***
Деревья отбрасывают свою тень и кажутся еще выше в полуночном мраке. Здесь в Лесу нет серости, нет грязи и болота. Он чист и девственен, как ребёнок, открывая свою душу каждому вошедшему сюда. Для Леса всегда светит луна – его верная подруга и спутница, как матушка, любящая свое чадо, осыпая его своим благословенным светом. Лес кажется враждебным для людей и родным, тёплым для своих гостей. Он принимает их с трепетным величием, показывая всю свою красоту лишь некоторым, кто достоин. Кто умеет видеть. Дети Леса странные и необычные, как и он сам. Они не похожи ни на одно земное существо. Они вечны, как звёзды. Лес любит своих детей и оберегает их, карая обидчиков со всей своей жестокостью… Когда я открыла глаза, мне было трудно вспомнить, что произошло. Я не помнила, как меня зовут и как я здесь оказалась. Но это место было не совсем обычным. Мне впервые за всю свою жизнь было так спокойно – не знаю почему, но это спокойствие меня пугало. Как нечто новое, совсем неизведанное, желанное, но к чему можно прикоснуться только кончиком пальца. Новый мир открылся перед её глазами и всё, что взор мог охватить, оставляло незабываемое ощущение загадочности и неуловимого трепета. Чепец слетел с головы и более не прикрывал русых волос, теперь свободно лежащих на изящных плечах. Избавленные от порванных портянок ноги неумолимо болели. Застывшая сухой коркой грязь врезалась в кожу при каждом шаге. Незнающие отдыха стопы вскоре начали кровоточить. Пройдя еще несколько шагов, девушка остановилась около дерева, кривые ветки которого свисали почти к самой земле. Не в силах терпеть боль, она присела на подушку зелёного мха, упёршись спиной в шероховатый ствол. Мои пятки были, как камень на ощупь, кожа между пальцами напоминала сплошное месиво из грязи и крови. Мне надо было найти что-то, чем вымыть грязь, чтобы предотвратить заражение. Но я настолько устала, что не смогла бы сделать и шагу, так что я просто осталась сидеть под этим деревом. Я никогда не видела таких деревьев. Казалось, его кора переливается пурпуром в лунном свете, в то время как ветви других деревьев светились изумрудом, точно живые. Продолжая изучать цвета, мне послышался «чужой» звук. Будто бы чье-то дыхание раздавалось у самого моего уха. Долго колеблясь, я подняла голову. - Ой! – мигом она отшатнулась от дерева. Упав на колени и, не имея сил подняться, девушка начала ползти в противоположную сторону. Будучи на безопасном расстоянии я продолжала видеть, как светятся в темноте два ярко-желтых, будто змеиных, глаза. Как изогнулись в жуткой улыбке губы этого существа и как он медленно начал спускаться со дерева. Я вскрикнула, когда существо приземлилось, и попыталась отползти дальше, но упёрлась спиной в еще одно дерево. Я подумала – это конец, ведь это нечто, на удивление, с человеческим телом, приближалось. И когда оно было совсем близко, я лишь закрыла глаза и приготовилась к худшему. Слёзы непрошено лились сквозь закрытые веки, я тихо умоляла пощады. Девушка содрогнулась, когда волосы существа коснулись её шеи. Руки сжались в маленькие кулачки, спина до боли упёрлась в ствол дерева. Холодные пальцы твари прочертили дугу по её щеке, откидывая прядь волос, приподнимая за подбородок. - Тише, - его голос был похож на шелест листвы – тихий, мягкий, почти нежный. Я открыла глаза, сквозь пелену собственных слёз глядя на существо. Его кожа была цвета молока, волосы длинные, темнее мрака, губы синие, словно у мертвеца, и изящные тонкие пальцы с острыми когтями. Заворожённая его необычной внешностью, я перестала плакать, не имея сил отвести взгляда от желтых глаз. Мой страх перерос в панический, когда он приблизился еще ближе, с силой вдыхая запах моей шеи. - Человек, - прошелестел Змей, слегка отпрянув. С минуту он буравил девушку своим лукавым взглядом, после чего одним рывком подняв её с земли и уложив себе на плечо, направился в неизвестном направлении. На все мольбы, уговоры и стенания, змей отвечал молчанием. Я кричала, просила его отпустить меня, говорила, что ничего ему не сделала, но он оставался глух к моим словам. Было ясно, что меня не ждёт ничего хорошего, так что я оставила надежды на лучшее позади. Я покорилась судьбе и перестала сопротивляться, безвольно повисла на его плече, вцепившись руками за его одежду. Материя была настолько тонкая и необычная, на ощупь мягче, чем любая другая ткань, которую я знала до этого. Я не слышала шагов этого существа, казалось, он плыл по воздуху, но я была уверена, что видела человеческие ноги. Вскоре он принёс меня к какому-то полуразвалившемуся домишке. Внутри пахло травой и деревом. Меня бросили на заросший мохом пол, за спиной послышался протяжный скрежет. В темноте дома я могла различить только перекошенное окошко, в которое пробивался редкий лунный свет. Я слышала, как змей шептал что-то, а в следующую секунду в комнатушке засветились маленькие огоньки. Разноцветные светлячки плыли по воздуху, освещая всё вокруг. Меня охватил небывалый восторг, рукой я пыталась дотянуться к огоньку. Змей всё это время стоял напротив, наблюдая. Потом он вновь подошел ко мне, вызвав еще один приступ страха. - Что ты собираешься со мной делать? Отпусти меня, пожалуйста, я не знаю, кто я, просто хочу выбраться отсюда… - не обращая внимания на то, что она говорит, змей подхватил девушку и понёс в другую, такую же разваленную комнату. Крыша здесь была пробита неизвестно как выросшей в этом месте ивой. Её корни были погружены в воду, бившую из-под земли. Бревна пола около воды напитались влаги и прогнили насквозь, груда камней валялась у - целой со стороны двери - стенки. Змей опустил меня на одну из глыб и присел рядом. Я попыталась отползти от него, но свалилась бы в воду, не поймай он меня. Он сказал мне сидеть спокойно и начал обмывать мои кровоточащие ноги. Вода жгла, как огонь, я терпела, стиснув зубы. В тот момент мне показалось, что его лицо самое прекрасное, что я когда-либо видела… Умиротворённый блеск желтых глаз, гладкие чёрные волосы и его руки… Они напоминали мне о чём-то, что я забыла. Таком важном, близком… «- Не сдавайся. Мы должны идти, - ладони болят от нажима чужих пальцев, но на душе становится легче…» - Что? - перед глазами темнеет, уши закладывает пронзительный звон. Всё как будто в тумане и тело соскальзывает вниз. Плеск. Вода затекает в уши, волосы мокрые и тяжёлые – тянут вниз. Голову пронизывают иголочки неумолимой боли. Перед глазами будто проносятся картинки. «- Не сиди в воде так долго! Замёрзнешь, - чей-то обеспокоенный с ноткой веселья голос. Я знаю этот голос, но не могу вспомнить, чей он ». «- Посмотри теперь на свои руки! Замаралась, как маленькая свинка…» Вспышка боли. Я ничего не вижу, глаза щиплет. Будто бы что-то взорвалось в голове. Мое сознание ускользает… Их когти, словно лезвия, вырывают из нас воспоминания, заставляя забыть, кто мы есть. Лес приветлив к своим гостям и очень осторожен, ведь он не хочет, чтобы его дети пострадали, узнав что-либо от людей. Потому он и крадёт их воспоминания, запирая их под замок. Лес добрый хозяин. Его гости не уходят. Никогда.***
Я чувствую, как из носа вытекает вода, мои лёгкие тяжелые и трудно дышать. Холод сковал тело. Медленно открываю веки, боль в глазах неимоверная. Мне приходится моргать часто-часто, чтобы хоть как-то её умерить. В груди колет, я переворачиваюсь на бок и начинаю пронзительно кашлять - вода понемногу выходит из лёгких. Кашляю, пока всё тело не начинает болеть. Жадно вдыхаю воздух, голова кружится. Одежда промокла насквозь, от холода вся дрожу. Чужие руки притягивают меня к себе. Я встречаюсь взглядом с желтыми глазами и немного успокаиваюсь. Змей с отвращением глядит на мое мокрое, забрызганное болотом, платье. Он начинает рвать юбку когтями, заставляя меня кричать. Я не могу сопротивляться его силе и лишь жалобно скулю, когда он рвёт ленту лифа. Сжимаюсь в комочек, прикрывая руками свой стыд и плачу. Что-то мягкое и тёплое касается плеч, я ничего не вижу из-за горячих слёз на глазах. Нежная материя согревает спину, сильные руки прижимают меня к себе. Я открываю глаза, пытаюсь отшатнуться, но не могу пошевелиться в его цепких объятьях. Змей лишь улыбается и пробует на вкус скатившуюся по моей щеке слезу. Я зажмуриваюсь, силясь ладонями отпихнуть его, но лишь бессильно плачу, ощущая шершавый язык на своей щеке. Так он и сидит, не отпуская меня, слизывает мои слёзы холодным языком и улыбается. - Что ты увидела? Расскажи мне свои воспоминания, – голос, словно ветер, успокаивает. - Я ничего не помню, - едва выговаривает она сквозь слёзы, глядя вокруг красными от слёз глазами. Дети Леса избалованы и прихотливы. У них особый аппетит на воспоминания, что Лес так надёжно от них прячет. Они горят желанием узнать больше о людях и готовы на всё, ради того, чтобы получить это. Потеряв интерес к девушке, змей отпускает её и уходит, тьма будто расступается перед ним, словно одна только его фигура притягивает к себе свет. Я как можно сильнее закутываюсь в тонкую материю, счастливая, что это существо оставило меня в покое. Осторожно, чтобы не поскользнуться на камнях иду туда, где доски не сильно прогнили, и сажусь разглядывать свои бедные ноги. Они всё еще болят, в таком положении очень трудно будет ходить. Истратив всю свою энергию, я уснула прямо на полу.***
«- Скорее, нам нужно собираться! Оставь куклу, мы должны бежать со всеми… - всё тот же взволнованный, знакомый голос. Маленькая тряпичная куколка так и остается лежать на полу. Кажется, её зовут Марта…» «-.. в разум, как пиявки… ведя к безумию… безумию…- Как эхо, повторяется в голове.» «- Беги… - Нет! Мама!» Яркая вспышка боли пронизывает тело, судорога сводит конечности. Я вскакиваю, как ошпаренная, натыкаясь на преграду чужих глаз. - Что такое «мама»? – Змей заинтересовано приблизился к девушке, его глаза горят, в предвкушении. - Что? Мама? Это… это мама, - дыхание сбивчивое, и зрачки расширены от пережитого страха. Змей в замешательстве. - Объясни! – он кривится, как маленький ребёнок, не получивший желаемое. Пытаюсь вспомнить хоть что-то. Вижу только обрывки, куклу, шершавые руки женщины. Я не знаю, кто она, но мне хочется назвать её «мамой», потому что других её имён я не знаю. Вижу недовольный взгляд змея и пытаюсь ему объяснить. - Это такая женщина… - Женщина? – оживляется существо. - Да… У неё руки добрые и голос… красивый, - её взгляд направлен куда-то в пустоту, как будто девушка не здесь. - Значит, ты «мама»? – неуверенно спрашивает змей, оживлённо разглядывая девушку. - Нет. Мама родная, она единственная и только твоя. - Интересно…***
Ткань, которой меня укрыл змей, позже станет подобием платья. Это существо каждый раз будет выпытывать меня о моих снах и воспоминаниях. Мне придётся вспоминать свою жизнь вместе с ним. Иногда я содрогаюсь от мысли, что до сих пор не убита лишь потому, что интересна ему. Его имя Фис* и он Дитя Леса – так он объяснил свое происхождение. Однажды Фис повёл меня в свое тайное место, он сказал, что это очень важно. Мы пришли на небольшую полянку, посреди которой росло необыкновенное дерево. Его ствол и ветви были молочно-белыми, а листья синими, как грозовое небо. Фис сказал, что это его «мама». Он помог мне вскарабкаться на него, и мы долгое время разглядывали просторы Леса с вершины. Внезапно мы услышали крик. Я могла поклясться, что это люди. Напрягая свое зрение и вглядываясь в темноту, я пыталась понять, откуда был звук. Крик повторился. «Он приближается! Скорее, скорее!» - голос был мне знаком, от него голова начала неприятно зудеть. Слово вертелось у меня на языке, норовя вот-вот сорваться. Вспышка. «Маленький кусочек хлеба в ладони. Не ощущая вкуса, я проглатываю пищу, но голод остается. Чьи-то руки ложатся на мои плечи. Из общей серости я ловлю в фокус лишь глаза. Голубые, с печальной нежностью глядящие на меня глаза. Еще один ломоть хлеба отяжеляет мою ладонь ». - Староста, - язык непроизвольно выговаривает слово, вновь и вновь повторяя его будто пробуя на вкус. Ноги соскальзывают на землю, оставляя ветви «мамы» позади. Инстинктивно я бежала на крик, будто зная – там я смогу найти ответ. Я смогу вспомнить. Редкие камушки и травинки резали едва зажившую кожу ног, но я продолжала бежать, слыша, как за мной бежит Фис. Голоса с каждым шагом слышались отчетливее. Дыхание было на пределе, я остановилась у края растущей травы, не в силах ступить дальше. Там на грязной болотной дороге были люди. Я вспомнила их. Старосту, помогающему тому самому старику, который рассказывал нам истории о Лесе. Чем больше я на них смотрела, тем больше воспоминаний с болью врезались в моё сознание. Руки начали дрожать от осознания – я перешла черту, лес забрал меня. От страха я начала кричать. - Мама! Мамочка, где ты? Я здесь, мама, забери меня! – руки тянулись вперёд, ноги уже почти переступили черту Леса. Фис подбежал сзади, ухватив меня, не отпуская идти. Люди на тракте оживились, начали тыкать пальцами в мою сторону и креститься. Староста крикнул: «Это тени! Спасайтесь!» Они похватали свои тюки, побросали недоеденный хлеб и, проваливаясь по колено в грязь, начали бежать от меня. А я не могла понять, почему они так напуганы, почему среди них нет мамы... Я дрожала и плакала в руках Фиса, пока он нёс меня подальше от тракта. Всё остальное время он расспрашивал меня об этих людях, и я рассказывала ему кто мы. Каждый раз он задавал всё больше вопросов, внимательнее меня слушал и расспрашивал о всём непонятном. После этих разговоров я чувствовала себя опустошенной. Когда я начала рассказывать ему о Тропе, он впал в ярость и приказал никогда о ней не говорить. Дети Леса знают Тропу и боятся её. Она способна уничтожить всё их существо. Она – свет. Она, то место, в котором они не могут существовать. Осторожные Дети пытаются держаться подальше от Тропы и никогда не выдают секретов её нахождения. За это, отец Лес карает их изгнанием. Здесь не часто шел дождь, а когда он шел, вся жизнь в Лесу пробуждалась. Фис говорил мне не показываться Лесу во время дождя и советовал ждать в нашем разваленном доме. Каждый раз, я подглядывала за Детьми Леса в щели между брёвнами и невольно околдовывалась их совершенством. Сёстры Фиса были прекрасны и жестоки одновременно. Он рассказывал мне, как однажды им попался человек и ради его слёз, они щекотали его до смерти. Сёстры были похожи на смертоносных кобр: их глаза светились янтарём во тьме, а голоса напоминали дверной скрежет. Их волосы тянулись по земле и были самых разных оттенков серых и чёрных цветов. Каждый дождь они встречали танцами, изгибаясь в невообразимых позах навстречу капелькам воды. Они собирали дождевую воду, веря в то, что это слёзы Луны. Фис говорил, что она священна и обладает усыпляющим действием. Бывало, во время дождя начинают полыхать зарницы. Тогда всё Дети начинают молиться Лесу, чтобы он сохранил их «Матерей». Мы часто видели, как сгорает поцелованная пламенем зарниц чужая Мать. В такие моменты сердце Фиса начинало биться с удвоенной скоростью. У Леса есть свои законы и правила. Первый из них – если умирает Мать, умирает Ребёнок. Даже я искренне молилась за его бело-синюю матушку и под утро радовалась, видя её целёхонькой. Тоскливо. За окном гроза. Тоскливо. Из глаз роса. И больно. Потому что мы. Навсегда. По ту сторону тропы. Печально. Остались в стороне. Печально. С тьмой наедине. Одиноко. Под одной звездой. Блуждая. Между смертью и тропой. Лес не любит человеческую натуру. Для него она слишком волнующаяся и непостоянная. Он не одобряет стремление человека к поиску нового, «лучшего». Лес обучает своих Детей любить настоящее, какое бы оно ни было. И отучает гостей искать новое, заставляя их забывать плохое и хорошее. Делая для них каждую секунду жизни необычной и интересной.***
Я не оставляла надежд найти Тропу, даже несмотря на то, что народ сбежал от меня. Мне казалось, где-то там, папа вместе с мамой ждет меня. И я должна их найти. Я попыталась еще раз расспросить Фиса, знает ли он что-нибудь о Тропе. Из этого получился странный диалог. - Зачем она тебе? Разве здесь плохо? - Меня ждут родители, я думаю, они там. - Родители? - Это люди, которые тебя воспитали. - Меня воспитали не люди, а Лес. - Но люди воспитали меня! Прошу тебя, я очень хочу увидеть маму… - Зачем? У тебя есть Лес, мои Сёстры, Я… - Ты не дашь мне то, что мне желанно. - Тропа опасна, она тебя не спасёт. Она умеет только уничтожать. - Матушка говорила - она дарит жизнь. - Лес дарит жизнь! Что дает Тропа? - Надежду… Я найду её сама, если ты не хочешь мне помочь. - Свет погубит тебя! - Какое тебе дело до меня? Ты - порождение мрака! В тот же момент я покинула Фиса и отправилась в путь. Я шла без карты, ориентируясь лишь на зов своего сердца – оно стало моим компасом. Мне было невдомек, о чём говорил змей. Как свет может уничтожить что либо? Лес обидчивый хозяин. Он не любит, когда ему перечат, идут против его воли. Он уничтожает несогласных, подчиняет их себе, вылавливая из их души крупицы противостояния. Лес жесток и коварен к бунтующим гостям. Некогда мягкая трава теперь превратилась в иголки. Вязкий туман опустился на Лес и не давал проходу. Он смолой оседал в лёгких и песком сыпался в глаза. Я плохо соображала, куда иду. Иногда мне казалось, что я хожу по кругу. Внезапно мне закружилась голова, я упала и подвернула лодыжку. Мне казалось, что с каждого дерева на меня смотрят злые глаза летучих мышей. Где-то издалека доносились отголоски пения Сестёр. Я вспомнила, что Фис рассказывал мне о них и не на шутку испугалась. Преодолевая боль, я поднялась и, опираясь на растущие в округе деревья, продолжила идти. Туман был настолько густой, что я с трудом могла разглядеть собственные руки. Совсем рядом, буквально в нескольких шагах от меня, промелькнула танцующая тень. За спиной послышался скрипучий голос Сестёр. Тёмные образы замкнули меня в круг и начали кружить. Перед глазами всё потемнело, голова налилась свинцом. Я упала, распластавшись на земле. Я пролежала так несколько минут, а когда открыла глаза, всё было привычно. Туман исчез, Сестёр не было, и лодыжка оказалась в порядке. Спохватившись, я вскочила с земли и побежала прочь от видений. Я видела, как земля пузыриться и уходит из-под ног, как валятся на моем пути деревья и градом на голову сыплются щепки. Чей-то голос кричал мне не останавливаться. Обернувшись, я увидела бегущего за мной Фиса. Я молилась, чтобы ноги бежали быстрее. Очередной пень вырос прямо под ногами, я споткнулась и упала ниц. Обернувшись, я увидела, как высокое дерево с корнями падает на меня. Фис подбежал быстрее. Он поднял меня на руки и продолжил бежать. Впереди замаячил неяркий свет. По мере нашего приближения он разгорался всё сильнее. Внезапно Лес перестал буйствовать, и всё успокоилось. Еще несколько минут мы с Фисом переводили дыхание. Когда-то. Мы её найдём. Когда-то. Мы себя спасём. Тревожно. От твоих видений. Осторожно. Мы выйдем из тени. Я не замечала ничего в округе кроме неё. Яркий свет слепил глаза, но она была так прекрасна, что невозможно было оторвать взгляд. Я нашла её. Тропу. Лес не смел, подходить к ней близко и потому там где она начиналась, были просторные луга. Земля пестрела раздольем цветов, небосклон горел в солнечном свете. Там стояли мои родители. Как два ангела спустившихся на землю, озарённые благословенным светом, они звали меня к себе. - Фис, ты видишь это? Там мои родители. Пойдём, пойдём скорее к ним! – схватив его за руку, девушка, не веря своему счастью, начала идти по Тропе. Её спутнику это давалось с трудом, но она ничего не замечала. Не заметила, как выскользнула его рука, как его кожа покрылась волдырями, как он кричал от боли, сгорая на солнце. Она уже бежала. Туда. К своему счастью. Я была уже в нескольких шагах от своих родителей, но что-то заставило меня обернуться. Я испугалась, не увидев, Фиса. Долго звала его, но мне никто не отвечал. Я спрошу. Видишь рассвет? Я спрошу. Чувствуешь, нет? Уйдёшь. Ведь не должны, с людьми разговаривать существа темноты Родители тянули свои руки ко мне и просили: «Пойдём с нами», - но я почему-то не могла решиться. Я всё время оборачивалась назад, туда, где тьмой и холодом веяло с Леса. Матушка торопила меня, почти плача. Я смотрела им в глаза и понемногу делала шаг назад. Еще и еще. Свет начинает меркнуть. Шаг назад. Отец просит идти с ними. Еще шаг назад. Матушка плачет и зовёт к себе. Солнце медленно котиться за горизонт. Стою в оцепенении, ловлю глазами последние секунды заката и вижу, как родители начинают растворяться. Я не знала, что вижу этот закат первый и последний раз в своей жизни. Лес не любит Тропу. Она обманчива, двойственна. Она не дает надежды, она дает шанс. И если ты его утратил - больше никогда не вернёшь назад. Лес изгоняет ослушавшихся его волю детей. Он нарекает их на вечное одиночество, отречение от Братьев и Сестёр. Только Мать остается верна своему чаду, любя и оберегая его в сводах своих корней. Кормя Дитя своей плотью и кровью…***
Тоскливо. За окном гроза. Тоскливо. Из глаз роса. И больно. Потому что я, слышу во тьме твои голоса Он звал меня, едва слышно, но я шла на его шелестящий голос. Я не знала, почему возвращаюсь. Я чувствовала ужасающее спокойствие Леса и свою вину перед Фисом. Я хотела уйти по Тропе с ним, показать ему жизнь, а он просто исчез. Я боялась и переживала, когда не нашла его в нашем разваленном доме. Лес водил меня кругами, сложно было отыскать путь. В помутившемся рассудке отчётливо звучал лишь голос Фиса. Я нашла его сидящим рядом с Матерью и закричала, когда увидела… Вся его кожа обгорела, в некоторых местах покрывшись сухими корками, волосы осыпались с его головы и лишь глаза остались прежними, змеиными, желтыми. Я читала в них невыносимую боль и муку. Слёзы непроизвольно полились по щекам, в ужасе я отвернулась. - Не правда ли я, теперь красив? Почему отворачиваешься? Взгляни, что твой свет сделал с моим лицом. Какую жизнь подарил он мне? Лес, Братья, Сёстры – все отвернулись от меня. Я изгнанник. Лишь Матушка верна мне. Взгляни на её листья, они поблёкли, стали почти серыми. Чего же ты отворачиваешься?! – схватив её за плечи и повернув лицом к себе, их взгляды встретились. Его – яростный, её – разбитый. И больно. Потому что я. Лишь кукла в твоих руках. И страшно. Потому что всегда. Ночь приходить на смену дня. - Нашла ли ты то, что искала? Надежду? Родителей? Жизнь? Нет, ты всё потеряла и заставила потерять других. Я пошел за тобой, потому что любил, но тебе важнее погоня за новым, лучшим. А теперь ты отворачиваешься от меня, потому что тебе противно. Не ты ли сделала меня таким?! Он повалил меня на землю и начал сдирать одежду. От страха я утратила силы сопротивляться. Я была виновна и понимала это. Я закрывала лицо руками, чтобы не глядеть на его безобразное лицо, он перехватывал мои руки и с силой впечатывал их в землю. Первые капли начинающегося дождя коснулись моего лба, земля веяла холодом. По коже пробежали мурашки. Я не пыталась прикрыться, это было бесполезно. Фис нависал надо мной, я не могла пошевелиться. Запах дыма исходил от его одежды и забивал обоняние. Я чувствовала, как его язык слизывал мои слёзы, как очерчивал контуры моих губ и властно проникал внутрь. Я старалась не открывать глаза и задыхалась от отвращения, чувствуя, как наши языки танцуют причудливый танец у меня во рту. Он повторял, что любит меня, рисуя дорожку из поцелуев на моей шее, опускаясь к груди. Дождь перерос в настоящий ливень и щедро окатывал нас морозной водой, которая, как иголки, впивалась в мое нагое тело. Я просила его остановиться и содрогалась каждый раз, когда его клыки впивались в мою грудь. Открыв глаза, я закричала, почувствовав, как что-то упирается в мой живот. Рассвирепевший Фис с силой стиснул мое горло, выбивая и лёгких воздух, со словами: «Смотри, смотри, кем я стал из-за тебя». Он схватил меня за бёдра и, уперев спиной в ствол Матери, проник внутрь. Сиплый голос вырвался из моей груди, всё внутри пронзало острой вспышкой боли. Она прекратилась так же внезапно, как и началась, открывая глаза, мне казалось, что мир стал алым. Фис начал с силой вбиваться в мое тело, зазубрины в коре раздирали спину. Выйдешь из темноты. Нежно обнимешь – будешь душить. Всё потому что я, Сбежала тогда от тебя. Моё тело выгнулось под невообразимым углом, руки пытались оттолкнуться от дерева. Спину жгло, я едва могла дышать. Гром оповестил нас о начале грозы. Чем больше я пыталась оттолкнуть Фиса, тем больнее делала себе. Он приблизился, вновь впиваясь в мои губы, горячим поцелуем, кусая, раздирая на куски. Багровые капли скатывались по моей шее, размываясь дождём, впитываясь землёй. Я захлебывалась от собственной крови. Огненный привкус металла заполнил всё мое нутро. - Почему ты просто не могла остаться здесь, со мной? Почему?! – его голос срывался. Отпустив мою шею, он подарил мне несколько вздохов живительного воздуха. Я кашляла кровью, обрызгивая себя и его торс. С хрустом, Фис впечатал мои плечи в дерево, продолжая яростно вбиваться в ослабшее тело. Я увидела несколько вспышек зарниц вдалеке. Язык прилип к нёбу, а из груды вырывался лишь свистящий хрип. Рёбра были сломаны, я не едва могла дышать. Каждый вдох разливался металлической тяжестью. Моя спина превратилась в кровавое месиво, ног я уже не чувствовала. Запястья страшно вывернулись, я не могла пошевелить пальцем. Когти Фиса оставляли кровавые полосы на животе. Сбежала от смерти туда, Где светом искриться тропа. Глупо. Ты нашел меня... Яркая вспышка ослепила меня. Последнее, что я слышала – твой крик…Эпилог
Знаешь, я нашла свою Тропу, но позже. И сколько бы в ней не было света, там всегда оставался маленький лоскуток тьмы. Я точно знала – там меня ждёшь ты. Оборачиваясь, я слышала твой голос. Я просыпалась, чувствуя твои руки и привкус ржавчины во рту. Ты никогда не говорил со мной, я так и не смогла произнести: «Прости». Ты принёс Лес на мою Тропу, даже не зная об этом. Ты был его частью, его Ребёнком… Чёрные хлопья засыпали землю, размокшая древесина со скрежетом падала вниз, укрывая собой их тела. Её поцеловала последняя молния этого дождя. Они умерли в одно мгновение, оставшись навсегда погребёнными здесь. Вместе. Обуглившиеся ветви Матери защищали их плоть от птиц. От Леса. Он уйдёт. Он исчезнет. Останется только мёртвое дерево и кучка земли под ним. Все забудут и только в грозу, стоя под Матерью, можно услышать разговор. Очень-очень тихий, как шелест листвы – его голос и нежный, звонкий, словно пение соловья – её. Я никогда не смогу избавиться от тебя. Твое лицо будет глядеть на меня из каждого затемнённого места. Мои раны никогда не заживут, они всегда будут кровоточить. Её звали Мерит*. Свет моей Тропы угаснет, цветы завянут. Руки мертвецов хватают меня за пятки, когда я гуляю, их глаза сопровождают мой путь. Я стану их хранительницей, матерью изгнанников. Моя Тропа превратиться в пустыню. Что ты сделал со мной? Как я смогла тебя полюбить? Тоскливо. За окном гроза.