Flowers

Лепестки под пальцами мягкие и бархатистые. Насыщенно-зелёные стебли перевязаны красивой атласной лентой, шипы заботливо срезаны, чтобы не поранить нежную кожу рук. Ты легонько проводишь по нежно-розовым бутонам пальцами и едва удерживаешься от того, чтобы зарыться в букет лицом и глубоко вдохнуть приятный цветочный аромат, вместо этого незаметно сжимаешь ладошку и поднимаешь бровь: — Это что? Под пристальным взглядом твоих глаз Чонгук смущается. Он только вчера приехал с отдыха, у него красный, немного обгоревший нос. Чёрные волосы треплет тёплый, практически горячий ветер, а просторная футболка так и норовит слезть с крепкого плеча. Кожа под светлой тканью загорелая, поцелованная солнцем, и тоже немного обгоревшая. Он весь пропитан летней атмосферой, будто привёз морской бриз с собой и спрятал его в кармашек, а теперь стоит тут в этих своих свободных шортах и смешных шлёпанцах. Даже в таком неряшливом виде он выглядит очень красивым, смотрит на тебя с высоты собственного роста из-под угольно-чёрных ресниц, и всё это просто здорово, но всё ещё не объясняет, что он забыл на твоём пороге с букетом. — Это цветы, — объясняет. Твоя бровь ползёт ещё выше. — Да, я вижу. — Для тебя, — добавляет и многозначельно смотрит. Ты тяжело вздыхаешь. Цветы для тебя всё ещё не объясняют, почему соседский сын Чонгук, с которым вы и не общаетесь толком, объявился у твоей двери, не успев распаковать чемоданы, и сейчас выглядит подозрительно смущённым. Вы не то чтобы совсем чужие и малознакомые, просто все ваши контакты обычно сводятся к улыбчивым приветствиям, редким посиделкам двух семей и взаимным переглядываниям, которые обычно ни к чему не приводят. — С чего тебе дарить мне цветы? — Я… — он неловко кашляет и трёт ладонью заднюю сторону шеи, после чего поднимает на тебя взгляд кофейно-коричневых глаз. — Пойдём на свидание? От удивления у тебя слегка приоткрывается рот. Ты пытаешься обработать полученную информацию, но на слое «свидание» процесс стопорится. — Что, прости? — Боже, ты совсем не собираешься облегчить мне задачу, да? — стонет он. Ты растерянно улыбаешься, совершенно сбитая с толку, и продолжаешь сжимать букет. — Я просто не понимаю. — Свидание, Т/И. Ты и я. Идём куда-нибудь вместе, весело проводим время и получается свидание. Ты звонко фыркаешь. — Да, я в курсе, что это такое. Просто… с чего вдруг? — ты прикусываешь внутреннюю сторону щеки и надеешься, что он скажет именно то, что ты хочешь услышать. Взгляд Чонгука тем временем преисполняется муками и страданием. — Разве не очевидно? — спрашивает он с очередным стоном. Ему явно очень неловко. — Я люблю ясность, — жмёшь ты плечами. — Ты мне нравишься, — признаётся он, вздыхая. Он опускает взгляд и ты смотришь на его ресницы. Они такие густые и красивые, что ты практически завидуешь. — Давно. Очень. Широкая улыбка так и просится наружу. Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, ты с силой прикусываешь нижнюю губу, прислоняясь головой к косяку. — Ну так что? Пойдёшь? — спрашивает Чонгук, с надеждой заглядывая тебе в глаза. Ты смотришь в ответ, специально выдерживаешь паузу, видя, как он волнуется, но в итоге говоришь: — Пойду. В отличие от тебя, он и не думает скрывать улыбку. Она широкая, белозубая и счастливая. Он будто достаёт из кармашка припрятанный кусочек бриза, который, оказавшись на воле, снова треплет его непослушные волосы, тянет футболку с загорелого плеча, а затем обосновывается в твоей груди, давая знать о своём присутствии тягучим теплом. — Хорошо. Я зайду за тобой вечером, — всё ещё улыбается он, а затем разворачивается и едва не спотыкается на ступеньках. Ты смеёшься. Видеть, как он из-за тебя волнуется, почему-то очень приятно, но на самом деле ты волнуешься не меньше, просто скрываешь это хорошо. Улыбка всё-таки вылезает на лицо и ты прячешь её в бутонах цветов. Зарываешься в букет и наблюдаешь за чужой удаляющейся спиной, чей хозяин время от времени оборачивается и весело машет ладошкой. Свидание у вас выйдет отличным.