Рoison

Две недели ожидания пролетели для Йоста как в тумане. Не в розовом мареве Каули-вио, которого ему так и не суждено было увидеть, а в изматывающем, вязком напряжении. Раз в день он звонил Элве. Супруги разговаривали с ним попеременно — то она сама, то Карл. Даже опытные разведчики не смогли бы шифроваться лучше, чем они, привыкшие за долгие годы оберегать свою тайну от посторонних. Старики щебетали о чем угодно, кроме того, что так хотелось знать Йосту. Но брошенными вскользь фразами пожилая пара давала понять, что все прошло удачно, успокаивала, что Билл идет на поправку. В первый раз Йост не понял, почему Элве так упорно рассказывает ему об их собаке, Скотти. Навострил уши только, когда она принялась нахваливать черную шелковистую шерсть и умные карие глаза. «А уж какой Скотти любвеобильный, — со смешком добавляла она, — просто мечта всех окрестных сучек! Да вот приболел что-то недавно, со двора не идет». Тут до Дэвида наконец дошло, и он с радостью выслушивал ежедневные сводки из «собачьей» жизни. Проводную телефонию на планете наладили только в крупных городах землян, тянуть кабель на большие расстояния не имело экономического смысла. Все же остальные заселенные площади, густо утыканные вышками-передатчиками, были покрыты мобильной связью. Как обстоят дела с прослушиванием, озабочены ли оба правительства личными разговорами их граждан — ни Йост, ни старики не знали. Но рисковать не хотелось, тем более теперь, когда со «Скотти» было все хорошо и он «как только заживет больная лапа, сразу же отправится навестить своих подружек». Самому Биллу он рискнул позвонить всего раз, когда уж совсем стало невтерпеж. Тот ровным голосом заверил, что чувствует себя хорошо и скоро вернется к работе на базе. «Спасибо, что проведал, хоть мы больше и не партнеры», — закончил Билл, а сердце Йоста сжалось от этой мнимой холодности, хоть он и понимал, что она оправдана их конспирацией. В тот день, когда он едва не снеся стойку ворот, заехал во двор Элве и Карла, его самого впору было отпаивать сердечными каплями. Что Элве и сделала, но чуть позже, когда Йост перенес бесчувственного Билла, висевшего у него на руках как огромное насекомое — одни суставы и конечности, в дом, и Карл тут же сделал ему укол, бережно обтерев перепачканное бурыми разводами лицо. — Не волнуйся, парень отойдет. — Не могу поверить! Ведь это я его почти угробил, собственными… руками! — у Йоста начиналась запоздалая истерика. Элве протянула ему стакан с мутной желтоватой жидкостью: — Выпей, тебе надо успокоиться. Все будет хорошо. — Какой черт — хорошо?! Он же почти при смерти! У него пульс вообще пропадает! — Это естественная реакция организма гигеанцев на контакт с землянином. Не бойся, от одного раза не умирают. Приступ скоро закончится. Еще день он будет очень слаб, а потом Карл займется им, — Элве ласково погладила руку мужчины. — Кстати, я — Элве, — она улыбнулась. — Дэвид Йост, — он машинально пожал протянутую руку и залпом осушил приготовленное питье. — Уфф, ваши настойки не меньшая гадость, чем наши! Да, невеселое у нас знакомство получилось. — Дэвид, тебе пора. В поселке могут пойти ненужные разговоры. В том, что ты подбросил местного парня в гости к … родственниками ничего предосудительного нет. Если что, мы назовем Билла моим внучатым племянником. Но задерживаться не стоит. Карл поедет с тобой, пригонит сюда скутер Билла. Йост кивнул и, повинуясь порыву, крепко обнял пожилую женщину: — Спасибо вам, что помогаете мне и Биллу! — Против Каули-вио законы бессильны, — она лишь развела руками. — Так что просто береги его, — Элве коснулась его лба благословляющим поцелуем и удалилась в дом. На обратном пути Карл сидел рядом на переднем сидении, «на месте Билла» — мелькнула непрошенная мысль, и охотно делился с земляком секретами выживания на Гигее. — Но вам с Биллом, будет сложнее. Ты, в отличие от меня, внешне не похож на гигеанца. Поэтому жить с ним в законном браке на его территории вам невозможно, купи ты хоть десять поддельных удостоверений. Забрать Билла к себе и спрятать от всех, заперев в четырех стенах — тоже не выход. Он зачахнет, как птица в неволе. — Что же нам делать? Для чего тогда все эти обряды с совместимостью? Если у нас нет будущего, может стоило его… отпустить? Не допускать этого самого «запроса», ну чтоб понять, что я тоже увяз по уши в местной игре, Каули-вио, черт его дери? Помучился бы пару недель — и все, никаких проблем? — Игре? Ты серьезно так считаешь? Если твое сердце отозвалось на его зов — это уже не игра. — Да не считаю, конечно, — устыдился Йост, — я действительно люблю его, потому и не хочу превращать его жизнь в кошмар. И свою заодно. Я уже терял один раз любимого человека, поэтому знаю, о чем говорю. — Терять — всегда больно. Сочувствую. Это произошло еще не Земле? Ты же поэтому прилетел сюда — спастись от воспоминаний? Йост коротко кивнул. — Слушай, не хорони ваших отношений раньше времени. Думаю, у вас есть шанс, причем неплохой. Хотя это и опасно. — Ты о чем? — Тебе нужно вернуться на Землю. С Биллом, — уточнил Карл. — Как ты себе это представляешь? Одно дело — сделать поддельные документы и жить здесь, полуотшельником. И совсем другое — пройти паспортный контроль Космопорта! — Но ты же работаешь как раз в его службе? Должен же знать какие-то лазейки? — усмехнулся Карл. А Йост поразился собственной интуиции, толкнувшей его именно на эту работу. Он должен сделать все возможное, чтобы их с Биллом история межпланетной любви имела счастливый конец. Помолчав, он спросил: — Карл, а тот бармен, что делал твое удостоверение… — Еще в седле! — ухмыльнулся старик. — Думаю, к нему можно обратиться и с делами посложнее. Чем жестче закон, чем хитроумней способы его обхода. Есть ручка? — В бардачке, — машинально ответил Йост. Карл нацарапал на обрывке квитанции адрес бара и имя бармена и сложил все обратно. — Зайди к нему через пару дней, поговори. Стоить это будет недешево, но… сам понимаешь, тут уж не до экономии. — У меня на счету приличная сумма, мало тратил здесь, да и с Земли остались сбережения. — Вот и отлично. — Карл, — они уже подъезжали к дому Йоста, когда тот замялся, не зная как помягче спросить соотечественника. — А как вообще тебе в такой роли — немого гигеанца? Очень тяжело без общения и невозможности … быть со своими? — Тяжело, — усмехнулся старик. — Но я пошел на все эти неудобства и ограничения ради Элве и до сих пор не жалею об этом. На Земле не бывает такой верной и чистой любви — уж поверь мне на слово. И береги своего мальчика. После привычно-короткой смски «еду» Йост от волнения чуть не начал подобно местным сухопутным бобрам подгрызать кустарник в саду. Створка ворот была приглашающее полуоткрыта, в ведерке со льдом мерзла бутылка шампанского, а он все метался по двору в ожидании чуда — его чуда. И наконец дождался. Привычный стрекот мотора, скутер — на подножку, ворота — на засов. Все это — в молчании, тяжело дыша и еле отводя друг от друга голодный взгляд. Шаг — и руки все еще неверяще сжали узкую спину, притягивая к себе до невозможности близко. В серых глазах метался лишь один вопрос «можно?». В карих же плескалось только чистое желание, не сдерживаемое больше ничем. Ответное «да» тут же утонуло в поцелуе. От осознания, что теперь можно — все можно! — просто захватывало дух. Так безудержно Йост не целовался даже во времена бурной молодости. Взахлеб, забывая дышать, ловя языком скользящий пирсинг и гася очередным натиском рвущиеся стоны. Билл не отставал, то жадно исследуя родной уже рот, то впуская его к себе, лаская юрким языком, вжавшись в мужчину всем телом и едва не повиснув на нем. Когда они наконец смогли оторваться, чтобы отдышаться хоть немного, то, оглядев друг друга, счастливо рассмеялись — оба взъерошенные, с раскрасневшимся щеками и распухшими губами. — Привет, котенок! — шепнул Дэвид, и снова потянул мальчишку к себе. Тот чуть притормозил и, стянув перчатки, бросил их на столик, после чего снова набросился на долгожданную добычу, подпихивая ее к входной двери и на ходу стаскивая с себя легкую куртку. Как только они оказались в комнате, Йост слегка отстранил юношу, намереваясь вскрыть шампанское, но когда обернулся, бутылка едва не выскользнула из его рук — тот стоял посреди его спальни полностью обнаженный и темно звал глазами. — А… — только и смог произнести Дэвид, роняя вино обратно в ведерко. — Потом, Дэээээвид, все — потом! И он опустился на колени, бережно обнимая своего мальчика, осторожно касаясь языком черной пятиконечной звезды в паху, целуя предплечье со своим именем и наконец-то накрывая ртом подрагивающий от нетерпения член. Как они переместились в кресло, Дэвид не помнил, от ощущения легкости в чреслах было нестерпимо хорошо. Видимо Билл умудрился помочь ему рукой, пока он самозабвенно сосал, окончательно одурев от терпкого вкуса спермы на языке. Теперь Билл сидел у него на коленях, поерзывая от нетерпения, и дразнящее оглаживал-целовал его плечи. — Ты дорвался, чудовище? — довольно прошептал он в смеющийся рот. — А ты уже жалеешь? — проколотая бровь ехидно поехала вверх. — Подожди, самое сладкое у нас еще впереди! Билл легко спрыгнул с его колен и распечатав шампанское — надо же, даже не пролил! — вернулся с двумя наполненными бокалами. Йост невольно отметил, что ОБА — из тонкого стекла, не из одноразового пластика. Потому что — можно! — За нас? — За нас! — подтвердил Йост, чокаясь и отпив пузырящуюся жидкость, отставил бокал на пол и потянулся за поцелуем. Его инопланетное чудо творило с ним нечто невообразимое, отчего удовольствие накрывало с головой, как гигеанца розовый туман. То, что собственные брюки синим комком валяются на полу, он сообразил, когда Билл, усевшись на него верхом, соединил их члены, начал дразнящее поглаживать их прохладной по сравнению и напряженной плотью ладошкой. Захотелось схватить мальчишку и с размаху засадить ему, точнее — насадить на себя. Йост и не подозревал, как отчаянно жаждал ворваться в это льнущее тело — до настоящего момента видно работали отказавшие сейчас тормоза. Нетерпеливо скользнув пальцами по взмокшей ложбинке между ягодицами, сминая и разводя их, раскрывая для более ощутимого проникновения, он услышал ласковый шепот: — Дээээвид, уже можно, все можно! Подготовка мне не нужна. Билл возбужденно крутился в его руках, подаваясь все ближе, прося всем телом полного соединения, слияния, заполнения. А Йост завис, неожиданно царапнуло это «не нужна», хоть он и постарался сделать лицо попроще. Нет, он не лазил по гей-сайтам в поисках нужной информации, его медицинского образования и студенческих лет с избытком хватило, чтобы представлять, что делать с парнем в постели. И то, что растяжка обычно не требуется регулярно трахавшимся в пассиве парням, тоже догадывался — чисто интуитивно. То, что ЕГО Билл так активно подстилался под мужиков, будь это хоть десять раз обусловлено спецификой его расы, организма и работы, напрягло неожиданно и неприятно. Трахал бы сам — девиц или парней, без разницы — не появилось бы этого липкого ощущения использованности. «Да ты гребаный собственник, Йост! — осадил он себя. — Это не Земля, это — Гигея! И «до тебя » — это ДО ТЕБЯ, просто другое измерение, сейчас же он только твой, и только твоим и останется!» — Эй? — Билл нежно коснулся его губ, внимательно следя за болезненной гримасой, исказившей любимое лицо. — Ты кажется не то подумал. — Да я… — пристыжено замялся мужчина. Билл обхватил руками его скулы и объяснил медленно и доступно, как ребенку: — Когда мы занимаемся любовью со своей половинкой, Каули-вио само управляет нашими телами. Все нужные, — он выделил голосом слово, — мышцы расслабляются сами, все нужные соки — выделяются. Да, ты правильно понял — мужчин это тоже касается. Естественная смазка выделяется даже там, где при обычном сексуальном контакте ее быть не должно. Йост, в который раз ошеломленный до невозможности правильным устройством физиологии гигеанцев, невольно протянул руку, касаясь тут же дрогнувшего под пальцами колечка мышц. — Не веришь? Так проверь? — задорно предложил мальчишка. И Дэвид без дальнейших сомнений скользнул пальцем в податливую влажность. — Ну как — убедился? Но это работает только с половинками. Раньше я всегда пользовался смазкой, все три раза, — усмехнулся Билл и на недоуменный взгляд пояснил. — Именно столько раз я оказывался снизу. Надеюсь, теперь твоя ревность поутихнет? Йосту и впрямь полегчало, зная, что Билл с четырнадцати лет находится в хроническом сексуальном загуле, это и правда было каплей в море. — А что так? — тем не менее, ворчливо поинтересовался он. — Наверное, тебя ждал, — пожал плечами гигеанец и безо всякого предупреждения плавно опустился на его член. Из Дэвида просто дух вышибло, когда гибкое существо заскользило на нем вверх-вниз, извиваясь, похотливо постанывая и непрерывно целуя повсюду, куда только доставали его губы. Но через минуту таких упражнений он все же пришел в себя, вспомнив, кто из них сегодня мужчина, точнее — самец, и с рыком привстал с кресла, поднимаясь на ноги прямо с нанизанным на него мальчишкой, тут же понятливо скрестившим ноги на его пояснице. Два шага до кровати, и он навис над Биллом, буквально вколачивая его в постель. А тот заметался, закатив от наслаждения глаза, лишь томно постанывая: — Медленнее, Дэээвид, хочу почувствовать тебя всего! Пожалуйстааа — медленнееее! А сам, противореча своей же мольбе, подавался к нему все яростнее и быстрее. — Лучшего секса у меня еще не было! — счастливо выдохнул Билл, лениво поглаживая своего мужчину, занятого вылизыванием его тела. — И слушать не хочу никаких сравнений, даже в свою пользу! — Дэвид на секунду отвлекся от своего увлекательного занятия. — Лучше скажи, вот эта звезда, судя по ее расположению, и является тайным знаком спермы? — Да, это символ мужского начала. Слюна — общий знак высших животных, вот он, — Билл лениво потянувшись, перевернулся на живот, отбрасывая с шеи длинные пряди и обнажая татуировку, которая тут же была обласкана поцелуями. — Но мне больше всего нравится эта, — Йост благоговейно коснулся губами своего имени, выписанном вензелями во все предплечье юноши. — Сооообственник, — с притворным недовольством протянул Билл. — Уж какой есть — привыкай! — Впрочем, мне это даже нравится, Дээээвид, — глаза парня снова загорелись призывным огнем, и он потянул мужчину на себя.