Тлеющие искры

Эван, как обычно, шёл по затемнённой тропинке к своему поместью. Старинный дом возвышался над лесом, отбрасывая мрачную тень прошлого на и без того жутковатый двор, некогда оживлённый. Ветер трепал верхушки деревьев, погода испортилась в тот день не на шутку. Нужно было спешить, пока не начался ливень. Собирать смолу и древесину глубокой ночью было не лучшей его идеей, да и его не покидало ощущение, что сама чёртова Сущность решила таким образом пошутить над ним. Мерзкая паучиха. Но что-то помимо ветра и надвигавшегося дождя тревожило его всё больше с каждой секундой его приближения к особняку. Было чувство, что за ним кто-то наблюдает. Первые тяжёлые капли сорвались вниз, начиная биться о резиновый комбез и сапоги. Эван вздохнул, посмотрев на них, и ускорил шаг. Выливать потом из них воду было последним, на что ему хотелось потратить остаток вечера. Дверь поместья тихо скрипнула под его рукой, и он зашёл внутрь. Впереди еще много дел. Карие глаза пробежались по пыльному помещению взглядом. А ведь когда-то в этой прихожей Арчи Макмиллан вместе с ним собирался на охоту, и немногочисленные слуги подавали им снаряжение. Теперь же всё богатое убранство и прежнее тепло поместья скрывались под невзрачными белыми тряпками. Всё, кроме кровати и пары столов. Зачем ему это всё теперь? Его родного дома уже давно нет, как и семьи. Ничего не осталось, а вся эта роскошь на испытаниях — лишний мусор. Мужчина снял тяжёлую сумку со всякими бутыльками и кусками металла с израненного паучихой плеча, сваливая её на тумбу с красивыми резными дверцами. Нужно было немного передохнуть. Ливень же тем временем шумел всё сильнее, стучал по оконной раме. Захотелось выглянуть в окно. Раздался привычный скрип половиц, и немного скучавший, но больше — усталый взгляд окинул залитый ливнем и сыростью дворик. Внезапно зрачки его ореховых глаз сузились, и от неожиданности он едва ли не дёрнулся. Там точно кто-то стоял. Ему не могло показаться. Тёмная фигура среди деревьев, а лицо как у призрака — белое, жуткое пятно. Охотник помотал головой. Ну что за бред? Он, должно быть, и правда устал, и это была просто тень какого-то животного. Не более. Он забывал, что в лесу Сущности водятся лишь вороны. Чтобы хоть как-то согреться, мужчина подкинул парочку дров в камин, разжёг огонь и спустился вместе со своей сумкой в подвал. Это была его своеобразная мастерская. На широком столе нашли место различные детали капканов — всякие пружины, тугие и не очень, точильные камни и древесная краска. Парочку зубьев у челюстей нужно было подточить, уж больно легко выжившие вытаскивали из ловушек свои тонкие конечности. И пружины потуже… Внезапно сверху раздался какой-то стук. Лысая голова вскинулась к потолку мастерской, с которого в свете маленькой тусклой лампочки посыпалась пыль. Что за чёрт? Пришлось подняться обратно. Снаружи уже бушевала настоящая буря, и в один момент даже молния сверкнула, ударив в какое-то далёкое дерево. Дверь была нараспашку, а на полу виднелись мокрые следы, ведущие в гостиную. Огонь в камине погас. Тяжёлая рука захлопнула дверь, и Эван нахмурился. Что за наглость, вот так вот врываться в его дом? Как истинный охотник, мужчина отправился по ещё свежим следам, в гостиную. Из-за погоды было темно, но, когда глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть ту самую тень, что видел снаружи. Она стояла неподвижно в углу комнаты, и белое лицо, словно лицо умершего, смотрело прямо на него. По телу пробежались мурашки, а конечности словно похолодели. Он сглотнул, хотя казалось, чего ему бояться? Ему, жестокому убийце? Фигура начала приближаться, и в этот же момент бесстрашному охотнику захотелось попятиться от неё назад. Это же не долбанный призрак старика Арчи?! Тогда чего он так боится?! И внезапно, всё словно отлегло. Сверкнула молния, освещая уже знакомую ему фигуру в тёмно-синем, как всегда, грязном комбинезоне. — Да что ты себе позволяешь?! — хрипловатый низкий голос Эвана вдруг наполнился яростью и ещё не до конца прошедшим испугом. Вмиг захотелось отвинтить поганцу башку за такое тупое представление, но пока что он сдержался. Отпихнув молчуна в сторону, он прошёл обратно к камину, вновь разжигая огонь. Фигура развернулась, не отрывая пристального взгляда от хозяина поместья. — Я повторю свой вопрос. Какого чёрта ты припёрся сюда, напугал меня до усрачки и теперь стоишь как ни в чём не бывало, молчишь и словно не понимаешь, что я тебе говорю? — Макмиллан уже просто цедил это сквозь зубы. Кочергой он поворошил дрова в камине, после чего раздражённо посмотрел на незваного гостя и скрестил на груди руки. Парень, похоже, промок до нитки, так как под его ногами уже собиралась немалых размеров лужа. Вздох, и охотник подошёл ближе, попутно снимая свою костяную маску и откидывая её куда-то на кресло. — Ты ведь так и будешь стоять и пялиться, правда? — только когда его руки потянулись к синей ткани, чужая фигура двинулась, немного отстраняясь, явно показывая нежелание контакта. Но Эвану было всё равно. Он слегка грубовато схватил парня за руку, притягивая ближе, и ухватился пальцами за маленький бегунок на молнии. Она скользнула вниз, открывая взгляду мерно вздымавшуюся грудь и плоский живот — за чёрной тканью футболки, разумеется. — Я не позволю тебе и дальше заливать мой дубовый паркет водой. Да и ты наверняка замёрз. После этого в голове Макмиллана созрела какая-то не очень хорошая мысль, но, на его взгляд, всё же приемлемая. Редко ему составлял кто-то компанию. Этот скрытный паренёк, конечно, не самый лучший вариант — собеседник из него никудышный, но… Явно лучше, чем ничего. А заодно будет возможность, наконец, узнать о нём чуть больше. Было трудно это признать, но такая скрытность лишь подпитывала его любопытство. Пока мужчина раздевал его, мельком поглядывал на нож в чужой руке. Он всегда таскает его с собой? Иногда бледная ладонь сжималась на рукояти сильнее, но в этот раз Макмиллана не пытались пырнуть. И для Майкла это было даже хорошо, иначе в этот раз он бы точно не стал это терпеть, ещё и отмывать пол от крови. О, да, он бы точно врезал ему за подобную выходку, как когда-то отец избивал рабочих за любую мелкую провинность: «Червяки, а не люди», — это то, что он внушал Эвану с самого детства. От мысли схожести со своим покойным отцом мужчине стало как-то тошно, и он поёжился. Он сам стал тем монстром, с которым так усердно боролся. Вещи отправились к камину, а самого Бугимена сильные руки охотника пристроили на широкий, дорогой с виду диван. Он навис сверху, и пальцы потянулись снять белую маску. Его руку тут же перехватили, а глаза цвета льда посмотрели с явной угрозой. Но Эван не был бы Эваном, не будь он упрямым. Весь в отца. Под взором недовольного взгляда он всё же подцепил кончиками пальцев белый латекс на шее. Его голос звучал успокаивающе, хотя на самом деле ему уже явно не терпелось. — Тебе нечего бояться. Кроме меня тут никого нет, — и так же медленно и аккуратно ладонь поползла вверх, постепенно стягивая жуткую вещицу. Он ожидал увидеть всё что угодно. Множество шрамов или чего-то подобного, но нет. Просто ангельские черты лица: голубые глаза, не отрывавшие внимательного взгляда от Эвана, длинные светлые волосы, наверняка отливавшие золотом на солнце, немного небрежная щетинка. И отчего-то столь манящие, тонкие губы. Грубая ладонь коснулась фарфоровой кожи щеки, проводя по ней кончиками загрубевших пальцев. — А ты у нас, оказывается, чертовски смазливый. Как видишь, я тоже тот ещё красавец, — он усмехнулся, подаваясь вперёд. Его немного заветренные, перечёркнутые шрамом губы коснулись чужих. Такие нежные. Майерс не ответил на этот поцелуй, но и не сопротивлялся, а значит, мужчина будет продолжать. Его руки спустились на узкую талию, немного небрежно поглаживая её. Охотник не привык с кем-то церемониться, но он просто чувствовал, что если не сделает этого сейчас, то нож в плечо или куда похуже ему обеспечен. На Тени уже некоторое время как не осталось ничего, кроме нижнего белья, ввиду промокших насквозь вещей, но теперь даже оно казалось лишним, а потому, немного пошарив по стройному телу, Макмиллан принялся снимать его. Ореховые глаза быстренько взметнулись вверх, не видя ни капли возражения. Лишь холодный, но любопытный взгляд. Занятно. Эван вновь увлёк парня в очередной поцелуй, уже более властный и грубый, и, наконец, тонкие губы начали ему отвечать. Неумело, конечно, но так ли это сейчас важно. Отвлекая, он своими широкими ладонями избавил парня от трусов, оглаживая упругие ягодицы, по-хозяйски сжимая их. Чужие зубы внезапно прикусили его нижнюю губу, а взгляд льдистых глаз пронзительно смотрел в карие. Разум мужчины потихоньку застилала вязкая пелена, и он уже точно не осознавал, в какой момент его руки закинули чужие бёдра на свои. Их кожа смотрелась интересным контрастом. Можно ли было сказать, что у Майкла она была белее листа бумаги? А ещё такая холодная. Должно быть, это после дождя. Или она всегда была такой? Под горячие вздохи где-то снизу пальцы Эвана разрабатывали его, подготавливая к чему-то большему. Тонкие кисти цеплялись за его плечи, иногда задевая торчавшие крюки и принося боль, но сейчас она — ничто. А вот собственный вставший член, что неприятно тёрся о резиновую ткань комбеза, уже казался чем-то невыносимым. Ладонь хотела потянуться и расстегнуть его, но в тусклом свете блеснуло лезвие ножа и в следующую же секунду распороло обе лямки, державшие тяжёлую ткань. Макмиллан прорычал, впиваясь зубами в бледную шею, оставляя на коже собственнические метки, словно снова рисовал на холсте. Майкл охнул, и его цепкие пальцы ухватились за торчавшие из чужого тела железки. Двоим потребовалось ещё несколько минут, чтобы крупная, немного смуглая головка прислонилась к колечку мышц, входя внутрь. Блондин вцепился в Эвана руками только сильнее, зажмуривая глаза. — Потерпи немного и постарайся расслабиться… — сам не зная почему, мужчина пытался его успокоить. По сути, ему должно было быть всё равно, но сейчас он просто не позволял себе быть грубым. Подождав, пока хватка на его плечах немного ослабнет, он вошёл глубже, делая так каждый раз, давая привыкать к себе. Прошло ещё несколько минут, и комнату, уже порядком нагретую потрескивавшими в огне камина дровами, наполнили звуки шлепков. Охотник, словно крупный дикий зверь, навис над Майклом сверху, толкаясь всё жестче и быстрее в горячую, узкую глубину, и изредка кусал бледные плечи. Он точно знал, что был у него первым, и это тешило его самолюбие. Светлые волосы спутались и разметались по спинке дивана, а их владелец отчаянно старался не стонать, кусая губы. Его руки иногда очень ощутимо дёргали за торчавшие из плоти крюки, заставляя Эвана ещё более остервенело брать парня под собой. Всё это было похоже на лихорадочное безумие. Туман окутал обоих с головой, и Макмиллан уже не контролировал себя. Темп теперь был больше рваным, хаотичным. Кровь бежала по всему телу, горяча кожу, заставляя почти стальные мышцы напрягаться до сводящей их боли. Сильнее, жёстче, быстрее. Нужно было показать блондинке, кто тут главный. Они кончили почти одновременно. Тень хватал ртом воздух, всё ещё дрожа после охватившего его оргазма, да и сам Эван загнанно дышал, глядя на маньяка под собой из-под полуприкрытых век. Вся бледная кожа парня на плечах и шее была покрыта его метками. Веки с каждой секундой всё больше тяжелели. Оба маньяка лежали на диване, и светлая голова покоилась у Макмиллана на груди под мерный треск дров. Он слабо поглаживал непослушные волосы цвета спелой пшеницы, как поглаживал бы волосы какой-нибудь красавицы, не отказавшейся провести с ним ночь. Мимолётное влечение и страсть, от которой остались последние тлеющие искры. Но что-то в нём в тот самый момент словно переменилось, правда, он сам ещё об этом не знал. Кто бы мог подумать, что холодный блондин с ангельской внешностью разожжёт в Макмиллане то самое пламя, что, как он думал, погасло в нём уже очень давно. Погасло ещё в тот момент, когда Эван растерял всю свою человечность, погребая в шахтах множество невинных жизней. В тот момент, когда он решил убить последнего человека, что оставался ему как-то небезразличен, полностью разрывая связь с прошлым. В тот момент, когда от его личности ничего не осталось. В тот самый день, когда он стал Охотником.