон уже прошел через это, и посмотри, что с ним стало.
Майкл усмехнулся. Люк почему-то был не в большом восторге от предстоящего окончания учебы. Скорее всего, дело было в том, что он так и не определился, куда пойдет учиться. Эта неизвестность давила на русого огромным грузом, но даже лучшие друзья не могли ему с этим помочь. Клиффорд повернул голову вбок и оставил поцелуй на макушке Люка.
— Не сваливай свои проблемы на моего парня, — заметил Калум, самодовольно обнимая Эштона за талию. Тот расплылся в улыбке и согласно кивнул.
— Я не такой уж старик, и я выгляжу отлично. А тебе я бы советовал взять год отдыха. Будешь продолжать работать, а потом, может, решишь, что тебе нужно. Как думаешь?
— Отличная идея, — ответил за Люка Клиффорд и недовольно покачал головой, когда парень ущипнул его за бедро под столом, — Что? Ты как раз сможешь больше времени уделить своей музыке, а мы с парнями тебя поддержим.
— Может, вы и правы. Я не знаю. Ненавижу принимать решения, — Люк поморщился и грустно вздохнул. Майкл ужасно не любил видеть Хеммингса таким: из веселого парня он превращался в абсолютно расстроенного котенка, и его грустный взгляд мог довести до слез кого угодно — Майкл был уверен, что даже не преувеличивает.
Поэтому он был рад, когда Люк согласился остаться с ним на ночь. Он собирался посмотреть с младшим пару комедийных фильмов и накормить его фирменными мамиными пирожками. Это должно было сработать на все сто процентов, но вечер пошел немного не по плану. Русый не обращал на фильм никакого внимания и даже не заинтересовался едой. Тогда Майкл поставил фильм на паузу и всем корпусом повернулся к Хеммингсу.
— Ты мне расскажешь?
— Расскажу что?
Майкл вздохнул. Он взял ладони Люка в свои и погладил по костяшкам. Он знал, что такой разговор не может быть легким, но если это беспокоило Хеммингса — он должен был попытаться.
— Что тебя беспокоит? Ты выглядишь уставшим и взволнованным в последнее время. Это из-за университета?
— Нет, Майки, ты что, — Люк улыбнулся и отрицательно покачал головой, — Было бы о чем беспокоиться. Я сделаю, как сказал Эш. Просто пропущу год и подумаю, что мне делать со своей жизнью.
— Тогда расскажи мне, что тебя беспокоит на самом деле. Я хочу помочь тебе, детка, только и всего, — парень склонил голову набок. Люк казался иррационально маленьким в тусклом свете от экрана ноутбука, и Клиффорд хотел прижать его к себе.
Какое-то время Люк молчал. Его взгляд метался из одного угла комнаты в другой, избегая лица Майкла. Он тяжело вздохнул и осторожно вытянул свои руки из теплых ладоней друга. Парень соврал бы, если бы сказал, что его это не задело, но уже через секунду Хеммингс навалился на него, прижимая к кровати своим весом. Его длинные руки обвились вокруг талии Майкла, а нос уткнулся куда-то в шею. Парень пробормотал что-то нечленораздельное, и Клиффорд аккуратно опустил ладонь на его спину, чуть поглаживая.
— Повтори, пожалуйста.
— Нет. Я не скажу этого снова, это глупо.
— Люки, детка. Уверен, что это достаточно серьезно, если это заставляет тебя переживать, — Майкл чуть улыбнулся и второй рукой погладил парня по затылку, начиная медленно перебирать его волосы, — Я просто не расслышал тебя, малыш.
— Я хочу поступать в Лондон, — едва слышно выдохнул Люк, — В музыкальный университет.
В комнате ненадолго повисла тишина. Майкл не ожидал, что желание Люка будет таким. Он привык к этому парню и, если тот собирался учиться в другой стране, это бы все разрушило. Клиффорд не думал злиться на Люка, не думал отговаривать от этой идеи, но внезапное признание русого немного его шокировало и отдалось неприятной тягой в его эгоистичном нутре.
— Это ведь здорово, — вместо всего происходящего в своей голове, улыбнулся парень, — Я уверен, что у тебя неплохие шансы. Ты переживаешь из-за поступления?
— Нет. Я постоянно ругаюсь с отцом из-за этого. Он говорит, что это глупости, и что мне нужно повзрослеть. Что я не могу просто поступить в другую страну в университет, который не окупится мне в будущем, — голос Люка чуть заметно дрогнул к концу фразы, и сердце Клиффорда сжалось. Он поцеловал Люка в висок и стиснул парня в своих объятиях.
— Если понадобится, я отдам тебе все свои накопленные деньги. Я уверен, что ты поступишь, если попытаешься, и знаешь что? — он защекотал пальцами бока Люка, вынуждая того немного отстраниться и тихо рассмеяться.
— Прекрати! — он чуть улыбнулся, опираясь локтями по бокам от Майкла, — Что?
— Я не позволю тебе жалеть о своем решении. Даже если ты поступишь и поймешь, что это не твое — мы с парнями всегда ждем тебя тут. Тебе от нас не отделаться, потому что мы слишком классные друзья, чтобы оставить тебя в Лондоне одного без денег и образования, — Клиффорд взял лицо Люка в свои руки и притянул ближе, сталкивая их лбы, — Ты в любом случае покоришь мир, даже если это будет стоить мне всей моей жизни, ты меня понял?
— Фу, ты такой сентиментальный, — Люк тихо рассмеялся, — Аж противно. Скажи еще что-нибудь романтичное.
— Да ты же плачешь! — Майкл не сдержал свое протяжное «о-о-о», — Люк, ты такой очаровательный. Я не знаю, как мы будем жить без тебя, но я обещаю приезжать к тебе на каждые мои каникулы, если ты будешь приезжать на каждые свои, — он большими пальцами вытер слезы с щек Люка и покачал головой.
— Я не плачу, не плачу, — русый выдохнул и прикрыл глаза, — Все, видишь? Ты просто уничтожил меня изнутри всем этим. Нам надо ложиться спать, да?
— Если ты хочешь, — Майкл согласно промычал и легко коснулся губами носа Хеммингса, — Думаю, это неплохая идея. Завтра выпускной, и я планирую провести его настолько хорошо, насколько это возможно.
На утро Майкл был записан в тату-салон. В его планы входило съездить туда, пока Люк спит, а потом вернуться как раз к обеду и покорить парня своей обновкой. Татуировка была небольшая и не должна была занять много времени. Майкл, проснувшись, даже не сразу заметил подвох. Он был один в своей кровати и о присутствии Люка в ней вчера вечером вспомнил только умываясь.
— Мам, ты не знаешь, где Люк? — выйдя из ванной, крикнул Майкл. Женщина, скорее всего, была на кухне и смотрела утренние новости, из-за чего и не ответила. Клиффорд тихо усмехнулся своей догадке и пошел на звук телевизора. И картина его вполне порадовала: Хеммингс уминал вчерашние пирожки, заинтересованно глядя какой-то детский утренний мультфильм.
Мама Майкла готовила завтрак для него, и парень улыбнулся. Он прошел на кухню, подходя сначала к матери, чтобы поцеловать ее в щеку, а затем и к Люку. Клиффорд приобнял парня за плечи и легко чмокнул его в макушку.
— Доброе утро, красавица. Я сейчас поеду в салон, так что, думаю, ты можешь пойти домой после завтрака, — он сел рядом с Люком.
— Ты поедешь без меня? — русый вскинул брови, — Ты не можешь оставлять меня в неведении так долго. Я просто обязан увидеть это тату самым первым.
— Молодой человек, не забывайте, кого в этом доме Майкл Гордон Клиффорд любит больше всего, — встряла в разговор женщина, и парни не сдержали усмешки.
— И это правда, Люки. Ты мой второй любимый человек в этом доме сразу после этой замечательной женщины.
— Это ничего не меняет, потому что я поеду с тобой. Моральная поддержка и все такое. Я слышал, что татуировки больно делать.
Итого, в салон они приехали вместе. У Майкла не было никаких проблем с того самого момента, когда эскиз был нанесен на кожу, а вот Люк просто не находил себе места. Он сидел на месте, ходил по коридору, смотрел альбом с эскизами, смотрел еще один альбом с эскизами, переписывался с Эштоном, болтал по телефону с братом, и Майкл просто не понимал, какого черта он вообще захотел поехать с ним.
— Люк, детка, посади свою задницу где-нибудь, — попросил Майкл, когда русый в очередной раз приблизился к ним. Ему нравилось смотреть на обиженную мордашку русого, но его походы туда-сюда просто раздражали.
— Я не думал, что это будет так долго, — пожаловался он и чуть улыбнулся, когда Майкл закатил глаза, — Что? Не смотри на меня своим «Хеммингс сидит у меня в печенках» взглядом. Ты должен быть хорошим бойфрендом и любить меня таким, какой я есть.
— Как только мы отсюда выйдем, я, как по-настоящему хороший бойфренд, дам тебе под зад, — пообещал Майкл, не стесняясь мастера. Люк издал какой-то каркающий звук, видимо, поняв фразу не совсем верно. Клиффорду это совсем немного подняло настроение, и парень приподнял руку в воздух, показывая Хеммингсу «класс».
Люк выглядел самым счастливым ребенком, когда они ехали домой. Его лицо буквально светилось, и вся раздражительность Майкла исчезла, будто ее и не было. Ему в такие моменты становилось тошно от самого себя, потому что, да ладно, нельзя быть настолько очарованным. В автобусе они держались за руки, и Клиффорд ничего не мог поделать с той разрывающей сердце теплотой внутри него.
— Жду не дождусь, чтобы снять с тебя рубашку вечером и увидеть тебя в официальном костюме с татуировкой, — шепнул ему на ухо Люк, и Майкл ощутил, как мурашки бегут вниз по спине.
— Хеммингс, не говори таких вещей, если не хочешь столкнуться с моим стояком, — попросил так же тихо Майкл и откашлялся, — Ты ради этого поехал со мной? Чтобы начать говорить грязные штучки прямо в общественном транспорте?
— Я поехал туда с тобой, чтобы поддержать тебя в важный момент, — с умным видом поправил Люк, — Не моя вина, что я недостаточно терпеливый для этого.
Он, на самом деле, ждал вечера с ужасом и восторгом. Его расстраивала одна мысль о том, что Люк может расстаться с ним этим вечером, но восторгала и еще одна — он собирается поцеловать Люка прямо во время медленного танца.
Ему пришлось чертовски долго ждать. Они приехали домой как раз к обеду, и Люк ушел к себе почти сразу. Майкла потряхивало от переизбытка адреналина в крови. Он был в восторге от того, насколько круто смотрелась татуировка, от того, как Люк умилил его в автобусе, а еще от того, что все пока шло по плану. Он померил свой костюм трижды, один раз — без рубашки, как и завещал Люк в автобусе. День казался просто бесконечным до того момента, как машина Эштона не подъехала к его дому. Майкл в последний раз посмотрел на себя в зеркало, попрощался с родителями и пообещал к рассвету вернуться домой.
Ему еще предстояло забрать Люка из его дома. Несмотря на то, что он жил через дорогу, а машина Эштона все еще стояла под его окнами, Клиффорд посчитал это достаточно достойным поступком. Миссис Хеммингс встретила его со слезами на глазах, и это было слишком трогательно даже для Майкла. Женщина все щебетала о том, как вырос ее сын, как она счастлива видеть его таким радостным в его последний день школы.
— Мам, если ты сейчас не прекратишь плакать, я опозорюсь перед парнями и тоже заплачу, — протянул Люк, спускаясь по лестнице. Он выглядел даже лучше, чем хорошо, и дыхание Майкла просто попрощалось с ним. Люку слишком сильно шел его черный выпускной костюм, и его волосы — черт, его волосы — просто выбивали из-под ног Клиффорда землю. Его голубые глаза блестели так ярко, и улыбка была просто убийственно счастливой.
— Ты выглядишь так прекрасно. Я еще никогда не видел тебя таким радостным, — шепнул ему Майкл за секунду до того, как мама русого попросила их встать рядом и улыбнуться для фото на память. Эйфория захватила сердце Майкла как раз в тот момент, когда горячая ладонь опустилась на его талию, прижимая чуть ближе к Люку. Фото было сделано, и красноволосый не сомневался, что они с Люком получились великолепно.
Раздался громкий гудок автомобиля, напоминающий, что им, вообще-то, пора. Они с Люком сели на задние сидения, Калум и Эштон вряд ли смотрели на них, поэтому Майкл позволил себе опустить руку на колено Хеммингса. Тот даже не посмотрел на него, слишком увлеченный огнями фонарей, и Майкл засчитал это за личную победу. Люк привык к его прикосновениям.
Церемония награждения была самой скучной частью вечера. Им всем пришлось рассесться по разным местам и высидеть почти два часа, прежде чем Люк, уставший слушать невыносимо скучную болтовню, не написал в общий чат с предложением выйти во двор хотя бы на пару минут. Когда парни оказались на улице, все, о чем мог думать Майкл — это свежий воздух. Его так не хватало в этом душном зале, что, казалось, там можно просто задохнуться.
— Я думал, что ты вышел сюда ради нас, а ты… — осуждающе вздохнул Люк, стоило Клиффорду озвучить свои мысли. Каким бы Майкл ни был влюбленным, Люк оставался Люком в любых обстоятельствах, и парень просто не мог не закатить глаза.
— Отвали. Ты не можешь обвинять меня в том, что я признаю факт отвратительности этого вечера.
На самом деле, Майкл считал этот вечер одним из лучших. Сразу после того, конечно, когда они с Калумом накурились в семнадцатый день рождения последнего. Худ предпочитал не вспоминать об этом инциденте, но Майклу тот вечер показался крутым до усрачки. У всего, конечно, есть свои проблемные моменты, но все впереди. Клиффорд надеялся на это до последнего.
— Не будь таким злым, а то твоя принцесса превратится в тыкву после полуночи, — хохотнул Эштон. Они с Люком так ничего и не сказали парням, но то, что оба — и Майкл, и Люк — так и не нашли никого на выпускной, все равно порождало такие шутки.
Стало намного проще, когда началась сама вечеринка. Музыка внушала какую-то уверенность, да и возможность свободно передвигаться по помещению сама по себе была благословением небес. Майкл нашел своего парня у столика с закусками и приобнял его за талию. Тот сразу же выпрямил спину и улыбнулся, оборачиваясь на красноволосого.
— Ты сегодня такой счастливый, — заметил Клиффорд, из-за чего Люк улыбнулся еще шире.
— Ага. Я пока не хочу говорить парням, но, вообще-то, отец дал согласие на мое поступление в Лондон, — Люк договорил и сразу же просунул в рот какой-то бутерброд, словно пытаясь скрыть от Майкла свою улыбку.
— Это здорово! — Клиффорд обнял Люка крепче, теперь обеими руками. Гордость, которая разгорелась пламенем внутри, однозначно затмила сожаление от того, что Люк все-таки уедет, — Я так горжусь тобой. Как ты его уговорил?
— Ну, знаешь, мне пришлось вложить в это всю свою самоуверенность. Не думаю, что смог бы это сделать без тебя, — Люк тоже приобнял его, но довольно скоро отпустил, чтобы схватить парня за запястье, — Не хочу сейчас об этом. Давай лучше потанцуем?
Майкл немного не рассчитал, что к медленным танцам он уже не будет чувствовать ног. Люку до незаконного часто попадались его любимые песни, поэтому Майкл еле дотащил себя до стола с напитками через часа полтора бурного движения. Это было сложно, но оно того стоило: он однозначно ощущал себя живым и все еще по-глупому влюбленным. Люк на протяжении всех танцев льнул к нему, словно большой кот, постоянно трогал, гладил, прижимал к себе и все в таком духе. Клиффорд и без того едва дышал из-за темпа, и поэтому едва ли не задыхался после всех этих фокусов.
Если Люк хотел вывести его — у него, в принципе, неплохо вышло. Калум присоединился к его компании через несколько минут, когда Майкл жадно допивал второй бокал лимонада (с водкой, добродушно подлитой кем-то из выпускников). Взгляд Худа был изучающий и внимательный, как если бы Майкл был лабораторной работой по химии, а не его лучшим другом.
— Что такое, малыш? — проворковал Клиффорд, строя глазки брюнету. Тот поморщился и отмахнулся от него.
— Люк пошел с тобой на выпускной. Это круто, — все-таки заговорил парень о том, что интересовало его больше всего, — Вы теперь вместе?
— Не сказал бы, — Майкл пожал плечами и перевел взгляд на толпу, — Я тебе потом объясню, наверное. Не забивай себе голову.
— Мне показалось, что вы двое сблизились за последнюю неделю. Просто решил уточнить, — Калум несильно ударил его в плечо кулаком и тоже взял себе стакан с лимонадом, — Я буду расстроен, если вы оба не сойдетесь.
— Это еще почему? Мне казалось, что ты называешь меня занозой в заднице и надеешься, что моя жизнь кончится на свалке, — усмехнулся Клиффорд.
— Так оно и будет, помяни мое слово. Но вы с Люком оба те еще занозы. И вы оба бываете мерзкими придурками, особенно ты, и…
— Нет, Калум, давай ближе к делу. Я понял, что мы с ним отлично подходим друг другу.
— Да, типа того. Ну, я имею в виду, что мы знакомы с тобой уже дохера лет, и Люк делает тебя счастливым. Не знаю, зависит ли это от статуса ваших отношений, но пока этот парень поднимает твое панковское настроение я-хочу-повесить-всех-вокруг до уровня я-сегодня-чертовски-добр, я хочу видеть вас вместе.
— Ты такой милый, — Майкл приложил руку к груди, изображая раненое сердце, — Я польщен, что ты благословил нас.
— Перестань быть мудаком.
— Перестань быть таким папочкой.
— Скажи это Люку.
— Скажи Люку что? — счастливый голос Хемминса появился из ниоткуда и, черт подери, у Майкла едва не остановилось сердце. Русый улыбнулся еще шире и согласно закивал, когда Калум протянул ему лимонад, — Ужасно хочу пить. Вы двое — два старых пердящих деда. Неужели уже устали?
— Просто решил дать своим ногам хотя бы шанс на медленный танец, — усмехнулся Майкл, — Лимонад с алкоголем. Маленькая принцесса уверена, что ей уже можно?
— Знаешь что, старикашка Клиффорд? — Люк сделал глоток, — Отвали от меня, пока этот лимонад не оказался на твоей рубашке.
— О нет, тогда мне придется ее снять и засветить на всю общественность моим шикарным прессом, — саркастично ужаснулся Майкл, — Мне придется показать его всем, и моему партнеру на вечер не останется ничего эксклюзивного.
Они проболтали еще несколько песен. Люк, хотя и жаловался на их «отвратительную
выносливость», все равно остался с ними. А вот Эш, как Калум ни пытался стащить его с танцпола, неплохо проводил время и наедине с музыкой. «Он иногда упрямый, как осел», — пожаловался Худ и драматично вздохнул на дружеское люково «поэтому вы вместе, только он может тебя выдержать».
Вскоре наконец-то прозвучало громкое объявление о том, что пары могут потанцевать вместе и расслабиться друг с другом, а следом за объявлением заиграла медленная мелодичная композиция. Люк растерянно посмотрел на Майкла, словно размышляя: стоит дождаться приглашения или позвать самому?
Майкл принял решение за него, решительно взяв Люка за руку и переплетая их пальцы. Он шепнул что-то вроде «надеюсь, ты не против», прежде чем нежно опустил руки на его талию и прижал ближе к себе. Сердце билось слишком быстро, Клиффорд был почти уверен, что оно выпрыгнет из груди, если он помедлит еще хотя бы минуту. Люк ничего не сказал в ответ, только опустил голову на плечо красноволосого и тоже уместил свои руки на Майкле.
Клиффорд понимал, что песня вот-вот закончится, и его уже начинало подкидывать. Сомнения, которые до этого не вызывали у него такой большой тревоги вдруг показались довольно весомыми. Вдруг Люк сбежит? Вдруг Люк не хочет этого в общественном месте? Вдруг Люк просто побоялся ему отказать? Это все заставляло Майкла чувствовать подступающую к горлу тошноту. Возможно, он побледнел и сбился с ритма или что-то в таком духе, потому что Люк поднял голову и обеспокоенно посмотрел ему в лицо.
— Майки, все в порядке? — все однозначно было не в порядке до того момента, пока Майкл решительно не впечатался губами в губы Люка.
Это было неаккуратно. Он врезался в нос Люка, и парень болезненно зашипел, но красноволосый уже повернул голову и накрыл его губы своими с меньшим напором. Они у Люка были чуть шершавые, с привкусом алкоголя и чего-то сладкого. Майкл прикрыл глаза и попытался успокоить свое сердце. Люк на пару секунд напрягся довольно сильно: Клиффорд ощутил, какими твердыми стали мышцы под его пальцами. Но не успел Майкл отстраниться, как парень расслабился и, взяв его лицо в свои большие ладони, ответил на поцелуй.
Майклу стало дурно. Он буквально почувствовал, как его голова закружилась и руки ослабли, но хватка пальцев на его щеках была такая крепкая, что он не мог позволить себе выпасть из реальности. Люк отстранился только в тот момент, когда красноволосого ощутимо повело влево.
— Эй, тише, тише, — Люк переместил руки на его талию, удерживая на месте, — Все хорошо? Может, мне принести тебе воды?
— Ага, да, — Майкл шумно выдохнул и чуть улыбнулся, — Воды не помешало бы, точно.
— Идем, тебе нужно присесть, — Люк тихо рассмеялся и осторожно, придерживая своего бойфренда за талию, повел того в сторону столиков.
Они ушли с праздника почти сразу после случившегося. Люк просто предложил провести остаток вечера наедине, и, да, Майкл согласился. Домой они шли пешком по прохладному городу и почти не говорили. Люк снова разглядывал небо, фонари, дорогу, и красноволосый не хотел портить момент. Эта тишина между ними не была неуютной, даже скорее казалась комфортной и успокаивающей. Майклу стало намного лучше, и он даже попытался переосмыслить случившееся.
Люк ответил ему взаимностью. Люк поцеловал его в ответ, а потом принес воды, потому что ему совершенно позорно стало плохо. А еще Люк предложил провести вечер наедине и это могло значить только одно: их неделя подходила к концу и им нужно серьезно поговорить.
Майкл выдвинул предложение пойти к нему домой. Скорее всего, его родители уже спали, а вот у Люка могла быть та самая суета, от которой они так нагло сбежали. В доме было тихо, когда парни зашли внутрь. В родительской комнате слышались голоса — шел телевизор. Никто даже не услышал, что они вошли, и Клиффорд почему-то был рад этому. Он пропустил Люка в комнату и зашел следом. Едва дверь за ним закрылась, русый мягко подтолкнул его к ее поверхности и нежно поцеловал. Это не было похоже на то, что случилось на танцполе: все было мягче, спокойнее, и Майкла больше не вело в сторону. Однозначный плюс. Люк погладил его по спине и начал медленно стягивать с его плеч пиджак. Клиффорд не особо обратил на это внимание, пока холодные пальцы Люка не коснулись почти напрямую кожи на его спине.
— Не люблю слишком страстные поцелуи, — хихикнул Хеммингс и скинул свой пиджак тоже, а затем аккуратно повесил оба на стул, отходя от Майкла в другой конец комнаты.
— Мне стоит запомнить? — уточнил красноволосый, сам подводя к тому разговору, которого так боялся, — Мы продолжим это?
Люк в один миг растерял весь свой игривый настрой. Он тяжело вздохнул и сел на край стола. Клиффорд приблизился к нему, нагло протискиваясь между чужих накачанных бедер, и опустил на них руки.
— Я не знаю, что тебе сказать. Ты ведь понимаешь, что мне придется уехать, если я поступлю?
— Когда ты посупишь, — поправил Майкл и грустно улыбнулся, — Да, я понимаю это. Но до твоих экзаменов еще есть время. И если ты согласен, я готов попробовать терпеть это расстояние до чертова Лондона.
— Я не знаю, что я чувствую к тебе. То есть, знаешь, мне нравятся наши отношения. Ничего будто не поменялось, но нужное добавилось и это просто… Мне хорошо с тобой, но я не могу обещать, что не найду никого в Лондоне, просто потому что я не понимаю, что поменялось между нами.
Люк обвил руками его талию и устало закрыл глаза. Он был растерян и совершенно не понимал, что делать в сложившейся ситуации. Майкл прижал его к себе и поцеловал в макушку в попытке пообещать хоть что-то.
— Я все еще влюблен в тебя, Люк, и я, как и говорил раньше, сделаю все, чтобы тебе было комфортно со мной.