***
Самое интересное уже позади, подарки раскрыты, угощения съедены, вкусный чай с лепестками розы и пирожными распит. Полвторого ночи. Время, когда веселье для взрослых только начинается, а вот для младших уже подходит время идти спать. И как бы Тэхён не конючил о том, что уже взрослый и тоже хочет отмечать праздник до рассвета, родители его были не непреклонны, всё равно отправляя обоих омег наверх спать. А Намджун решил пойти и пожелать братику спокойной ночи, а заодно и проверить, чтобы они и правда легли спать, так как завтра у него запланирована поездка на каток, и они должны были выспаться, если хотели вовремя успеть. Тэхён полулежал на своей кровати и ковырялся в новом телефоне, пока ждал Юнги из ванной. На руке у того поблескивал подаренный братом браслет, а в ушах были новые беспроводные наушники — подарок от Юнги. Юнги, как и сам Тэ, был из обеспеченной семьи, и потому мог позволить себе сделать такой подарок другу. А Тэ был только счастлив. Ведь у него были новый МакБук от родителей, телефон от брата, наушники от друга, новый системный блок для компьютера от Чимина, гироскутер от Джина с Чонгуком и дорогущий набор из клавиатуры и мышки для компьютера от Хосока. Ну что ещё, спрашивается, нужно для тринадцатилетнего подростка, если не самая новая и крутая техника? — Малыш, ты ещё не спишь? — спросил Намджун, заходя в комнату к брату. — Нет, Хён, я Юнги-хёна жду, — ответил Тэ и притянул ноги к себе, тут же отложив смартфон и наушники на прикроватную тумбу. Старший уселся у края кровати и расправил руки, чтобы брат как всегда тихонечко перебрался на его колени и обнял. — Я скучал по тебе, мелкий, — прошептал альфа и уткнулся тому в макушку. Тэхён что-то промычал в грудь брата, но с места не двинулся, так же обнимая старшего. Они сидели так какое-то время. Два брата, которые любят друг друга так сильно, что в разлуке им очень тяжело. Ещё когда за праздничным столом Намджун поделился тем, что поступил в Сеульский университет, Тэхён понял, что теперь будет видеть брата очень редко, и это сильно расстроило его чувствительное омежье начало. Но он ничего не скажет, потому что не хочет никак расстраивать брата или чтобы тот чувствовал вину перед ним. Дверь тихонечко отворилась, и в комнату уже зашёл лохматый Юнги, только из душа, и замер. — Я, наверное, помешал… — сказал он и опустил голову от неудобства, на что Намджун лишь усмехнулся и переложил брата на место, встал с кровати, а затем подошёл к Юнги, потрепал того по влажным волосам и сказал: — Ты друг моего брата, а значит, что я для тебя хён, так что давай договоримся, что ты не будешь меня стесняться, хорошо? Юнги кивнул, а альфа, пожелав им спокойной ночи, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Оба омеги завались в кровать и обнялись. Через некоторое время, когда Юнги уже засыпал, Тэ обронил: — Хён, я чувствую твой запах… На что Юнги лишь улыбнулся и решил, что таблетку можно будет выпить и завтра, окончательно провалившись в сон.***
Утро для каждого началось по-разному. Минджун и Сону встали раньше всех, так как старшему альфе нужно было на работу, а Сону не мог отпустить мужа без собственноручно приготовленного им кофе и нежного поцелуя. Затем, проводив мужа, омега решил приготовить завтрак остальным. К тому времени как раз проснулся и спустился на кухню Хосок, который решил остаться в доме друга, а не переться домой через весь город в такой мороз. На дворе царила прекрасная, но оттого не менее холодная погода: все улицы были окутаны белым, чистым, сплошным снегом, дороги погружены в высокие полуметровые сугробы, воздух веял ощутимым морозом, а на небе светило яркое солнце, которое тем не менее нисколько не изменяло сложившуюся обстановку. Хосок и Сону прошлую ночь обошлись всего лишь несколькими бокалами некрепкого вина, в то время как младшие альфы устроили знатную попойку до рассвета. Утром, где-то в пять часов, когда на горизонте только начинало светать, Чонгук, выпивший лишь один бокал шампанского, сгрузили своего любимого пьяного альфу в машину и уехал с ним домой, тогда как Хо с Чимином решили остаться на ночь у Кимов. Выпив крепкого кофе, омеги преступили к готовке. Доверив приготовление блинов на младшего омегу, Сону решил сделать для молодых алкоголиков, то бишь для Намджуна и Чимина, хэджанъкук. Из-за разнообразия различных запахов и открытой форточки на кухне, омеги не почувствовали приятный аромат, тонким шлейфом спускающийся со второго этажа и на данный момент щекочущий нос одного пухлогубого альфы. Чимин спал в комнате Намджуна, закинув на того руку с ногою, заодно нормально так похрапывая. Хотя Намджун тоже не отставал, обнимая друга за талию и так же во всю храпя. Амбре, исходившее от молодых альф, заставило огромное окно запотеть. А если бы кому-нибудь не посчастливилось зайти к ним в комнату, то он бы тут же выбежал с криками, задыхаясь. Альфы прошлой ночью ни в чём себе не отказывали, начиная с крепкого виски и заканчивая тремя бутылками старого доброго соджу. А если говорить прямо, то по три бутылки на каждого. Но не суть… Главное то, что к обонятельным рецепторам Чимина наглым образом прицепился до селе неизвестный ему запах. Хотя он не был уверен, однако, находясь в глубоком сне, улавливал нежные нотки такого сладкого аромата, но в то же время непонятного, и ни как не мог распознать его суть, различить нотки. Немного жженого сахара или густой карамели? А может, корица? Или ваниль? Альфа весь обернулся в нюх, хотя Чимин сейчас и находился в недрах своего подсознания и смотрел сладкие сны, его внутренний альфа во всю пытался выйти наружу и разбудить соню, потому что надышаться этим запахом не мог. Будто если перестанет его чувствовать, и сам жить перестанет. Скребя своими когтями под кожей и пытаясь разбудить до сих пор пьяного парня, внутренняя альфья сущность всё сильнее и сильнее вдыхала этот приятный аромат. Вскоре сон молодого альфы прервался, ибо истошный рёв в голове таки смог его разбудить, и он, неспешно раскрыв глаза и обнаружив в каком положении спит, с возмущениями отпихнул друга. Да так, что тот свалился с кровати и тоже проснулся, начиная покрывать нерадивого друга матами. Чимин благополучно пропустил возмущения друга мимо ушей и взглянул в окно, подмечая прекрасную погоду, а потом — на часы, находя малую стрелку циферблата на двенадцати. Тем временем Намджун направился в ванную, так и продолжая бубнить что-то про наглых друзей, что не дают нормально ночью спать, а утром скидывают с собственной кровати. А Пак всё сидел и с улыбкой на лице смотрел на запотевшие стекла в окне. После, потянувшись и зевнув от души, он сделал глубокий вдох через нос и завис. Внутри молодого альфы все перевернулось, а сердце пропустило удар. На несколько долгих мгновений он так и завис, с остервенением принявшись делать всё новые и новые затяжки сладкого аромата, попутно пытаясь проанализировать происходящее. И вдруг до него дошло. В доме его друга ярко пахнет его истинным. И вмиг Чимин вскакивает на ноги и, пытаясь не обращать внимания на резкую боль, внезапно пронзившую его голову, тошноту и непереносимый сушняк, громко зовёт: — Намджун?! Тот сразу весь лохматый выходит из ванной и с непониманием смотрит на друга, что стоит с потемневшими глазами и оттопыренными в районе паха спортивными штанами. — Бро, что случилось? — спросил недоумевающие Нам, на что Чимин ничего не ответил, а вместо этого быстро вышел из комнаты и пошёл по направлению к запаху. — Почему в этом доме пахнет моим истинным? — заорал на весь дом парень. — Ты до сих пор пьян! — крикнул альфе в ответ Намджун, пытаясь остановить его. — Я пьян, но с носом у меня всё в порядке, да и мой ч… Короче, я чувствую! — прокричал альфа, направляясь в комнату, где были младшие омеги. Но Намджун не чувствовал, так как после попоек у него случалось эдакое побочное действие, по типу заложенности носа, которое обычно проходило через несколько часов, но именно на данный момент отёк слизистой не давал ему ничего учуять. Намджун пытался остановить друга, что уже собирался открыть дверь в комнату его младшего брата, но, споткнувшись о свою ногу, упал и уже лёжа наблюдал за картиной, как быстрыми шагами тот проходит в комнату Тэ и, увидев раскрасневшегося Юнги, застывает в шаге от него и ведёт носом. А ещё через одно мгновение сокращает эти сантиметры, сжимая омегу и шепча тому в макушку: «Мой Омега». Спросонья задравшиеся спортивные штаны Чимина открывали вид на его икры и щиколотки, и в этот момент на них начала прорисовываться ярко-красная метка с изображением мака… Утро для каждого началось по-своему, вот только для Чимина оно оказалось самым лучшим. Ведь он никогда и не надеялся так странно, но в то же время банально найти своего предназначенного.