Только не ври, что не боишься

Посмотрев в окно, выходящее на парковку, он увидел заезжающие на территорию особняка полицейские машины: одна, вторая… Агата тоже увидела их и, понимая, что это ее последний шанс спастись, подлетела к Александру и ударила по руке с пистолетом. Оружие отлетело в угол комнаты. — Ты! — взревел Нильсен и толкнул Агату к одному из книжных стеллажей. Девушка отлетела назад, сильно ударившись об угол шкафа. Чувствуя ужасную боль в затылке, Агата нырнула в проход между стеллажами, отметив, что Александр уже подхватил пистолет. Сзади слышались гулкие шаги Нильсена. Девушка добежала до прохода в следующий раздел и, залетев в него, увидела впереди дверь наружу. «Пара метров туда, потом по лестнице вниз и на парковку — там полицейские, он не пойдет туда!» — метались в ее голове лихорадочные мысли. Подбежав к двери, Агата толкнула ее со всех сил, но дверь осталась на месте, даже не приоткрывшись. «Точно, он же запер ее!» — дошло до девушки, и она дрожащими пальцами начала давить на ключ, который категорически отказывался проворачиваться в скважине. Сзади грохотали шаги Александра, который уже почти добежал до перешейка между двумя коридорами. «Ну давай, открывайся!» — крикнула про себя Агата и дернула ручку со всей дури. Ей показалось, что дверь приоткрылась, когда сзади раздался громкий выстрел. Пуля вгрызлась в ребро и сломала его, вызвав мучительную боль. Агата испуганно обернулась как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как палец Александра во второй раз надавил на курок. Вторая пуля вошла в живот, и ноги девушки подкосились. Кровь, толчками вырываясь из ее тела, выливалась на ковер, расползаясь в стороны уродливым темным пятном. На губах, изогнутых в агонии, лопались пузыри. «Как же так…» — появилась откуда-то мысль, пропавшая с очередной унцией крови, вышедшей из тела Агаты. Александр подошел к девушке, лежащей на полу в неестественной позе и, склонившись над ней, провел пальцем по прикрытому веку. Не получив никакой реакции, Нильсен схватил связанные вместе купюры со стола и засунул их во внутренний карман куртки. Снова подойдя к Агате, Александр достал из другого кармана небольшой пластиковый пакетик. Достав из него пинцет, он аккуратно положил клочок бумаги возле двери — словно кто-то случайно обронил его, выходя из библиотеки. Достав другой скомканный лист, свернутый в плотный шарик, он засунул его в карман девушки. После этого мужчина, не удержавшись, прикрыл веки Агате и вышел из библиотеки. Коридоры были пусты — похоже, полиция не услышала выстрелов. Александр холодно улыбнулся: это было ему только на руку. Вряд ли хоть кто-нибудь собирался прочесывать дом, особенно в поисках трупа, так что у него было полно времени на еще одну затею.

***

— Правое легкое пробито сломавшимся от первого выстрела шестым ребром. Селезенка разорвана, после этого ранения потерпевшая скончалась от обильного смешанного кровотечения. Время смерти — примерно 12:49. Других внешних повреждений, в следствии которых могла наступить смерть, не обнаружено. Голос судмедэксперта вливался в уши Сэма расплавленным железом, многократно повторяясь внутри мозга, утонувшего в отчаянии. Он видел, что губы специалиста шевелятся, слышал тембр его голоса, но слова слипались в одну массу, не принимаясь мозгом. Лишь слово «смерть» вырвалось из общего потока и ужалило особенно сильно. Сэм поднял глаза на мужчину, который даже не пытался состроить маску, которую держал перед родными погибших — сочувствие, грусть и немного стыда. — Дэн, как профессионал профессионалу… У нас был шанс ее спасти? Оторвавшись от своей планшетки, судмедэксперт строго посмотрел на него: — Сэмюэль, я не уверен, что ты сейчас профессионал. У тебя сейчас такое выражение лица, что мне хочется выдать тебе одеяло и кружку горячего молока. Лучше иди в сад и посиди там, отдышись, тут тебе только станет еще хуже. Сэм побрел к выходу. На полпути он вновь глянул на место на ковре, тело с которого уже убрали. О произошедшей трагедии напоминало лишь пятно, похожее на каракатицу, которое уже успело подсохнуть до багровости. Путь, прежде занимавший у него жалкие три минуты, теперь тянулся вечность. Прежде? Такое тяжкое слово. Оно было для Сэма лишь словом до того, как не стало мисс Агаты Харрис. Улыбчивой, бойкой и такой прекрасной, что от одного взгляда на нее дух захватывало. Взгляд на сад подарил только еще большую боль. Память словно намеренно подкидывала ему самые болезненные воспоминания из дней, омраченных горем самой Агаты, но не его. Он, стыдно признаться, абсолютно непрофессионально наплевал на все методички о том, как следует вести себя с людьми, потерявшими близких, и даже начал по-детски соперничать за сердце Агаты с одним из подозреваемых. Только из-за этой симпатии он дважды запутал следствие, стараясь сделать все возможное для того, чтобы Агату не подозревали в убийстве. Подумать только — он поставил под угрозу всю свою карьеру лишь ради того, чтобы провести больше времени с девушкой наедине и, возможно, склонить ее к более близким отношениям. Какое легкомыслие, какое отвратительное отношение к убитой горем девушке! Сэм ненавидел себя за то, как часто думал о себе, забывая о чувствах Агаты. Сколько моментов были испорчены его размышлениями о том, как бы очаровать девушку? Сколько тихих воплей о помощи он пропустил, отвлекшись на привлекательность Агаты? И вот сейчас все кончилось, и нельзя было уже исправить случившееся. Мало того, он даже не может попросить у девушки прощения за то, что настолько наплевательски относился к ее чувствам. Сэм огляделся. Он стоял в том самом месте, где за несколько дней до смерти Агаты они разговаривали о всякой всячине. Она выглядела безмятежной и даже улыбнулась, увидев первый цветок, зацветший на растущей в саду плюмерии. Сэм тогда, помнится, сделал неуклюжий комплимент, сравнив девушку с этим цветком, на который она ответила вежливой улыбкой. Почему у него нет никакой возможности вернуться в это прошлое, такое близкое к нынешнему моменту, и отвесить себе подзатыльник, а вместо попытки приударить — предупредить о событиях будущего? Парень даже не понял, когда по его щеке скатилась первая слезинка. Он закрыл лицо руками, пошатываясь. Чувства постепенно исчезали, и не оставалось ничего, кроме пустоты, поглотившей Сэма. Парень открыл глаза и присел на малозаметную скамейку под деревом. Сейчас, наверное, ему следовало бы вернуться в особняк и тенью ходить за Гудманом, чтобы тот не устроил ему головомойку за отсутствие, но все тело протестовало от одной мысли о том, чтобы переступить порог дома Харрисов. Особняк, который в первый приезд сюда показался Сэму чем-то вроде небольшого дворца, сейчас был заполнен исключительно мертвым духом. Услышав шаги, он вскинул голову на дорожку. К нему приближался детектив с непривычно траурным выражением лица. Сэм поднялся на ноги. — Простите, что не… — Как ты, сынок? — мягко произнес Гудман. Парень замялся, и детектив обнял его, прижав к себе. Помолчав, он тихо добавил. — Ты заслужил передышку. Мы сами справимся. Я не собираюсь вновь заставлять тебя побывать там. — Спасибо, — Сэм шмыгнул носом и отстранился. Детектив с тревогой проследил за тем, как парень направился к парковке. Не так он представлял первое дело Сэмюэля в качестве помощника. Дорога до парковки пустовала. Почти все люди были в доме, оставленные полицейские машины молча перемигивались синим и красным светом. У машины скорой помощи люди в синих халатах копошились, загружая в нее черный мешок. От мысли о содержимом пакета Сэма затошнило. Впервые с начала работы в полиции парень уселся на заднее сиденье патрульной машины, обычно использовавшееся для доставки в отделение спокойных воров и алкоголиков, и уронил голову на грудь. Слез не осталось, и теперь он в траурном молчании старался понять, что делать дальше. К вечеру полицейские машины разъехались, оставив парковку дома Харрис пустой. Гудман, молчавший всю дорогу до участка, на прощание сказал: — Похороны пройдут в особняке. Я уверен, что тебя захотят там увидеть. Сэм смог только кивнуть. Пустота вновь вернулась к нему, и он не сумел даже заставить себя попрощаться.

***

Когда урну с прахом, оставшимся от Агаты Харрис, опустили под дерево плюмерии, Сэм судорожно выдохнул. Пустота, державшая его на плаву в эти дни, ушла, оставив после себя только разрывающую сердце тоску. Парень украдкой посмотрел на Элизу, тихо плачущую в объятиях Данте, Чарльза, выглядящего так, словно за последний месяц постарел на несколько лет, Александра, на лице которого впервые с дня их первой встречи было не безразличие, растерянную заплаканную Марту. Вот и все, что осталось от клана Харрис — убитые горем люди, один из которых мог приложить руку к убийству. Экспертиза оставшихся у тела Агаты записок еще велась, но неопровержимым фактом было участие как минимум одного из них в произошедшем. Тягостная процедура завершилась, и трое Харрисов медленно направились к дому. Сэм нерешительно подошел к дереву и остановился в нескольких шагах от места, где покоился прах Агаты. — Я многое говорил тебе, когда ты была жива, и никогда не то, что стоило бы говорить на самом деле. Я надеюсь, что, где бы ты сейчас не была, ты наконец смогла получить покой, которого не досталось тебе в этом мире. Прости, — прошептал он. Отвернувшись, Сэм медленно побрел прочь. В день, когда суд вынесет решение по делу об убийстве Агаты Харрис, отправив в тюрьму Марту, на столе Сэмюэля Макото появится незаметная для посетителей рамка с фотографией серьезной девушки с зелеными глазами.