Случайная встреча.

Утром Акилина проснулась с хорошим, на удивление, настроением. Разговор с отцом закончился очень мило. Он ни слова не сказал про Андрея, значит, позволяет, значит, Киля теперь может спокойно гулять со своим возлюбленным. Она рывком скинула с себя одеяло, бодро вскочила с кровати и подошла к зеркалу. Ей бы не помешало привести себя в порядок. Переживания наложили свои отпечатки. Синяки под глазами, кожа над бровями осушилась, а губы багровели с каждым днем, напоминая губы мертвеца. Волосы становились как солома, а в глазах нет прежнего блеска, но он появлялся ровно в ту минуту, когда она вспоминала об актере. Производя махинации над своим лицом, она скрыла излишнюю бледность и добавила свежий и девичий румянец, который делал ее личико еще юнее. Надев свою белую рубаху… Нет, она не ходит в одном и том же. Это разные рубахи на один манер. Затянулась поясом из бархата, немыслимая пошлость, надела легкую обувь и схватила корзину с бельем. Это ее обязанность, ее рутина. Стирать, рано утром, пока все мужчина монастыря спят, чтобы никто ее не увидел и не захотел съесть плоды запретного искушения. Точнее… Раньше это было рутиной. От мысли, что она снова встретится с Андреем, лицо начинало жечь, а живот посещали знаменитые всем бабочки — предвестники влюбленности. Она проходила через лес возле ее усадьбы. Он мрачный и тяжелый своей энергетикой. Был. Пока юные сердца не посмели нарушить его законы. Пока Акилина шла, случайным образом заметила на своих руках маленькие ожоги, точнее рубцы, похожие на ожоги. Она не обратила на них внимания. Хотя своему организму нужно верить и помогать ему. Он не сможет справиться со всем сам. Но разве сейчас ее интересуют болезни? Конечно, нет… Сейчас она спешит к своему законному месту. Пока Киля шла, Андрей уже прогуливался около реки. Ждал. Ждал встречи. И боялся. Он вынужден рассказать ей пренеприятнейшее известие. От этого его трясло еще больше. Он раскидывал камни по всему берегу. У него странное состояние — хотелось рыдать, но больше хотелось по вредничать. Он — мастер шуток и комедий. В жизни… Не знаю? Наверное, чуть меньше, чем на сцене. Он запрятался к ближайшей высокой траве, лег в нее и закрылся так, чтобы его не было видно. Девушка тихо шагала по лесу и вышла к заветному берегу. Никого не было. Она расположила корзину на плотике. Она оглядывалась, не понимая, что за ней следят. Постояв несколько минут, она не решилась стирать белье. Уж слишком ей это наскучило! Она решила зайти в воду. Стянула пояс, сняла рубаху. Оставшись обнаженной, зашла в реку. Андрей сфокусировал все свое внимание на оголенной фигуре и замял траву под собой, чтобы было лучше видно. Девушка прохаживалась в воде и обтирала свои болезные руки. Андрей откидывал от своего лица траву и постепенно выходил на берег. Ровно в этот момент выходила на берег и девушка. Встав на плот, она стала раскладывать свою одежду. Миронов быстрым и тихим шагом подбежал к ней, схватил за плечи, поднял и встряхнул. Единственное, что успела сделать Киля — схватит свою рубаху и закрыть ею грудь. Андрей заливисто засмеялся, увидев испуганное лицо молодой девчонки. Страх сменился сначала гневом только потом уже радостью и весельем. Миронов укутал плечи девушки рубахой и прижал к своей груди. — Я по тебе скучал… — улыбнулся он и уткнулся носом в ее высокий лоб. Он касался губами ее носа и слегка дул теплым воздухом. Киля почувствовала тепло и размякла. — Я скучала по тебе чуть больше. — она улыбнулась и порывисто вскинула руки, чтобы обхватить шею актера, пока он ее не остановил. — Что с руками? Киля выдохнула, ожидая плохого конца, успокоилась и кокетливо посмотрела в сторону. — Что с ними? Они все… в ожогах… Что это? Это мало на них похоже… Ты больна? — Нет, нет, нет, все хорошо. — девушка улыбнулась и посмотрела в глаза Андрею. — у меня такое бывает, часто… Ведь правда, у нее такое бывает, но об этом никто не знает. Она никогда не рассказывает о своих проблемах родителям, а уж тем более о своих болезнях. Ее бабка учила, что болезни — это награда Бога. Вот она и принимает это великодушно. — Хорошо, а что с личиком? Ты не спала? Что-то сказал отец? — Нет, с отцом все хорошо, и со мной хорошо! Такое бывает, может, я чуть устала. Андрей снисходительно ей улыбнулся и прижался губами ко лбу. Киля грелась в объятьях актера и улыбалась. — Мне кажется, что ты чем-то обеспокоен… — Я обеспокоен своим состоянием! — А еще чем? — Киля… Понимаешь?.. Нам нужно серьезно поговорить. — Ты меня бросаешь? — отстранившись, сказала она. — Нет, нет, нет… Тут дело не в этом. Точнее почти. Понимаешь… Андрей обнял девушку за плечи и направился к зеленой роще. — Не томи… — испуганно сказала она. — Мои дни уже закончены. Мы приезжали сюда на несколько дней. Сегодня последний. Сегодня я уезжаю… Не знаю, сможем ли мы увидеться снова… — Я могу поехать за тобой… — Нет… — он стушевался. — Зачем? У тебя здесь все… Родители, шикарный дом, работа. — Знаешь, родители — это не запрет. Квартиру я смогу себе найти. А работа вообще пустое дело! — она очень легко это сказала и просто. — Что значит пустое? — Я же не хочу всю свою жизнь провести в монастыре. Я хочу спокойно жить, заниматься театральным творчеством, петь, хочу научиться танцевать, рисовать, читать современные книги и смотреть телевизор. Для нашей семьи это искушение, но это мой единственный шанс стать собой… — она говорила очень быстро и воодушевленно. Андрей удивленно на нее посмотрел. Тут пропала вся ее святость. Он испугался. Испугался, что ее чистоту смогут опорочить в театре. Да и хотел ли он, отвечать за малолетнюю девицу. У него и так много дел. Он напрягся. — Особенно, мы же любим друг друга! Будем жить вместе! Если ты не хочешь пускать меня в свою квартиру, то я обживусь в своей. Конечно, было бы лучше, если бы мы жили вместе, но это уже дело времени. Я бы устроилась в какой-нибудь театр, занималась пением, как и хотела. Если бы у нас появилось время, может быть, мы бы обзавелись ребенком… — она скромно посмотрела на Андрея, который в исступлении смотрел в рощу. — Ну, это, конечно, я загнула. До этого я уверена, что долго не зайдет и речи. Пока в моих планах реализоваться в профессии. Представь, ты знаменитый артист, я — такая же. Какая у нас слава с тобой будет! Ты только представь! Она говорила в восхищении, а Андрей долго не мог понять, откуда она узнала, что он популярный артист, но вопросы решил не задавать. — Я думаю, что мы можем ездить отдыхать в Польшу, у меня там живет подруга, если что она бы нам помогла с отдыхом, с жильем. Знаешь, я так тебя люблю! Это фраза напугала его еще больше. Уже нет этой чистоты в ее словах. Неужели она схватилась за него, чтобы успокоить свои мечты? Нет! Он не мог в это поверить… Сколько тайны в глазах ее было. Сколько он не понимал. А ведь совсем недавно она стала показывать свою хитрость и надменность. Он задрожал. — Нет, Акилина… — со чужим голосом. — Тебе нужно остаться здесь… Тебе явно еще рано перебираться в столицу… Тебе нужно сидеть дома, с родителями, ходить на речку. Река… Это что, очередной ход? Завлечь какого-то монаха. Этого он вообще не ждал. Киля испугалась его слов. Она нахмурила брови и охладила пыл, замолчала. Андрей купился этими эмоциями, но ненадолго. Ему тяжело давались умные мысли. Он был на распутье. Не знал, чему верить. Боялся, что все это правда, но еще более боялся, что он так ошибся и надумал немыслимые вещи на юное создание. Но как? Столько фактов о ее лжи… — Киля, оставайся здесь, я обещаю, что буду навещать тебя. Ты слишком молода… — Нет! Я выросла! Я сильна духом и характером. Я явно буду хорошей артисткой. — Конечно, так обманывая меня… — Что?.. — Я случайным образом понял, что любви тебе не нужно… — О чем ты говоришь, Андрюша?.. — она потянула к нему руки и сразу была отвергнута. — Ты так уверяла, что не знаешь обо мне, когда мы заговорили о Москве… Где твоя чистота? Или ты так желаешь быть артисткой, и ты такая умелая артистка, что смогла ввести меня в заблуждение… Он сам не понимал, что он говорит. — Нет, Акилина… — Андрей, что ты такое говоришь? — она мило улыбнулась, а у Андрея гора с плеч свалилась. Он поддался ее улыбке и нежности. Пока снова все не обдумал. Мысли пролетали в его голове, но уходить нужно было. — Ты, правда, подумал, что я такая, как тебе показалось? Наверно, я применила дурной тон, не похожий на мой обычный, но я не думала, что ты так мне не доверяешь… — Прости, Киля… Я не… Мне нужно ехать. — Ты словно боишься меня… Я понимаю. Извини, наверно, я, правда, что-то не так сказала… — Я желаю тебе только добра. Будь умна и благоразумна, Акилина… Андрей потянулся к ее лбу и оставил короткий поцелуй. Когда он уходил от нее. Сердце его рвалось на части. Он не хотел уезжать, но его напугал последний разговор. Что? Как? Что думать? Какова она? Правильно ли, что он убедил ее остаться у себя в усадьбе? Непонятно… Он бежал из монастыря. Сколько боли и неудобства он в нем ощутил. Даже в священном обители есть грех. Не все так гладко, как он думал. Он сел в автобус и увидел маленькую фигурку. Женскую, такую родную и милую. Боль охватила грудь и пульсировала в сердце. Снова эти вопросы. Может, остаться? Может, быть с ней? Но что-то отталкивало. Он посмотрел на их лица. На ее, ее отца, матери и двоих мальчуганов. В одеяниях священных, они казались уродливы. Их силуэты смывались темным блеском, когда автобус отъезжал от монастыря. Все не казалось таким набожным, как казалось раньше. Предчувствие ли? Может быть… 10 часов езды несомненно утомили молодого актера. Он успел немного поспать в машине, почитать и о многом подумать. Когда он отъезжал от одновременно страшной и красивой Вологды, сердце принимало свой постоянный темп. Почему страшная Вологда? Она ему такой казалась после посещение монастыря. Что нужно такое сделать, чтобы там было так плохо? Как так нужно нагрешить? Наверно, он был еще наивен, не понимал, сколько боли и несправедливости есть в мире. Он привык защищать и оправдывать, но тут оправдывать уже не мог. Когда он приехал обратно в Москву. Тревога спала. Разложил свои вещи. Пока выбирал все рубашки, в кармане одной из них увидел фотографию. Это Акилина. Он улыбнулся. Такая нежная, такая красивая и мудрая. Наверно, все-таки он ошибся. Ее нужно было срочно вывозить. Она попала под влияние этих людей. Ведь он не видел темного отпечатка на ней. Как он корил себя за это, но через несколько часов забыл, оставил как приятное воспоминание. Но все-таки все приятное дает о себе знать. Он решился позвонить Киле. Он поднял трубку телефона, набрал номер и ждал. — Алло? Киля? Это ты? Я так по тебе скучаю, очень жалею, что я не взял тебя с собой. Я ошибся в тебе. Я знаю, что тебя нужно срочно забирать, я должен скоро приехать. Да, я все распланировал. — он засмеялся. — Как ты? Моя дорогая. Ты обижена? Извини, я как дурак себя повел, я все понял и очень жду. Киля, ответь, милая. — Акилина мертва…