Мария не заметила, как быстро пролетел год. За это время она увидела большую часть Соединенных Штатов. Цирк быстро набрал популярность и все благодаря программе, которую придумала Мария. Она ввела развлечения для детей с призами, выступление клоунов на ярмарке, катание на лошадях. В труппе нашелся человек, который хорошо рисует, и Браун предложила ему рисовать карикатуры.
Сама Мария, за время выступления получила прозвище Мария Свон: очень красивая белокурая девушка, что выступала в черно-белом костюме, вызывала у всех ассоциацию с Одеттой и Одиллией из знаменитого балета. Особенно приелось это прозвище после того, как Мария выступила под сюиту “Лебединое озеро”. Зрители очень запомнили, как легко Браун шла по канатам, пританцовывая, а затем перешла на полотна, исполнив номер вместе с Паулем.
Начало меняться и восприятие Мерез этого мира. Все больше она чувствовала себя человеком, у нее появлялись искренние эмоции: радость, печаль, удивление. Она начала смеяться, привыкла к слезам, если они иногда проступали на глазах, чувствовала удовольствие. Больше всего Мерез удивило то, то она начала чувствовать вкус человеческой пищи. И хоть она продолжала питаться эмоциями людей (порой, приходилось идти на крайности и нападать на животных – их страх очень хорошо восполнял голод), Мария теперь готовила и обычную пищу, угощая друзей и артистов.
Так же за прошедший год Браун хорошо сблизилась с семьей Аддерли. Когда Роман поправился окончательно, женщина взялась за его обучение, ведь мальчик не мог ходить в школу. В выходные дни она учила мальчика читать и писать, решала задачи и головоломки. Роман очень быстро обучался (Мерез знала, что это благодаря ее Огоньку). Мальчик до такой степени привязался к женщине, что иногда мог назвать ее мамой. Правда, после этого извинялся и убегал. А Марии было даже приятно – она сама относилась к Роману, как к своему сыну.
Гордон часто это слышал и был не против. Мария справлялась с воспитанием не только Романа, но и других детей артистов. Она ни разу не подняла на них голос, всегда улыбалась, объясняла детям “что такое хорошо, что такое плохо”, приносила детям сладкие пироги, конфеты, книги и раскраски с карандашами. Сам мужчина начал оказывать знаки внимания к Браун: дарил цветы после выступления, подарки, позволял ей не ходить на репетиции, даже доверял вести некоторые дела цирка. Мерез принимала все его ухаживания, несмотря на противные ей слухи, что распускали вокруг нее.
- Мария, ты занята?
Женщина оторвалась от книги и посмотрела на Аддерли.
- Нет, я позанимаюсь с Романом и… в принципе, больше ничего не планировала, а что?
- Не хотела бы ты сходить со мной в ресторан? Я угощаю
- Хорошо, я не против
Мари провела еще несколько уроков Роману, объяснив еще задачи из учебника. “Выполнишь к следующим выходным эти примеры, хорошо?” – попросила Браун. “Хорошо, мам” – ответил мальчик, но, быстро поняв, что сказал, выбежал из фургона. Женщина хохотнула в ладонь.
- А он быстро учится – подметил Гордон, разглядывая тетрадь сына
- А ты что ожидал? У него теперь есть рвение к жизни и Роман не хочет отставать от остальных детей
- Не представляешь, как я рад, что ты появилась в нашей жизни. Никогда не перестану благодарить тебя
Мария обняла мужчину. “Встретимся через час” – сказала она и пошла к своему фургону, чтобы собраться. Браун надела серое платье, красиво подчеркивающее ее талию, белую накидку, перчатки и полусапожки на каблуке.
Гордон повел ее в ресторан. Для Мерез это было еще одно любимое место: ей было очень интересно пробовать новые вкусы, видеть, что собой представляли земные блюда. Она заказала тигровых креветок в соусе, бифстроганов, пудинг и вино – Аддерли ей не отказал. Они немного обсудили цирковую программу, следующие гастроли.
- Вернешься в Дерри?
- Да, мне больше некуда ехать. – женщина посмотрела на Гордона – Ты… что-то задумал?
Мужчина улыбнулся, поправив очки:
- Хотел предложить тебе провести отпуск у нас в Конкорде, а квартире… Роман так к тебе привязался, да и он не будет отставать от школьной программы… Ну, если ты не против, конечно
- Я подумаю, хорошо? – спросила Мария – До конца вечера дам ответ
- Я не тороплю тебя и не на чем не настаиваю… Если нужно время, можешь подумать над этим до конца гастролей
Мария кивнула головой, продолжив трапезу.
После ресторана, пара посетила кинотеатр, чтобы посмотреть комедийный фильм. Мерез не очень заинтересовалась происходящим на экране (некоторый юмор был ей не понятен), но виду она не подавала и, если зал начинал смеяться, Браун тихо хихикала, прикрывая рот ладонью. Но существо вполне насытилось теми эмоциями, которыми был переполнен небольшой зал.
Поздней ночью Гордон и Мария вернулись на территорию цирка. В фургонах не горел свет – все артисты и ассистенты спали. Романа, перед тем как уйти, Аддерли оставил у миссис Моррис.
Они остановились у фургона Браун. Чего Мария точно не ожидала, так это то, что Гордон подойдя к ней, поцелует. Для существа это был новый опыт, но приятные волны пробежали по телу. Насколько позволял опыт, она ответила на поцелуй, но хотелось чего-то большего. Утягивая мужчину за плащ, Мария завела его в свой фургон. Что было дальше – нетрудно догадаться. Мерез открыла для себя новый спектр эмоций, куда более сладкий, чем ранее поглощаемые. Она забылась, растворяясь в наслаждении процессом. Никогда до этого существо не имело физической близости со своими жертвами, и теперь понимала, что зря. Затуманив разум Гордона, чтобы тот не видел ее полупрозрачные руки, Мария полностью отдалась мужчине.
Намного позднее пара лежала в кровати. Мария рассматривала потолок, о чем-то задумавшись. Гордон гладил ее по волнистым волосам. Время было уже за три часа ночи – нужно было возвращаться за Романом. Он лениво поднялся и начал одеваться, ища по полу свои вещи. Мари поднялась, не стараясь даже прикрыть обнаженное тело.
- Надо Романа забрать – объяснил Гордон – Он, наверное, уже соскучился, да и с миссис Моррис ему наверняка скучно
- Хорошо. – улыбнулась Браун
Она согласилась провести отпуск с семьей Аддерли: сидеть в полупустом доме женщине тоже наскучило. Этот ответ обрадовал Гордона и мужчина, поцеловав Марию и пожелав ей приятых снов, покинул ее фургон. Но на половине пути, Аддерли решил не беспокоить швею и сына, поэтому ушел к себе – “Заберу Романа, когда он проснется”. Но уснуть он так и не смог – все думал о произошедшем и том, что испытывал к Браун. С одной стороны он действительно начал испытывать симпатию к Марии, она тоже была не против, да и Роману нравилось проводить время с женщиной. Но с другой – ему было стыдно за свои чувства перед погибшей супругой. “Ох, Ненси, надеюсь, ты не будешь злиться на меня” – молил мужчина.
Оставалось меньше месяца до завершения тура. Цирк получал огромные суммы за выступления в городах: артистам подняли зарплаты, оборудование поменяли на более современное и качественное, корм для животных, для миссис Моррис приобрели новую швейную машину и ткани. Популярность цирка “Vintage” росла на глазах и его уже ждали в следующих городах, билеты распродавались мгновенно, дети были рады участвовать в конкурсах и выступлениях клоунов и фокусников.
Завершились гастроли в Конкорде феерическим выступлением. Сразу после этого фургоны и все цирковое оборудование оставили на специальной площадке-стоянке. Это место Аддерли специально приобрел и обустроил под свою работу: в утепленных ангарах содержались животные, за которыми смотрели нанятые Гордоном люди, вся территория находилась под охраной, так что никто не беспокоился о безопасности. Артисты встретились на этаком “собрании”, где Гордон рассказал, с какого города они начнут новый тур. После этого, все разъехались по домам – теперь они встретятся только в начале весны.
Мария, как и обещала, отправилась вместе с Гордоном в его квартиру. За то время, что они проводили в цирке, их отношения медленно развивались, но пока держались статуса любовников. Снова о Марии пошли слухи среди женской части труппы – не нравилось тем, что Гордон влюбился в беловолосую артистку – все больше завистливых взглядов ловила на себе Браун.
Так вот, Гордон проводил Марию до своего авто и, вместе с Романом, поехали по городу. Квартира Аддерли находила на последнем этаже трехэтажного дома. За строением находился небольшой парк с озером и роща. Поднявшись на нужный этаж, мужчина открыл дверь, пропуская внутрь сына и Марию. Квартира была уютной, состояла из кухни-столовой, гостиной, спальни, детской и ванны. В гостиной одну из стен украшали фотографии с выступлений, с артистами труппы, множество сертификатов и наград. Браун позволили занять спальню – сам Гордон решил спать в гостиной. Для женщины выделили полки в шкафу, полочки в ванной, где она разместила свои вещи. Аддерли показал, что и где лежит, то можно брать, показал близстоящие магазины и салоны.
Браун быстро влилась в жизнь Конкорде, уже через пару дней начала одна выходить до магазинов, гулять в парке, посещать салоны красоты. Правда, ночью ей приходилось уходить, чтобы найти жертву и насытиться, но существо ограничивалось животными и крайне редко нападало на людей. В остальном же она вела обычный образ жизни: продолжала учить Романа, взяла на себя готовку и уборку в доме.
Отношения между Марией и Гордоном становились все лучше, и уже через пару недель мужчина стал делить кровать с Браун. Со стороны все трое выглядели, как полноценная семья.
Как-то Гордон пришел домой с двумя тяжелыми пакетами, набитыми продуктами. На вопрос Марии, зачем им столько еды, Аддерли удивился и напомнил о Рождестве. Это стало новым открытием для Мерез. Она, конечно, видела, как в Дерри каждый декабрь жители украшали свои дома и улицы, выбирали подарки, ждали Санта Клауса. Но сама женщина не видела смысла делать в этот день что-то. Поэтому, чтобы ее удивление не выглядело слишком подозрительно, Мария рассказала ему уже знакомую историю о религиозной семье и строгих запретах. Это так растрогало Гордона, то он пообещал устроить для Марии самый лучший и запоминающийся праздник.
Начали приготовление за пару дней до Рождества: украшали дом и елку. Гордон развесил вдоль стен гостиной разноцветные гирлянды, снеговичков и снежинки. На декоративный камин повесили носочки, сверху поставили свечи. Мария заменила скатерть, салфетки и прочий текстиль на цвета Рождества – зеленый, красный и золотой. Пышную высокую елку украшали все вместе, а Роман, под конец, повесил на верхушку ангелочка.
Утром 25 декабря Гордон поехал “по делам”, а Мария помогала Роману делать печенье. К приходу гостей они накрыли стол, приготовили фаршированную индейку и сладкий пирог, украсили имбирное пенье глазурью и оставили застывать.
Праздник, правда, вышел для Марии запоминающимся. Она познакомилась с родственниками Гордона – его родителями, младшей сестрой, двумя кузенами. Поначалу все были рады тому, то Роман поправился, благодарили Марию за помощь. Кто-то даже пошутил, то Гордону надо взять Браун в жены. “Ведь мало кто будет так заботиться о чужом ребенке” – сказала бабушка Романа. Женщина аж покраснела от таких слов. Чуть позже семья обменялась подарками, и просто сидели в гостиной, вспоминали смешные случаи, разговаривали обо всем. Мария же получила за, это время, свою “дозу” в виде положительных эмоций, которыми сыто напиталась.
Гости разошлись ближе к ночи. Браун убрала со стола всю посуду, вымыла ее. Гордон и Роман сидели в гостиной, мальчик распаковывал подарки и хвастался отцу новыми игрушками и книгами. Мария прошла к ним и села рядом с Аддерли на диван.
- Как тебе праздник? – поинтересовался Гордон
- Это нечто… Никогда раньше такого не испытывала. – улыбнулась Браун – У тебя очень милые и добрые родители, я б хотела проводить с ними больше времени
- Пап, смотри! – воскликнул Роман, демонстрируя подаренные шахматы – Ты умеешь играть в шахматы?
- Что-то было… Завтра попробуем сыграть. Присоединишься?
- Конечно – согласилась женщина и посмотрела на время – Роман, давай уже спать, иначе Санта Клаус не сможет принести тебе подарок
Мальчик быстро потерял интерес к распаковке подарков и побежал на кухню. В гостиную он вернулся с тарелкой пенья и стаканом горячего молока. Все это ребенок поставил на столик, ближе к елке и камину и пошел собираться спать. Позже в его комнату пришла Мария, уложила мальчика в кровать, прочитала ему одну из подаренных книг и, когда Роман уснул, поцеловала его у лоб и покинула детскую.
В гостиной Гордон выложил под елку подарки для сына, съел пару печенек (оставив одну надкусанной) и сделал пару глотков молока. Мария заинтересованно смотрела за ним.
- Это один из обрядов праздника?
- Дети верят в Санту, не хотелось бы портить это
- Интересно… – Мария подошла ближе к мужчине и обняла его со спины – А что ты мне приготовил? Я получила подарки от твоих родителей… а твой?
- Я не забыл про него, хотел подарить, пока мы будем наедине, но… про мой подарок тебе нечаянно рассказали
- Ты о чем? – недоумевала Браун
Вместо ответа, Гордон встал на одно колено, вытащил из кармана брюк коробочку с кольцом и обратился к женщине:
- Мария Браун, ты выйдешь за меня?
Свадьбу решили делать в скромных масштабах: лишь родственники Гордона и близкие друзья пары. По традиции, Гордон попросил благословления у своих родителей – те даже возражать не стали и пообещали помочь с организацией праздника. Так как Гордон женился уже второй раз, он предложил не устраивать что-то грандиозное и обойтись только церемонией и посиделкой за большим столом (без всяких мальчишников и девичников, без дорогих ресторанов и бронирования в них мест). Мария его поддержала – сама не хотела этих заморочек.
Поначалу Аддерли предложил устроить церемонию в католической церкви, но, учитывая то, как Мария относилась к религии, решил выбрать альтернативный вариант. В итоге свадьбу решили играть в большом парке. Пара вместе выбрала украшения и арку, нашли священника, который согласился провести церемонию. После этого Гордон и Мария подали необходимые документы в мэрию и заполнили заявления. Единственных условием Марии было сохранение ее фамилии – Аддерли не был против.
Пока родители Гордона и его друзья занимались приглашениями, Мария и сестра Аддерли, Кассандра, отправились выбирать платье невесте. Мария выбрала обычное классическое платье с длинным рукавом, отдельно купили фату, накидку и обувь. Так же Кассандра занималась макияжем и прической будущей родственницы. За время, что Браун провела со старшей сестрой будущего мужа, они хорошо сдружились. Кассандра была рада такому выбору брата: Мария была воспитанной, вежливой, приняла Романа как своего. По секрету Кесси (именно так она разрешила себя называть) рассказала о прошлой жене Гордона: женщина, хоть и болела, но была ужасно ревнивой, особенно, когда Гордон отправлялся на гастроли. Порой, когда цирк возвращался в Конкорд, она могла устроить скандал при всех артистах, обвинить его в измене с кем-то из женского состава труппы.
- Я не ревную его. Гордон отдается работе полностью, даже я живу в отдельном фургоне, чтобы не отвлекать его
- Повезло моему братцу – улыбнулась Кассандра – Он действительно все силы вложил в цирк, и это хорошо, что ты понимаешь это
- Я поддерживаю его в любой ситуации…
Настал день торжества. К алтарю Марию выводил отец Гордона, женщина светилась от счастья, скрывая улыбку под фатой. Дорожку перед ней усыпали лепестками алых роз, которые на белой дорожке смотрелись особенно насыщенно. Сопровождала Браун приятная живая музыка и аплодисменты гостей. Все прошло согласно традициям: священник произнес речь, молодожены обменялись клятвами и кольцами. Так же Мария произнесла небольшую, но очень трогательную речь для Романа, которого хотела усыновить и стать ему лучшей мамой. Никто не остался равнодушным, а некоторые даже пустили слезу. В конце речи мальчик обнял Марию – он бы рад такой новости.
Праздновать поехали в загородный дом Кассандры и ее семьи. Заранее женщина позаботилась об украшении места, составлении меню. Погода была теплая для февраля, не облачная, поэтому большую часть праздника отмечали на улице у гриля. Мария познакомилась с мужем Кесси и их детьми – двумя дочками. Каждый гость произносил тост паре, дарил подарки, поздравлял их. Новобрачные поделились дальнейшими планами, которые в основном касались ведения цирковой деятельности. Медовый месяц они решили провести во время гастролей в одном из теплых штатов. “Для нее я буду делать все только самое лучшее” – произнес Гордон, целуя жену.
…Март, 1961 год…
Как и говорил Аддерли, в начале марта все артисты и ассистенты собрались на месте стоянки цирка. И после недолгих приготовлений, небольшого “собрания”, труппа отправилась в тур по девяти северо-восточным штатам Америки. Массачусетс уже ждал появления знаменитого цирка “Vintage” с его новой программой. Две недели выступлений в Бостоне прошли на высшем уровне и принесли немало денег. После этого в цирке появился новый инструмент – каллиопа. Ее музыка привлекала много внимания, особенно детского, и часто рядом с инструментом можно было наблюдать толпу ребятни.
А далее шли Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Джерси, Пенсильвания, Нью-Йорк. В Олбани труппа должна была выступать в течение месяца – как и во всех больших штатах. Полосатый шатер раскинулся в центре парка, рядом выставили лавочки с сувенирами и сладостями, павильоны с интересными играми для детей.
…Середина июля, 1961 год…
Цирк закончил очередное представление – последнее на сегодняшний день. Шатры закрыли, выключили освещение парка. Артисты начали вечернюю репетицию, пока миссис Норрис, по необходимости, реставрировала костюмы. Все начиналось хорошо, каждый занимался своим делом: жонглировал, дрессировал, танцевал и придумывал шутки. Пауль репетировал свою часть номера, пока Браун сидела под куполом на площадке одной из опор. Она не любил тратить время на репетиции, но из-за Пауля ей приходилось отрабатывать парное выступление.
Сегодня Мария чувствовала себя очень странно – поначалу, она думала, что ее просто настигал голод (существо уже длительное время морило себя голодом или краткими перекусами животными). Очень сильно гудела голова, изредка в глазах рябило, будто, ее Огоньки пытались вырваться наружу, зубы то превращались в клыки, то принимали человеческий вид. В горле еще с утра стоял противный ком, который хотелось выплюнуть. “Дурное человеческое тело” – ругала себя Браун.
- Мария, давай – крикнул Пауль, исполняя трюк
Встряхнув головой, Мария обхватила полотно и спустилась до уровня партнера, начав свою часть номера. Уже тогда она заметила, что руки ослабли – полотно постоянно грозилось выскользнуть из рук – а во всем теле чувствовалась вялость. “Я слишком долго не ела” – уверяла себя Мерез, стараясь не обращать внимания на симптомы.
Как обычно, на бортике манежа сидел Гордон, наблюдая за всеми, а в частности, за своей женой, восхищаясь ей. В какой-то момент у Марии в глазах снова потемнело, все тело пронзила непонятная боль, после чего оно словно окаменело. Не успев зафиксировать полотно вокруг тела, Браун полетела вниз, с грохотом упав на манеж. Артисты сразу кинулись к ней, бросив репетиции. Аддерли растолкал толпу и опустился перед женой – она тяжело дышала, хотя видимых повреждений не было видно.
“Скорая” помощь приехала довольно быстро. Фельдшер осмотрел женщину – все же упала она с довольно большой высоты – и аккуратно погрузили ее на носилки. Гордон сказал всем расходиться по фургонам, а сам отправился в госпиталь вместе с Марией. Все дорогу она не приходила в себя, морщилась и что-то бормотала.
Гордона оставили в зале ожидания, пока Марию увезли на обследование. Врачи, что осматривали циркачку, были в шоке – на теле Браун, даже после падения с такой высоты, не осталось ни переломов, ни ушибов, ни синяков. “Вот так повезло” – произнес врач, просто не зная, кто перед ним лежал. Зато результаты показали причину столь странного состояния женщины.
Мария полностью очнулась в палате. Рядом с ней сидел Гордон. Мужчина просто сиял от счастья и, как только заметил, что жена очнулась, начал расцеловывать ее. Браун опешила от такого поведения – остановила мужа и спросила его о том, что произошло. Гордон рассказал о ее падении и потере сознания, о ее состоянии.
- Ты настолько счастлив из-за этого? – Мерез продолжала рассматривать мужа с улыбкой на лице
- Ты беременна, Мария. Это и было причиной обморока. Слава Господу, что все обошлось!
- Что… ты… сказал?
- Ты беременна
Мерез была в шоке, не зная, что сказать и как реагировать. Она просто не могла забеременеть от обычного человека… “Неужели я теряю свою истинную сущность?” – удивилось существо, разглядывая руки. А как будет протекать такая беременность? Как человеческая или как у представителей ее вида? Это и пугало Марию – если ее состояние будет отличаться от людского, все тут же поймут, кем являлась Мерез.
Гордон заметил изменения настроения жены и тут же обнял ее, поглаживая по волосам:
- Ты не рада?
- Нет… просто, со мной такое впервые и… мне страшно… А какой срок?
- Пять недель… - Аддерли встрепенулся – Только не говори, что ты собралась…
- Нет! Ты что?! – Мария начала успокаивать мужа, взяв его за руки – Я выношу и рожу его! И у нас будет совместный ребенок, которого я буду любить так же, как люблю Романа!
