Ты пахнешь кофе.

"Черт! Черт! Черт! Почему?! Почему он так сказал?! Что, черт побери не так?! Я стараюсь изо всех сил, а все, что он может сказать, это "неплохо" или "постарайся лучше в следующий раз". Почему не сказать, что я молодец? Что я хорошо потрудился? Что действительно постарался? Неужели ему недостаточно моих нынешних результатов?!" С этими мыслями, молча всхлипывая в запертой изнутри комнате, сидел Ди, глотающий черные от туши и теней слёзы. Напульсники мерзко сдавливали запястья, чокер душил, резинка тянула и рвала светлые волосы, желающие от нее избавиться. Блондин сидел на подоконнике и смотрел на город. Сквозь пелену соленой жидкости городские пейзажи выглядели как единое серое пятно. Пытаясь вытереть слёзы Ди растирал тушь по своим щекам, так и не остановив соль, частыми ручейками стекавшая с век. "Да, я никчёмен в этой блядской игре на гитаре.. но.. неужели нельзя было потерпеть меня?.. хоть немного.. хоть иногда..." Закусив губу парень слез с подоконника и сразу рухнул на пол в бессилии. Он слишком долго плакал. Вся энергия ушла на обиду и плач. Ноги просто не слушали его. Истерзанные нервы Ди не дали ему спокойно полежать на прикроватном коврике: было так обидно, что даже собственные ноги не хотят тебя понять, что сдержаться было слишком сложно.. слёзы снова хлынули из голубых глаз несостоявшегося гитариста. Пролежав на ковре, вздрагивая и всхлипывая, по меньшей мере, минут 40, Ди попытался подняться с пола и перебраться на кровать, чтобы попытаться уснуть. Кое-как подняв свое худощавое тело, подросток завалился на кровать. Не в силах даже плакать, парень отключился. — Ди? Ди, открой, пожалуйста. Ди, мне жаль, что так вышло, извини. Мальчик мой, прошу, открой дверь.. "Кто это? Папа? Боже, мне это теперь снится? Спасите..." Кто бы то ни был, его слова эхом отдавались в голове спящего Ди, который думал, что это просто его беспокойный сон. ”Ди, открой.. мальчик мой, мне правда.. правда очень жаль, что я тебя так обидел. Открой дверь, сын, пожалуйста,“– виноватый голос отца извинялся и просил открыть ему уже около четверти часа. ”А? Ч-чтшт.. что? Чёрт. Это не сон..“– пробубнил себе под нос заспанный, измазанный в туши и высохших слезах Ди. ”Ди, открой..“– опечаленный голос отца звучал по ту сторону двери, будто теряя надежду, что ему откроют. "Проклятье.. блять." Блондин слез со своей постели и, еле переставляя ноги, дошел до двери своей комнаты. Щелчок. Дверь открылась. За ней стоял с немного смазанными на правой щеке тенями Глэм. ”Ди!“– только дверь открылась, Себастьян поспешил обнять сына, попытавшись добиться его успокоения и прощения. Ди молча отпихнул отца. ”Ох, мой мальчик..“– понимающе прошептал отец. Сын сдвинул брови к переносице, повернулся к отцу спиной и побрел в сторону окна, чтобы сесть на подоконник. Ди не смотрел на своего "гостя", не хотел даже. Глэм последовал за сыном, но остановился перед его окном и сел на кровать. ”Ди.. прости меня, прошу. Мне очень жаль, что так вышло, я не хотел тебя задеть или обидеть. Клянусь, я бы никогда не хотел..“– Себастьяна прервали. ”А зачем ты тогда так сказал?“– дрожащим голосом прохрипел подросток, уставившийся на свои ноги. ”Почему ты сказал именно это? Тебе ведь важнее репутация, да? Что там сын, его чувства.. да какие чувства могут быть у парня шестнадцати лет? Я же не человек, да? Вот Хэви да, он человек, он заслуживает похвалы, а я машина, старающаяся сделать всё из последних сил, чтобы просто услышать, что я молодец. Но я даже этого не слышал. Даже этого..“ Ди перебил ком в горле. К глазам снова подступили слёзы. Он перевел взгляд на мутное пятно города, чтобы постараться не показать своих слёз. Блондины сидели в тишине. Никто не решался открыть рта. Ди боялся расплакаться. Его отец - сказать что-то слишком не во время. Наконец сын дерзко выпалил: — Ну? Так почему? Глэм закусил щеку. Он не знал, с чего начать. Что, если он сделает только хуже? Издательство какое-то.. — Ди. Прошу, не пойми меня не правильно. Клянусь, я не со зла. Я не хотел тебя как-то обидеть, тем более, довести до истерики. Извини. Я не успел подумать, что мои слова могут так сильно тебя ранить. Мальчик мой, мне очень жаль, что я так сказал, мне стыдно перед тобой за это. Ди все ещё пытался различить отдельные строения в единой серой каше, что он видел. Парень слушал отца, но ничего не отвечал. А что отвечать? Все, что могло сейчас выйти из него - это тихие-тихие всхлипы и новые реки солёной жидкости. Отец тихо поднялся с постели сына и подошёл к нему. — Ни что не может мне быть дороже моей семьи, Ди. С этими словами Себастьян аккуратно, будто боясь, что Ди превратится в пыль от малейшего прикосновения, обнял сына и положил свою голову ему на плечо. — Ди, прости. Я горжусь тобой и люблю тебя. Да, я говорил недооценивающе.. но.. я правда горжусь, что ты у меня есть. И есть такой, каким ты являешься. Я люблю тебя, мой мальчик, я не хотел ранить тебя. Прости. Прошу, прости меня за те слова.. Ди, весь в слезах, уже смывших с лица тушь, повернулся лицом к отцу и обнял его в ответ. Всхлипы стали громче, парень плакал и выл. Подросток вцепился в рубашку отца, не желая отпускать, не хотя, чтобы тот ушел. Но Глэм и не собирался уходить. Мужчина потрепал сына по голове и улыбнулся ему. Понимая, что на подоконнике холодно, что у Ди сейчас почти нет сил из-за стресса, Себастьян поднял сына на руки и перенёс на кровать. Парень не мог успокоиться и отпустить синюю рубашку из рук. — Па-ап.. пап, ты только не уходи! Не уходи, пожалуйста! Останься тут! Усмехнувшись над своим почти взрослым, но плачущим, как ребенок, сыном, Глэм тихо сказал: — Никуда я не уйду, Ди. И обнял сына крепче. "Хах.. ты пахнешь кофе, пап.." - пронеслось в голове парня. Веснушчатый проплакал в плечо отцу ещё какое-то время, после чего снова уснул. Не желая разбудить уставшего от нервотрёпки сына, Глэм остался в комнате, уснув на кровати Ди, заключая его в объятия.