***
— Какие у тебя планы на жизнь? — Постареть.
***
Входная дверь неприятно скрипнула, впуская февральский мороз внутрь помещения. Акутагава, стряхнув снег с плеч, подошёл к барной стойке. — Чего изволите? — сказал бармен мягким, ласковым баритоном, в недоверие сощурив глаза. — Вон тот, — Рюноске указал на пузатую бутылку с фирменной этикеткой. — 50 грамм. Бармен улыбнулся, однако под седыми усами этого не было видно, а чёрные маленькие глаза приятно сверкнули. Оставив бармену наличные, он взял бокал и сел за стол у окна. Акутагава вслушивался в медленную джазовую музыку, которая проигрывалась на старом граммофоне, и думал о чем-то лишь ему понятном. Бокал с коньяком покоился на столе. Напиток предназначался не Рюноске, а Рюро Хироцу. Минул год с окончания войны между Достоевским, «Крысами Мёртвого Дома» и Детективным Агентством, объединенным с Портовой Мафией. Произошло много чего на той войне: Хироцу погиб, а Тачихара числился без вести пропавшим в базах данных; в итоге от «Чёрных Ящериц» осталась лишь одна Гин, которая, к слову, после расформирования спец.отряда все так же осталась под командованием старшего брата. Хигучи же, получив на войне серьёзную травму, покинула Мафию, под предлогом того, что более она не может быть боевой единицей. События войны, смерть подчинённого, распад «Чёрных Ящериц» и уход Хигучи сломили Акутагаву и заставили пересмотреть взгляды на жизнь и изменить свои приоритеты. От того Акутагавы, что был буквально полтора года назад, осталось ровным счётом ни-че-го. Все, что было ценно для Рюноске тогда, в данный момент потеряло всякий смысл. Он более не рвётся в бой, дабы кому-то что-то доказать и получить признание. Потому что он уже давно доказал сам себе, что парень сильнее, чем он есть. Когда Акутагава признал в себе себя, он перестал спешить за чьим-то признанием, перестал соперничать с кем-либо. Он просто успокоил свою душу. Вздохнул с невероятным облегчением, когда понял, что лишь он сам вправе определять силен ли он.***
Протяжно скрипнула дверь, прося обратить на неё внимание. Вошедший человек устремил свой холодный и проницательный взгляд на Рюноске. Брови Акутагавы приподнялись, а рот приоткрылся в немом изумлении. Вошедший оказался Чуя Накахара. Он подошёл к бару и взял себе напиток, следом, пробежавшись взглядом по бутылкам с алкоголем и найдя свою цель, быстро устремился к Акутагаве. «Тц, — закатив глаза, негодовал у себя в голове Акутагава. — Даже в выходной отдохнуть не дают» — Акутагава Рюноске, я знал, что ты здесь, — прочистив горло, довольно громко сказал Чуя, и замолчал, ожидая реакции эспера. Парень всматривался в лицо Накахары и пытался понять, какие дороги привели такого человека к нему. Рюноске давно не светил своей физиономией в криминальном мире Йокогамы, предпочитая отсиживаться в офисе и лишний раз не марать руки, которые и так по локоть в крови. И сейчас он был крайне озадачен визитом Чуи, который с недавних пор стал самым приблеженным лицом к Мори. Его появление могло означать лишь то, что предстоит мерзкая и грязная работа. — Чего тебе, Чуя? — вместо приветствия, без той лики уважения, сквозь зубы бросил Рюноске. — Дело у меня к тебе, — Накахара самодовольно усмехнулся. Акутагава вопросительно приподнял бровь. — Так и знал, что заинтересует.— Чуя сузил глаза, смотря на Акутагаву сверху вниз. — Меня попросил Мори разыскать тебя и передать это. — Чуя швырнул черную, как смоль, папку на стол. Акутагава достал и быстро осмотрел документы из папки. «Зафиксировано семь похищений, четверо из которых мертвы, а трое оказались из Мафии. В ищейки записать меня хотят?» — Акутагава громко щёлкнул языком. — А я тут причём? Пусть таким ВДА занимается, — Акутагава закатил глаза. — Я не нанимался в ищейки. — ВДА этим и занимается. Вот полный приказ Мори. Чуя достал из кармана свернутый листок и протянул его Рюноске. «О таких вещах сразу говорят,» — Рюноске уничтожительно глянул на ухмыляющегося Чую. В этом листе черным по белому было написано, что на следующие семьдесят два часа Акутагава будет сотрудничать с ВДА в качестве детектива. И ни слова о причинах этого поступка. После войны, отношения ВДА и Портовой Мафии трудно назвать дружескими, но, по крайней мере, они более не враждуют. Эдакие заклятые друзья — открытой вражды нет, но в беде друг за друга стоят горой. — Отказываюсь! — закончив читать, воскликнул Рюноске. — Повторюсь, я не ищейка. Я не собираюсь заниматься подобным. У меня есть свои дела. — Какие у тебя дела. Всё давно знают, что некогда бешеный пёс стал милой собачкой, — после такого комментария, Акутагава, клацнув зубами, показал клинки Расемона. Чуя с недовольством выдохнул. — Остынь, Акутагава. Меня совсем не волнуют твои дела. Отыщи Дазая и сам поговори с ним. Уверен, что это все его рук дело. Накахара в один глоток осушил свой бокал и, надев шляпу, через плечо сказал: — Не забывай о том, что приказы Мори не обсуждаются, пусть они и с подачи Дазая. Докажи, что пёс все ещё умеет лаять. И он ушёл, оставив Акутагаву одного. — Да шло оно все к черту, — пробурчал он себе под нос. Раздражение накрыло Рюноске с головой. «За вас, Хироцу.» — парень последовал примеру Чуи, и так же в один глоток осушил бокал. Язык обожгло, в горле теперь першило. Он не привык пить алкоголь и не без труда подавлял желание выплюнуть все обратно в бокал. — Ну и мерзость, — кривя губами, сказал он. И покинул заведение.***
Набережная по-особенному красива, когда идёт снег. Мерцающие огни фонарей на другом берегу словно бы передают привет фонарям на противоположном берегу. Водная гладь казалась столь чёрной, сколь необъятной. И так тихо... Так спокойно. Акутагава любил это место. Парень приходил сюда и мог часами стоять и смотреть в тёмную водную гладь и думать. Просто думать о своём... Акутагава стоял под фонарём у ограждения и смотрел куда-то вдаль, размышляя над ранее сказанным Чуей. «Не хочу, — верещала его душа. — Не хочу ни во что ввязываться. Будь у меня столько же смелости, как у Хигучи я бы ушёл из Мафии, сбежал бы, спрятался от всего. Не хочу. Не хочу. Не хочу. » Как ему осточертел этот мир. Иногда ему просто хочеться сбежать от всего: от Портовой Мафии и их бессмысленных заданий с кучей убийств, от ВДА, которые, хоть больше и не точат на него свои клыки, но все равно до коликов раздражают, от вечных скитаний и поисков себя, там где его в априори нет. После войны с Акутагавой произошли огромные метаморфозы. Если раньше он думал, что в его жизни нет ничего, окромя миссий, то теперь для него открылось ещё кое-что: чувства, что он постоянно прятал в себе, подавлял их, теперь рвутся наружу, будто в нем начинают зарождаться звезды и он не может справится с этим. Акутагава, набрав в грудь побольше воздуха, резко выдохнул спуская с себя напряжение. На его плечо опустилась рука, от чего он вздрогнул. — Не найдётся огонька? — спросила на ломаном японском молодая леди, что потревожила покой Рюноске. Она выглядела довольно опрятной и приятной. Однако что-то было странное в ней; глаза огромные, но пустые, как оконные проёмы без стекл. Да и сама она едва ли напоминала живого человека — бледная кожа, тёмные и огромные мешки под глазами явно свидетельствовало о том, что она не спала довольно давно. — Нет, — растерянно ответил Акутагава. — Прощу прощения за беспокойство, — она как-то много значительно улыбнулась и походочкой в развалочку удалилась. Акутагава ещё минуты три стоял и смотрел в сторону, уже давно ушедшей девушки, и пытался унять вдруг вспыхнувшее чувство наростающей, но не так уж и сильно беспокоющей тревоги. — Акутагава? — парень обернулся на звук и увидел удивлённое лицо Хигучи. Увидев её, сердце в груди забилось чаще. Хотелось схватить её за руку и убежать. Хотелось прижать её к себе и не отпускать. Никогда. — А ты-то что здесь делаешь? — не менее удивлённо спрашивает он. — Я ходила к Хироцу на могилу. И вот по пути зашла в магазин, — она тряхнула пакетом, будто в подтверждение. — Не хочешь чаю? Я тортик купила. — Не откажусь, пожалуй, — он едва заметно улыбнулся уголками губ и, взяв из рук Хигучи пакет, подхватил её саму за руку. — Идём пить чай. Акутагава точно знал чем закончится их «чай», точно так же как знал и о её чувствах к нему. Где-то на задворках своего сознания он понимал, что поступает не правильно, пользуясь её душой и телом, однако видя её глаза цвета клинового сиропа, устоять не мог, и таял, словно сахар под дождём, и сердце его так приятно колотилось в груди, что хотелось так оставить на ближайшую вечность. Возможно, он менялся благодаря ей, возможно, для неё. Акутагава понимал, что давно влюбился в неё и хотел полностью отдаться ей, но сам понимал, что ему мешает собственная неопределенность: хочет ли он остаться с ней до конца жизни или это всего лишь минутное желание, хочет ли он продолжать работать в Мафии или уйти, уехать за границу, и, в конце концов, хочет ли он жить или его жизнь — всего лишь остаточная реакция после сотворения вселенной — бессмысленная или бесполезная. Он много обо всем этом думал, размышлял, прикидывал варианты, так и не найдя ни одного ответа, продолжая безвольно плыть по течению своей неопределённости, таща ещё и Хигучи за собой.***
Утро было тёплым. Тёплым, благодаря рядом лежащей Ичиё. Её обнажённые плечи едва покрылись мелкими мурашками, и грудь её спокойно вздымалась. В душе зародилось навязчивое желание повторить то, что было ночью, но тревожить её сладкий сон не хотелось. Тело ныло в приятной истоме после ночи. Акутагава аккуратно встал с кровати, быстро собрал свои вещи, которые в порыве страсти сам же раскидал по полу. «Я вернусь, » — мысленно сказал он и, быстро одевшись, ушёл из квартиры Хигучи.***
Поздним утром на главных улицах Йокогамы людей практически нет. Сейчас это Рюноске только на руку. Он спешил домой — переодеться, — а следом наведаться в ВДА. Все же, как бы ему не хотелось, но приказ есть приказ. Неповиновение строго наказывается. «Кажется, сколько бы времени не прошло, а их офис останется прежним,» — щуря глаза, Акутагава смотрел на четвёртый этаж знаменитого здания. — Это ты, Акутагава? — поинтересовался женский голос. — Ничего не болит? Лечение не требуется? «Черт возьми, эта тётка пугает меня больше, чем что-либо в этом мире.» — в голове живо всплыли воспоминания, когда Акико с ВДА и Акутагава с Портовой мафией оказались на одном поле боя против «Крыс Мёртвого Дома». Хоть тогда Йосано не убила ни одного человека, однако то, как она кромсала врагов, потом собирала их по частям и в буквальном смысле вытаскивала с того света, Акутагава не забудет, даже если потеряет память на всю жизнь. — Нет, доктор Йосано, лечение не требуется, — Акико была одной из тех немногих людей на данный момент, к которым Акутагава обращался бы с таким количеством уважения и почтения в голосе. — Как только понадобиться лечение, обращайся. В миг вылечу, — маниакальная улыбка ей совершенно не к лицу, но без этого Акико Йосано не была бы Акикой Йосано. Когда-нибудь Рюноске привыкнет к её закидонам. — А, кстати. Ты здесь что-то забыл? Рю кивнул, нервно сглатывая. — Мне нужно встретиться с Дазаем. — Насчёт того загадочного эспера? Пойдём, если Дазая нет, то Рампо тебе все объяснит. Они вместе расследуют это дело. — А вы в курсе всего? — Ага, я что-то вроде личного телохранителя Рампо, так что волей-неволе, обо всем знаю. Акутагава открыл дверь и пропустил вперёд Акико. — Твои манеры... Ты очень изменился, — она посмотрела на него через плечо и смущённо улыбнулась. — Неужели... — Доктор Йосано, давайте оставим эту тему, — перебил он, пока Акико не понесло туда, куда не надо. Доктор не стала больше ничего говорить, но продолжала ехидно смотреть на Акутагаву и улыбаться. В офисе Агентства было довольно тихо, что испугало Рюноске, ведь обычно здесь происходило что-то граничащее с безумством, каждый раз, как он здесь оказывался. Штатные работники и детективы сонно сновали по офису с кружками кофе в одной руке и кипами бумаг в другой. — Пройдём в другую комнату, — Акико подхватила эспер под руку и потянула в другое помещение. — Они должны быть здесь. В этой комнате был длинный стол, на котором были разложены карта Йокогамы и бумаги, а на доске, стоящей около стола, висела фотография Рюноске. «Что за?..» — едва он не закричал, видя свое собственное лицо в такой обстановке. Дазай внимательно и сосредоточенно вглядывался в карту, а Рампо, закинув голову назад, тихо-мирно сопел. — Утра, — поприветствовала Акико, нарушаю такую идеальную тишину. — А, доктор Йосано... — Дазай поднял взгляд и свёл брови к переносице. — И Акутагава. Я знал, что из Чуи хороший гончий пёс, но чтоб настолько. Что ж не будем терять время. — Хорошо, — Рюноске сел на свободный стул и обратил все свое внимание на Осаму. — Следующие семьдесят два часа Акутагава Рюноске будет находиться под защитой Детективного Агентства. Это первое, что я хотел сказать. Второе, не делай никаких лишних телодвижений, иначе умрёшь, — Дазай на некоторое время замолчал, всматриваясь в глаза Рюноске. Что-то еле уловимое в Осаму подверждало то, что бывший наставник очень переживает за своего бывшего подчинённого. — Доктор Йосано, могу я попросить вас оставить нас наедине? Акико хмуро хмыкнув, толкнул Рампо в бок и буквально силой вытолкала Эдогаву из кабинета. Акутагава проводил эту парочку взглядом. — С чего бы мне, псу Портовой Мафии, работать с ВДА? Чего ты от меня хочешь? — все ещё смотря на дверь спросил Рюноске. — Ничего особенного. Просто ты — наживка, понимаешь? — Дазай хитро ухмылялся. — Тц, — щёлкнул языком Рюноске. — Что, если я откажусь? — Отказывайся сколько хочешь. В любом случае ты уже часть одной большой оперы. И даже не я втянул тебя в это, — Дазай многозначительно посмотрел в глаза Акутагавы, будто ждал, что тот начнёт задавать вопросы, однако Рюноске молчал. Акутагава понимал, что Дазай, если он что-то задумал, то из Осаму клещами не вытянешь всю информацию. Он расскажет только то, что Акутагава должен знать. — Да-да... — со скучающим видом Рюноске начал рассматривать свои пальцы. — Что нужно делать? — Для начала изучи материалы, — Осаму рукой обвел все бумаги на столе и, подойдя ближе к Акутагаве, хлопнул того по плечу. — Адъё... — и быстро скрылся за дверью. — Вот же... Заноза в одном месте, — выругался он себе под нос, приступая к осмотру документов.***
Сумерки сгущались над Йокогамой, а Акутагава до сих пор сидел в ВДА и уже с жадностью хватал крупицы информации, которые он мог бы получить здесь об эспере, что навёл шуму в городе. Рюноске изучил все до чего додумались два гения — Рампо и Дазай, — и уже сам пытался состроить целостный образ эспера. «Вездесущий» (так прозвал про себя Акутагава эспера-похитителя) начал орудовать ещё за долго до того, как Акутагава вступил в Мафию. В основном, в списке похищенных числились лишь те, кто в мировой базе данных одарённых помечен, как особо опасен. Те, кто смог выжить после похищения, все, как один, рассказывают о неком «богоявлении, просветлении, наставляющий на путь истинный», никто толком ничего не помнит — ни лица похитителя, ни голоса, ничего такого, что могло бы вывести преступника на чистую воду, — помнят лишь то, как к ним явился «бог» и указал на правильный путь. Как это понимать Акутагава не представлял. К слову, Рюноске заметил, что в списках было очень много людей из Портовой Мафии. И все, кто выжил, после встречи с этим «богом» вышли из Мафии и начали новую жизнь. — М-да... — комментировал парень себе под нос, сидя прямо на столе. — Из семидесяти пяти похищенных включая и тех семерых, и только девять человек остались живы... Похититель был действительно хорош. У МВД по делам одарённых имелся свой рейтинг самых опасных преступников. К первой тройке «Вездесущий» подобраться не смог, зато остальных переловил. Акутагава Рюноске в этом самом рейтинге числился двадцать четвёртым, а после него — те трое похищенных ранее. — Всё это более, чем бесполезно теперь... — отбрасывая в сторону последнюю распечатку, Акутагава слез со стола и собрался уходить. Однако перед самым его носом дверь открылась и показалась светлая макушка. — Ох, Акутагава, ты ещё здесь. Я думал ты уже ушёл... — растерянно произнес Ацуши, натянуто улыбаясь. — Чего тебе? — глядя сверху вниз, пробасил Рюноске. — Дазай попросил меня проводить тебя до дома, поэтому... — Ещё и охранника приставил? — в голове у эсперов не было ни единой культурной мысли, одни скверные слова. — Совсем за слабака меня считает? Аргх... Будешь путаться под ногами — зарежу, — в подтверждение Рюноске выпустил Расемона и приставил лезвие к горлу Накаджимы. Тот лишь приподнял бровь и ещё более натянуто улыбнулся, кивая головой.***
Накаджима Ацуши плелся сзади, чем раздражал Акутагаву. Парень чувствовал будто за ним устроили слежку, а не приставили мнимого охранника. «Будто я сам не могу себя защитить... Что на уме у Дазая?» — Рюноске крепко задумался. — «Слабо вериться в то, что на меня может напасть "Вездесущий", но Дазай и Рампо, видимо, считают по-другому, и теперь используют меня как наживку. Хотя... Если взять в учёт и то, что «Вездесущий» добрался до троих после меня в списке особо опасных преступников, вполне вероятно. Гениально, что уж тут сказать. И как только Мори согласился на эту аферу? Силы Мафии не очень-то и пострадают, если погибнет кто-то вроде меня... Но без меня Гин и Хигучи... Наверное, нужно обсудить это с Гин.» Акутагава обернулся назад и увидел, что Ацуши отстаёт на добрый десяток метров. Идет-плетется, разглядывает носки своих ботинков. Видимо, в облаках витает. От раздражения и негодования у Рюноске вздулась вена на лбу. — Шевели ногами иначе... — Да в курсе я, что будет, — Ацуши едва слышно цокнул. А потом набрав побольше воздуха в грудь начал говорить. — Вообще-то я не охранник. Дазай не столь низкого о тебе мнения, чтобы приставлять к тебе охрану, иначе твоё место в списке самых разыскиваемых эсперов не оправдано. А так же Дазай помнит о твоих успехах на войне. На следующие семьдесят два часа я твой напарник. По предположения Дазая и Рампо ты следующая жертва. Поэтому, будь добр, не веди себя столь заносчиво. — Тц, хорошо-хорошо, я понял. И... — В миг взгляд Акутагавы поменялся с безразличного на тот, балансирующий на грани безумия, который Ацуши увидел в первую их встречу. — Не иди позади меня. Мой напарник должен идти со мной рука об руку. Акутагава хмыкнул и пошёл дальше. Ацуши не сдержал улыбку. — Ты... Очень изменился, Акутагава. Рюноске промолчал, не найдя ничего ответить. — Я имею ввиду, ты стал мягче, не потеряв своей жёсткости, — вдумчиво проговорил Ацуши. — Ещё пару лет назад ты бы не упустил возможности перерезать меня... — Просто я расслабился, — Акутагава обратил свой взор на небо и, сам того не заметив, улыбнулся, вспоминая Хигучи. Они шли ещё около десяти минут. Оба молчали, но это молчание не вызывало раздражения. Акутагава остановился на перекрёстке около жилого района и сказал: — Мы пришли. Можешь быть свободен. — А? .. — Я не люблю повторять дважды, — Акутагава нахмурил брови и выпустил лезвие Расемона. — Ха~ ладно, — сдался Ацуши и развернулся. Рю пошёл дальше. — Эй, Акутагава. — вдруг окликнул Накаджима. — Будь осторожен. Рюноске кивнул.***
Парень постучал в дверь. Послышались торопливые шаги и через несколько секунд дверь раскрылась. Эти несколько секунд показались Рю целой вечностью. Он и сам не замечал, как меняется, рядом с ней. Когда это началось? Когда ему захотелось отдать всего себя без остатка ей? У Хигучи были раскрасневшиеся щеки, а с волос капала вода. — А-Акутагава, — щеки стали пуще прежнего краснее. — Я вернулся, — на выдохе отозвался он. Губы были плотно сжаты, но глаза его сияли. «И почему только здесь я чувствую себя как дома?" — пронеслась у него мысль в голове. — Не стой на пороге, — Акутагава взял её за руку и зашёл в квартиру, закрывая дверь. — Я думала ты не придёшь. Обычно ты не возвращаешься так скоро... — Да? — Ага, ты не замечал? Обычно мы случайно сталкивались где-нибудь, а после того как я ушла из Мафии и того реже стало. Хоть она и улыбалась, взгляд её был немного чем-то опечален. — Ты врешь, я часто прихожу. — А вот и не вру, ты правда редко приходишь, — Хигучи надула губы. Парень захотел её обнять, но не делал этого. Он все ещё колеблется и сам не знает зачем вернулся ведь, повода не было, а приходить без повода... Он просто искал себе оправдания, чтобы избегать чувств? — Хорошо-хорошо, я буду приходить каждый день, — Акутагава положил руку ей на щеку. Хигучи что-то едва слышным шепотом, почти без звука пробурчала. Акутагава толком не смог разобрать. — Что? — Говорю, не хочешь перекусить? — спросила она и улыбнулась. Хигучи убрала мокрые волосы в привычный пучок. После ухода из Мафии, Хигучи перестала так заплетать свои волосы. Они заметно выросли и пучок прибавил в объёме, но... Акутагава всегда уносит в те времена, когда они работали вместе. Это все та же Хигучи, как бы не изменилась её внешность. Всё та же сильная женщина, которая манила его своей красотой. Грудь Рю наполнилась лёгким и приятным чувством, переворачивая все нутро с ног на голову. — Да, — выдохнул Акутагава.***
— Вот незадача рис кончился... — раздосадованно сказала Хигучи, вытряхивая три несчастные рисинки из пачки. — Не страшно. Я схожу куплю. Что-нибудь ещё надо? Ичиё заглянула в холодильник. — Ой-ей... — протянула девушка. В холодильнике, окромя оставшегося куска торта, ничего не было. — Я и забыла, что у меня холодильник пуст. Акутагава прыснул со смеху. — Да, я забыла купить продукты, когда возвращалась с работы домой, — гордо заявила она, расставил руки в боки. — Поэтому мы идём в магазин вместе.***
Рюноске держал её за руку и чувствовал себя так раслабленно, болтая с Хигучи ни о чем. Нет ничего важнее, чем сейчас и Акутагава Рюноске растерзал бы в клочья, того, кто помешает ему наслаждаться обществом Хигучи. — У тебя такие тёплые руки, — будто случайно обранила Ичиё рассматривая их переплетенные пальцы. — Это ты их согрела, — так же будто случайно, ответил Акутагава. — Не правда, — хихикнула она, — У меня всегда руки холодные, это ты их греешь. Акутагава остановился и, поставив пакет около ног, взял свободную руку Хигучи и приложил её к своему лицу. — Они тёплые, Ичиё, — он произнёс её имя очень мягко, вкладывая все свои чувства. Глаза Хигучи заблестели, а щеки покрылись милым румянцем. Урчание желудка прервал столь интимный момент. — Полагаю... нужно поторопиться с ужином, — Хигучи залилась краской смущения и отвела глаза в сторону. Акутагава молча кивнул.