Мой Лотос

–Царь умер, Ваше Величество,–Произнес тихо бритоголовый жрец в леопардовой шкуре, склонив голову, когда возбужденная от волнения Великая Царская Супруга вошла в покои уже мертвого царя. Локоны её темного парика колыхнулись, а концы тончайшего плиссированного длинного плаща ниспадали на землю красивыми волнами, когда она подбежала и склонилась над кроватью Аахеперенры. Её утончённо подведённые кохлем миндалевидные чёрные глаза прошлись по лицу царя — некрасивому, с множеством шрамов на лице и теле, оставленные сыпью после длительной болезни. Хатшепсут не любила его, этого хилого и болезненного юношу, за которого ей пришлось выйти замуж чтобы сохранить престол её и его предков. Да и как она его полюбила бы? Её идеалом был их отец, который был сильным и храбрым воином, тогда как его сын был его полной противоположностью. Она просто не могла. И всё, что она думала о внешности брата, всё это отвращение к его слабохарактерности и безволию невольно отражалось на том, как она к нему обращалась. А что же Аахеперенра? Он терпел, терпел все её выходки. Давал ей право вести дела государства, что не могла делать ни одна женщина в Та-Кемет до неё. Даже разрешил Хатшепсут привести ко двору выскочку Сенмута, который даже не был из знатного семейства, и которого она сделала своим любовником. Потому что знал, что он слишком слаб чтобы противостоять её сильному характеру...И не сможет сделать её счастливой, как мог этот простолюдин. Весь двор знал обо всём этом, поэтому собравшиеся в покоях царя знать и жрецы следили за её действиями. Все ожидали что она равнодушно встанет и уйдёт, быстро обговорив с визирем о приготовлениях к погребению...Но вдруг услышали тихое всхлипывание. Оно усиливалось с каждой секундой, плавно перейдя в рыдания. Девушка взяла в руки бледную и тяжелую руку брата и поцеловала её, несмотря на запрет придворного лекаря не касаться тела царя, дабы уберечь себя от заразы которая погубила его. –Да пройдёт твоё Иб* Суд Осириса и будет твой Ах* жить и вкушать радости Полей Иалу...,–Сказав это, Хатшепсут положила на сердце брата амулет скарабея, чтобы он защитил его при взвешивании сердца. Она вытерла слёзы тыльной частью ладони и медленно встала, повернувшись к присутствующим, начав отдавать распоряжения как ни в чем не бывало, беря себя в руки. "Воин и царь должен быть стоек и достойно переносить невзгоды жизни. Не дай разрушающим эмоциям сломить твоё Ба",—Эти слова отца девушка запомнила на всю жизнь. Их он сказал, когда они, будучи ещё детьми, сидели рядом их отца на пиру в честь победы над презренным народом Куша. В отличии от брата, Хатшепсут смогла в тот момент внять этим словам и использовать их на деле. Что и сделала, твёрдо давая приказы для приготовления к мумификации тела покойного царя. –Чати Амету, подойдите, пожалуйста, сюда,–Хатшепсут обратилась к пожилому мужчине в длинном темно-синем парике одетого в длинную льняную схенти и прозрачную накидку из виссона. –Да, Ваше Величество?–Ответил чати сиплым голосом. –Распорядитесь чтобы тело Аахеперенры перенесли в Ibu en Waab*. И проконтролируйте работы в Долине Царей, надеюсь, они уже докончили расписывать его гробницу и приготовили саркофаги. Чати Аменту, выслушав все приказания царицы, начал докладывать ей об остальных делах государственных, перейдя заранее во внутренний двор дворца, где было множество пальм, фиговых и миртовых деревьев, которые помогали своей тенью спрятаться от палящего солнца Ра, последние, кстати, на кораблях доставили во дворец из Пунта. Посередине сада был выкопан большой пруд, где плавали сомы, изящно маневрируя между лотосами. Хатшепсут, сидевшая на красивом резном стуле с вырезанными головами львов на ножках , облокотилась рукой на подлокотник и подперла им подбородок, скучающим взглядом смотря на Амету, который начал монотонно рассказывать об удачном урожае в этом году и о том что великий Нил воистину был благосклонен к мольбам людей. Конечно, царица знала что это важно, но все эти дни как болел её супруг её думы занимала лишь одна проблема: кто-то должен будет занять престол. У неё была лишь одна Нефрура, а значит престол займёт сын одной из второстепенных жён. Хатшепсут прервала старого чати: –Всё это очень хорошо, дорогой Амету,–она чуть склонилась вперёд, слегка улыбаюсь,–но не знаешь ли ты, кого мой супруг назначил своим наследником? Он потёр задумчиво короткую бородку, вспоминая имя царевича: –Хм...Ох, вспомнил! Вы будете регентом царевичу Джехутимесу. –Джехутимесу...,–Она слегка сжала губы. Если память ей не изменяла, он был сыном наложницы Исет. И он ещё слишком мал, чтобы править, а это значит, что её план может осуществится...,–Благодарю, Амету. Уже известно, когда царевича провозгласят царём? –Верховный жрец Амона предложил праздник Опет. Надеюсь, данное предложение устроит Ваше Величество? Царица кивнула, задумчиво поглядывая на лотосы, после повернув голову к чати. –Вполне...А теперь,–Хатшепсут встала со стула, и бедному старцу пришлось поспевать за молодой царицей,–Если это всё, позови Сенмута. Мне нужно с ним кое-что обговорить,–И, подойдя к маленькому позолоченному столику, взяла виноградинку, наслаждаясь сладким соком этой ягоды.