Ночь безумия

      Ночь сегодня ясная, луна полная, яркая, и темное, синее небо усеяно звездами. Канаме кажется, что стоит ему протянуть руку, и он достанет до них. Но одновременно с тем, он понимает, как ничтожен со всем своим бессмертием, всей своей силой по сравнению с величием извечного. Не смотря на это, ему становится легче. Можно представить, что он обычен, зауряден, на нем нет груза прожитых веков и пережитых жизней. Единственное, что напоминает о его природе, о его сущности, это дерущее горло жажда. Канаме поднимает руку и касается кончиками пальцев шеи, словно это поможет унять жажду.       — Даже великого Канаме-сэмпая может мучать жажда? — Раздается за спиной голос, и обернувшись, Куран видит Зеро, прислонившегося к дереву и смотрящего на небо как и сам Канаме минутой ранее.       — Не стоит сравнивать, — отвечает мужчина, мягко улыбнувшись, — моя жажда, жажда чистокровного не то же, что жажда такого как ты, — и отворачивается, надеясь, что Кирию покинет его. Проходят секунды, но ничего не происходит. Запах Зеро все еще витает рядом, ненавязчивый, но дразнящий. Канаме прикрывает глаза и облизывает тонкие губы. Он старается отрешиться от всего, но слышит как течет густая кровь охотника. Она… словно зовет его? Кровь говорит лучше всяких слов, вампиры это знают, а Канаме знает лучше остальных. Он открывает глаза и поворачивается к Зеро, который все так же, привороженный, смотрит на небо. Свет луны ласкает его лицо, сильнее серебрит его волосы, придает мистическое мерцание его глазам — ни у одного вампира Канаме еще не видел таких глаз — и сейчас он похож на вампира больше, чем кто-либо. Канаме хмыкает и перемещается к Кирию, нависает над ним, сжав тонкие, но сильные пальцы вокруг тонкой, до одури хрупкой шеи парня.       — Что ты делаешь, Куран Канаме? — зло хрипит Зеро, а дуло «Кровавой розы» уже вжимается в грудь Курана. Канаме не обращает на это внимание, знает, что не выстрелит. Не потому что не может. О, ненависть Зеро к чистокровным настолько велика, что сомнений он не допустит, а его ненависть к Канаме еще сильнее. Но пустоту после смерти Курана не заполнит даже кровь Юки. Канаме знает это, потому что чувствует то же самое. Его ненависть к Зеро возможно даже сильнее чем любовь к Юки, она похожа на одержимость. Именно поэтому он наклоняется к шее охотника и вдыхает его запах. Терпкий, ненавязчивый, и тем дразнящий, не похожий ни на чей другой. Запах охотника, запах вампира, запах крови чистокровных и запах Юки. Канаме прикрывает глаза, на этот раз чтобы сильнее прочувствовать этот запах, чтобы звук сбитого дыхания Кирию наполнил все его сознание. Он настолько погружен во все это, что не чувствует как пальцы Зеро вцепились в ткань пиджака у него на пояснице, как «Кровавая роза» перестала упираться ему в грудь. Но ясно почувствовал, как пальцы Кирию вплелись в его волосы, дополняя ощущения, гармонично вплетаясь в них. Он мягко, даже нежно касается губами шеи, чувствует ими как трепетно бьется пульс. Он ощущает это так, словно сама жизнь Зеро бьется в его губы, и это рождает волнение в груди самого Канаме. Это…возбуждает. Канамэ прижимает кончик языка к этому месту, нажимает, чуть ведет им, и слышит судорожный, шумный вдох и свистящий выдох сквозь зубы. Пальцы Кирию сжимаются в волосах Канаме сильнее, привнося во все это безумие легкую боль. Боль же клокочет и в горле Канаме, в деснах Канаме. Настолько нестерпимо хочется погрузить клыки в шею Зеро, испить саму его жизнь. Зеро словно слышет это, словно чувствует, и шепчет:       — Давай…       Канаме это кажется безумием. Настолько сильно он не хотел еще ничьей крови, настолько сильно он еще не жаждал услышать чьего-то согласия. И это словно срывает все тормоза. Он впивается зубами в нежную кожу, в место, куда бьется жизнь Зеро, и слышет его сдавленный вскрик полный боли. Канаме и самому больно. Кровь Зеро дарует облегчение и обжигает. Но впервые за очень долгое время Канаме чувствует себя живым, и знает, что тоже самое чувствует Зеро. Кровь Зеро говорит это. Она шепчет ему о чувствах Зеро, о мечтах Зеро, о страхах Зеро, о его боли и Канаме наполняется всем этим, разделяет каждое чувство Зеро вместе с ним. Чувствует, они сейчас едины.       Канаме кажется, что у него голова кружится, настолько кровь Зеро наполнена бурлящими эмоциями и чувствами. Он медленно, нехотя достает клыки из разодранной шеи Зеро и ведет по ней языком, собирая кровь, урча словно зверь. Довольно хмыкает, когда Зеро отводит голову в сторону, подставляется, словно признавая за ним силу, признавая своим вожаком. Канаме словно хищник, одолевший другого, равного себе, сильного. Эта мысль приносит небывалое удовлетворение.       Он немного отстраняется и рассматривает уже чистую кожу со следами своих клыков. Четыре рваные ранки наверняка приносящие боль. Его метка.       — Не смей прятать, — требовательно говорит Канаме и нажимает на нее большим пальцем. Зеро молчит, только смотрит на светлеющее небо. Ночь заканчивается. Ночь безумия.