Ghost of love

Ибо открывает глаза и едва не стонет от острой головной боли. Жмурится, пробует осмотреться снова. Зрение подводит, комната вокруг плывет. - Тише, - веки накрывает прохладная ладонь. – Доктор сказал, что голова будет болеть очень сильно. Ты как? - Доктор? – переспрашивает Ибо. - Да, ушел недавно, - голос второго мужчины тихий и мягкий. От прохлады его руки боль притупляется. – Ты ударился, будет сильная боль и, возможно, воспоминания будут путаться. Ты помнишь, как упал? - Нет. - А что-то помнишь вообще? - Меня зовут Ван Ибо, - Ибо обхватывает пальцами чужое тонкое запястье и отводит ладонь от своих глаз. Приоткрывает левое веко. Хозяин руки – молодой парень. По виду на несколько лет старше его самого. Одет в рубашку из некрашеного льна, улыбается слегка натянуто. – А ты?.. - Сяо Чжань, - улыбка почти исчезает с лица. – Не помнишь? Ибо не может толком понять. Имя и внешность кажутся незнакомыми и как будто родными одновременно. Ох и хорошо же он приложился, видимо. - Тебе нужно отдохнуть. Пройдет немного времени – и ты все вспомнишь. Я надеюсь, - с губ Сяо Чжаня срывается нервный смешок. Он пытается отобрать у Ибо свою руку, но тот только сжимает пальцы немного сильнее. Чжань вопросительно приподнимает брови. - Полежишь со мной? – спрашивает Ибо. Почему-то ему кажется это естественным. - Хорошо. Чжань устраивается на второй половине кровати. Она не слишком широкая, но и не узкая, двоим можно вполне комфортно поместиться, соприкасаясь плечами. Ибо снова закрывает глаза и расслабляется, вслушиваясь в шорох ветра и птичье чирикание за приоткрытым окном. *** Воспоминания и правда понемногу возвращаются, как только головная боль начинает стихать. Ибо вспоминает, как они с Чжанем переехали. Ибо как раз закончил университет и считался полноценным педагогом. По распределению его отправили преподавать детишкам физкультуру в глуши Хунани. Местная администрация была настолько рада молодому специалисту, что даже выделила ему в пользование маленький пустующий домишко постройки середины века. Конечно, Чжань переехал с ним. Он работал из дома, так что ему вообще было все равно, где именно будет располагаться его кабинет. Кабинета, правда, не случилось по причине малого количества комнат, так что Чжань работал по большей части на кухне, поглядывая на улицу и готовя еду. Потому что сам Ибо был напрочь лишен таланта к кулинарии. Он с трудом мог изобразить хоть что-то, похожее на домашнюю еду, даже если перед глазами была книга с самым подробным рецептом, а за его патологическую привычку всегда выкручивать газ на максимум он периодически получал от Чжаня по рукам. - Ты не приготовишь рис быстрее, если просто сожжешь его, - ворчал тот, пытаясь спасти их ужин, если Ибо все же решал в очередной раз подступиться к готовке. Вечера они обычно проводили на диване. Ибо читал, вытянув уставшие за день ноги, а Чжань строчил свои бесконечные рабочие письма, шурша листами бумаги. - Что вспомнил? – спрашивает Чжань, когда Ибо хмыкает. - Как ты зажигал свечи в спальне, когда свет выключился из-за грозы. - А, - Чжань смущенно трет шею и отводит взгляд. А Ибо улыбается, чувствуя тепло в груди. Чжань-гэ делает для него столько всего, маленькие бытовые мелочи, наполненные заботой, которые значат куда больше любых громких слов. Некоторое время спустя жизнь возвращается в привычное русло. Ибо стоит у кухонного окна и смотрит во двор соседей напротив. Там, на широком крыльце, сидит маленькая сморщенная старушка – госпожа Чжу. Она сжимает руками чашку с чаем, с которой, кажется, никогда не расстается. Дверь дома открывается, и через двор пробегает пара детей – мальчик и девочка, тяжелые портфели с учебниками хлопают по худым спинам. Госпожа Чжу улыбается почти полностью беззубым ртом и желает внукам хорошего дня в школе. Ритуал с завидной регулярность повторяется изо дня в день. Потом старушка переводит взгляд на соседское окно, безошибочно высматривая за занавеской фигуру Ибо, и приветствует уже его. Ибо вежливо кланяется. А когда поднимает голову, затылок простреливает болью. Он прожил здесь меньше месяца, когда госпожа Чжу скончалась, не дотянув всего пару недель до своего девяносто девятого дня рождения. Ибо едва был знаком с соседями, но все же его позвали на погребальную церемонию. Госпожа была слаба ногами, поэтому дни проводила, сидя на крыльце и попивая чай, греясь на солнце. Так она и умерла, задремав и больше не проснувшись. Ибо отступает от окна, как будто на него может кто-то наброситься, проломив старенькие деревянные рамы, и, повернувшись, медленно идет в гостиную. Если бы могло, его сердце сейчас пустилось бы вскачь. Чжань привычно сидит на диване, и каждый шаг к нему дается Ибо с трудом. В голове вихрятся воспоминания, он едва может отделить то, что было на самом деле, от того, что придумал себе сам. Он приехал сюда после окончания университета. Это правда. И приехал он один. Он впервые был так далеко от дома, впервые остался один, пытаясь строить свою жизнь. Чжань-гэ не помогал ему. Никто ему не помогал, приходилось разбираться со всем самостоятельно, еще и дом, кажется, ополчился против него. В какой-то момент Ибо стало казаться, что он сходит с ума – вещи сами по себе перемещались с места на место, газ на плите постоянно почти затухал, стоило ему отвернуться. А свечи… свечи напугали его до икоты. Свет выключился, когда Ибо мылся в ванной, он кое-как смыл пену с головы и выскочил в комнату, поближе к окнам, в надежде на то, что там будет хоть немного светлее, несмотря на поздний вечер. Комната была залита мерцающим теплым светом двух горящих свечей, которые Ибо не зажигал. Ибо опускается на продавленный диван, придвигается вплотную к Чжаню и кладет голову ему на плечо, почти сразу чувствуя, как тот прижимается щекой к его макушке. - Чжань-гэ, - тихо зовет Ибо. - Расскажи, как я умер. «Что ты такое говоришь, Ибо?» «Ты себя плохо чувствуешь, Ибо?» «Это не смешная шутка, Ибо». Чжань мог сказать любую из этих фраз, но вместо этого он поднимает свою тонкую ладонь и снимает с лица очки в тонкой металлической оправе. - Значит, ты вспомнил. - Значит, это правда, - эхом повторяет Ибо. Странно, он даже не чувствует грусти или разочарования. Мама, наверно, сильно плакала, но даже эта мысль окутывает его только легкой печалью. - Ты упал с лестницы и сильно ударился затылком. Мгновенная смерть. Мне жаль. Так вот почему голова так сильно болела. Ибо слепо смотрит перед собой, замечая то, что раньше как-то ускользало из поля его зрения. Дом явно пуст, полы и мебель покрыты тонким слоем нетронутой пыли. Нигде не видно ни одной из его личных вещей – наверняка их увезли родители. Все предметы вокруг кажутся эфемерными, как будто принадлежащими не этому миру. Хотя тот, кто теперь не принадлежит миру материальных вещей – это он сам. Ибо поворачивается на бок, закидывая руку поверх Чжаня. Вот он-то выглядит по-настоящему реальным. - Чжань-гэ, ты же был здесь до меня, да? Расскажешь? Чжань накрывает ладонь Ибо своей. На какую-то минуту тому кажется, что Чжань промолчит, но он все же начинает говорить. - Этот дом построили родители, так что я жил тут с самого рождения. Ходил в ту школу, где ты работал. Я родился в сорок седьмом, а умер… Не уверен, последний год, который я отчетливо помню, это шестьдесят восьмой. Я всегда мечтал уехать отсюда в большой город, выучиться в университете, работать, принося пользу обществу. Но я был болезненным ребенком. Слабые легкие. С осени до середины весны я больше болел, чем чувствовал себя хорошо, поэтому с отъездом не складывалось. Ибо закрывает глаза, вслушиваясь в мягкий тихий голос. - Я всегда много читал, потому что это единственное, что может делать ребенок, когда ему нельзя вставать с постели. А когда учился в старшей школе, начал писать собственные рассказы. Как-то, набравшись храбрости, я отправил один такой в газету. Я даже не рассчитывал на ответ, но, как ни странно, получил его. Фактически, мне вернули мое же письмо, но со множеством правок, - Чжань тихо смеется. – Помню, я очень расстроился тогда. Обозвал себя бездарем и спрятал письмо подальше. Но через несколько дней достал, внимательно перечитал и переписал весь рассказ заново. И снова отправил на тот же адрес. А в ответ получил рецензию, смысл которой можно свести к тому, что стало, бесспорно, получше, но не настолько, чтобы напечатать. Пожалуйста, не опускайте руки, старайтесь развиваться дальше. Помню, это меня зацепило. Стало вызовом. Я писал рассказ за рассказом, исправлял, проверял, переписывал начисто – и отправлял на адрес, который выучил наизусть. А потом мучительно ждал ответа. На четвертом письме я узнал, что мне пишет сам главный редактор. Мое первое письмо попало в его почту по ошибке, не знаю даже, почему он его прочел, но что-то в нем его зацепило, поэтому он ответил. И отвечал на все остальные письма тоже. Его звали Ван Ибо, и он был на одиннадцать лет старше. Он стал мои первым другом и первой любовью. Человеком, которым я бесконечно восхищался и ради которого хотел становиться лучше. Ибо поднимает голову от чужого плеча и заглядывает Чжаню в глаза. Тот смотрит на него с мягкой грустной улыбкой и гладит по щеке. - Ты выглядишь совсем как он, с поправкой на возраст, конечно. - Вы … - Ибо подыскивает слова. – Были парой? В ответ Чжань качает головой. Улыбка с его лица медленно исчезает. - Даже ни разу не встречались. Я видел его только на фотографии, которую он прислал мне однажды. Мы переписывались месяцами, со временем письма становились все более личными. Я звал его к себе, потому что сам приехать не мог из-за здоровья, а он все обещал, но поездка из раза в раз откладывалась. А потом была очередная холодная зима, которую я, очевидно, не пережил, - Чжань какое-то время молчит. – Но не перестал его ждать. А потом ты приехал. - Чжань-гэ, - шепчет Ибо, хотя даже не знает, что хочет сказать. Он просто обнимает Чжаня и тянет к себе, запускает пальцы в мягкие черные пряди и сидит так, пытаясь уместить в голове всю полученную за последний час информацию. Он приехал сюда в жарком августе восемьдесят девятого. Двадцать лет. Неужели Чжань ждал здесь двадцать лет? – Чжань-гэ, - снова зовет Ибо. – Что же нам теперь делать? - Я не знаю, - Чжань сжимает пальцами футболку на его спине. – Наверно, пришло время двигаться дальше? Ибо пытается представить, что это значит. Его душа отправится на перерождение? Получит новое тело? Он забудет свою предыдущую жизнь? Все свои предыдущие жизни. Забудет Сяо Чжаня. - Ибо, - зовет Чжань, движение его губ ощущается возле самой шеи. – Пообещай мне кое-что. В следующий раз найди меня, хорошо? - Да, - серьезно говорит Ибо, запечатывая слова глубоко в своем сердце. – Обещаю. *** День у Чжаня выдался откровенно дерьмовым. Последний заказчик настолько вытрепал нервы своими идиотскими правками, зачастую противоречащими друг другу, что ровно в 18.00 Чжань сделал то, что делал крайне редко – выключил рабочий компьютер и ушел домой сразу же по завершении официального рабочего дня. Ребята в офисе проводили его непонимающими взглядами, а Сюань Лу даже спросила все ли в порядке. - Да, - хотелось ответить Чжаню. – В полном. Просто последние пять часов я вносил идиотские поправки в макет. Чтобы в конце концов вернуться к тому, с чего все началось. Обычно он относился к подобному философски, но сегодня, наверно, магнитные бури расшалились. Хотелось съесть чего-то вредного и калорийного. Чжань подумал было закупиться чипсами и провести вечер, залипая в какую-нибудь глупую дораму, но потом взгляд упал на вывеску кофейни, принадлежащей к крупной сети. От мысли о большом стакане сладкой кофейной жижи как по команде начала выделяться слюна. Так что Чжань без раздумий зашел внутрь. - Добро пожаловать, - вежливо, но без особого энтузиазма поприветствовал его стоящий за стойкой бариста. – Вам помочь с выбором? - Мне, пожалуйста, большую порцию латте без кофеина на миндальном молоке и с порцией сиропа со вкусом любого алкоголя, - на одном дыхании выпалил Чжань. Бариста никак не отреагировал, молча смотря на него. Несколько секунд спустя Чжань вопросительно приподнял брови, и тот моргнул, сбрасывая оцепенение. - Отличный выбор, сейчас сделаю. Пока парень готовил кофе, Чжань поймал себя на том, что пялится на его руки и предплечья, открытые закатанными рукавами белоснежной форменной рубашки, и почти с усилием перевел взгляд выше. Парнишка был совсем молодым, лет двадцать, вряд ли больше. Наверняка подрабатывающий студент. И очень красивый, Чжань даже залюбовался его профилем. А потом парень повернулся и поставил перед ним большую белую чашку с кофе. Чжань поджал губы. Он забыл уточнить, что кофе понадобится на вынос, а бариста тоже у него не спросил. - Карта или наличные? - Карта, - вздохнул Чжань, примиряясь с тем, что поездку домой придется немного отложить. - Хотите оформить дисконтную карту нашей сети? - Нет, спасибо. - Вы уверены? Нужно только назвать свое имя, телефон и дату рождения, - парень не сдавался. Чжань растянул губы в вежливой улыбке, не понимая, что чувствует сильнее – раздражение от чужой настойчивости или заинтересованность. Бариста смотрел на него в упор, не моргая. Это у них тут такой строгий план по оформлению карт или же?... - Хорошо, давайте оформим. Процедура и правда заняла всего минуту, после чего Чжань забрал чашку со своим кофе и уселся за столик. Лежащий на столешнице телефон засветился экраном, на нем всплыло уведомление входящего сообщения. «Меня зовут Ван Ибо». Чжань скосил глаза, прочитал написанное и пялился на единственную строчку, пока экран снова не погас. Значит, ему не показалось. И бариста действительно смотрел на него заинтересованно. В кофейне было почти пусто, только в дальнем углу приглушенно хихикала троица школьниц, да еще сидела девушка с ребенком, который методично превращал в кашу некогда привлекательно выглядящий десерт. Чжань перевел взгляд в другую сторону. Бариста – Ван Ибо – все еще смотрел на него не отрываясь. Чжань подвинул телефон к себе и разблокировал экран. «Я знаю. Имя у тебя на бейджике написано». Прочитав сообщение, напряженное лицо Ибо расслабилось. Каким-то образом он стал выглядеть еще красивее. Чжань отвернулся в сторону окна. Телефон пиликнул снова. «Мне кажется, или мы уже встречались раньше?» «Не думаю» «Тогда, можем мы встретиться снова?» Чжань смотрел на сообщение, не поворачиваясь в сторону Ибо, и не спеша пил свой кофе. Он оседал на губах сладостью с привкусом приключений. К Чжаню давно никто не подкатывал так резво. Парень и правда был очень хорош собой. Но Чжань не был уверен, что в принципе хочет сейчас влезать хоть в какие-то отношения. Кофе закончился, как и терпение Ибо. На телефон прилетело еще одно сообщение. «Я понимаю, что это странно. Но у меня чувство, что если я тебя сейчас отпущу, то буду жалеть всегда». О чем жалеть, подумал Чжань, поднимаясь со стула, ты меня даже не знаешь. Но все же перед тем, как выйти на улицу, написал: «Может и встретимся. Мой номер у тебя есть».