ЗН11. Тупик
Братья глядели друг на друга в гробовом безмолвии темной гостиной. Санс злобно поднес еще одну ложку запеченной фасоли ко рту. Крупная капля соуса приземлилась прямо на его футболку, но он даже не шевельнулся, чтобы остановить ее падение, удерживая взгляд на брате. Папирус почувствовал как его собственная глазница задергалась от возмущения. Он делает это. Намеренно. Вот уже третий день как Папирус отказывался ему готовить. Санс отказывался от своих утренних занятий. Он отказывался помечать дни отдыха, и мыться, и делать что-либо из своих тренировок на память. Он упорно настаивал на том, чтобы оставаться капризным, замкнутым БОЛВАНОМ. И поэтому Папирус перестал ему готовить, надеясь, что это его наконец образумит. Он недооценивал безграничную терпимость своего брата к отвратительной пище. Они почти не разговаривали, но не так просто было избегать друг друга в небольшой хижинке. Теперь их упаковало капитально, и для того, чтобы выбраться наружу потребовались бы серьезные раскопки. И все равно. Снег. НЕ ПРЕКРАЩАЛСЯ. Папирус мог бы выпрыгнуть из окна своей спальни на втором этаже, но идти было некуда. Он просто бы начал пробираться сквозь сугробы в непонятном направлении до изнеможения, пока не развернулся бы обратно. Он пробовал. Санс доел фасоль и с лязгом уронил ложку в банку. «Не смей,» Папирус впился в него взглядом. Нарочно медленно, Санс вытянул руку, удерживая банку у края кресла. «НЕ СМЕЙ.» Боньк. Санс лениво уронил банку, и та приземлилась поверх шести других себе-подобных, уже скопившихся там. Папирус вскочил на ноги, трясясь от злости. Он НАРОЧНО это делает. Папирус выскочил на кухню. Надоедливый песик, лежавший, свернувшись клубочком, на кресле рядом с Сансом, спрыгнул следом за долговязым скелетом, видимо, надеясь на подачку. «Ньех!» Папирус тряхнул ногой, пытаясь прервать намерения приставучего животного. «Не пинай СОБАКУ!» выкрикнул Санс со своего места. «Я ЕГО НЕ ПИНАЛ, Я ПРОСТО- АРГХ!!» Папирус остановил себя. Это не стоило ссоры. Это того не стоит. Не стоит. Все это ничего НЕ СТОИТ. Папирус начал яростно рыться в шкафах и холодильнике. Только потому что его брат перестал вести себя как цивилизованное существо, не значит, что и он перестанет. Положив себе на тарелку остатков со вчера — картофельного пюре, равиоли и немного горошка, он с удовлетворением вздохнул. По крайней мере изоляция благотворно влияла на его поварские умения. Ему приходилось с умом использовать свои запасы заморозок, консервов и сушеной еды. К счастью, на Ютубе всегда было полно видео, откуда он мог почерпнуть знания. В них, конечно, недоставало энергии уроков с Андайн, но он обнаружил, что аккуратный подход к делу обычно приносит удовлетворительные результаты. Пока он шел к столу, его с мольбой преследовали громадные собачьи глаза, и вздохнув, Папирус достал новую банку мясных консервов (они не рассчитывали на собаку и это было лучшее из их запасов) и выложил пушистому зверю на тарелочку его порцию. Папирус ел молча, но продолжал кидать взгляды в сторону брата. Санс сидел с ногами в кресле в гостиной, сложив руки на груди. Он ничего не делал. Он не сделал ничего. Уже на протяжении дней. Папирус беспокоился. Папирусу было одиноко. Все шло совершенно не так, как он себе представлял. Прошло уже два с половиной месяца с того момента как начался снег, но все эти дни начали сливаться воедино. Даже Рождество было лишь незначительной вспышкой среди бесконечного ряда тихих, серых будней. Он думал, что здесь наконец сосредоточится, но вместо этого, чувствовал лишь опустошение. Изолированность. Крах. Папирус доел и помыл за собой тарелку. Оторвав бумажное полотенце, он вернулся в гостиную и протянул его брату, держа на максимальном расстоянии, какое позволяла его вытянутая рука. «Вот.» «Что.» «Вытрись,» приказал Папирус. «Не ОБРАЩАЙСЯ со мной, будто мне ПЯТЬ,» закричал Санс на брата. Его левый глаз сверкнул защитным голубым с желтым, и он скрестил руки еще крепче, отказываясь принять полотенце. «Так не ВЕДИ СЕБЯ будто тебе пять,» разозлился Папирус. «Я ОБ ЭТОМ НИХУЯ НЕ ПРОСИЛ,» взревел Санс, вскарабкиваясь на кресло, чтобы встать вровень с братом. «О, КАКОЕ СОВПАДЕНИЕ, Я ТОЖЕ.» Угрожающая стена из голубых костей появилась позади Санса, и воздух заискрился магической энергией, «Папирус, это не работает. Возвращайся в город.» Папирус не шевельнулся. Санс не зайдет настолько далеко, чтобы атаковать его. Ведь так? «Санс, я тебя НЕ брошу. И даже если бы хотел- Я. НЕ МОГУ. Просто признай, что мы здесь ЗАПЕРТЫ. ВМЕСТЕ.» «Просто. Уйди,» прорычал Санс тихо, чуть ли не шепотом. Кости не исчезли: они вращались и сверкали за его спиной, но глаз скелета мигать перестал . Папирусу показалось, будто он заметил слезы, наворачивающиеся в уголках черной пропасти глазниц брата. Санс трясся от ярости, но Папирус не шевелился. Он не отступит. Точно не после всего этого. «САНС. КОГДА УЖЕ ТВОЯ ДУБОВАЯ БАШКА НАКОНЕЦ ОСОЗНАЕТ, ЧТО я ПЫТАЮСЬ. ПОМОЧЬ ТЕБЕ.» «РррААААГГГГХ!!!» Комната наполнилась ослепительным светом, и Папирус уже сгруппировался, но, когда свет рассеялся, он обнаружил, что его брат просто исчез. Папирус резко выдохнул, неожиданный спад напряжения был слишком внезапен. Он закрыл лицо руками. Почему. С ним. ТАК. ТРУДНО!??? Я этого не ЗАСЛУЖИЛ!!! В хижине стояла тишина. Гробовая тишина. Единственное, что Папирус слышал, это собственное неровное дыхание. Он обхватил себя руками и опустился на пол. Как. КАК мне до него достучаться? Надоедливая собачка выползла откуда-то и подобралась к нему. Она положила ему морду на руку, которую тот уронил на пол. Папирус не обратил на нее внимания. Спустя некоторое количество безмолвных минут, Папирус услыхал низкое гудение, которое начало просачиваться сквозь стены. Гудение превратилось в ноты. Мелодия. Когда звук усилился, Папирус различил, что источником служил тромбон. Собака начала раздражающе подвывать мотиву, но Папирус только моргнул в замешательстве. Это что… Санс? Санс наверху играл на тромбоне. Санс наверху играл на тромбоне… очень даже хорошо. Он знал, что у брата был тромбон. Тот в шутку подобрал его на болоте годы назад. Он пользовался им ради комедийного эффекта там и здесь, но когда это он научился действительно играть на нем? Папирус недоумевал, зачем Санс настоял на том, чтобы притащить потрепанный инструмент сюда из города, но теперь с разинутым ртом он наблюдал это спонтанное проявление таланта. Нет… он понял. Не спонтанное. Должно быть, тот научился играть самым обычным путем, посредством тренировок. Я забыл все те разы, когда слышал его игру. Они все сбрасывались. Папирус откинулся на спинку кресла и подтянул колени к груди. Сколько же ему потребовалось времени, раздумывал он. Санс обычно быстро схватывал все на лету — даже как-то обидно быстро, считал Папирус. И все же, скелет всегда с большой неохотой принимался за что-либо, что могло заключать в себе тренировки. Папирус прикрыл глаза, наслаждаясь приятными звуками мелодии. Он не знал, что это была за песня, но она была грустная. Она была красивая. Теперь эта мелодия служила доказательством того, что надежда еще есть. Хотя, одновременно с этим, следовало осознание, что Сбросы изменили Санса. Глубоко изменили. Папирусу все еще, все еще многое предстояло узнать о своем брате. Я не могу его бросить. Я его не брошу.ЗН12. Дневник за ???
https://postimg.cc/HV8syHfh