Давай выпьем ещё по одной

— Мои дражайшие, сегодня мы собрались здесь, чтобы… Эй! Не бросайтесь всяким дерьмом в меня! — раздраженно крикнул Изумо, когда его начали закидывать кукурузными чипсами в соусе, пустыми бутылками и даже кинули какую-то жалко выглядящую салфетку. — Это похороны, придурок, а не ебаная свадьба! «Мои дражайшие», что за приторный бред? — хмыкнул Котецу, и все остальные лениво сидящие в комнате пьяно и громко рассмеялись. Изумо вытащил чипс из волос и смял его, зло смотря на своего давнего друга и часто напарника на миссиях. — Это моя траурная речь и я, блядь, буду говорить то, что я хочу. Я не швырял в тебя ничем, когда ты говорил. — А я и не произносил речь так, что создавалось впечатление, что я хочу замуж за мертвеца. Черноволосый чуунин швырнул еще один кукурузный чипс, который Изумо поймал ртом на полпути и самодовольно разгрыз. Это было впечатляюще, учитывая сколько шиноби, носящий бандану, выпил в тот вечер. Однако впечатление было подпорчено тем, что по его щеке сползала томатная сальса. — Моя траурная речь, — снова пробурчал Изумо. — Просто заткнись и попытайся хоть раз в жизни проявить уважение. Это для Ируки. Котецу еще раз хмыкнул и залпом выпил очередную рюмку саке. Стряхнув кое-какие крошки со своей черной траурной одежды и откашлявшись, Изумо начал с начала. — Мои дражайшие, — Изумо с вызовом посмотрел на чуунина с игольчатой прической, на что Котецу просто закатил глаза, но не стал перебивать, — мы все собрались здесь сегодня, чтобы скорбеть об уходе нашего дорогого друга Умино Ируки. Ирука был замечательным преподавателем, хорошим человеком и другом, который всегда был готов прийти на помощь. Еще будучи генином, он был тем еще засранцем! Услышав эту фразу, все тут же в знак согласия громко зашумели и бурно рассмеялись. Изумо немного ошеломленно помахал руками, призывая всех к тишине. На его слегка смуглых щеках высоко алел темно-красный румянец, показывая, насколько на самом деле мужчина был пьян. Это правда было чудом, что мужчине так долго удавалось стоять на ногах и, более того, разборчиво говорить. Наконец, шум стих, и шатен смог продолжить. — Наш любимый Ирука был таким милым ребенком с широко распахнутыми невинными глазами и улыбками во все тридцать два зуба. Но едва ли уважаемые жители Конохи подозревали, что этот очаровательный сирота был истинным воплощением самого дьявола, настоящим проказником. — Да блядь, как ты можешь говорить такими громкими словами, когда ты выпил две бутылки? — внезапно закричала Анко с дивана. — Завязывай, милашка. Нам еще надо похоронить мертвеца. Изумо показал язык куноичи с фиолетовыми волосами, а потом нахмурился и с прищуром посмотрел на нее. — А ты что здесь делаешь? Ты джоунин! — с осуждением подметил Изумо. — Специальный джоунин, я не полный джоунин! — пронзительно вскрикнула Анко и швырнула горсть попкорна в мужчину. — И, кроме того, вы все были на моих похоронах, так что я пришла на ваши! Так что заканчивай уже эту херню! Все мужчины в комнате закрыли уши, когда единственная «плакальщица» в комнате уверенно попыталась выбить все окна своим криком. Пьяная Анко могла на удивление громко вопить. Иваши цыкнул на куноичи и заткнул ей рот шариком данго, чтобы заглушить ее вопли. К счастью, одержимость Анко этой липкой сладостью не позволила ей выплюнуть ее и еще немного покричать. — Тише, — шикнул Иваши, пока женщина довольно жевала. — Мои соседи начнут жаловаться. Секунду Изумо и Котецу выглядели сбитыми с толку. — Но мы — твои соседи, — сказал Котецу, показывая на себя и Изумо. — И вы скоро начнете жаловаться, ведь так? — парировал Иваши с помощью своей великолепной пьяной логики. Два чуунина переглянулись друг с другом и согласно закивали. — Ага, — одновременно протягивая гласные, сказали они, и Иваши бросил им взгляд, в котором явно читалось «вот и славно». Изумо встряхнул головой, чтобы выкинуть все лишние мысли из головы, и пошатнулся, чувствуя как вместе со всеми пьяными мыслями его медленно покидает чувство равновесия. Изумо помахал руками, привлекая внимание к себе. — Ладно, давайте вкратце. Он был милым ребенком, необычайным засранцем с твердым характером быка и с бесценной наглостью самого Бога! — Изумо высоко поднял свою рюмку с саке, и все в комнате сделали так же. Большая часть алкоголя пролилась на пол. — Выпьем же за моего горячо любимого друга Ируку! Пусть его потрясающая задница покоится с миром! — За Ируку! — подхватили все в комнате и опустошили свои рюмки. Наконец, мозг Изумо решил, что иметь дело с ногами — это очень муторно и рухнул боком на своего счастливого и раскрасневшегося друга с высоким хвостом. — Буду скучать, Ру, — Изумо, смеясь, обнял мужчину за плечи и мокро поцеловал в щеку. Ирука просто продолжил смеяться и резко обнял друга в ответ. — Приятно знать, что я ухожу в мир иной любимым, — объявил Ирука, после чего пьяно икнул и снова потянулся к бутылке с саке. — Ну, ты умудрился выбесить целую комнату джоунинов и самого Хатаке Какаши, — напомнил Иваши и передал тарелку с холодными свиными пельменями. — Агась, — довольно хохотнул Котецу. — Ты облажался. — Полностью облажался! — громко согласилась Анко и потянулась за еще одной палочкой с данго. — Лучше и не скажешь, — вздохнул Ирука, закинул пельмень в рот и, тут же сморщившись, пробормотал: — Они отвратительные, когда холодные. — Да, хватит уже еды. Давайте хоронить мертвеца! — прокричал Изумо, быстро поднимая вверх кулак. Все ожидали, что Ирука будет ликовать. — Нет! Я не хочу, чтобы меня хоронили с привкусом холодного пельменя во рту. — Сейчас исправим! — воскликнула Анко и приставила бутылку с саке к его губам. Большая часть алкоголя пролилась на подбородок, а не попала внутрь, но в целом было достаточно и этого. Пять шиноби, пошатываясь, встали на ноги и, спотыкаясь, вышли из квартиры. Тот бардак, который после них остался, Иваши точно будет с похмелья убирать все утро.

***

Спустя три часа, после многочисленных поединков комьями грязи и бесчисленными бутылками саке Ирука, покачиваясь, брел по улицам Конохи в сторону своей квартиры. Он был невероятно пьян, весь в грязи, с него капала вода и недоставало кое-какой одежды. Ирука был бы еще больше измазан в грязи, если бы не потерял равновесие на краю озера и не рухнул бы прямо в воду. Хотя из-за этого он был весь мокрый. К счастью, ранней осенью еще не очень холодно. Ирука был наполовину одет, и это противоречило традиции их компании, что мертвеца надо хоронить голым. Ируке едва удалось остаться в штанах и нательной майке, но у него все равно украли бинты, обматывающие ноги, похоронную рубашку, ботинки и резинку для волос. Прежде чем отправиться на свои «похороны», Ирука специально без колебаний оставил свой налобный протектор Деревни Листа дома. Однако, несмотря на то, что Ируке удалось отвоевать свою нательную майку, выглядела она отвратно. На черной покрытой грязью ткани были видны дырки — Анко пыталась сорвать с Ируки майку. Как только Ируке с легкостью удалось избежать столкновения с подлым фонарным столбом, который возник перед ним из ниоткуда, бордюр решил, что это идеальная возможность выпрыгнуть и напасть. Сэнсэй Академии потерял равновесие и растянулся прямо на дороге. Он перекатился на спину, полежал какое-то время, рассматривая звезды на небе, и тихо рассмеялся. Даже в таком невменяемом состоянии, Ирука все равно понимал, что не надо шуметь в скрытой деревне шиноби. Когда шиноби не в настроении, они обычно швыряются острыми предметами. Перекатываясь на бок, пьяному мужчине удалось встать на колени, и он попытался подняться на ноги. Однако затея с треском провалилась, и Ирука упал обратно. Его темные волосы падали на лицо грязными сосульками. Ирука сидел посреди дороги, размышлял, как внезапно сложно стало встать на ноги и вдруг заметил кровь на руке. А это как произошло? Ах да, подлый бордюр. Ирука зло посмотрел на бетонную полосу, спокойно огибающую дорогу и строящую из себя саму невинность. — Грубо. Ты поступил низко, — хмуро проворчал Ирука бордюру. Сзади послышались приглушенные шаги, и, когда Ирука попытался повернуть голову и посмотреть, мир перед глазами решил резко повернуть налево. Ирука застонал и осторожно обхватил голову ладонями, просто на случай, если голова решится упасть с плеч и продолжить путь домой без него. Через шум в ушах темноволосый чуунин расслышал еще шаги и решил, что окликнуть будет гораздо безопаснее, чем попытаться рассмотреть. — Кто чье? — требовательно спросил он у тускло освещенной улицы, а потом затих и в замешательстве сморщил нос. — Нет, стой, не так, — пробормотал Ирука и нахмурился, рассматривая дорогу. — Не кто чье. Бессмыслица. Чье кто? Тоже неправильно. — Мне кажется, ты пытаешься сказать «кто это» или, может быть, «кто там», — подсказал низкий голос по близости. Ирука посмотрел вверх через свои спутанные волосы и увидел как над ним стоял мужчина, чей силуэт был освещен лишь светом фонарей. Ирука сощурился и попытался сосредоточенно посмотреть на мужчину, чтобы рассмотреть его какие-то отличительные черты и понять, кто он. Наклоненный набок налобный протектор, черная маска, взъерошенные серые волосы и стоит немного ссутулившись. Из всех тех, на кого Ирука мог наткнуться по пути домой, он просто обязан был встретить именно Хатаке Какаши. Это было просто нечестно. Ирука посмотрел на джоунина затуманенными карими глазами и обиженно надул губы. — Я еще не могу умереть. У меня во рту все еще привкус пельменей. Я не хочу умирать с привкусом пельменей во рту. Ты слишком рано! — Ирука осуждающе посмотрел туда, где, как ему казалось, был глаз джоунина, и перевел взгляд. Чуунин, нахмурившись, стал мрачно смотреть на карманы на жилете Какаши, словно вся эта ситуация была целиком и полностью их виной. — О чем ты? Как связаны пельмени и твоя скорая смерть? — довольно озадаченно спросили сверху. — Пельмени были отравлены? Ирука все так же рассматривал карманы. Чтобы поднять глаза чуть выше, надо было приложить слишком много сил. — Эм, нет. Ну, наверное, могли бы. Их приготовил Котецу, а это всегда очень-очень плохая идея. Но Анко солгала и украла мою рубашку. Я думаю, что Изумо использовал ее вместо своей банданы, которая потерялась, когда Иваши забил гол. Но потом они украли мои ботинки и использовали их вместо снарядов. Интересно, а Котецу все еще привязан к тому дереву… Хм-м-м. Но Анко все же солгала! Теперь во рту еще сильнее привкус сырой свиной пельмени со сливами и это плохо. А интересно, свиные пельмени будут вкусными со сливовым соусом… Эй, а ты знал, что в озере есть угри? — Ирука закончил свой бессвязный монолог, широко распахнутыми глазами посмотрел на мужчину, нависающего над ним и ждал, что он ответит. В воздухе на какое-то время повисла тишина, прежде чем джоунин кивнул. Он, в конце концов, присел рядом с Ирукой так, что свет фонаря за его спиной перестал резать глаза, и чуунин наконец смог посмотреть в глаз Копирующему ниндзя. Мужчина выглядел сбитым с толку. А что было такого обескураживающего в том, что в озере водятся угри? Какаши или знал, что они там водятся, или не знал. И, судя по взгляду, которым его окинул бледный мужчина, он очевидно не знал, так что Ирука с сочувствием обнадежил его. — Там угри, — серьезно начал Ирука, успокаивающе кладя руку на плечо джоунина, — большие такие. Серый глаз слегка сузился, и Какаши почесал затылок рукой в перчатке. — Хорошо, из-за этого у меня чуть-чуть разболелась голова. Давай попробуем что-то попроще, — Ируке показалось, что, судя по голосу джоунина, он смеялся. — Почему ты сидишь на середине дороги в два часа ночи? — Потому что на меня напал бордюр! — рявкнул нетрезвый мужчина и сердито посмотрел на бетонную полосу. — Он напал на меня, а потом дорога меня укусила, — Ирука поднял выше кровоточащую руку, — а потом кто-то из них украл мои ноги, потому что они больше не работают. Они в договоре! За темной маской послышался смешок. — Наверное, ты хотел сказать в сговоре. — И это тоже. Ублюдки. Послышался еще один смешок. — Хорошо, давай вернемся к серьезным вещам. Почему ты думаешь, что умрешь? Услышав эти слова, Ирука вспомнил, с кем он говорил и тут же ссутулился, признавая свое поражение. Его рука упала с плеча Какаши. Ирука не мог сражаться со знаменитым Шаринганом Какаши в таком состоянии. У него даже ног нет! На раскрасневшемся от алкоголя лице сэнсэя теперь не было ничего, кроме отчаяния и страдания. Ирука посмотрел большими темными глазами прямо в серый глаз Какаши. Джоунин теперь с удивлением обеспокоенно смотрел на чуунина. Ирука довел до совершенства взгляд «потерянного побитого щеночка», когда был маленькими проказником. И сейчас все было гораздо душещипательней, особенно когда он сидел раскрасневшийся, мокрый, истекающий кровью, весь в грязи, в лохмотьях и с распущенными волосами. — Это нечестно. Я думал, что так не будет очень больно, — грустно вздохнул Ирука и попытался улыбнуться, но стал выглядеть еще более несчастным. — Алкоголь притупляет боль, да? Хотя бы я побывал на своих похоронах. К этому моменту джоунин уже ничего не понимал и выглядел все более обеспокоенным. — Ирука-сэнсэй, кто, как тебе кажется, хочет причинить тебе вред? — Ты. Серебряная бровь так высоко приподнялась, что даже исчезла за повязкой. — Я? — Ага, хотя я думал, что вас будет больше, — пробормотал Ирука и осмотрел пустую улицу. — Думаю, они тебе не нужны. — О чем ты говоришь? — Я выбесил целую комнату джоунинов и бросил тебе вызов. Парни решили, что это был первый гвоздь в крышке моего гроба, так что сегодня ночью мы устроили мне похороны и теперь я доживаю свои последние дни, — учитель посмотрел на звезды и вздохнул. — Я всегда знал, что мои ученики погубят меня. — Хорошо, так, все немного проясняется. Это неожиданно, но все по порядку. Я просто хочу уточнить одну вещь: у тебя сегодня ночью были похороны? — Ага, я там услышал траурные речи, мы выпили и поели. Вот только мы ели холодные свиные пельмени, и это было ужасно. Кто был настолько жесток, что накормил людей в трауре холодными свиными пельменями? Конечно же, Котецу, — Ирука медленно покачал головой, чтобы она не слетела с плеч и не упала на колени джоунина. — И правильно, что он привязан к тому дереву грязным лифчиком. Ирука посмотрел на Копирующего ниндзя и услышал, как он пробормотал что-то подозрительно напоминающее «надо было раньше поговорить с ним, когда он пьяный». — Я не пьяный! Просто слегка нетрезвый. У меня невероятная склонность к непереносимости алкоголя, — Ирука нахмурился и снова перевел взгляд на жилет джоунина, когда Какаши рассмеялся. — Стой, не то. А в чем… Эй! Хватит пытаться меня отвлечь. Я не сдамся без боя, Какаши. Было бы проще, если бы у меня были ноги. Тупой бордюр. Ты точно не с ним в заговоре? — подозрительно прищурившись Ирука посмотрел на Какаши. Из-за улыбки в уголке глаза Какаши образовались морщинки. — Не-а, я не в договоре, заговоре или сговоре с бордюром и дорогой. — А, ну, тогда хорошо. Им нельзя верить, — Ирука положил ладони на колени и посмотрел на свои ноги. — Эй! Они вернулись! — Я вытащил их из лап врага, — сообщил джоунин, не скрывая своего веселья, — и предлагаю тебе перемирие. — Правда? — спросил Ирука, удивленно распахнув глаза. Какаши кивнул. — Ого, а ты правда крут. — Так что мы можем забыть отбор на чуунина и стать друзьями? Чуунин нахмурил темные брови и затих на пару секунд, обдумывая слова Какаши и его мужественные подвиги. — Да, — очень серьезно сказал Ирука. — Отлично. Сможешь сам дойти? — спросил джоунин, все еще улыбаясь глазом. Ирука фыркнул. — Конечно, смогу. После двух неудачных попыток стало ясно, что он не сможет. Какаши тихо сидел на корточках наблюдая за тем, как Ирука тут же отмахнулся от помощи джоунина и пытался сам встать на ноги. Наконец, пьяный мужчина понял, что он должен признать поражение, в тоже время не признавая поражения. Но как это провернуть с Копирующим ниндзя, который был известен своей способностью видеть все спрятанное внизу… Или как там говорят? Уф, это слишком муторно. — Думаю, мне нужна твоя помощь, — в конце концов, тихо пробормотал мужчина. — Кажется, ноги еще не работают. Какаши бледной рукой обхватил грязную и смуглую руку чуунина и перекинул ее себе через плечо. Ируку потянули наверх, и он прижался к неподвижному телу Какаши, который поддерживал его, пока земля под ногами уверенно подражала океану во время шторма. Какаши крепко обхватил его за талию, и они стояли неподвижно до тех пор, пока земля под ногами не успокоилась. — Было бы проще, если бы я просто нас телепортировал, но тебе надо пройтись, чтобы протрезветь, — джоунин пробормотал на ухо низким голосом. Ирука в знак согласия что-то промычал в ответ. Он был слишком пьяный, чтобы думать о личном пространстве. Ирука был рад, что Какаши больше не хотел убить его, однако что-то в их недавнем диалоге беспокоило его. Ирука внезапно понял, что ему показалось странным. — Эй, это я выбесил тебя на отборе на чуунина, так почему ты предлагаешь мне перемирие? — спросил Ирука, пытаясь показать пальцем сначала на Какаши, а потом на себя, но в итоге все перепутал. Какаши снова бегло странно улыбнулся глазом и потащил их вперед. — Итак, в озере водятся угри, да? — Ага! — чуунин улыбнулся. Когда он пьяный, его было очень легко отвлечь. — Большие такие. — И как ты узнал это ночью? — Анко попыталась украсть мои штаны. Странный смешок донесся от Какаши, который сейчас поддерживал его и не давал упасть, и Ирука с любопытством посмотрел на бледного мужчину. — Думаю, тебе стоит объяснить мне это немного подробнее, Ирука. — Эй, ты не назвал меня сэнсэем, — упрекнул Ирука. — Ну, ты тоже не назвал меня сэнсэем. Ирука наклонил голову набок и искоса посмотрел на джоунина. — Но ты не мой сэнсэй. — Ты тоже не мой сэнсэй, так что мы квиты. Это маленькое открытие проскользнуло в мысли Ируки так же легко, как саке этой ночью вместо крови текло по венам. — У тебя, — Ирука вяло показал пальцем на сероволосого джоунина, — очень хорошая логика. Мужчина просто усмехнулся. — Так Анко попыталась украсть твои штаны? — Ага, и я пытался увернуться, но озеро слишком близко пододвинулось, и я упал туда. Потом угри попытались украсть мои штаны, но я и от них ускользнул. Противные ублюдки. — Теперь понятно, почему ты весь мокрый и грязный. — Не такой грязный, — поправил Ирука. — Не такой грязный? — Ага, потому что когда угри напали, я выпрыгнул из озера, предупредил всех, и мы с криками убежали. Э-э, все, кроме Котецу. Он все еще привязан к дереву, — очень пьяный мужчина внезапно ахнул и дернулся, осознавая весь ужас происходящего. — Боже! Угри доберутся до Ко! Я должен спасти его. Однако крепкая хватка Какаши не дала пошатывающемуся чуунину, спотыкаясь, отправиться спасать своего друга с игольчатой прической от разбойной шайки угрей. — Все в порядке, Ирука. Котецу в безопасности, его не тронут угри, — успокаивал его Какаши. Пьяный мужчина почувствовал, как его чуть крепче обняли. Ирука обеспокоенно посмотрел в серый глаз, в котором по-прежнему читалась улыбка. — Его кто-то уже спас? — слабо спросил Ирука. — М-м-м, АНБУ узнали все о гнусном плане короля угрей захватить нашего шиноби и спасли Котецу от подлых, склизких существ, — пояснил Какаши. Грязный мужчина посмотрел на джоунина с неподдельным ужасом. — О Господи! Я должен спасти Ко от АНБУ! Бледный мужчина снова с недоумением посмотрел на Ируку. — Что? Почему? Дорога решила именно в этот момент снова укусить Ируку, но Какаши быстро среагировал и не дал мужчине упасть, разрушив подлые планы асфальта. — Потому что они убьют его! Ко отлил на одного из них! После этой маленькой фразы между ними повисла ошарашенная тишина. — Хагане Котецу помочился на АНБУ? — осторожно переспросил Какаши. — Ага, в точку! Именно поэтому мы устроили ему похороны, — криво усмехнулся Ирука. Он попытался отодвинуться от Какаши и снова споткнулся. — Именно поэтому я должен спасти его. Крепкая хватка Какаши не ослабла ни на секунду. — С ним все будет в порядке, я обещаю. Лучше просвети меня, расскажи мне, как именно Котецу умудрился отлить на АНБУ? — Ты правда обещаешь? — Правда-правда обещаю, — голос у Какаши был тихий, мягкий, и Ирука неосознанно снова прижался поближе к джоунину. Какаши успокаивающе провел бледным большим пальцем по запястью Ируки там, где измеряют пульс, и пьяный чуунин расслабился еще больше. — А теперь я хочу услышать историю. Расскажи мне. — Ну, Ко был на карауле, и ему надо было сходить в туалет. Поблизости не было никого, кто бы мог подменить его на чуть-чуть, и поэтому он решил отлить прямо со стены. Ко был весь из себя такой скрытный, как настоящий шиноби, но под ним оказался еще более скрытный, как настоящий шиноби, АНБУ. Это было нехорошо, — Ирука сочувственно покачал головой, — и, по правде говоря, очень плохо пахло. Ко на неделю оказался в больнице, думая, что он двенадцатилетняя девочка, влюбленная в Ибики-сан и боящаяся пудинга. Джоунин долго и искренне смеялся. — Это было не так уж и весело. Пудинг пытался приставать к нему! И Ко все пытался заплести мне косы, — решительно бросился защищать своего друга Ирука. — Я уверен, что для него это было ужасно. Боже, потрясающая история, — Какаши еще какое-то время посмеялся, а потом, вздохнув, прижал Ируку немного ближе. — Расскажи мне еще что-нибудь об этом вашем ритуале с похоронами. Судя по голосу, джоунин все еще посмеивался, но Ирука решил его простить за то, что он смеялся над его другом, потому что ситуация и правда была довольно забавной. Ируку еще раз отвлекли вопросом. — А, ну, когда кто-то из нас делает что-то невероятно глупое и выбешивает кого-то выше по рангу, мы понимаем, что очень скоро нас порвут на части, так что мы собираемся вместе и, черт, отлично проводим время, наслаждаемся поминками до тех пор, пока нас реально не похоронят. Мы едим, пьем саке, говорим мертвецам прощальные речи, чтобы они могли насладиться ими, прежде чем все произойдет. Потом мы хороним мертвеца. Зимой мы деремся снежками, но сегодня ночью мы дрались грязью. Мертвеца надо хоронить голым, но проблема в том, что мертвец еще пока жив, и это все усложняет… Если только ты не Изумо и не отключишься. — Понятно. Это и правда хорошая традиция, — легко подметил Какаши. — И теперь понятно, почему ты так выглядишь. — Но не понятно, почему ты так выглядишь. — Хм? Ирука поднял руку, которую не держал Какаши и тыкнул ему в грудь. — Ты тоже весь в грязи и мокрый. Чем ты занимался? Угри попытались и на тебя напасть? С губ Какаши сорвался низкий смешок, приглушенный маской. — Нет. Сегодня ночью я наткнулся на падшего ангела, у которого был трудный вечер, так что я помог ему, и вот что в итоге получилось. — Ого, — пьяный мужчина серьезно кивнул, словно это была самая логичная история, хотя, наверное, в тот момент ему так и казалось, — невежливо с его стороны так пачкать тебя. — Ма-а, оно того стоило. Они молча шли какое-то время, Какаши все так же крепко держал его за талию, и дорога в итоге перестала пытаться так часто его укусить. Это хорошо, что ему помогают дойти до дома, но то, что ему помогал именно Какаши, все еще смущало его. Джоунин слишком быстро простил его. Копирующий ниндзя должен был выбить из него все дерьмо, и именно поэтому сегодня ночью были похороны Ируки. Однако вместо этого джоунин спас его ноги из подлых лап бордюра, чтобы предложить перемирие, а потом охранял его, чтобы бордюр не напал из засады. Какаши вел себя слишком мило… Может быть… Ирука повернул голову и с прищуром задумчиво посмотрел в глаз бледного мужчины. — Эй, Какаши? — Какаши вопросительно хмыкнул, и Ирука продолжил, — ты же не пытаешься усыпить мою бдительность, так? Какаши усмехнулся и покачал головой. — Если бы я пытался усыпить твою бдительность, это бы значило, что ты чувствуешь себя в безопасности. А значит, пытаясь усыпить твою бдительность, ничего бы не вышло, потому что ты бы почувствовал это и все бы понял, потому что ты чувствуешь себя в безопасности. Ирука моргнул, потом моргнул еще раз и решил, что если моргнет еще раз, то поймет смысл того, что сказал Какаши. Но тщетно. — Ты говоришь бессмыслицу какую-то, — растерянно пробормотал Ирука. — Ты не первый, кто так говорит, — Копирующий ниндзя улыбнулся и кивнул в сторону здания перед ними. — Что же, вот и пришли. Чуунин полностью сбитый с толку посмотрел на дверь, перед которой они остановились и нахмурился. — Это не мой дом. — Да, это мой дом. Ирука еще сильнее нахмурился. — Почему мы у тебя дома? — Ну, учитывая, сколько раз за ночь на тебя напали, я подумал, что тебе нужен телохранитель. Ирука перестал хмуриться и сердито посмотрел на Какаши. — Я чуунин, — Ирука тыкнул себя в грудь. — Чуунин я. И могу постоять за себя. — Ага, а если враги снова украдут твои ноги? У них будет огромное преимущество над тобой и тебе понадобится подкрепление. Ирука задумчиво нахмурился. — Хм-м-м… Это запрещенный прием, мой друг. Джоунин усмехнулся. — Они всегда срабатывают лучше всего. Открылась дверь, и грязный мужчина переступил через порог. Какаши щелкнул выключателем, и Ирука тут осмотрел себя и понял, какой же он на самом деле грязный. — Пресвятая матерь хаоса! — воскликнул Ирука. — Ага, ты весь в грязи. Давай снимем с тебя одежду. Ответственный и уважаемый сэнсэй в нормальной обстановке на предложение снять одежду кинул бы сердитый взгляд и решительно бы отказался. Однако, учитывая всю странную ночь и количество выпитого алкоголя, просьба Какаши не показалась чем-то из ряда вон выходящим. — Хорошая идея, — широко улыбнулся Ирука и начал снимать рваную нательную майку. — Определенно стоило раньше его напоить, — послышалось тихое бормотание, когда Ирука стаскивал черную майку через голову. — Хм, ты что-то сказал? — Ма-а, да ничего, ничего, — беззаботно ответил джоунин, захлопнув входную дверь.