Who is из нас Sexy Frau?

Слэш
NC-17
Завершён
1833
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
1833 Нравится 69 Отзывы 249 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Эльфы были бисексуальны от природы. Их и без того часто путали между собой — мужчина ли, женщина, какая разница, если у всего эльфийского рода лица одинаково прекрасны? Задницы, кстати, тоже. Одинаково прекрасны.       Потому и попал Иллилиор, наследный принц Южных Буковых земель, в передрягу, какой прежде и представить не мог. А все потому, что батя его, Наисветлейший Фандонаэль, наловчился играть в шахматы подшофе. Прибухнуть любил и сосед, правитель Северных Кипарисовых земель, Наитемнейший Джароайя, урожденный дроу, темный эльф. В тот вечер звезды сложились таким образом и приняли такую позу, что Фандонаэль сначала проиграл спор, попытавшись выжрать в своё Наисветлейшество бочонок гномьего эля, а следом его Короля зажали в углу доски сразу тремя сильными фигурами.       — Сдавайся! — прикрыв рот ладошкой и подавляя икоту, сказал Джароайя. — Выхода нет.       — Это… Не может быть такого! — выпучил глаза Наисветлейший. — Где конь?! Был же конь, я же помню!       — Коня съел Слон двумя ходами раньше.       — Не может быть! Ты жулик! Я такого не видел!       — Я — жулик? — набычился Наитемнейший, хмуря смоляные брови.       — Жульё вонючее! — завопил Наисветлейший, швыряя в лоб противника шахматной доской.       Драка вылилась в войну, и легион светлых эльфов схлестнулся с легионом тёмных. Официально. Так писали в газетах. На самом же деле ранним утром, выстроившись шеренгами друг напротив друга, воины недоуменно осматривали снаряжение и облачённых в доспехи лошадей армии врага, пока полководцы, обменявшись приветствиями, договаривались об исходе битвы.       — Сотня погибла, триста ранены — думаю, этого достаточно? — спросил эльф, стреляя глазами в сторону оруженосца собеседника — хорошенького синеглазого мальчишки.       — Давайте так: триста погибло и пятьсот ранены, у нас же численное преимущество, — возразил дроу. — Иначе он с меня не слезет. Шишка ещё и раздулась, корона не надевается.       Светлый вздохнул, улыбнулся синеглазому лапушке, и тот смущенно отвёл взгляд.       — Договорились! У тебя новый ученик?       Темный оглянулся:       — А, Френс! — наклонился ближе, почти касаясь губами уха и добавил: — Он просто космос. Хочешь присоединиться сегодня вечером?       — Да я, право, не знаю, — протянул кокетливо светлый, смахивая со лба светлый локон. — Можно ли…       — Он только за, мы давно ищем себе партнера для самого «сладкого», — заулыбался и темный. — Соглашайся, это будет вкусно, я тебе…       — Вы там скоро? — заорали за спиной уставшие ждать дроу. — Мы и пожрать не успели, как нас сюда дёрнули!       — Согласен? Ждать тебя? — поднажал темный, светлый закивал, и он крикнул в ответ: — Триста погибших, пятьсот раненых! Заклинаю слово своё Печатью Тайны, и покарает Тьма того, кто развяжет свой язык!       Воевать из-за набитой шахматной доской шишки было глупо, поэтому все занимались не войной, а любовью. Не всем легионом, разумеется, а по отдельности, группками — в тот вечер синеглазый лапушка получил свой десерт, а после этого Наисветлейшему было донесено, что тёмные взяли верх в бою. И это было отчасти правдой, синеглазый лапушка мог подтвердить.       — Боги, что я натворил! — хватался за голову Фандонаэль. — Нужно отослать гонца с белым флагом.       Гонец, юный паж в зелёных штанишках с золотой вышивкой и не менее элегантном камзоле, взобрался на коня и поскакал в соседнее королевство. Сидящие у ворот стражники встретили его хихиканьем:       — Это рейтузы Его Наисветлейшества? Ну и срака у вашего Фандонаэля, раз его бельишко видать с Часовой Башни!       Паж закатил глаза, повздыхал, затем проговорил:       — Мне нужно передать послание вашему королю, откройте ворота!       — А что мне за это будет? — хитро сощурился один из стражников, тот, что пажу приглянулся сразу — высокий, плечистый, улыбчивый.       — Я, право, не знаю, — захлопал ресницами паж. — Чего тебе хотелось бы?       Стражник, хмыкнув, упёрся языком в щеку изнутри, имитируя известное действие, и поднял брови вопросительно, а когда паж нахмурился, фыркнул:       — Шучу! Но от ангельского поцелуя я бы не отказался!       Паж, спешившись, легко порхнул к нему, прижался на миг нежными розовыми губами и тут же отпрянул.       — Я не распробовал, не считается! — хрипло проговорил дроу, сграбастав эльфа и притянув к себе.       — Пялить твою бабку в ухо, Сонг! Ты при исполнении! — возмутился его напарник. — Дождись конца смены и делай что хочешь!       Паж, передав послание, в тот вечер домой не вернулся — потому что заниматься любовью было приятнее, чем войной, а все эльфы были очень влюбчивы.       Получив письмо, Джароайя почесал шишку под ободком короны и сказал сидящему рядом за столом сыну:       — Тей, эта истеричная мудила предлагает окончить войну и объединить наши королевства наследной кровью. Поэтому ты женишься на этой же неделе.       — У Фандонаэля же одни сыновья, — справедливо заметил Тейнес.       — Ты придираешься! — взмахнул рукой Наитемнейший. — Это судьбы целых королевств!       Тейнес тоже попал в переплёт.       — Я же парень.       — Это не критично. Ты что, хочешь, чтобы наши земли оказались разорены темными только из-за того, что ты парень?!       Илли почесал длинным ногтем переносицу и откинулся в кресле, позволяя служанке расчесывать гриву светлых, как лимонное золото, шелковистых волос — батино наследие, как и светлые медовые глаза. В остальном он был обычный светлый эльф — высокий, тонкий, хрупкий с виду, но сильный и гибкий. Он планировал стать легионером и защищать земли от набегов, а вместо этого пойдёт под венец, как какая-то легкомысленная девица. И не факт ведь, что сама процедура заключения брака будет приятной — он слышал, что дроу питают особую страсть к мерзким ритуалам, не гнушаясь и некромагией.       — Бать, я не виноват, что ты не умеешь держать себя в руках, — сказал Илли. — Ты засадил Королю дроу доской, а теперь его сынок в отместку засадит мне кое-чем поинтереснее — круто придумано! Ты лучший отец, я говорил?       — Илли! — взвыл тот. — Пожалуйста! Брак формальный, ты можешь иметь столько любовниц, сколько захочешь, и даже привести ко двору нагулянных детей!       — Но сначала меня оприходует муженёк. Бать, ты слышал хоть раз, чтобы короли женили сыновей?       — Гномы, — моргнул тот. — Помнишь, мы были приглашены к Ородону, его сын…       — Бать, я же говорил тебе, что у них женщины тоже бородатые. Не канает твой пример.       — Орки? Орки же женят своих отпрысков!       — У них и зоофилия разрешена. Не канает.       — Дагоны?       — Это рыбы. У них и члена нет. И икру самцы вынашивают.       — Ммм… Наги?       — Змеи? Может, к ежам сразу?       Спорили долго, пока Наисветлейший не сказал, что все в жизни случается в первый раз, и Илли не мог не согласиться.       Свататься Тейнес приехал вечером следующего дня. Стоило признать, что это был лучший из возможных вариантов, эдакая роза в колбе, застывшая в мраморе запредельная мужская красота — антрацитовая кожа, резкие черты лица, светло-серые глаза, пепельные волосы до плеч. Дроу, порождения ночи, были так же притягательны, как мелькающие над горизонтом обманчивые звезды. Тейнес оказался выше Илли на голову, шире в плечах и холоднее самого большого айсберга. Во время церемониального приветствия он, однако, улыбнулся, хотя оскал улыбкой язык назвать не поворачивался.       — Попрощайся с папенькой, — произнёс он, проходя к столу. — Я тебя до смерти затрахаю.       — Он меня до смерти затрахает! — сообщил Илли так же шепотом, устраиваясь рядом с отцом. — Тебе меня совсем не жалко?       — Твои братья все женаты! — отозвался тот без особого огорчения — успел заправиться. — Придётся жертвовать во благо родины!       Во время пиршества Илли и узнал, что должен пройти через ритуал так называемого единства — «невесту» обязаны натянуть при свидетелях, первая брачная ночь по традиции должна проходить на глазах королевской семьи и приближённых ко двору, то бишь плюс-минус ещё человек двадцать.       Да, муженёк-дроу был прекрасен как темный Аполлон, Илли с ним не прочь был бы и по собственному желанию, но группа поддержки со стороны муженька — это перебор. В идеале, наверное, от него ожидали слёзки, вопли и мольбы остановиться или молчаливое смирение перед насильником. Это же темный ритуал, об удовольствии самого Илли вряд ли кто-то будет думать. Поэтому Илли предстояло заботиться об этом самому.       Свадьбу назначили на конец недели, нужно было дождаться рождения нового месяца, и за это время Илли, перебравшись во дворец жениха, сумел втереться в доверие прислуге.       — Господин, я не могу говорить о таких вещах, — краснея, отбивалась от него эльфийка-горничная.       — Но я хочу угодить своему будущему мужу, — упорствовал Илли. — Как я смогу ему угодить, не зная того, что он любит?       — Меня высекут, если я помогу! — прошептала горничная, озираясь на дверь. — Но вы можете сходить в «Петунию», там вам расскажут…       — Что это за место?       — Дом порока, господин. Бордель.       — Ах, блядушник, — просиял Илли. — Этого стоило ожидать!       «Петуния» встретила его шумными развязными эльфами, шляющимися по залу в полуголом виде, звоном фужеров, смехом и ароматом похоти. Разговорившись с хозяином заведения, чему поспособствовал подсунутый во время беседы мешочек с золотыми, Илли выяснил, что вкусы Тейнеса отличаются от банальных запросов клиентуры.       — Он любит мальчиков, — наклонившись ближе, поведал пожилой эльф. — Но чтобы выглядели они как девочки. Девочки-кошечки, с когтями и зубками. Понимаете?       — Типа, трусишки в сердечко? — поднял бровь Илли.       — Нет. Кожа или латекс. Каблуки, цепи, плетки, кляпы. Он тащится, когда его бьют по лицу, обращаются, как с питомцем. Понимаете?       — Кажется… Короче, чтобы он обкончался как мальчишка, мне нужно его выпороть? Ага. Отлично. У вас есть что мне предложить? А ещё нужны смазка и снаряжение для тренировки.       Дроу закивал с большим энтузиазмом, а когда эльф ушёл, прикупив все необходимое, вынул мешочек и пересчитал монеты. Дроу знать не знал, что там нравится королевскому сынку, он-то и видел его пару раз на празднествах, а вот костюмчик домины залежался с прошлой закупки.       Илли Тейнесу понравился — как может не понравиться пушистый котёнок с подарочным бантом на шее и самыми розовыми на свете подушечками на лапках? На то светлый эльф и светлый, чтоб восхищать своими хрупкостью и изяществом. Тейнес намеревался пройти процедуру заключения брака быстро, довести себя до разрядки там, на глазах у всех, а потом, в спальне, заняться уже и Илли — не спеша, смакуя каждую минуту близости.       Каменное возвышение в центре пентаграммы с алхимическими символами вдоль лучей застелили бордовым шёлком перед началом церемонии, зажгли красные свечи, расставив их по залу, распределили по углам курительницы. Дроу-жрец, бритый налысо, постучал по обтянутому кожей древнему фолианту перстнем и проскрипел:       — Неве… То есть жених опаздывает.       — Одевается, скорее всего, — пожал плечами Тейнес. — Церемониальное одеяние сплошь тесемки и кружева.       Ждали долго, пока рассевшиеся полукругом вокруг пентаграммы не начали перешёптываться. А потом разом замолчали, и Тейнес услышал стук каблуков.       — У нас новое церемониальное облачение? — подавился словами жрец.       — Специальное. Для подобного случая, — прозвучал голос Илли, и Тейнес тоже проглотил возглас, пялясь на него.       Странно было видеть эльфа в лаковых чёрных сапогах на шпильке — почти ботфортах, из которых выглядывали резинки сетчатых чулок. В портупее под горло, узких латексных шортах и латексных же перчатках.       — Ты во что вырядился? — нахмурился Тейнес. — Опозорить меня решил?       — Давай без вот этого. Тебе же нравится. Или ты добиваешься, чтобы тебя наказали?       Тейнес не мог объяснить, почему его продрало колючим возбуждением, когда кончик стека легко хлопнул его по щеке. Жрец, скрепив союз и записав в родовой книге их имена, указал перстнем в сторону церемониального ложа. Илли, качая бёдрами, как опытная куртизанка, шёл впереди, приковывая к себе взгляды собравшихся — на него невозможно было не смотреть, и Тейнес готов был скрипеть зубами от досады. Ему не хотелось, чтобы такого Илли видел кто-то ещё. Но это нужно было пережить.       — Зря оделся, — сказал Тейнес, снимая с себя одежду. — Все равно…       — Все равно что? — прижался всем телом Илли, забираясь ладонями под расстегнутую рубашку и оглаживая грудные мышцы. — Я раздеваться не буду.       Провёл языком по губам, и Тейнеса заклинило на ощущении сухого жара где-то под кадыком и текучего холода в том месте, где должен был находиться сейчас мозг. А Илли, пользуясь его замешательством, щелкнул вынутыми из-за пояса железными обручами и захлопнул их на его сведённых запястьях. Тейнес глянул вниз, медленно поднял голову и встретился взглядом с на миг замершим Илли. Возможно, он сделал бы нечто неприятное для них обоих, к примеру, применил бы грубую силу, чтобы показать своё превосходство, если бы Илли не прижался раскрытыми жадными губами так плотно, что не осталось сил на вздох. Между ног нырнула его рука.       — Хочу тебя, — пальцы погладили сквозь ткань белья яйца, приподняли их, взвешивая, и Тейнес, заглянув снова в потемневшие медовые глаза, увяз в них, как в густой и терпкой сосновой смоле. — Не потому, что надо.       Пальцы скользнули за край белья, латекс коснулся разгоряченной плоти, Тейнес зарычал, сжимая кулаки.       — Так и будешь издеваться? — спросил он, не в состоянии оторваться от любования движениями тонких пальцев, кружащих по набухшей головке. Выступившую каплю Илли подцепил указательным, провёл им по нижней губе Тейнеса и слизал юрким языком.       Оковы были заговоренные, они не поддавались, как ни пытался Тейнес их разорвать. На обычные бы сил хватило, а сейчас только жилы вздувались и железо врезалось в кожу. Илли, вновь подгадав момент, толкнул его на бордовое покрывало, и Тейнес вскоре оказался обнаженным. Сам Илли снял только шорты, Тейнес его наготу в районе бёдер оценил по достоинству, невольно сравнивая с собственной. Увитый филигранными сплетениями венок член с розовой соблазнительной головкой казался таким же сладким на вкус, как и на вид. В отличие от его собственного — антрацитовая кожа, будто матовая и плотная, на самом деле была очень тонкой, и каждая вена становилась при эрекции ещё виднее, ещё чётче, почти чёрная от прилившей крови головка блестела и сочилась предэякулятом. Илли, уперевшись в его раздвинутые колени руками, облизал её, поцеловал, прошёлся губами вдоль ствола до лобка, а Тейнес в этот миг готов был отдать многое, чтобы он не останавливался.       За спиной послышался вздох восхищения, когда рука Илли подцепила с пола нечто, а следом на шее Тейнеса затянулся ошейник. Сказать он ничего не успел.       — Не смотри так, — произнёс Илли, засовывая в его рот упругий шарик-кляп и фиксируя ремешки от него на затылке. — Тебя же это заводит…       Тейнес до сего момента не знал, что его это заводит, но спорить не мог — смазка с его члена стекала мутными дорожками, а к затвердевшим соскам больно было прикасаться.       Илли его оседлал. Подготовился, сучонок, опустился на член без особого труда, хотя Тейнес на размеры никогда не жаловался. Поёрзал, привыкая, натянул цепь, слегка придушивая его, и вместе со стуком пульса в ушах Тейнес услышал свой стон. В раскалившемся воздухе растворились ароматы чужого возбуждения и чьё-то напряжённое дыхание.       Илли, двигающийся на нем, накручивающий на запястье тонкую цепь и подтягивающий его все ближе, был порочно-прекрасен, как самый темный эльф. Тейнес не видел ничего, кроме манящих сочных губ, когда звук пощечины прокатился сладкой дрожью по позвоночнику.       — И кто из нас верхний сегодня? А? — воскликнул Илли, шлепая ягодицами по его бёдрам. — Кто кого затрахает?       Тейнес не мог ответить, поэтому снова отозвался рычанием. На очередной пощечине он сжал челюсти и прокусил шарик, мотнул головой, освобождаясь от ремешков, дёрнул цепь на себя и забросил скованные руки за голову Илли, удерживая его за шею и двигая бёдрами навстречу.       Илли был мокрый, липкий от пота, выгибался, а Тейнес хрипло и рвано тихо говорил и говорил на ухо, одному ему:       — Я тебя неделю… Из спальни… Не выпущу… Ты у меня коленки и локти сотрёшь, голос сорвёшь, орать будешь, как шлюшка… Я тебя заставлю… Просить… Остановиться…       — Ты… Сначала… Отсюда… Выберись… — вторил ему Илли.       Вырвался, откинулся назад, упёрся руками в икры Тейнеса и больше уже не останавливался, выжимая из него стоны на грани с потерей сознания. Когда Тейнес, следом за Илли, шумно кончил, сжав зубы, где-то в глубине зала родились и мгновенно умерли робкие аплодисменты — кто-то шикнул. Наблюдавшие ещё выходили, когда Илли отстегнул оковы и упал на вздымающуюся грудь Тейнеса, который тут же опрокинул его на спину и навис сверху.       — Не ешь меня, — улыбнулся тот, осоловело хлопая ресницами и обнимая его непослушными руками. — Согласись, это было эффектно.       — Я все проспал, — хмыкнул Тейнес. — Можно ещё раз?       — Это вы на кровати, пожалуйста, — раздался откуда-то голос жреца. — Освобождаем помещение, у нас ещё две церемонии впереди! Только с кем их проводить, если все ушли?
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.